Зверье мое. Гуси-лебеди

I. ХОЗЯИН (Гиви)

В 90-е занесла нас судьба в поселок Калужской области.
Да еще и собственный дом подарила. А при доме участок в 10 соток. А за участком луг заливной. А за ним речка. Сам Бог велел гусей держать!

Только почему-то их в поселке почти не было. Нашли на другом краю бабушку-гусятницу, купили у нее по весне 5 гусят подлетышей. К осени выросло 2 гусака и 3 гусыньки.
Одного гуся на Рождество съели, на развод семейка осталась.

Хозяин стаи гусак Гиви был великолепен. Крупный, в черных тапках, с черным горбатым носом. Оперение светлосерое. Походка величавая. Характер боевой.

Он у нас помощником собаки Джефа был. Сначала Гиви на любого прохожего реагировал, потом охранник Джеф свое веское "гав" вставлял.

Две гусыньки были неприметные, самые обычные птички. Даже имен не заслуживающие.

Третья - Таичка - маленькая, изящная, с желтыми клювиком и лапками, темносерая до черноты. Спокойная до флегматичности. И какая-то ... сексуальная.
Будто заколдованная злой феей принцесса.

Благополучно пережив зиму, наплававшись-накувыркавшись в весенней луговой воде, мои птицы нанесли яиц и сели высиживать потомство.
Гусята вывелись только у Таички. И они с Гиви принялись заботливо их выхаживать.
Мы решили, что остальные две гусыни бесплодны и пустили их под нож.

Жили гуси в сарае. Выходили в загон через лаз внизу стены. И на улицу из загона через маленькую дверцу внизу забора.
Гиви вылетал из своих владений тугой стрелой на любой шорох. Гонял и людей, и собак, и коз, идущих мимо участка на луг.

Сколько раз мужики хватали его за шипящую шею и, размахнувшись, перебрасывали через забор на участок! Сколько раз я думала, что это его последний полет!
Но шея у Гиви была крепкая.

Он отлеживался под кустом смородины, ковылял к своему семейству и становился только безстрашней и злее после каждой такой экзекуции.

Когда с луга сошла вода, и на нем появилась молодая сочная травка, Гиви повел туда свою семейку.
В это же время, на ту же сочную первую травку пастух вывел стадо коров. Они с удовольствием паслись на середине луга, когда на его краю появились невиданные существа.

Эти коровы никогда не видели гусей.
Сначала животные только посматривали в их сторону. Но потом одна из коров видимо решила, что это - захват их территории.
Она развернулась и, грозно замычав, побежала к стае гусей. За ней ринулись остальные.

Пастух даже не понял сразу, что произошло.
Только что мирно пасущиеся Буренки, опустив рога, с топотом летели по лугу, изображая табун диких мустангов.

С неимоверной скоростью они приближались к нашему участку, где под забором бродили гуси. Спасаться им было некуда - забор был крепким, калитка в загон находилась очень далеко.

Таичка, что-то вскрикнула, и гусята кинулись к ней. Она распластала крылья и накрыла ими выводок. Первая корова уже была рядом. Ее копыто готово было пробить спину гусыни.

Гиви выгнув дугою грудь, раскинув крылья, встал на ее пути. И как только она приблизилась на досягаемое расстояние, взлетев, ударил свои крепким клювом корову в лоб. Корова остановилась и уставилась на чудо в перьях.
Но тут подоспела другая. Ее участь была такой же.

Огибая наш участок, с лопатой в руках бежал мой муж, вспоминая всех родственников пастуха.
С луга бежал, пытаясь догнать стадо, пастух. На бегу он щелкал кнутом, и вспоминал всех родственников коров и их хозяев.

Гиви держал оборону.

Его и, по-прежнему распластанную по земле Таичку с гусятами под крыльями, уже почти окружили разъяренные коровы, когда наконец-то подбежали мужчины и навели порядок.

Ни одна корова так и не смогла достать его ненаглядную принцессу с выводком.

Храбрый Гиви стал легендой поселка.

*****
К осени у нас была разномастая и разнокалиберная стая гусей.
На развод оставили 3 пары: белых Машу и Петю, черно-белых Гошу и Галю, и разумеется, Гиви с Таичкой.



II. САМАЯ ЖЕЛАННАЯ (Тая)

В сарае каждая гусиная семья жила в отдельном отсеке. Загон для прогулок и кормежки был общим.
Зимой гуси дружно утаптывали в нем снег, посыпая его синими "сигаретами".
Синими, потому что лакомились краснокочанной капустой, которую я для них специально выращивала.

Едва стал подтаивать снег, как начался период охоты. И началось что-то странное в гусином сообществе.

Если в просторном загоне теребят капусту или спят, засунув голову под крыло,только Маша и Галя, можно было не сомневаться в том, где остальные.

Это значило, что происходит знаменательное событие - ТАИЧКА В ГНЕЗДЕ НЕСЕТ ЯЙЦО!

Миниатюрная, невзрачная гусынька невозмутимо сидела в деревянном ящике, а вокруг неуклюже топтались все три гусака.

Петя нежно перебирал ей перышки на шее.

Гоша брал клювом соломинки и аккуратно клал их на серую спинку.

Гиви что-то нежно ворковал на ушко.

Галя спокойно относилась к такому разврату безобразию. Нет, так нет! В ней даже инстинкт насиживания не проснулся.

Маша - белоснежная, похожая на лебедя, красавица - не выдержала.

Ей хотелось мужского внимания своего суженного!
Увидя, как ее Петя топчет Таичку, она с боевым кличем кинулась к парочке.

Просунула голову между ними и резким движением шеи сбросила Петю с соперницы!
Он отлетел в сторону и шмякнулся о рабицу загона.

Вскочив, Петя схватил Машу за шею и, возмущенно гогоча, стал трепать ее, как собака тряпку - только перышки полетели!

Таичка никак не прореагировала. Не убежала. Даже не встала и даже не изменила позы.
Она, как всегда невозмутимо, ждала пока бой-фрэнд гусак разберется со своей законной и продолжит начатое дело.

Странно, что гусаки никогда не дрались и не делили Таю. Ее хватало на всех!!!

Надо ли говорить, что оплодотворенные яйца опять были только у нее?

Кормить гусей ради любви к природе не хотелось, поэтому Галя с Гошей пошли под нож.

Шикарную, похожую на лебедку Машу пожалели, когда она села на свои пустые яйца. Заодно с ней и Петя получил право на жизнь.

III.ЛЮБОВЬ ЗЛА ( Маша и Петя)

Итак, спасенная от ножа материнским инстинктом, Маша села высиживать гусят.

Они не могли появиться из неоплодотворенных яиц, но видимо даже у птиц надежда умирает последней.

Тем временем Таичка уже вывела своих птенцов на молодую травку. Бдительный Гиви охранял выводок даже от воробьев, мух, и тени от облака.

Петя стал совершенно лишним в этом дружном семействе и волей-неволей вернулся к Маше.
Теперь он понуро бродил вокруг ее гнезда. Правда, особых знаков нежного внимания, как Тае, не оказывал.

Маша упорно сидела в гнезде, заботливо укутывая кладку, когда выходила поесть и искупаться в бассейне. Иногда Петя удоставивал ее своего внимания.

Оценив ее упорство, мы купили на выставке птицеводства 14 яиц породистых крупных белых гусей и, одно за другим, подменили мертвые яйца во время отлучек гусыни.

Яйца были качественные, да и наседкой Маша оказалась отменной.

Когда раздался робкий стук первого гусенка, купили еще с десяток суточных гусят. До поздней ночи по одному гусенку в час-полтора мы подкладывали их под гусыню.

Петю, от греха подальше, выгнали из отсека с гнездом. И он наблюдал за происходящим через сетку-рабицу.

Гусаки не всегда адекватно воспринимают появление потомства, и некоторым нужно время, чтобы прочувствовать свою ответственность за семейство.
Все, как у людей!

Почти в полночь, мы наконец-то определили последнего гусенка под Машино крыло, выбросили скорлупку от очередного родного птенца, выключили в сарае свет и ушли спать.

Утром я первым делом побежала проверить, как там себя наш элитный выводок чувствует.
Зашла в сарай и просто обалдела!!!

Под Машей, в перемятой мощными лапами скорлупе пищали ее птенцы.

Всех купленных она вытолкнула из гнезда.

Золотистая стайка беспомощных гусят сгрудилась у сетки, отделяющей гнездо с гусыней. Карабкаясь друг на друга, они плакали и жались к рабице.

С другой стороны, в немыслимо неудобной позе - подняв крыло вверх и прислонившись к сетке пушистым боком - стоял гусак Петя.

Он старался прижаться к сетке так, чтобы гусята могли согреться о его тело, и при этом бормотал что-то ласково на своем гусином языке. Наверное, говорил:
- Потерпите, маленькие! Сейчас хозяйка придет - разберемся!

Я осторожно приоткрыла дверцу в отсек.
Петя радостно загототал, гусята пушистыми комочками тут же просочились в образовавшуюся щель, и через полминуты все спрятались у него под крыльями.

Редкая гусыня ухаживает за выводком так, как это делал Петя. Он чуть ли не пушинки с приемышей клювом собирал!

Через пару дней на улицу вышла со своими детьми Маша. Она плыла белой лебедью по зеленой траве, а за ней гуськом семенили хорошенькие гусята.

Гиви и Тая с любопытством посмотрели на пополнение двора и продолжили пасти своих детенышей.

Маша направилась к законному суженному, гордо вышагивая впереди выводка.

Петя раскинул крылья, загораживая своих приемышей, выгнул грозно шею и зашипел:
- Не подходи!

Маша остановилась.

Так они стояли минут пять. Петя не собирался пускать к своим детям гусыню, однажды обидевшею их.
На любую попытку Маши сделать шаг вперед, он отвечал агрессивным шипением.
Потом побежал на нее, отгоняя подальше.

И тогда Маша, издав горестный крик, развернулась к своим гусятам.

Она нагнула голову к ближайшему гусенку, подсунула под него клюв, и резко вскинула голову.
Гусенок взлетел в воздух и упал на спинку, дрыгая лапками.
Маша наклонила голову набок и ребром мощного клюва что есть силы ударила его по животу. Смерть птенца была мгновенной.

Маша стояла над мертвым птенцом и смотрела на Петю, словно спрашивала:
- А если так?!

Петя поглядел на нее, будто перышком у виска покрутил, отвернулся и повел своих гусят купаться.

Таким образом, по одному гусенку в день, садистка Маша убила всех своих 14 птенцов.

Я до последнего надеялась, что это прекратится. Но все повторялось с заданной точностью изо дня в день: попытка Маши вернуться к Пете, его отказ, убийство своего детеныша.
Последний погибший гусенок уже начинал покрываться перышками.

Когда Маша вышла в загон одна, Петя смилостивился и принял ее в семью.

О лучшей мамаше его гусята и не мечтали. Им досталась вся ее нежность и забота в двойном размере.