Сказки одесского двора

                ИГРА

       Шестилетний Вовка Осьмушкин любил изображать тигра. Он бегал по двору, наскакивал на меня и кричал: «Не попадайся мне, ведь тогда я буду вынужден тебя съесть!» Он скалил зубы, показывал мне язык, размахивал кулачками и думал, что я его испугаюсь и убегу. Спрячусь от него за дерево или скамейку.
       Мне исполнилось семь лет, и я совсем не боялся Вовки Осьмушкина.
       – Я сейчас не просто Осьмушкин, – говорил он мне запальчиво, – а самый настоящий, страшный тигр, и ты, Гарик, должен меня бояться и убегать, а я тебя все равно догоню и что-нибудь с тобой сделаю, ведь тигр тебя сильнее и хитрее.
      Я мог надавать Осьмушкину тумаков, но моя школьная учительница – Вера Михайловна говорила, что следует все проблемы решать мирным путем. И никогда не обижать младших. И отвечать за все свои поступки. А мои родители успели мне внушить, что Вера Михайловна – лучшая учительница в школе.
      Осьмушкин продолжал меня настойчиво атаковать. Потом он сел на скамейку и заплакал.
      – Ты не хочешь поверить, что я тигр, – сказал он, всхлипывая и размазывая слезы ладонью по лицу. – Ты всего на год меня старше, а ведешь себя, как мой папа, который тоже не верит, что я – страшный и безжалостный тигр. Мама мне верит, но не могу же я нападать на маму.
      Мне стало жалко Осьмушкина, к тому же я вспомнил наставление Веры Михайловны, что младших никогда не следует обижать.
      – Ладно, – сказал я Вовке, – будь тигром, а я буду охотником. Согласен?
      Он сразу перестал плакать, слез со скамейки, улыбнулся мне и запрыгал на месте, но прыганье продолжалось всего несколько минут. Наверное, Осьмушкин подумал, что тигры могут кружиться на одном месте, но прыганье им противопоказано. Осьмушкин с виноватым видом сделал несколько раз приседание, словно он находился не на дворе, а в физкультурном зале. Зачем-то взлохматил свои волосы и гордо сообщил:
      – Мы можем начинать игру. – Я кивнул головой, соглашаясь с ним.
      Потом я начал чистить воображаемое ружье. Чистить его мне быстро надоело.
       – Лучше я возьму лук, колчан и стрелы.
       Вовка подумал и сказал:
       – А я возьму с собой только сачок и карту.
       – Разве тигры разбираются в картах? – удивился я.
       – Сказочные тигры во всем разбираются, – гордо сообщил мне Осьмушкин, – ведь они не только могучие, но и хитрые. – Тут он сделал паузу, но коротенькую – копить в своей голове слова он пока не умел, ведь только собирался пойти в первый класс. –  Учти, тигры всегда на охотников нападают внезапно.
      А потом он исчез, как сквозь землю провалился. Наверное, готовил какой-нибудь подвох. А мне нельзя было проиграть, потому что Вера Михайловна часто нам повторяет: «Надо ставить себе цель и все сделать, чтобы дойти к ней без потерь». Моя учительница все знает, потому что вечно читает умные книги. Даже когда ездит в трамвае или маршрутном такси. А я пока прочитал всего несколько книг и не так образован, как Вера Михайловна.
      Но пока мне было не до книг  – я должен был, как можно скорее, разыскать Вовку и сразить его воображаемой стрелой, выпущенной из воображаемого лука. Пусть знает, что меня лучше не злить. К тому же мне не составит труда, подумал я, одержать победу. Но принесет ли она мне радость?
      Просто я вспомнил, что я недавно слышал передачу по радио, где говорилось, что уссурийских тигров осталось совсем мало. Так мало, что их может сосчитать даже Вовка, хоть он считает не очень хорошо. Тигра мне расхотелось убивать, и я потерял бдительность.
      Вот тут-то Вовка-тигр и напал на меня. И откуда он только появился? Он толкнул меня и сказал:
      – Ты не успел поднять свой лук, натянуть тетиву и достать стрелу из колчана. Ура! Тигр выиграл сражение.
      Я мог спокойно доказать Осьмушкину, что могу еще сражаться, и победа будет наверняка за мной, ведь я был старше и сильнее его. Но он совсем не трусил, а торжествовал свою победу.
      – Ничего, – великодушно сказал Вовка, – в следующий раз победа будет за тобой, если ты сможешь проявить волю и выдержку. – Он был доволен собой, а я, видя его сияющие глаза, перестал на него обижаться.
      Иногда можно и проигрывать ради чужого счастья, но Осьмушкину я ничего не сказал, гордость не позволила, а только пробурчал:
      – В следующий раз я буду более внимательным.
      Вовка не обратил на мои слова никакого внимания. И правильно сделал.

                ВОВКА ОСЬМУШКИН И ТОНЕЧКА ЗОРКИНА

      В шестилетнем возрасте Вовка Осьмушкин на девчонок никакого внимания не обращал. Целых четыре месяца. А потом в нашем дворе появилась Тонечка Зоркина, Вовкина ровесница. Она ходила по двору с видом королевы и на Вовку Осьмушкина не обращала никакого внимания. Даже тогда, когда он стал настоящим индейцем, и в его волосах оказалось несколько петушиных перьев. Эти перья, по Вовкиному мнению, показывали, что он не простой индеец, а вождь грозного племени.
      Зоркина гуляла по двору вместе со своей куклой Машей. Не просто гуляла, а давала своей кукле всевозможные наставления.
      – Машка, – говорила она строгим голосом, – утром ты не умылась и не почистила свои замечательные зубки. Так делать, Машка, не следует. Я боюсь, что из тебя выйдет неряха,  поэтому тебя и воспитываю.
      Осьмушкин медленно шел за Тоней и ее куклой Машей. Жаль, что он не мог никуда спрятаться. Но шел он бесшумно, как настоящий индейский вождь. И все-таки ему хотелось, чтобы Тонечка оглянулась и восхитилась петушиными перьями на голове. Тогда бы она сказала своей кукле Маше:
      – Какой необыкновенный мальчик идет за нами. Как красив его головной убор. Ты, Машка, должна на него обратить внимание.
      Но Тонечка Зоркина шла вперед, не оглядываясь, и ничего не говорила своей кукле о вожде Вовкусьмушке, такое имя Осьмушкин себе придумал, ведь папа ему сказал, что индейских вождей никогда не называют по фамилиям.
       Целый час ходил Осьмушкин за девочкой, не обращающей на него никакого внимания. Потом ему это надоело, ведь он любил непредсказуемые события, которые заранее невозможно запланировать. Недаром его бабушка Люба часто говорила: «Вот и это событие свалилось на меня, как снег на голову».
      Свалиться на голову Тонечке веселыми снежинками он не мог. К тому же небо было голубым и ясным, на нем сверкало солнце, и застыли четыре праздничных облака – белых и пенящихся. В голове у Осьмушкина созрел грандиозный план. Он обогнал Зоркину, загородил ей дорогу и сказал:
      – Я теперь не Вовка Осьмушкин, а вождь индейского племени Вовкусьмушка.
      Тонечка презрительно надула губки и посмотрела на Осьмушкина недружелюбно.
      Вовка переминался с ноги на ногу. Он рассчитывал на иную реакцию Тонечки. По его мнению, она должна была удивиться и сказать своей кукле Маше:
      – Представляешь, в нашем доме живут настоящие индейцы. Как я этого раньше не знала?
      Но ничего такого Тонечка своей кукле не сказала. Вместо этого она спросила:
      – С какой целью ты за нами ходишь?
      Осьмушкин решил перевести разговор на другую тему. Не мог же он сказать, что решил познакомиться с Тонечкой, вот и придумал такой необычный способ знакомства. Будто не он знакомится с девочкой, а индеец Вовкусьмушка, который умеет знакомиться с девчонками, а вот Вовке Осьмушкину до них нет никакого дела. Но такое объяснение наверняка бы не понравилось Тонечке. Следовало придумать что-то новое, но все Вовкины выдумки куда-то исчезли. Но вот в его голове созрел новый дерзкий план.  Наверное, ему помогли петушиные перья. К тому же все индейцы были смелыми, сильными и хитрыми. И Вовкусьмушка был смелым, сильным и хитрым.
       – Как зовут твою куклу? – поинтересовался он у Зоркиной.
       – Ее зовут Машей, – ответила девочка.
       – Красивое имя, – сказал Осьмушкин. – А можно мне с ней поговорить?
       – Можно, – разрешила девочка, – но она у меня не больно разговорчивая.
       Осьмушкин наклонился, приподнял куклу и спросил:
       – Машка, а как зовут твою хозяйку?
       Кукла покачнулась, закрыла, а потом открыла свои глаза и пропищала: «Ма-ма!» Вовка спросил у девочки:
       – Неужели тебя так зовут?
       – Меня зовут Тонечкой, – сказала Зоркина. – Но, наверное, у тебя есть и нормальное имя?
       – Я – Вовка, – торопливо назвал свое имя Осьмушкин. – Бывший вождь краснокожих индейцев. – Тут он снял со своей головы перья и нацепил их на голову куклы. – Я раньше никогда с девочками не знакомился.
      Тонечка улыбнулась. Интересно: ему или кукле Маше? Но спросить напрямую он постеснялся.
      Вот так они и познакомились. А четыре облака улыбнулись им и запели  песенку на своем особенном облачном языке, который пока никто не знает.

                КАК ВОВКА СТАЛ ПАРАШЮТИСТОМ

      Когда-то папа Вовки Осьмушкина, Владимир Петрович, был десантником. Тогда он был молодым, стройным и любил улыбаться. Теперь Владимир Петрович озабочен разными житейскими делами и не любит улыбаться. Он улыбается исключительно только своему сыну – Вовке Осьмушкину.
      – Тебе повезло дважды, – с улыбкой говорит старший Осьмушкин, – родиться в непредсказуемом городе – Одессе, а еще я тебе завидую, Вовка, что у тебя все впереди.
      – Что у меня впереди? – интересуется шестилетний Вовка. – Что у меня впереди в непредсказуемом городе Одессе?
      Вовка любопытен и задает много вопросов. Так много, что порой Владимир Петрович устает на них отвечать. Но на такой вопрос, как этот, следует ответить обязательно.
      – К примеру, – отвечает старший Осьмушкин, – у тебя еще не состоялся твой первый прыжок.
      Вовка выбегает на двор и взбирается на скамейку. И встает на ней в полный рост. Соседка Зоя Петровна Милютина, бывшая учительница, сердится и говорит:
      – На скамейках сидят, по ним не ходят.
      – Тетя Зоя, – говорит Вовка, – сегодня это не скамейка, а самолет, на котором я лечу, а сейчас прозвучит приказ и я должен буду прыгнуть и приземлится на земле, потому что я сейчас не просто мальчик Вова, а десантник Осьмушкин.
     – У десантников должны быть парашюты, – говорит Зоя Петровна. – потому что без них десантники не прыгают. А у тебя парашюта нет.
     Вовка слез со скамейки и загрустил, ведь его первый прыжок откладывался. Папа, подумал мальчик, на работе и ничем ему помочь не сможет. Мама папин парашют, даже если он находится в квартире, искать не станет, к тому же она наверняка запретит сыну прыгать даже со скамейки, недаром же она часто просит Вовку не растрачивать себя на неразумные поступки.
       Зое Петровне стало жалко Вовку, ведь она была доброй женщиной и никогда своим ученикам не ставила плохих оценок.
       – Не грусти, – попросила она мальчика. – Я придумала, чем можно заменить парашют. Только ты должен сказать, что заранее согласен на такую замену. Она говорила так, словно Вовка Осьмушкин был не маленьким мальчиком, а старшеклассником, но ему это нравилось.
      – Я согласен, – сказал мальчик и повторил любимое мамино выражение: «А теперь я сгораю от любопытства».
      Бывшая учительница побежала к себе домой и вернулась с зонтиком.
      Вовка Осбмушкин озадаченно поинтересовался:
      – Разве идет дождь?
      Зоя Петровна весело ухмыльнулась и, помахав зонтом, сообщила:
      – Этот зонт сейчас станет парашютом. – И она произнесла какую-то замысловатую фразу, но так быстро, что Вовка ничего не понял. – Это заклинание для обыкновенного волшебства.
      Вовка поверил, что зонт превратился в парашют. Он взгромоздился вновь на скамейку, взял зонт, раскрыл его и поднял у себя над головой. Потом он спрыгнул со скамейки и благополучно «приземлился на землю».
     – Какой я смелый! – закричал он. – Настоящий десантник! Теперь я залезу на дерево и спрыгну с него. А потом я спрыгну с телевизионной башни!
     – Ты, наверное, забыл, – спросила Зоя Петровна, – что с самолета спрыгнуть сложнее, чем с дерева или телевизионной башни, а ведь ты сам мне сказал, что ты прыгаешь не со скамейки, а с самолета.
      – Я уже вспомнил! – весело закричал Вовка. – У меня хорошая память!