Белый контур

ДНЕВНИК СМИТА-16    

«22» марта 2010 г.

Арийский мир – это мир ключевых слов, захватывающих реактивных мелодий, чистых мелодий. Пока еще только предстоит понять, по каким причинам в юной Вселенной остановилось активное звездообразование. Да, в этой ядерной ситуации мы будем драться на скалах, мы будем драться на пляжах. Пришла злая, металлизированная музыка. Я знаю этот пляж, я знаю его потенциал (Surf Nazis Must Die, 1987). Мы должны покончить с этим. Мы должны... (Last Man Standing, 1996). Да, это было драматическое время.

– Пружина слишком тугая. Две осечки.
– Я укорочу, Джон.
– И... отдача при стрельбе вправо.
– Я расточу затвор.

– Флойд! Стой! – стреляет в спину. Приближается к тяжелораненному. – Красавчик Флойд, ты арестован.
– Я Чарльз. Чарльз Питт. А ты кто такой?
– Мелвин Первис. Бюро расследований. Где твой дружок Гарри Кэмбл?
– Заметно, что ты убил меня, маленький ублюдок. – Смотрит на развороченный живот. – Теперь я здесь, в лесу, с пробитым животом, среди злобных фэбээр-собак. Хочешь знать, что я думаю?
– Что?
– Ты бот, рекламирующий порносайты. (Умирает).

На улицах Чикаго – самом рассаднике чумы, охватившей Америку – все ставки смерти «здесь и сейчас». – Я так умею, а ты? – спрашивает Диллинджер тонкогубого «агента» из так называемого FBI. Ответом красноречивое молчание. А что может сказать легавый, способный разве что стрелять героям в спину (Красавчику Флойду, Диллинджеру) и пытать женщин в тюрьме. – Так что, Мелвин, ищи себе другую работу.
– У тебя, Джон, отсюда, из тюремной камеры, только один путь – на электрический стул.
– Ну, поживем-увидим.

И Джон был прав, тысячу раз прав!

Единственный язык, который всегда, на уровне инстинкта, понимает аморальное американское бюро – это язык пули, язык свинца. Bullet In The Head. Единственный язык, который всегда, на уровне инстинкта, понимают сайгонские агенты, спустившиеся с гор (Дьенбьенфу), зазинзабар и «контингент», спустившийся оттуда же – это язык пресса, язык силы. Поэтому, рейнджер Монтаны, будь мобилен, качайся на турнике, отжимайся, бегай, перемещайся на расстояния, не замечая тяжести экипировки, будь (всегда) психологически готов безусловно уделать уличную толпу (даже с собаками) – сколько бы их ни было. Превосходить себя – значит «сурово додумывать», «убивать себя». Мы еще остались живы, благодаря нашим сапогам и кулакам. Ты бьешься не рассуждая. У порога неизвестных стран. Так что Die Another Day, – Умри, но не сейчас. Егери Европы! Ангелы Европы! «Умри, но не сейчас».

С апреля 1965 года над железными и шоссейными дорогами Вьетнама практиковалась свободная охота пар или звеньев «Фантомов». Самолеты непрерывно прочесывали коммуникации... Шоссе Е-18.
«Соло на пианино». «Визит Старой Дамы». «В Лондоне апрель теплее мая».
Лондон восьмидесятых. Гарлем. Как много в этом звуке. 

А.Тотис «Гориллы» (Детектив и политика. Вып. 4. М.: Изд-во «Новости», 1990): 
– Десант уже высадился, – ответил Дир. – Враги находятся среди нас. Они захватили общественные здания и стратегические пункты города, а теперь готовы рассредоточиться по всей стране.
– Не пойму, о ком вы говорите.
– Враги черные, желтые, коричневые, с тюрбанами и ермолками, с палочками в носу, с тамтамами и дротиками, с колдунами-вуду или с наркотиками. Взгляните, на что похож стал Лондон! Разве можно узнать нашу столицу?
– Нет, – вынужден был согласиться Шорт.
– Демонстрации, столкновения на расовой почве... И все это в Лондоне! Не где-то в проклятой богом Индии, а здесь, в центре Англии. У нас стало хуже, чем в Нью-Йорке (одни негры и полицейские. – прим. авт.), хуже, чем в растреклятой Африке. Вечерами люди не решаются выйти на улицу.
Шорт согласно кивнул. Эту тему он неоднократно обсуждал с друзьями. Кто бы мог подумать, что она будоражит умы и здесь, в патриархальном Менстоке!
– Но ведь тут не Лондон, – возразил он.
– Тут и не будет как в Лондоне, – зловещим тоном процедил Дир.

Мы постоянно слышим лишь о мнимых проблемах африканцев и никогда – о бедах белых.

Crime is caused by the ghetto, – Преступность ползет из гетто... Брюсом Кокрэйном разработано портативное, проволочное заграждение, позволяющее в считанные минуты изолировать бунтовщиков, не привлекая  сил для оцепления. Это спираль из колючей проволоки, уложенная в компактные мотки в специальном трейлере. Два-три человека быстро натягивают ее в изгородь длиной 140 метров и высотой 160 сантиметров. Несколько трейлеров – и целый городской квартал мгновенно и наглухо изолирован. Вместо классических шипов Кокрэйн применил крючкообразные бритвенные лезвия, расположенные в пяти-шести сантиметрах друг от друга. Они не только наносят глубокие порезы, но и впиваются в наркомана, спидоносца и бунтовщика мертвой хваткой, не давая пошевелиться.

Английская плутократия всегда противоречила духу бурской колонизации, основной целью которой было избавление Южной Африки от либерализма и коммунизма. Такие коммунистические манеры как смешанные танцы поощряют туземцев на вызывающее, разнузданное поведение в отношении белых европеек в целом. Неофициальная часть на встречах компартий так и заканчивается – свингерством, вповалку, расовым смешением. Загляните вечером в любое общежитие – и вы увидите порочное и разлагающее предприятие. Неслучайно в 1950 году парламент ЮАР утвердил закон о подавлении коммунизма. «Международный коммунистический заговор» – это лишь передний край чего-то гораздо большего и «страшного». Плутократия и в двадцать первом веке продолжает оставаться скверной и плутократией.

Белые вправе возродить старые бурские республики – Трансвааль, Оранжевую и Наталь.

Арктический рейнджер, обитатель полярных широт быстр и агрессивен; он был, есть и будет самой перспективной боевой машиной будущего. У рейнджера всегда принципиальный, стильный (стилистический) и уверенный вид. Белая кожа, взгляд цвета небес. Боевая миссия – это милитаристская миссия; это индивидуализм Макса Штирнера; педагогическая, «без опор», миссия инженера Кириллова («Бесы» Достоевского), это общество Джона Берча в единственном числе, это инженер Гарин, умиротворяющий разнузданную феодальную коммунию и биржевую чушь. Не в аппарат я свой верю, а в себя. Гарин, атомный рейнджер, «стреляющий наружу», – ты внесешь успокоение на папуасский континент?

Истинные мотивы всегда глубже и чище. Что гарант? Крайняя опасность (в том числе мысли) гарант. «Злая философия» гарант. «Нищета умирания» не гарант. И вновь, и вновь: «Я еду на последнюю облаву».

Что мы сегодня имеем? Все, как обычно. С одной стороны, – здоровых людей и здоровую речь. А с другой? – маоистско-марксистское подполье, Красный коридор, Красный фургон, Красную конницу, Красную мечеть; наконец, гарлемскую аномалию в виде московских африканок-prostitutes с гашишным маслом... (Право на гвинейскую собственность). Давно ходят слухи о готовящемся восстании чернокожих в Восточном Окленде. Операция «Пихта». По улицам разгуливают небезопасные душевнобольные.   
А тут еще «проблема» феминизма, «нога Бетти», оскал либерализма. 

«23» марта 2010 г.

Феминизм изучается в его самых буйных проявлениях. Имеется ввиду распространительное толкование термина – «патологическое опьянение и женский терроризм». Для ультралеваков это характерно, всю жизнь.

Геся Гельфман (1852 – 1881), особо опасная мещанка, предтеча Беаты Klarsfeld – этого чудовища 20 века.
«Это все толерантки, стриженные!», – кричали в толпе, бежавшей со стороны Невского проспекта к месту взрыва на Екатерининском канале. Как писали газеты того времени, минут через тридцать после взрыва разъяренная толпа прогнала по Невскому потенциальных террористов до самого Зимнего. К потенциальным террористам толпа отнесла праздную компанию особо опасных феминисток и рыжих студентов. (Честно говоря, если бы не революция, я бы подписал ваши бумаги. Тепловым лучом.).

Сюжетная линия такова:

Карьера Геси Гельфман (смертная казнь через повешение заменена бессрочной каторгой, убита в тюрьме в 1881) – эсеровский феминизм – битничество как контринициатива метисок на ценности белой культуры. Далее: ... левацкий гетеризм – Ульрика Майнхоф и городская герилья (дочь искусствоведа, журналистка, лидер западногерманского RAF, в 1975 убита в тюрьме) – мечтавшая стать учительницей студентка Гудрун Энслин, лидер RAF, убита в штутгартской тюрьме (актриса Барбара Сукова в западногерманской картине 1981 года «Свинцовые времена») – Кристиана Энслин (ее сестра) – Бригитта Кульман (RAF, по профессии педагог) – Фусако Сигенобу (японская «Красная армия», по профессии медсестра) – истеричка Фуроко Нагата (прокурор в «Красной армии») – просто авантюрная жизнь: – не левая, и не правая, а «просто крутая» налетчица на банки Pam Anderson в американском фильме Normal Life (актриса Ashley Judd, режиссер John McNaughton, 1996) – дочь магната Патриция Херст и ее решение вступить в ряды своих похитителей, действовавших в Калифорнии (тоже, кстати, группы женщин – тюремных педагогов, психиатров и бывших пациенток) – «Взбесившаяся сука» – the so-called nazi-hunter Beata Klarsfeld, 90-е годы.

Кстати, Бонда «им» отдавать не нужно, ни при каких обстоятельствах. Нордически настроенный мужчина и «Красная Жизель» – не в этом ли трагедия Жанра, трагедия нашего времени. Идеальный фильм об идеальном герое.

А что делают феминисты? Они не бродят по кишащей волками осенней тайге. Они убирают листья с лужайки. А помните проверку «на газон», Tsar Bomb, – Царь-Бомбу шестьдесят первого, пятьдесят мегатонн? День рождения сверхновой. Взрыв-толчок и взрыв-отбор. Экзистенциализм – это гуманизм. Гольф и колготки по паркету! В генштабах никто не готов вести войну (нет взгляда на войну, это уже всем очевидно). В Берлине появились брошюры с призывом избивать солдат бундесвера. Левые экстремисты объясняют законность применения насилия тем, что солдаты как раз и существуют для того, чтобы быть убитыми и убивать, и что вообще «они все убийцы». Но что может и на что способен сегодня солдат бундесвера? 1. Пожаловаться на «психологическую» травму в Ираке. Потребовать за это орден. Но что такого ужасного там происходит? Война-фальшивка – это не metal-битва Студеной страны с Германией-ошибкой... не Разлом в Индокитае... 2. Пробежать стометровку змейкой (марш-бросок отменен). 3. Получив удар по лицу, впасть в ступор. 4. Проголосовать за однополые браки в воинских частях; пожаловаться в Страсбург. 5. Носить порозовевшую форму «полковник Конго». 6. Пополнить статистику «военного» суицида. 7. Беспредельно ожиреть в «военный» период» and so on.

«25» марта 2010 г.

– Текстография, текстофония, позы, диалоги. Так кто же ты, Смит? Лингвист-грамматолог? Ангел Европы? Ангел лесного ада, резервист-метафизик, «мотоформа», проламывающая себе путь?
– Я был в литературной эйфории, много энергии отдал Ницшеанке – в ее таинственном Будуаре...
– Теперь ясно, что она в тебе нашла.
– Что?
– Жесткость.

– Я хожу по зимовью в неглаженных белых рубашках, не «ухожен» и небрит. А ты меня не понимаешь...
– У тебя любимая работа, не унывай.

– Каждый раз, «теряя тебя», Смит мысленно прощается с тобой, но ты как Феникс. Мы с тобой как «потерянное поколение».
 – Возможно.
– Мы живем в кошмарном мире. Будь осторожна. Там, на материке, полно всяких идиотов.

– От стаи медведь редко уходит, нужно сыграть на этих противоречиях. Каждое утро выхожу из зимовья с «волчьим» настроением – пошла жара! – а возвращаясь в Бункер, думаю, не притаился ли внутри медведь. Так «почему мы остаемся в провинции?» (Хайдеггер). Я, конечно, люблю жизнь, но практикую самоубийственные, одиночные походы, прославляя метафизику опасности и таежный реваншизм. А девушки все нет. И медведи уже совсем обнаглели. По пятнадцать-двадцать выходов в сутки на поселки Алтая.

«26» марта 2010 г.

Мир объективации есть мир подлый и падший. Ждать (?) прямого холодного ветра, дойти до пределов моря. Зеленая, холодная страна! Тебе все время нужно видеть «новые облака». Пароль: «пролив Лаперуза», опаснейший пролив. Приоритет искусства перед жизнью – искусство больше, чем жизнь! Бомбовые удары по заторам! От демонстрации слабых мест красота проигрывает. Фронтовые бомбардировщики – религия нашего времени. Железо теорий, необузданная Страна и прекрасные улыбки Великолепных!