Комната с видом на помойку

Маше и Косте очень повезло в любви. Ничем не омраченный страстный роман самым естественным образом привел их к свадьбе, после которой чувст¬ва молодых не только не увяли, но, наоборот, стали еще ярче. Друг с другом они не скучали, а многочисленные друзья и подруги давали возможность проводить свободное время ярко и разнообразно.
 И даже проблемы денег у них не было: зарабатывали оба впол¬не достаточно для того, чтобы не залезать в долги и не считать копейки. Правда, ни машины, ни тем более квартиры на их деньги купить было нереально, но на все остальное вполне хватало.
А вот с жильем молодым не повезло просто-таки отчаянно. Даже возможности жить у чьих-либо родителей не было. Ма¬шина мама была бы счастлива жить с дочерью и зятем, да их совершенно не устраивал вариант города Коврова: каждый день за несколько сот километров на работу в Москву не наез¬дишься.
Жить у Костиных родителей, где в крошечной двух¬комнатной квартирке и так повернуться было негде, тоже не подарок. Оставалось одно: снимать комнату и ждать, пока не произойдет чудо и подойдет очередь на жилье. Уже пять лет в этой самой очереди Костины родители находились в первом десятке очередников. Теперь же с появлением Маши шансы увеличивались, ибо на одного человека приходилось уже не ровно пять метров, а несколько меньше.
Первый год после свадьбы молодые любили помечтать о том, как «старики» наконец-то получат новую квартиру, а ста¬рую оставят им. Как они, молодые, на двадцати четырех мет¬рах жилой площади создадут своими руками нестандартный сказочный дворец. Все было продумано до мелочей, включая цвет и фасон занавесок в кухне. Оставалось только их пове¬сить, но...
Но время шло, а о новоселье речи все не было. То есть была только речь, иногда даже о вполне конкретной квартире, но все время что-то мешало получить ордер. То готовый к засе¬лению дом захватывали семьи многодетных очередников. То срочно требовалось расселить жильцов сгоревшего дома. То еще что-нибудь в таком роде…
Наконец, судьба сжалилась, и вечным очередникам предло¬жили компромиссный вариант. Молодым предоставляют ком¬нату в коммуналке «за выездом», но из квартиры родителей не выписывают, а самих родителей с очереди не снимают. При первой же возможности они получают новую квартиру. А мо¬лодым не придется снимать жилье и платить ежемесячно не¬малую сумму. Устраивает?
Еще бы не устраивало! Маша чуть не подпрыгнула от вос¬торга, когда услышала новость. Снимать квартиру обходилось все дороже, а снимать комнату — значит, жить в той же комму¬налке, да еще на птичьих правах и во всем зависеть от хозяев или от соседей. Уж лучше перетерпеть какое-то время и заод¬но прикопить денег. Начать покупать кое-что для собственной квартиры. Подумать о ребенке, наконец, которого Маша на¬меревалась родить не позже, чем через девять месяцев после новоселья.
Эйфория быстро сменилась прямо противоположным чув¬ством, когда Маша с Костей увидели свое новое временное жилье. Дом, правда, кирпичный, потолки высокие, фасад щед¬ро украшен всякими лепными финтифлюшками. Но внутри... Построенный в начале века доходный дом ни разу капитально не ремонтировался, да и косметическим ремонтом в больших, вечно коммунальных квартирах никто не занимался.
Кроме того, дом находился недалеко от вокзала, точнее, от сортиро¬вочной железнодорожной станции и депо, и рельсы проходи¬ли буквально в ста метрах от стен дома. Со всеми проистекаю¬щими из этого последствиями типа трясущегося пола, вибри¬рующих стекол и липкой черной грязи.
Комната в четырехкомнатной некогда шикарной квартире во¬обще могла испортить настроение кому угодно. Пол, потолок, сте¬ны — совершенно неопределенного цвета — покрыты коркой мно¬голетней грязи. Два больших окна света не пропускали совсем, поскольку в одном из них вместо стекол была фанера, а второе не мыли, наверное, с момента постройки дома. И в этом грязном сарае — жить? Маша бросилась Косте в объятия и зарыдала:
— Кошмар! Я здесь просто умру!
Костя тоже испытал шок, но — мужчина! — держался более стойко:
— Да не расстраивайся ты так. Попросим другую комнату. Мало, что ли, в Москве коммуналок? На этой свет клином не сошелся...
Увы, оказалось, что сошелся. Ничего другого молодым пред¬ложить не могли. Хотите — живите, не хотите — ждите. Или покупайте квартиру с европейским ремонтом — ваше право.
Кончилось все, разумеется, тем, что Маша с Костей взяли отпуск, засучили рукава и стали приводить свое временное пристанище в приличный вид. Благо руки у обоих были на мес¬те, и грязной работы ни она, ни он не боялись. Две недели спустя комната, оклеенная нарядными, светлыми обоями, блистающая свежей краской и побелкой, стала почти краси¬вой. А когда в одно окно, вытащив фанеру, вставили стекла, а другое просто вымыли, то... выяснилось, что у нового жилья есть еще одна особенность: замечательный вид на дворовую помойку. Почти вровень с подоконником в четырех мусорных баках громоздились огромные кучи мусора, аромат от кото¬рых шел соответствующий. Но обратного пути уже не было.
Костя утешал Машу тем, что если бы комната выходила на другую сторону, то под окнами была бы железная дорога. Тоже, между прочим, не розарий. А здесь, на заднем дворе, хотя бы тихо.
Днем действительно было тихо. Но по ночам со двора доно¬сились странные звуки. Постепенно молодые разобрались в их природе. «Солистами» оказались коты и кошки, которые облюбовали этот уголок для своих тусовок. Место действитель¬но идеальное: машин нет, закуска — под боком, за ветхим деревянным забором — продовольственный склад и, соответственно, достаточное количество мышей. Как же не запеть от такой жизни? Они и пели — ночи напролет, напрочь игнори¬руя попытки людей прекратить эти концерты. Мелочи в виде потоков холодной воды из окон закаленных городских котов и кошек абсолютно не беспокоили.
Кроме котов, на помойке жили крысы. Эти вели себя поти¬ше, но все время норовили расширить территорию и оккупи¬ровать сам дом. Ни отрава, ни ловушки не срабатывали. Оста¬валось только надеяться, что массового нашествия грызунов не произойдет, а отдельные, самые наглые экземпляры пока еще пугались Машиного визга и всяких тяжелых предметов. И, главное, в отличие от котов не лезли в окна.
Зато в окна достаточно регулярно стучались местные алкого¬лики и привокзальные бомжи, которые тоже облюбовали уют¬ный задний двор для своих посиделок. Довольно быстро выяс¬нилось, что прежние жильцы комнаты — тоже супружеская пара — подрабатывали тем, что продавали по ночам спиртное и не¬хитрую закуску, а также давали напрокат стакан.
Оба в одно¬часье отдали Богу душу, выпив что-то некондиционное, но па¬мять о них была еще свежа, и редкая ночь проходила без стука в оконное стекло. Некоторые клиенты, осознав произошедшие перемены, деликатно исчезали, другие были не в состоянии смириться с утратой привычного сервиса и настойчиво домога¬лись его от новых жильцов. В общем, скучать не приходилось.
— Придется разориться на решетки, — не выдержал в конце концов Костя. — Стучать, может, и не перестанут, но хотя бы не обворуют. А то ведь к нам в комнату залезть — проще простого.
Маша безнадежно махнула рукой. С ее точки зрения, нужно было ставить не решетки, а окна с тройным остеклением и кондиционер. А также сейфовую дверь в коридоре и такую же  — в комнату. Тогда, возможно, и появилось бы некоторое ощу¬щение безопасности.
Решетки тем не менее поставили. Справедливости ради сле¬дует отметить, что стаканы и закуску стали просить реже: сталь¬ные прутья наводили страждущих клиентов на мысль о том, что их тут не ждут. Зато у Маши появилось ощущение того, что она живет в тюремной камере. Сам по себе вид на помойку и обшарпанный деревянный забор оптимизма не внушали, а ког¬да все это приходилось созерцать через решетку...
— Почему нам с тобой так не везет? - риторически вопро¬шала она мужа. — Почему из всех возможных вариантов жилья нам достался наихудший? Разве можно тут нормально жить?
— Но ведь это временно, — пытался успокоить ее Костя.
— Говорят, что нет ничего более постоянного, чем времен¬ное, — с горечью отзывалась Маша. — Хоть бы кто купил этот дом, что ли! Расселили бы нас по отдельным квартирам...
— Ага, в Бутово, например. Два часа езды до работы с тре¬мя пересадками.
— Лучше с пятью пересадками, чем хоть с одной крысой!
— Что ты предлагаешь?
На этом диалог обычно заканчивался — предложить Маша не могла ничего. Оставалось стиснуть зубы и терпеть. Должно же было и им когда-то повезти!
В одну из теплых майских ночей, когда так хотелось рас¬пахнуть настежь окно и дышать ароматами весны, Маша и Костя уснули в еще более скверном, чем обыч¬но, настроении. В природе — весна, а у них за окном — все та же помойка, зимой и летом — одним цветом, точнее — запа¬хом и звуками. Единственная новость — ошалевшие от тепла кошки так и норовили залезть через окно в квартиру. Решет¬ки им, ясное дело, не помеха. Приходилось спать в духоте, что. как известно, удается плохо. В довершение ко всему среди ночи под окном раздались совсем уж дикие звуки: прыжки, крики, даже, кажется, выстрелы.
— Я посмотрю, что там, — шепнула Маша, движимая естес¬твенным женским любопытством.
— С ума сошла? — резонно спросил ее муж. — Шальной пули захотела? Не двигайся, я сам посмотрю, что там проис¬ходит.
Костя на цыпочках подкрался к окну и чуть-чуть отодвинул занавеску. Словно в ответ на это его действие во дворе грох¬нул совершенно несомненный выстрел, раздался короткий вопль и что-то тяжелое стукнулось в стену под окном. Костя инстинктивно шарахнулся в сторону. Маша бросилась к нему.
— Тебя ранили?
— Тихо! Со мной все в порядке, а во дворе у нас, по-моему, кого-то убили. Они прислушались, но снаружи было тихо.
— Давай посмотрим, — прошептала Маша.
— С ума сошла, — уже в утвердительной форме заявил Кос¬тя. — Тебе что, жить надоело?
Тем не менее любопытство оказалось сильнее и его благо¬разумия. Сначала он снова выглянул из-за занавески, потом стал вглядываться в темноту двора через стекло, а потом тихо-тихо раскрыл одну из створок, наклонился вперед и быстро втащил в комнату какой-то предмет. При ближайшем рассмот¬рении «предмет» оказался небольшой брезентовой сумкой. Вроде тех, в которых в прежние времена носили противогаз при учениях по гражданской обороне.
— Зацепилось за решетку, — пояснил он Маше. — Навер¬ное, кто-то бросил в мусорный бак, да промахнулся. А под окном у нас кто-то лежит. Вызвать милицию?
— Ее уже наверное из всех четырех квартир сверху вызвали,— фыркнула Маша. — Обойдутся и без наших свидетельских показаний. Давай лучше посмотрим, что в сумке.
— Давай лучше я сам посмотрю. А вдруг там бомба?
—Станет кто-нибудь бомбу в помойку кидать!
Тем не менее Маша отошла на несколько шагов в сторону. Но проверить содержимое сумки не удалось: во входную дверь властно позвонили.
— Милиция, — определил Костя. — Я пойду открою, а ты ложись в постель и ни во что не вмешивайся. Спала, просну¬лась от звонка в дверь. Понятно?
Предупреждение оказалось не лишним, поскольку милици¬онеры пожелали посмотреть на место происшествия и из окна комнаты тоже. Убедились, что этим путем никто не проходил ни в ту, ни в другую сторону «по причине решеток на окнах», — как выразился один из милиционеров, и удалились. За все время их визита Маша нервничала так, что просто чудо, как ее никто и ни в чем не заподозрил.
— Что ты трясешься? — поинтересовался Костя, когда про¬водил милиционеров и вернулся в комнату. — Милиции никог¬да не видела? Ты же никого не убивала, правда? Ну и я ничего не видел.
— Сумка, — чуть слышно шепнула Маша. — Я не успела ее спрятать, она так и осталась валяться на подоконнике.
— Ну и что? Значит, их никакие сумки и не интересуют. Да¬вай-ка выбросим ее обратно на помойку. Там какие-то газеты...
— А в газетах что? — спросила немного успокоившаяся Маша.
— А я почем знаю? Сейчас посмотрю...
Несколько минут спустя супруги сидели прямо на полу на¬против друг друга и в оцепенении разглядывали содержимое брезентовой сумки. Кучу пачек. Серо-зеленого цвета, при¬мелькавшегося за последние пять лет любому россиянину не меньше, чем американцу.
— Сколько же здесь? — ошеломленно выдохнула Маша.
Выяснилось, что на помойку выкинули ни много ни мало — сто тысяч долларов. Возможно, впрочем, фальшивых. Это предположил Костя, склонный готовиться всегда к худшему во избежание излишних разочарований. Но Маше его идея не понравилась. Она предпочитала рассчитывать на лучшее, пусть даже на это были минимальные шансы.
Не понравилось ей и робкое предложение мужа отнести деньги "куда следует".
— Ты что, с ума сошел? Тоже мне, "пионер-герой сдал находку в милицию". Раз в жизни повезло, а ты...
—Ведь чужое...
— Мы не крали, а нашли! Чувствуешь разницу?
Костя махнул рукой и перестал спорить.
Несколько выборочных проверок показали, что доллары были настоящими.
— Теперь мы можем купить квартиру! — в полном упоении кружилась по комнате Маша. — Шикарную двухком¬натную в центре! С большой ванной! С роскошным видом из окна!
— Теперь мы ничего покупать не будем, — охладил ее вос¬торги Костя. — Теперь мы отвезем эти деньги к твоей маме в Ковров и там спрячем. И будем жить по-прежнему. Из-за этих денег одного уже пристрелили, а мне пока жить не надоело.
— Иметь миллионы и жить в этой дыре?
— Еще годик потерпишь.
Маша надулась, но, когда неделю спустя, вернувшись с ра¬боты, обнаружила, что все в их комнате перерыто и перевер¬нуто, признала правоту мужа. Заявили в милицию, но там ясно дали понять, что коль скоро все живы-здоровы, а из вещей ничего не пропало, то и говорить не о чем. Убийства раскры¬вать не успевают, так не отвлекать же сотрудников на рассле¬дование обыкновенного хулиганства.
Пережили и это. А также период просто невероятного вни¬мания к их квартире вообще и к ним самим, в частности. Страхового агента, водопроводчика, электрика, двух мужчин спортивного вида, настойчиво предлагавших установить стальную дверь и сигнализацию на окнах, распространителя чудодейственного средства от крыс, представителя санэпиднадзора, помощника местного депутата...
Всех посетителей объединяло одно: «накачанный» вид и стремление выяснить как можно больше о материальном положении Кости и Маши. Но поскольку за три с лишним месяца у них в комнате не прибавилось ни единой табуретки и лишь приобреталась кое-какая хозяйственная мелочь с получки, то интерес к жильцам комнаты с видом на помойку мало-помалу сошел на нет.
Осторожный Костя выждал еще несколько месяцев. И вот тут произошло то, о чем так страстно мечтали молодые супру¬ги: Костиным родителям дали, наконец, квартиру. Можно было упаковывать пожитки и перебираться на постоянное место жительства. Две комнаты по двенадцать метров, пятиметровая кухня и совмещенные удобства. Рай, в который Маша с Костей рвались три с лишним года, распахнул перед ними двери. Но... на фоне мечты о шикарной двухкомнатной квартире в центре, с большой ванной и видом из окна выглядел он уже далеко не так завлекательно.
— Продадим и купим трехкомнатную, — предложила Маша.
— Давай немного подождем, — выдвинул Костя встречное предложение. — Вложим деньги в какой-нибудь фонд или банк ненадежнее, и к тому времени, как появится ребенок, набегут солидные проценты. Сразу обставим всю квартиру и будем жить для себя.
Но буквально накануне того дня, когда нужно было нести деньги в выбранный банк, Костины родители приехали к моло¬дым с ошеломляющим предложением. Их хорошие знакомые уезжали за границу и хотели продать свою роскошную трех¬комнатную квартиру быстро и надежно. За наличные.
Если такой шанс упустить, другого уже не будет. А они, родители, готовы поменять свою новую квартиру плюс прежнюю малометражку на одну приличную поблизости от детей, помогать им нянчить внуков, ну и так далее... Реальная долгосрочная перспектива. Костя махнул рукой:
— Ладно, пусть будет по-вашему. Может, оно и к лучшему. А то пожадничаешь и вообще ни с чем останешься. А счет в банке со временем заведем.
Две комнаты их новой квартиры выходили на шикарный зе¬леный проспект, третья и кухня — во двор на мусорные баки. Правда, с третьего этажа этот вид уже не был таким удручаю¬щим. К тому же у Маши с ним были связаны определенные, в том числе и приятные, воспоминания.
А Костя до сих пор радуется, что не успел вложить деньги в банк, поскольку тот, в который он уже собрался нести день¬ги, лопнул. Очередной раз в жизни повезло. Хорошо бы не в последний.