Пропавшая. Грань безумия. Часть 9

   Что происходит, когда человек теряет кого-то из близких? Это чувство одиночества и холода, поселившееся в тебе также внезапно, как внезапно уходят из жизни, начинает сводить с ума. Порою овладевает тобой неприятная дрожь, и унять её удаётся не сразу и с огромными усилиями. А постоянные вопросы о бренности существования – зачем я здесь? или какова цель моей жизни? – толкают на множество глупых, безрассудных и часто полных идиотизма поступков.
   Я лежал на чём-то мягком и думал о Кейт. Мне было трудно смериться с её смертью. Размышляя над тем, как мы познакомились, я спрашивал себя, что произошло бы, познакомься я с Кейт при иных обстоятельствах. Вариантов было много, и каждый из них мог иметь нынешнее развитие событий. Дело даже не в том, что можно было изменить, а в тех ошибках, которые когда-то были совершены.
   – Дрейк, – раздался голос Арвен.
   Я открыл глаз и увидел склонившуюся надо мной Хранительницу. Что ей нужно?
   – Ты только не умирай…
   – Нет уж! Лучше я ещё помучаюсь, – я усмехнулся. – Я стар для подобных занятий, хотя с каждым разом становиться всё интересней.
   – Тебе лучше набраться сил. Вот, выпей.
   Она протянула сосуд с водой. Я сделал несколько глотков.
   – Что с тобой происходит?
   – Ты о чём? – удивилась она.
   – Раньше я знал Арвен – величественную и гордую Хранительницу…
   – Время, когда это было, ушло. Нет ничего вечного. Мне всегда хотелось быть идеальной, но иногда обстоятельства берут верх над людьми, – ты сам прошёл через это.
   Подошёл Курт. Его печальное лицо, вялая походка, тихий голос – всё явно показывало на нежелание продолжать поход. Честно говоря, мне тоже это не нравилось.
   – Что дальше? – еле слышно промолвил он.
   – Решение за тобой, – обратилась ко мне Арвен.
  Мне так и хотелось уйти отсюда. Но я принял решение идти дальше. Через час мы двинулись.

   Продвигаясь по тёмным пещерам, мы всё отчётливее слышали шум. Никто из моих спутников не мог понять, откуда он. Только я догадался – мы приближались к шахтам гномов. Почему-то никто из гномов никогда не пользовался этим путём. Хотя поводом этому наверняка были зловещие твари, покромсавшие нас чуть ли не в клочья. Ирит остался хладнокровным к ним в силу своей приверженности (он явно был рад, что оправдал свою теорию). Арвен, видимо, чувствовала то же самое, что когда-то и я, уводя Кейт из шахт, – страх перед тем, что она не заслуживает. Что касается Курта… он ожидал иного развития событий, однако теперь имел возможность оценить свои жизненные приоритеты с другой стороны – как в своё время я.
   Мои взгляды на жизнь колоссально изменились при знакомстве с феноменом Лабиринта. Ещё тогда я понял, насколько трудной окажется судьба. Само собой, я не знал о событиях, случившихся после первого контакта со зловещим хранилищем людских душ (именно душ – более точное название для Лабиринта не придумаешь). Зато после мне неоднократно приходилось находить доказательства того, что нынешние взгляды на жизнь не оставляют возможности на хороший исход событий. Иными словами, придерживаясь своей позиции выяснить сущность Лабиринта, я рискую потерять всё… конечно, с той погрешностью, что это «всё» на две трети являлось моей женой.
   Каково же было наше удивление, когда мы спустились в шахты! У нас сложилось впечатление, словно мы попали в сказку: всё было украшено драгоценными камнями и металлами; повсюду находились скульптуры и бюсты; некоторые пещеры были отделаны под храмы и тому подобное. Но больше всего меня поразило поведение гномов. Встречая нас с почтением – чуть ли ни как богов, – они провели всех в одну из малых пещер, где находились их старейшины. Я был готов поспорить на бутылку виски, что гномы по неизвестной им причине были отрезаны от наземного мира. Как оказалось, я мог заполучить виски, только спорить было не с кем.
   Оказалось, что пару лет назад со стороны Глухого Ущелья стали пробираться в шахты толпы каких-то мутантов. Сперва пытались бороться с ними с помощью подручных средств – мечей и копий, – но в узких и затемнённых местах это было заведомо проигрышным вариантом.
   – И тогда мы воспользовались единственной надеждой на их отступление, – рассказывал один из старейшин. – Мы засыпали вход.
   Здесь я понял, почему Глухое Ущелье было завалено. Одной загадкой стало меньше. Картинка начинала проясняться. Со слов гномов было ясно, что вход в шахты к северо-востоку от Новых Гнёзд был засыпан из-за сильных ливней в позапрошлом году, и теперь никто из обитателей шахт не ведает о судьбе земных. Оставалось лишь выяснить, почему они не пытались выбраться отсюда, но это меня уже не интересовало. Я хотел поскорее с уродливыми тварями, и вернуться домой.

   Нас разместили в каких-то каморках, тесных и сырых. Через полтора часа, за которые так и не смог уснуть, я вылез из халупы и нашёл Курта. Тот, по-видимому, тоже не мог нормально отдохнуть.
   – И ради этого меня притащили сюда, – засмеялся он.
   – Мне кажется, мы потеряли время впустую. Предлагаю вернуться на Большой Перевал и двинуться к Лабиринту.
   – Я псих, но не до такой же степени! Сам посуди: если мы сунемся туда, что может произойти?


   – Что ты предлагаешь?
   – Ждать.
   – Чего ждать? Курт, другого выбора нет. Мы развеяли тайну Ущелья, но лучше от этого не стало. Нужно идти к Лабиринту.
   – И зачем?
   – Там будет видно. Ты ведь знаешь, что Лабиринт – мир, где решение проблемы находится в самой проблеме.
   – Хорошо, – произнёс он. – Только…
   – Что?
   – Ничего, забудь.
   Он встал.
   Мы собрали остальных и, обсудив наши действия, решили добраться до Перевала, где и запланируем дальнейшее.

   – Ничего?
   Я покачал головой. Эмили погрузилась в раздумье.
   – Значит, мы страшились нескольких кровососов? – удивился Вил.
   – Да. А нужно-то было спуститься туда нескольким мужикам, и бояться перестали бы много лет назад.
   – Что же нам делать?
   – Предложение такое: я, Арвен и Ирит добираемся до Лабиринта; Курт остаётся с вами и любым способом пытается что-нибудь узнать о наших тварях и призме.
   – Хреновая идея, – отозвался Ирит.
   – Мне она тоже не нравится. Однако по-другому никак. Между Куртом и Арвен есть хоть какая-то связь. Арвен нужна в Лабиринте, ты же поможешь определить степень проблемы при том или ином исходе событий.
   – Ты всё запутал, – произнесла Эмили. – Что вы можете изменить в Лабиринте?
   – Может быть, ничего, – ответил за меня Ирит. – Но, думаю, в его словах что-то есть. Я с тобой, Дрейк.
   – Хорошо. Чем скорее начнём, тем лучше. Завтра с утра выходим. Не знаю, как ты проведёшь вечер, но я собираюсь заглянуть в ближайшую пивную, – кажется, боль стихнет только благодаря некоторому количеству спиртного. Мои раны ещё дают знать о себе.

   Сколько я помнил Ирита, он иногда был пассивен при принятии решений. Ещё бы, кому хочется брать на себя всю ответственность? Хорошая тактика. В нашем случае она давала возможность отказаться от всего в любой момент. Мне и Курту было немного сложнее – нами руководил интерес. И раз мы были, можно сказать, зачинщиками, то отступать полагалось лишь в не решаемых ситуациях. Арвен повезло куда меньше – она была обязана стоять в силу своего приоритета: чем больше сила, тем больше ответственность. И хотя она проявила слабинку, так вот взять всё и бросить она не могла. Другое дело – Омут. История с ним более запутанна и парадоксальна, нежели с нами. Держать магию в своих руках, затем бросить эту огромную силу на произвол судьбы и испариться, уж простите, в его праве. Он был творцом. Кое-кто даже утверждал, что Страж приходился отцом любого из проявлений нашего, физического, мира. Судить не берусь, скажу лишь, я был бы рад этому – поговорить с Богом без всякой задней мысли не каждому доводилось…
   Я допил виски и пошёл домой. Дышалось легко, и холод становился менее чувствителен.
   Погода окончательно испортилась. Там, на Западе, где я провёл последние годы жизни, ещё стояла относительно тёплая погода. Сколько времени прошло? Больше месяца, как я ушёл оттуда. Меня тянуло обратно, туда, где осталась частичка моей памяти, моей веры, моей любви…

   «Всё веяло какой-то сладостью. Я, как обычно, вернулся домой поздно, однако чувство бодрости не покидало меня. Раскрыв дверь спальни, увидел любимую. Она была прекрасна. Через мгновение мы очутились в постели. Море ласки беспощадно захлебнуло меня…»
   Я вскочил и понял, что всё это мне приснилось.
   За окном начинало светлеть. Не знаю, сколько времени я размышлял над сном, но в раздумье мне довелось добраться до булочной, которая только что начала рабочий день. И что меня влечёт сюда? Всегда свежий, тёплый, обладающий своеобразным вкусом и ароматом хлеб! Нет, что не говорите, а воспоминания имеют огромную силу. Пристрастие к свежей выпечке осталось во мне ещё с детства. Беззаботное было время… При воспоминании о нём я не могу сдержать свою улыбку.
   Вернувшись обратно, я разбудил Ирита. Арвен ходила из угла в угол, размышляя о чём-то вслух, Курт собирал нам паёк, а Вил начищал своё ружьё. На вопрос, где он его достал, Вил пробурчал, что оно досталось ему от одного охотника, имя которого имело кое-какое отношение к событиям в шахтах, но не упоминается по весьма понятным причинам.
   Перекусив и собравшись в путь, мы, получив «на всякий случай» ружьё Вила, двинулись к Лабиринту.

   Многое изменилось. Не было здесь ни тех троп, по которым когда-то ходили я и Мэрин, ни знакомых очертаний местности, ни того ощущения безысходности, от которого не хотелось жить. Зато я был рад, что вернулся в эти края, и уже с улыбкой вспоминал то, что когда-то случилось здесь.
   К вечеру мы достигли замка и, передохнув у его стен, двинулись дальше. Было решено переночевать в поле, и поэтому, постепенно приближаясь к Лабиринту, всё отчётливее понимали, что лучше было бы остаться до утра в замке: погода стояла ужасная, в любой момент мог пойти долгодневный ливень. Но этого не произошло.
   Ночь была холодной, но без природных катаклизмов. Кое-как раздобыв древесину, мы разожгли костёр. Ирит уснул тут же, а нам с Арвен не спалось. Мы долго сидели в молчании, разглядывая друг друга и подбрасывая сучья в костёр.
   – Я завидую тебе, Дрейк, – тихо произнесла она.
   Я посмотрел ей в глаза и потом уставился на огонь. Да, я был спокоен, потому что достиг того, чего хотел. Я считал, что моя жизнь была прожита не зря, и понял, что Арвен знает об этом.
   – Ты счастлив. Когда-то я сказала тебе, что не стоит продолжать то, что ты делал… я была не права. Спустя столько лет я хочу извиниться перед тобой и поблагодарить за всё.
   Я снова посмотрел на неё. Нет, у меня не было отвращения к ней, наоборот, я вновь стал испытывать симпатию к Арвен. Она была красивой, умной женщиной. То, что когда-то я испытывал к ней, могли испытывать и другие, окажись они на моём месте.  Мне было приятно, что мы снова стали друзьями.
   Её лицо было прекрасным в это миг. Она вся была похожа на ангела при свете костра. Арвен упоённо смотрела на меня, и было ясно, что даже ей свойственно желание любить и быть любимой, даже она хотела простой человеческой ласки, но не могла об этом никому сказать…
   Глядя на неё, на такую красивую, какой она ещё ни разу не была, я понимал, что своим повседневным поведением она прикрывает свою легко ранимую душу. По моей щеке сбежала слеза.
   – Дрейк, прошу, не нужно слёз…
   Она подошла и села возле меня, прислонив мою голову к своей груди.
   – Всё стало ясным… ты также одинока, как и я. Арвен, я не говорил тебе… просто раньше я не мог тебе это сказать… У меня было всего трое людей, кто шёл со мною. Они были мне очень дороги. Двоих я уже потерял. Осталась ты… – здесь я уже не выдержал и расплакался как ребёнок.
   – Дрейк… – её голос задрожал.
   – Не бросай меня, Арвен. Я прошу, не покидай. Мне пришлось сделать много глупостей, от многих из которых ты предостерегала. Всё было бы иначе, если бы я поступал так, как ты советовала мне. Но я делал всё только для себя и только по-своему. Сколько уже прошло? Десять лет? И только сейчас я понимаю, что на самом деле произошло и что должно было случиться, но не случилось.
   – Мы сами хотели этого… Успокойся, прошу. Никуда я теперь не денусь от тебя. Мы будем всегда вместе.
   Её слова успокаивали меня. Я чувствовал. Что она говорила от чистого сердца. Верно тогда подметил в замке – Арвен изменилась. И от того мне хотелось смеяться и плакать. Я обнял её.
   – Перед смертью Кейт просила меня найти одну женщину… я имел с ней кое-какие отношения. Кейт просила, чтобы она помогла мне вырастить детей.
   Арвен нахмурила брови.
   – Правда, я не знаю, где искать её. Мне нужна твоя помощь, Арвен. Больше мне не к кому обращаться.
   – Кто она?
   – Линда… Эмили знает её уже много лет, однако эта женщина исчезла куда-то. Я давно не видел её, и понятия не имею, где она сейчас и как выглядит. Если я не смогу найти её, то надеюсь, что ты поможешь мне, Арвен…
   Арвен молчала. Она не знала, чем помочь. Ей самой нужна была помощь. За время, что мы не виделись, нам нужно было многое сказать друг другу. Но никто из нас не знал, с чего начать и стоит ли вообще, если всё было ясно без слов – два одиноких сердца, две одинокие души сошлись воедино. Вместе всегда легче.
   Ирит спал, а мы поочерёдно вспоминали какие-то эпизоды из нашей жизни и посмеивались. Я никогда не предполагал, что с этой женщиной у меня сложатся подобные отношения, ведь с этого порою и начинается любовь. Между нами уже не было той вражды, что существовала в дни моих поисков по Лабиринту, не было двусмысленных выражений, таящих в себе подвох, не было ничего, кроме тепла и нежных взглядов. Да, время меняет людей. И я тоже изменился, – я был спокоен.

   Иногда случается так, что люди, устав от проблем, делают глупости и при этом осознают, что хотят этого. Подобное состояние, когда ты ничего уже не замечаешь, находясь словно за пределами гравитации, было у многих. И в эту ночь я испытывал то же самое. Мне было безразлично всё окружающее, я впервые поддался чувству влечения к Арвен. Мы делали это со всей нежностью, на которую только были способны, захлебываясь своими ласками. Это была награда за долгую вражду, и мы разделили её на двоих…

   – Дрейк, проснись…
   Я открыл глаза. Ирит сидел рядом и улыбался. Нет, этот человек никогда не будет опечален. Сколько я знал его, он всегда пытался найти выход из проблем и, если не мог, не давал себе повода унывать. Хороший был человек. После этого похода к Лабиринту судьба забросила его куда-то на север, где он остепенился и прожил остаток своих лет в кругу любящей жены и двух дочерей-близняшек. Он запомнился мне таким навсегда, и при каждом разговоре обо всём, что каким-то образом касалось его, мне постоянно вспоминалось его весёлое выражение лица в то утро, когда я проснулся в объятиях Арвен.
   – Ты всю ночь беседовал с ней?
   – С чего ты взял?
   – Я не думаю, что после ваших прежних отношений ты позволил бы себе так, за здорово живёшь, уснуть в её объятиях.
   Ирит… тот ещё льстец и подхалим. Он умел преобразить суть любого события, любой вещи в шуточную форму и при этом быть вполне серьёзным. Как же ему удавалось сочетать комичность с трагедией, не ломая их граней? Не понимаю.

   – Который час? – спросил я, освобождаясь от объятий Арвен.
   – Десять. Я намеревался уже идти в одиночку.
   – Вроде потеплело.
   Он рассмеялся.
   – На твоём месте и мне было бы жарко, – и он указал на мои ноги – они лежали среди недогоревших веток.
   – Доброе утро, ребята, – промолвила Арвен и поднялась.
   Мы с Иритом переглянулись – она никогда не называла нас так.
   – Солнце. Неужели бабье лето?
   – Ну, знаете ли… – сказал Ирит, разводя руками, и пошёл собирать вещи.
   Непонятный человек. Наблюдая за ним, я думал, что карга с косой свихнётся, придя за ним, – уж слишком он был… артистичным, что ли. Ирит постоянно поражал меня своей манерой жить как в театре – всюду какие-то жесты, замысловатые реплики, шутки, которые рассказывал в напряжённые моменты (и никто не знал, плакать или смеяться?). В общем, он был весьма интересным для многих людей. И хотя Ирит выглядел простенько, знал он намного больше остальных.
   Она посмотрела на меня и, улыбнувшись, подала руку. Я поднялся.
   – Ну что, красавица? Идём дальше?
   – А разве ты ничего не забыл? – заманчиво спросила она.
   – Ах, да… – и я поцеловал её.
   – Без нас вы, мужчины, ничего не можете…
   – Куда уж там, – отозвался Ирит. – Мы без вас не догадались бы срывать запретные плоды и наверняка жили бы ещё в раю.
   – Да не пойти бы тебе…
   – Я-то уже иду, а вы долго сюсюкаться будете? Или вам священника подавай да карету?
   Я рассмеялся. Уж слишком разные были эти двое, чтобы не подшучивать друг над другом.
   Собравшись, мы двинулись. И что мне прикажете делать после этого? Как и на что нужно было реагировать после этой ночи? Всё это смахивало на события той давности, когда я повстречал Линду. Но сейчас всё было совсем иначе, и цель была другой. В этом и состоял парадокс данной истории.

   Сколько прошло после того, как я ушёл из дома? Примерно полтора месяца. Что-то тянуло меня обратно. «Интересно, как там мои дети? Что делает Крилин? Какая погода? Чем живёт город?»
   Не было у меня желания идти дальше. Арвен хорошо чувствовала это, равно как и Ирит. Они спрашивали меня, стоит ли продолжать путь, и я отвечал: «Да». Преодолевая усталость и сомнения, мы приближались к немыслимому орудию пыток. И что меня дёрнуло продолжить то, что когда-то бросил? Ведь были веские причины забыть об этом и уйти в сторону.

   – Ещё около часа.

   – Отлично, – произнёс я. – Думаю, нужно обсудить дальнейшие действия.
   – Нет, предлагаю всё обсудить на месте. Арвен, что скажешь?
   – Увидим, когда доберёмся.
   Настроение было испорчено: слякоть и холод не располагали к веселью. Мы шли в молчании уже несколько часов, и никто не желал хоть чем-то подбодрить других. Так бывает, когда люди долгое время находятся вместе – они просто надоедают друг другу.
   Не знаю, о чём думали остальные, но я размышлял совсем не о сложившейся проблеме. Меня заинтересовали тени Лабиринта: они могли рассказать то, что мне не было известно. И самое главное, я намеревался узнать от них об Омуте. Именно они могли располагать информацией, что действительно произошло со Стражем и всем тем, что я так недолюбливал. Интересно, что же на самом деле случилось? Что мы имеем сейчас? «Глухое Ущелье – это вход в шахты, где обитали твари. Но не факт, что все зловещие истории были связаны с ними. Трещина в призме, возможно, появилась естественным путём, то есть без чьего-то вмешательства. Странное появление Мэрина – его феномен может послужить причиной для разрушения Лабиринта, что приведёт… к концу света!»

   Лабиринт – вековечная загадка. Многие пытались понять, что это такое. Одни утверждали, что не было в нём чего-то сверхъестественного, что это всего лишь выдумки. Другие же говорили, что Лабиринт – обитель бесов. В любом случае нужно было положить конец всем разговорам о нём. Я решил для себя, что так будет лучше. Хватит ломать нравственность человечества!
   Мы стояли возле входа. Никто из нас не решался что-либо предпринять. Ирит сел на землю и закурил. Арвен тупо смотрела, как я изучаю стены Лабиринта, водя по ним руками. Мне было не очень приятно осознавать, что вновь пришёл сюда. Сколько раз я давал себе обещание не возвращаться в эти места! «И что теперь?» – думал я.
   Спустя десять минут я присел у стены и задал тот же вопрос своим спутникам. Ирит пожал плечами. Арвен ответила тем же.
   – Здорово, – произнёс я. – Тогда предлагаю добраться до призмы.
   – Свихнулся? – спросил Ирит. – Хочешь всех погубить?
   – Чего ты боишься? Ведь многие проходил его в последнее время. Да и потом, не думаешь ли ты, что мы пришли сюда, чтобы только полюбоваться на стены и уйти?
   – А что нам даст твоя призма? Мы не в силах что-либо изменить.
   – Арвен, вспомни: кроме тварей ты что-нибудь наблюдала ещё?
   – Нет, – ответила она. – По-крайней мере, я не планировала разговаривать с тенями. Предлагаешь установить контакт?
   – Да, – тихо произнёс я.
   «Именно тени откроют мне прошлое», – так говорил Мэрин. Если я правильно понял его слова, то…

   Я медленно шёл по коридорам Лабиринта. Было очень темно, но постепенно мои глаза привыкли и стали различать очертания стен и полов. Мои спутники остались снаружи. Их страх не позволил им войти внутрь, но они остались ждать моего возвращения. Я шёл в ожидании чудовищной пытки, что уготовил Лабиринт для каждого, кто проходит его. Ожидание пытки – уже пытка, ведь многие сходил с ума ещё до того, как Лабиринт начинал играть с их ощущениями. Но я не был среди них – я всегда выдерживал все испытания. В этот раз мне предстояло одолеть самое сложное из всех – на моём пути оказались тени…
   Шагнув за угол, я окаменел: передо мной стоял никто иной, как я сам. Нет, правы были те, кто утверждал, что встреча с тенями может привести к психическому расстройству. Не каждому дано увидеть второго себя и при этом понимать, что это совсем другой человек.
   Мы недолго смотрели друг на друга, затем он направился к центру Лабиринта. Я пошёл следом и через пятнадцать минут очутился в освещённой лучами комнате. Моя тень – второй «я сам» – куда-то исчез. Осматривая призму, я заметил, что на ней действительно была трещина. Откуда она? Я осмотрел линзы и, во второй раз взглянув на призму, заметил возле неё Кейт.
   – Это невозможно!
   Она повернулась ко мне.
   – Кейт!.. это я! Ты помнишь меня, Кейт? Мы были с тобой вместе там, вне Лабиринта… Кейт, что случилось? Ты слышишь меня?!
   Мои руки задрожали. Я начинал понимать, что это лишь тень, это – игра Лабиринта, и я впервые поддался непонятным ощущениям.
   – Дрейк… Мы всегда вместе! Скоро, уже скоро…
   – Что скоро, Кейт? Что – скоро?
   Она исчезла. Я понял, что это похоже на безумие, на кошмар.
   Снова возникла моя тень. Она прикоснулась ко мне, и меня словно ударило током. Снова прикосновение, снова неприятное чувство. Вдруг я очутился среди той резни, в которой мне пришлось поучаствовать десять лет назад. Передо мной происходило кровопролитие, правда, в замедленном темпе. Кто-то что-то кричал, слышался лязг стали, гномы падали замертво. Я переживал это, я видел всё со стороны, переосмысливал данный эпизод моей жизни. Картина была ужасающей. Теперь мне было хорошо видно, как погиб мой друг. И Эмили, и Вил, и я сам – я видел каждое действие любого из нас. Попытавшись докричаться до тогдашнего себя, чтобы я из того времени спас Мэрина, понял, что ничего не выйдет, ведь тогда ещё я не знал, что он отдаст свою жизнь за своих родителей. Я понял, что его смерть не зависела от меня, и на мне нет вины.
   Картинка быстро сменилась. Теперь я оказался в крепости, в гостиной. Она была ещё такой, какой запомнил во времена поисков Кейт. В кресле сидела Арвен, Омут стоял у камина. Так… это уже интересно. Я попытался позвать его, но он не слышал меня. Спустя мгновение он заговорил, и его слова заставили меня вздрогнуть: «Ко мне пришла мысль о встрече Дрейка с человеком, весьма похожим на его возлюбленную…» Неужели знакомство с Линдой – дело рук Стража? Но так не должно быть! Омут же продолжал говорить. Он рассказывал, как это получилось. По его словам, он пытался отвлечь меня от нависших проблем. Но не таким же образом!
   – Омут! Слышишь? Омут! Зачем? Зачем ты поступил именно так?!
   Картинка изменилась вновь. Я увидел себя возле могилы Кейт. Моя тень рыдала. И тут до меня дошло, что нужно жить сегодняшним днём, не гадая о будущем. Я ошибался в том, что не переживу её смерть, – этого не случилось. Я понял, что нужно быть таким, каков я есть, и не нужно преследовать то, что приписано не тебе. Я понял это, ибо моё воздастся мне в конце пути, как воздалось сейчас: боялся её смерти, и она умерла; думал о гибели гнома, и он погиб; говорил Линде о своём уходе и потерял её. Теперь всё было на местах. Не всё зависит только лишь от нас, но выбор, как и прежде, остаётся за нами. Хватит думать о бренности существования, ведь только нам решать, за что проливать свою кровь. И только сейчас мне стало ясно – всё, что случилось, было моим выбором. Отдадим судьбе должное! Начнём жить так, как нужно именно нам! И пусть кто-то скажет, что нет идеальных людей, – мы ответим, что есть верный путь к этим идеалам!


     КОНЕЦ