Ангел-Хранитель

ГЛАВА I

«Как одиноко», - вдруг подумала Нереальность, лежа в постели и силясь уснуть. Вокруг висели плакаты с изображением Мятежного, Праведника, Мухомора, Дон Жуана и еще много кого, но их лица были плохо различимы в темноте. «Как одиноко и страшно жить, когда весь мир чужой, и живешь ты за счет и ради этих людей, лица которых тают во мгле...» Нереальность подлезла к окну и отодвинула занавеску. «И мне ведь не живется спокойно, мне хочется приключений на свою голову. Ну и что, что это не я так решила? Ведь это происходит именно со мной! Нет, ну так невозможно: подъем в полседьмого, сорокаминутный путь в школу с плеером в ушах, нудные уроки, каждый день одни и те же поучения завуча, курсы, дорога домой, изучение профильного материала до потери пульса, все остальные прелести будней, судорожное ожидание ночи и воскресенья – и так каждый Божий день... И при этом жить в двух реальностях, жить, почитай, за двоих... Через три недели приедет с концертом Мухомор. На концерт не пойду, хоть и деньги есть. Сгоняю на автограф-сессию. Не хочу даже слушать его музыку после того, как из его группы ушел Дон Жуан. Не хочу слышать их нового Эльфа, не хочу! А через месяц с лишним приедет Мятежный... Мой родной Мятежный, он самый близкий и родной для меня на этом свете. Когда заявится Праведник – никто не знает. Но с ним мне тоже нужно пообщаться, хотя, наверное, это нереально... Еще Брюнет, вроде как, собирается, тоже интересный человек, на меня похож... Эх, блин, проруха-судьба...» Потом Нереальность после вполне еще разумных размышлений сосредоточилась, чтобы изгнать из себя последние остатки обыденности, зажмурилась и снова провалилась в свой мир фантазий, снов, полугаллюцинаций и мечтаний, в которых находила спасение от опостылевшей реальности.
 
;
«... Сидеть бы здесь всегда...» - думала Нереальность, спустив ноги в ручей и играя с божьей коровкой, прилетевшей к ней откуда-то. Кругом было много света, столько света не бывает в реальности. В реальности не бывает таких деревьев, ручьев, водопада, радуги, такого близкого неба, такого огромного пространства, похожего на рай... Нереальность всегда мучилась вопросом, не рай ли это. Но потом сама себя разуверяла: если это рай, то она или умерла, или в коме. Но не может же она умирать и воскресать так часто почти по своему желанию.
Она не знала, что это за место, знала лишь только, что ей было здесь хорошо. Она попадала сюда, чтобы общаться с избранными. Это было что-то вроде территории энергетического обмена. Здесь встречались не люди, а их сущности, их сгустки энергии.
Сейчас здесь не было никого из избранных. Нереальность оказалась здесь, потому что быть там стало невыносимо...
 
;
На следующее утро – все как всегда: обычная нервная обстановка, завтрак через силу (почему-то есть по утрам ну никак не хотелось), дорога в школу... С первого урока Нереальность ходила в полусне и почти ни с кем не разговаривала. Контрольная по алгебре была все же кое-как написана. Физика – самый мутный для Нереальности предмет, и она, зная, что бесполезно пытаться понять хоть что-то, что объясняет учитель, сидела весь урок и писала воображаемые диалоги с Праведником, Брюнетом и Мятежным на последней странице тетради. Звонок. Нереальность засунула ручку и тетрадь в сумку, и к ней подошел Гребень.
- Слышь, я тебе музыку принес, - сказал он с улыбкой и усмехнулся, когда Нереальность подняла глаза. – Ты чего сегодня?
- Спасибо, Гребешок. Что-то мне плохо сегодня, - почти шепотом ответила Нереальность. От хлынувшего в глаза света, который она увидела, подняв глаза, закружилась голова.
- Может, тебя домой проводить? Ты бледная, как смерть – забеспокоился Гребень.
- Я живу далеко, сорок минут ехать. Да и кто бы меня отпустил... Не волнуйся, со мной такое часто.
- Ну, смотри, - сказал Гребень. – А музон послушай, классный.
Нереальность положила в сумку диск и пошла на литературу. «Хорошо, что сегодня суббота, - думала она. – Завтра никуда не потащусь. А Гребень – беспросветный панк, ему не понять моего состояния...».
Нереальность не помнила, как добралась до дома. Бросила сумку, рухнула на кровать и вздохнула. Телефонный звонок.
- Да... – еле слышно сказала она в трубку. На другом конце провода был вечно беззаботный романтик блондин Губошлеп, который считался ее парнем. Симпатичный и милый молодой человек, но слишком скучный для Нереальности, даже надоедливый, особенно в последнее время.
- Привет, - вкрадчиво сказал Губошлеп. – Как жизнь?
Тут Нереальность решила сорваться:
- Что, слабо задать вопрос поумнее?! Плохо мне, плохо! Все плохо!
- Может, я тебя развеселю?
- Не развеселишь. Извини за грубость, мне на самом деле сегодня хреновато.
- Да, бывает... – понимающе вздохнул Губошлеп. Проболтали они полчаса, причем болтал в основном Губошлеп, а Нереальность только изредка произносила: «Ага...» или «Да, бывает...». Нажав на трубке красную кнопку, Нереальность наконец поняла, что она хочет есть. «Да, совсем улетела из мира», - смеялась она над собой, ставя тарелку в микроволновку.
 
 
;
ГЛАВА II
 
В таком ритме прошли три недели. В день приезда Мухомора Нереальность даже не опоздала в школу, так хотелось быстрее оттуда уйти. После последнего урока она рванула на остановку, а выйдя из маршрутки – домой. Поев, переодевшись и накрасившись за десять минут, Нереальность пулей полетела на остановку.
Около супермаркета, в одном из отделов которого проводилась автограф-сессия Мухомора и его команды, собралась приличная толпа. Нереальность, незаметно для себя, сразу оказалась у входа, подойдя сбоку, и прошмыгнула мимо охранника, который «дозировал» стремящихся попасть внутрь поклонников и поклонниц Мухомора. На втором этаже, где восседал сам Мухомор и компания, народу было поменьше. Мухомор был в прекрасном настроении и раздавал направо-налево именные автографы и корчил рожи в объективы фотоаппаратов. Новенький Эльф уже, по ходу дела, возомнил себя мега-звездой и щедро благодарил каждого, кто просил у него автограф или сфотографироваться, но таких было меньше, чем у Мухомора. «Ладно уж, Эльфик, - подумала Нереальность. – Так и быть, возьму я у тебя твою расписульку». Она подошла к юному Эльфу, который был ненамного ее старше, и попросила расписаться в без того уже почти полном блокноте. Он щедро ее отблагодарил и пожелал удачи. Нереальность подставила блокнот и остальным членам команды Мухомора, и каждый мило ей улыбнулся, спросил, как зовут, и пожелал всех благ. Наконец Нереальность подошла к Мухомору. Стараясь не очень откровенно, но все же смотреть ему в глаза, она попросила его расписаться. Он накалякал в ее блокноте (отчего сама Нереальность была в шоке) буквально следующее: «Нереальность, ты сегодня лучезарна, как никогда». Мухомор отдал ей блокнот и тихо, так, чтобы слышала только она, сказал: «Присядь со мной». «Ну ничего себе, - подумала Нереальность. – Неужели заметил энергетику?» Вроде бы чего уж тут лучезарного, обычная шестнадцатилетняя девчонка, с иссиня черными волосами ниже талии, с накрашенными белой помадой губами, с серебряным кольцом на нижней губе, со сверкающим металлическим шариком на левой брови, в черном длинном кожаном пальто и юбке-годе, стелющейся почти по земле... М-да, выходит, не такая уж и обычная. Но сколько подобного вида готок тусуются на кладбищах! Но Нереальность не гот. Она сама еще никак не поймет, к какой субкультуре она принадлежит. Какие-то элементы есть от каждой, но ее, Нереальности, суть – не в субкультуре, она у нее своя собственная. И мало кому понятная.
Нереальность еще полчаса просидела рядом с Мухомором, не задавая ему вопросов. Она понимала, что догадаться об ее имени, оставить ее рядом с собой (видно, для особого разговора) Мухомор мог только в одном случае – если почувствовал знакомую энергетику, которая преследует его, когда он делает глупости по отношению к людям. И, увидев Нереальность, он понял, что энергетика исходит от нее. Поэтому он и решил поговорить с ней.  Когда народ разошелся, и Мухомор с командой выходили из супермаркета, Мухомор взял Нереальность за руку и отвел в сторонку.
- Я... я не знаю, что тебе говорить, - опуская глаза, сказал Мухомор. – Ты и сама меня, похоже, видишь насквозь.
- Вижу, и мне от этого не легче, - ухмыльнулась Нереальность. – И ничего тут не поделаешь.
- Я когда тебя увидел, сразу все понял. Мне не хочется больше делать глупости. Да и вокалиста, наверно, поменяю обратно...
«Хоть какая-то польза от этого дурацкого дара! Неужели он правда вернет Дон Жуана?...» - подумала Нереальность.
- Остается надеяться. Вы поймите, что дело не в ваших поступках, а в вашем сознании, которое на них толкает. Его-то и надо воспитывать. Его-то я и чувствую, и не могу сдержать энергетику, которая вас преследует, - оправдалась Нереальность.
- Ты знаешь, ты сильно на м-меня действуешь, когда ты рядом. Ты... сильно выделяешься из...толпы. Ты не фанатка и не поклонница, это видно сразу. И ты это... извини з-за бесцеремонность... – чуть заикаясь, промямлил Мухомор и приник губами к серебряному колечку на губе Нереальности.  «Во дает, - подумала девушка. -  Еще мне романа с ним не хватало. Мятежный ведь все чувствует...» Мухомор когда-то чисто как мужчина нравился Нереальности своим юмором, добродушием, обаянием и умением играть на разных инструментах. Но ее двоюродная сестра, когда они были помладше и фантазировали вместе, «присвоила» Мухомора себе, а Нереальность выбрала Мятежного. Она всегда чувствовала особую связь с последним, это было намного больше земной любви. Но скоро Мухомор стал совершать такие поступки по отношению и к Мятежному, и к Дон Жуану, которых она не могла ему простить. Сначала она его возненавидела, потом простила, и он стал ей безразличен. Но никуда не денешься, он остался одним из избранных, и Нереальность продолжала чувствовать его душу и сознание...
Оторвавшись от сладких уст юной девы Нереальности, Мухомор еще раз извинился.
- Прости, не удержался... Вот тебе мой номер, позвони и сбрось. Теперь нужно поддерживать с тобой и материальную связь. На концерт-то придешь?
- Не хочу я на ваш концерт, одно расстройство, - скривила губы Нереальность. – Лучше дома качественную запись с хорошим вокалистом послушаю.
- Жаль, хе-хе... Хотелось бы тебя там видеть...
- Вас, кажется, ваши ребята дожидаются. Да и мне пора, - придумала не очень убедительную отмазку Нереальность.
- Ладно, звони, пиши, не забывай меня. Было классно, - подмигнул Мухомор, имея в виду свой несдержанный поцелуй. Нереальность лишь грустно улыбнулась в ответ и поплелась к автобусной остановке. «Вот нахал, - думала она. – Его фанатки только об этом и мечтают, влюблены в него, гада, по уши, а он со мной захотел... Надеюсь, ни одна из них этого не видела».
Заканчивалась зима, снег таял. Нереальность любила это время. Дело шло к вечеру, и солнце уже не так припекало. Девушка брела по кое-как заасфальтированной дороге, обходя лужи. Ее одолевала дикая слабость. С утра до встречи с Мухомором этого и в помине не было. Она не понимала, в чем дело. В глазах потемнело, голова сильно закружилась и стала тяжелой, мысли в ней никак не вязались. Она остановилась, оперлась на фонарный столб, опасаясь упасть без сознания, перевела дух, посмотрела на весеннее небо... Тут до нее дошло: «Мухомор!!! Это он высосал энергию! Еще сказал, что хотел бы видеть меня на концерте, ага, как же… А я-то, дура, удивлялась...». Немного придя в себя, Нереальность дошла-таки до дома и все время старалась как можно быстрее забыть этот казус. «Вот попадись ты мне там, - думала она. – Я тебе устрою, вампир...».
Весь оставшийся день Нереальность просидела над лекциями – скоро итоговый зачет и вступительные тесты. Мысли о Мухоморе, а потом о Мятежном долго ее не покидали, да еще и продолжала кружиться голова. Решив окончательно, что зубрить сегодня бессмысленно, она решила все-таки выйти с избранными на связь. Легла в постель она около двух часов ночи, полностью выбившись из сил. Зажмурившись, она снова оказалась в своем мире...
 
;
... Все залито светом. Нереальность в длинном белом платье из легкого хлопка сидела на берегу ручья под Вечным Вязом. К ней подошел Мухомор в таком же белом одеянии.
- Я тебя умоляю, дай мне еще энергии, чтобы исправить все свои ошибки! Я виноват перед всеми – перед Дон Жуаном, перед Мятежным, перед тобой, я всех заставил мучиться! Дай  мне энергии, я истощен!
- Ты истощен?! Да как ты вообще смеешь... – удивилась Нереальность и с усмешкой отвернулась от Мухомора. Прямо-таки требует, вот наглость…
- Прости, я умоляю тебя! Я тогда убил бы кого-нибудь первого, кто меня раздражал, или концерта бы вообще не состоялось. Со мной происходило что-то. Вот, блин, еще одна вина - перед тобой! Я измотался до изнеможения, у меня уже сил нет! Я уже плохо понимаю, где я прав, а где виноват! Я не знаю, что со мной. Но мне необходимо равновесие, Нери!!!
- Я не уверена, что ты потратишь эту энергию для исправления ошибок, - сказала Нереальность, играя галькой на дне ручья. – Ты же не понимаешь, что с тобой происходит. А значит, распоряжаться энергией адекватно тоже вряд ли сможешь.
- Ничего другого мне сейчас не нужно, и только ты можешь это понять.
- Я думаю дать тебе испытательный срок, Мухомор, - снисходительно подняла проколотую бровь Нереальность. Мухомор упал на колени и поцеловал ее руку.
- Прости! За все прости! Дай сейчас, я погибну!!!... Нереальность, милая, ведь никто не понимает меня лучше тебя. Я тебя умоляю...
- Мухомор, я боюсь за тебя – ты говоришь как наркоман.
- Это не наркотик, это жизненно необходимо.
- Наркоманы тоже так говорят…
Мухомор издал скорбный вздох.
- Ладно, не канючь! Дай руку.
Нереальность взяла Мухомора за руку, сосредоточила энергию, которая покоилась в ее душе и отнюдь не просилась на выход, и передала ему небольшую часть.
- Этого тебе должно хватить. И так жертвую, я хотела все, что есть, отдать Мятежному. Да ты еще подсосал изрядно без спросу...
- Спасибо, еще раз прости... А что с Мятежным?
- Пока все в порядке, но скоро гастрольный тур, и его измучают своими глупыми потоками фанаты. А мне надлежит его охранять.
- Ты – его ангел-хранитель, я понимаю.
- И не вздумай ревновать, это воля Божья.
- Да нет, я не ревную, я радуюсь...
- Ладно, иди, гуляй, исправляй свои ошибки! – усмехнулась Нереальность.
Мухомор убежал, довольный, как будто уже все ошибки исправил. Нереальность почему-то чувствовала себя виноватой. Мухомор был странным каким-то, особенно в последнее время. Вроде в жизни он был веселым и открытым, общительным, жизнерадостным. У него была такая хорошая группа, играли безумно красивую музыку, в которой – самое главное, почему Нереальность так переживала за их состав – была сосредоточена положительная энергия, структурированная редким образом. Энергетика красивых слов и красивой музыки, идущих от самой души, образуют воистину уникальный живительный ансамбль. Но после того как из его группы вдруг ушел Дон Жуан, человек с уникальным голосом, эта музыка стала немного другой, потеряв какую-то изюминку – секрет уникальной энергетики. Неясно, почему Дон Жуан ушел. И еще, после конфликта Мятежного с Дробовиком и Седым Мухомор, как лучший друг Мятежного, принялся ему помогать строить карьеру дальше. А сейчас вдруг перестал, и не хочет это комментировать. Что-то с ним неладное. Поэтому Нереальность ему и поверила, что он сам уже ничего не понимает. Еще ей было больно за Мятежного, который остался один. Только сейчас она почувствовала эту энергетическую связь в полной мере, только сейчас она поняла, что это и зачем...как это серьезно...
Чья-то мягкая рука легла ей на плечо, и приятный, до боли родной голос произнес:
- Ты не очень с ним жестоко, он уже успел у меня попросить прощения.
- Мятежный, родной мой Мятежный, он наделал много глупостей и сам страдает от этого, а я пошла ему навстречу, - ответила Нереальность. Мятежный сел рядом с ней и погладил по черным волосам.
- Не переживай так сильно.
- Мятежный, дай свои лапки, - сказала Нереальность, у которой энергия сразу запросилась на выход. Мятежный взял ее холодные от ручья ладошки в свои, она закрыла глаза, собрала всю энергию и передала ее Мятежному. После этой процедуры Нереальность на миг открыла глаза, снова закрыла их и потеряла сознание. Мятежный подхватил ее, уложил к себе на руки, убрал с ее лица волосы и поцеловал в свежую щеку.
- Бедная моя девочка, - прошептал он. – Зачем же ты так?
- Пойми, наша связь слишком прямая и правильная, - еле слышно ответила Нереальность, сразу пришедшая в себя, оказавшись в объятьях Мятежного. – Я отдаю тебе энергию непроизвольно, когда она просится наружу, к тебе. У тебя гастрольный тур скоро, там из тебя высосут все до последней капли, но мой резерв не затронется. Кому как не тебе этого не знать!
- Я все понимаю, но почему это происходит в ущерб тебе?
- А как же иначе? Я быстро восстанавливаюсь, за меня не волнуйся.
Нереальность обхватила Мятежного за шею, оперлась и встала. Мятежный встал вместе с ней. Они продолжали держаться за руки.
- Никого не бойся и не жалей, - прошептала Нереальность Мятежному на ухо, обняв его одной рукой за шею, поглаживая по длинным сбившимся волосам.
- Я постараюсь, - шепотом ответил тот. – Но пообещай мне, что не будешь себя изводить до изнеможения, это тоже важно для меня.
- Я постараюсь, родной мой, - сказала Нереальность и прижалась к Мятежному, уткнувшись личиком в его полуобнаженное плечо. Они простояли так еще долго в этом райском уголке в мире реальности другого измерения.
- Нам пора, - сказала черноволосая нимфа, отрываясь от человека своей судьбы.
- До скорой встречи, - улыбнулся Мятежный. – Будь умницей.
Мятежный пошел в сторону березовой рощи и вскоре растворился в лучах света, а Нереальность побрела по течению ручья, который перерастал в реку и обрывался водопадом. Там, у водопада, над самым обрывом, стоял Праведник.
- Отойди от края, свалишься, - сказала ему Нереальность.
- А, это ты, - обрадовался Праведник. – Как жизнь?
- Да вполне сносно, как видишь, - засмеялась Нереальность. – А ты, смотрю, совсем плохо, раз на краю бездны стоишь.
- Нери, я совсем запутался, - Праведник поднял глаза на ослепительное лазурное небо. – Вроде все правильно, но что-то не так, и я не могу понять, что.
- Я, если честно, тоже не вижу у тебя особых проблем. Тебе бы другим заплутавшим овечкам – своим поклонникам – советы по жизни давать. - «Ну, все запутались...» - подумала Нереальность. - Успокойся, скоро все пройдет. А может, ты давно не давал концертов?
- Наверное... – кивнул Праведник. – Надо бы покататься по городам. Заодно к тебе заеду, может, даже распознаю тебя в реальной жизни.
- Вряд ли, ты слишком энергетически сильная личность. Но все равно приезжай, мне давно хочется на твой концерт.
- Проблема лишь в том, буду ли я помнить твой совет, когда вернусь в реальность, - сказал Праведник.
- Будешь, там всегда все вспоминается.
- Это точно. А потом сидишь и думаешь, откуда у тебя в башке эта мысль появилась?
- Во-во. Я тоже иногда думаю, кто же мне это сказал. Думаю, думаю, потом понимаю, что это кто-то здесь сказал. А потом уже до меня доходит, кто именно.
- Да, ты-то вспоминаешь в конечном итоге, а я вот нет...
- Да и ты вспомнишь, если что-то важное. Важное всегда вспоминается. А начать давать концерты – это важно.
- Если важное вспоминается, значит, я и тебя узнаю?
- Понимаешь, мы узнаем друг друга в реальности, чувствуя энергетические потоки, которые воспринимаются на уровне чувств. А полученная здесь информация воспринимается на уровне разума, и оттуда она никуда не денется.
- Значит, если ты говоришь, что я тебя не узнаю, то ты допускаешь, что твою энергетику я не почувствую?
- Да, я же говорю, ты слишком энергетически сильный, твоя собственная энергетика может не пропустить мою.
- Понимаю...
- Ну ладно, даст Бог – свидимся. Мне пора.
- Да, мне тоже. Приеду скоро.
- Давай. Счастливо, - улыбнулась Нереальность и отошла к роще. Там в тени берез, жасмина и Вечного Вяза она упала на траву и уснула.
;
ГЛАВА III

Будильник, заведенный на музыкальном центре, резанул слух Нереальности. «Блин горелый, сегодня же воскресенье – с досадой вспомнила Нереальность. – Думая про этого нахала Мухомора, я забыла выключить будильник...». Нереальность окинула сонным взглядом все свои плакаты и, сказав про себя: «Эх вы! И все ведь ради вас...», снова заснула.
Пробуждение номер два состоялось в пол-одиннадцатого утра того же дня, на этот раз уже без досадных воспоминаний и огорчений. Мысль была только одна – еще одним днем меньше до приезда Мятежного. День Нереальности прошел относительно спокойно. Два раза звонил Губошлеп и снова говорил какую-то ерунду. За окном хозяйничала почти настоящая весна. Нереальность сидела, плела феньки, слушала извечный тяжелый рок и думала о своих рокерах, посланных ей Богом, и о Мятежном, ради которого она готова была отдать жизнь. Но она была его ангелом, ангелом-хранителем, и она знала, что не умрет, пока Мятежный не обретет заслуженный покой.   
Через месяц Нереальность уже твердо установила себе план дня приезда Мятежного. «Боже, я, наверно, смотрюсь как фанатка, - думала она, протирая влажной тряпочкой свой кожаный плащ. – Так, привести весь прикид в порядок, расчесать патлы, краситься не сильно, чтобы всю свою суть не скрыть под слоем штукатурки. И правда, как фанатка». Мятежный должен был приехать уже на следующий день.
Проготовившись весь день и приготовившись досконально, Нереальность, посмотрев на глубокую ночь за окном, вздохнула и нырнула в постель. «Не пойду сегодня ни в какие измерения, надо выспаться, завтра... возможно, произойдет что-то важное», - думала она, засыпая.
5-30. Будильник. Если честно, то Нереальность ждала его в полудреме уже минут двадцать. Она еще никогда так легко не вставала по утрам. Вскочив с кровати, умывшись, пропустив чашку кофе с круассаном, нарядившись, Нереальность посмотрела в зеркало и сказала себе: «Вот и все, Нери. Держись. Он должен все понять... Так, его поезд в 7-00... Все, убегаю!»
Немного волнуясь, Нереальность быстро посеменила к остановке.
На вокзале собралось человек двадцать поклонников и фанатов Мятежного. Она по принципу не присоединилась к ним. Она как раз успела к приходу поезда, причем оказалась прямо рядом с дверью, из которой впоследствии вышел Мятежный и его группа. Та толпа сразу бросилась к нему с блокнотами и фотоаппаратами. Нереальность стояла с ним рядом, как будто они вместе вышли из поезда. Наконец она все-таки доверила сделать один снимок своему знакомому, оказавшемуся здесь, и встала совсем рядом с Мятежным. Он сфотографировался с ней так же, как с остальными, обняв ее за плечо, чтобы не привлекать внимания раньше времени. Они часто сталкивались взглядами и улыбались друг другу. Нереальность с благоговением думала: «Неужели он понял, кто я? Неужели он все чувствует?...» Мятежный с группой уже направились к микроавтобусу, и толпа, разумеется, последовала за ними. У Нереальности же не было другого выбора, она не отходила от Мятежного ни на шаг. И он первый решил завести беседу.
- Тебя как зовут? – спросил он, закуривая сигарету.
- Нереальность, - ляпнула Нереальность.
- Так я и думал, - кивнул Мятежный.
- Как...? – якобы не поняла Нереальность. – А вы...
- Я все понял, как увидел тебя. И спасибо тебе за все, и за будущее, надеюсь, - Мятежный посмотрел на нее и улыбнулся.
- А я думала, вы меня не узнаете... – все еще прикидывалась тумбочкой Нереальность.
- Давай договоримся так: не «вы», а «ты», хорошо? Мы же более чем не чужие.
- Хорошо... Как скажешь, - Нереальность очень волновалась, хотя и ждала примерно такой встречи. «Странно, он так уверенно говорит, - думала она. – И я не ждала другого... Значит, все правильно».
Тут одна из фанаток подбежала, стукнула Нереальность по предплечью и заорала:
- Кто ты такая? А?! Почему ты идешь с ним рядом? – а потом набросилась на Мятежного:
- Кто она?! Почему она, а не я?
- Успокойся, это не то, что ты подумала, - улыбнулся ей Мятежный, и она, бросив испуганный взгляд на Нереальность, смотревшую на взбалмошную, влюбленную насмерть девицу с каким-то высшим смыслом, убежала.
- Бывает, - усмехнулся Мятежный. – Эй, ты чего?
Нереальность очнулась от своего взгляда.
- А? Что? Где?...
- Ты на нее посмотрела, и ей стало стыдно, - пояснил ей Мятежный. – В следующий раз если подобная девица спросит тебя, кто ты такая, говори правду – ты мой ангел-хранитель.
- А... Ладно.
Нереальность провела с Мятежным весь день, сопровождая его и в гостинице, и на радио, и в ресторане, и на репетиции. Но на самом концерте она отказалась смотреть из-за кулис.
- Тогда стой перед загородкой, где омоновцы. Мне так будет спокойнее, - сказал Мятежный. Нереальность согласилась.
Концерт прошел как обычно – Нереальность стояла, смотрела на Мятежного и улыбалась, не замечая никого и ничего, кроме него, слыша стук его сердца и его дыхание. Только теперь и Мятежный смотрел на нее и улыбался.
После концерта Нереальность вышла из зала и, как обычно после концертов Мятежного, потеряла дар речи и не могла даже вздохнуть.
Она шла мимо дворца, где был концертный зал, и сдирала с ресниц тушь. Из служебного выхода ей навстречу вышел Мятежный, обнял ее за локти и тихо спросил:
- Ну как?
- Как всегда, грандиозно, - дар речи к Нереальности сразу вернулся.
- Я хочу с тобой побыть подольше, в спокойной обстановке. Пойдем погуляем?
- Прямо пешком по городу? Пошли, - приглашающе кивнула головой Нереальность.
Они направились, ловко обойдя огромную толпу, к подземному переходу. Спустившись, они медленно пошли по тоннелю, вдоль которого тусовались пьяные фанаты, валялись банки из-под пива, разносились вопли песен Мятежного, в киосках играла музыка, одна песня – особенно громко: «Необыкновенная... ласковая, нежная... Необыкновенная...». Жуть, но не стоящая раздражения в такой день.
- А если автографы начнут просить? – заволновался Мятежный.
- Дай, - спокойно ответила Нереальность.
 К Мятежному подошли две относительно приличные поклонницы и попросили автограф.
- А если толпой налетят?
- Я отгоню, - непринужденно сказала Нереальность.
- А если гопота наедет? – не унимался Мятежный.
- Тоже отгоню, - сказала Нереальность. – Я же твой ангел-хранитель.
Мятежный погладил Нереальность по руке. Тут подлетела толпа пьяных фанатов, начала орать что-то нечленораздельное и дергать Мятежного за одежду. Нереальность с беспокойством посмотрела на Мятежного, потом с затяжкой моргнула и перевела снисходительный взгляд на толпу. Они перестали орать, материться и дергать Мятежного, удивленно замычали и разошлись. Нереальность и Мятежный  переглянулись и усмехнулись. Буквально через минуту подвалила группа бритоголовых молодых людей с пустыми взглядами и полуоткрытыми слюнявыми ртами. Это быдло подошло к Мятежному.
- Ты че, мужик, опять приехал? Мы тя в том году не поймали, а ты опять приехал и прямо к нам в руки, гы-гы-гы!
Мятежный не сдержал усмешку, а Нереальность посмотрела на быдло таким ненавидящим и презирающим взглядом, что те тоже замычали и побежали, спотыкаясь и оглядываясь, в противоположную сторону.
- Ангел ты мой, - шепнул Мятежный на ушко Нереальности. – Хранитель.
Нереальность шла и улыбалась.
Парочка вышла из подземелья и пошла вдоль ночной автострады, обнявшись и тихо беседуя. Такое романтическое приключение впервые случилось и с Нереальностью, и с Мятежным, хотя он был женат и старше Нереальности на три десятка земных лет. Гул автострады нисколько не заглушал их беседы, как будто они его не слышали.
- Ты сегодня здорово выглядишь, - сказал Мятежный. Нереальность вспомнила содранную с ресниц тушь, стершуюся помаду и потрескавшиеся губы, сбившиеся черные лохмы, улыбнулась и ответила:
- Спасибо. Ты тоже.
Обойдя полгорода, парочка остановилась на пустынном мосту под большим старинным фонарем. Мятежный долго смотрел на воду, Нереальность – на него. Оба молчали. А что говорить, когда все понятно? Наконец они поцеловались. Мятежный не знал, что у Нереальности еще и на языке пирсинг, и это добавило масла в огонь.
- Надеюсь, ты понимаешь, что наши отношения не имеют ничего общего с земной любовью? – спросил Мятежный после короткой передышки.
- Уж кому как не мне это не понимать... – прошептала Нереальность, глядя в воду. – Хотя почему, кое-что общее все-таки есть...
- Ну, это разумеется, кое-что из внешних проявлений... Но это выше, намного выше... – сказал Мятежный с блаженной улыбкой.
- Ты – навсегда. Чувства к остальным избранным – земные.
- Я могу быть в курсе поконкретнее?
- Хорошо. Праведника я люблю, Брюнет и Дон Жуан мне ооочень нравятся, Дробовик, наверно, тоже, к Птенчику я отношусь... с нежностью и пониманием, Седого я, честно говоря, недолюбливаю, но он иногда сводит меня с ума, сволочь... Кто там еще? Все, вроде...
- А Мухомор?
- А к нему я равнодушна. Надоел, все нервы вытрепал, - фыркнула Нереальность.
- Ну, нормально, буду иметь в виду. – Мятежный улыбнулся и обнял Нереальность сзади, дотрагиваясь губами до многочисленных сережек в ее правом ухе. Они простояли на этом мосту всю ночь.
Около шести утра окончательно рассвело. У Мятежного зазвонил мобильник. Басист группы напоминает, что поезд в полвосьмого.
- Что, теперь на вокзал пешком пойдем? – спросил Мятежный, засовывая телефон в карман.
- Не хочешь – поехали на такси, - улыбнулась Нереальность.
- Нет уж, лучше пешком. Только до гостиницы.
В гостинице они оказались через час. Мятежный изъявил желание, чтобы Нереальность поехала его провожать. Она была только за.
Выйдя из микроавтобуса, Мятежный достал сигареты.
- Как спустился на землю, сразу курить захотелось, - оправдывался он.
- У тебя еще семь концертов. Держись, ради Бога, не кисни. Я, если что, выйду на связь.
- Теперь и материальную, - улыбнулся Мятежный. Они обнялись.
- Мятежный, родной мой Мятежный...
- Ты мне когда-то это уже говорила...
Нереальность ничего долго не помнила и не замечала, примерно две недели. В школу опаздывала иногда даже на несколько уроков, первые дни после дня приезда Мятежного туда вообще была не в состоянии идти. На все вопросы отвечала улыбкой, все время пребывала в прострации.
 
;
...Все тот же ручей, тот же свет, тот же мир в другом измерении. Та же Нереальность, только радостная и счастливая. Длинный подол белого платья оборван на уровне колен, глаза блестят. Нереальность идет, смеясь, по течению ручья и смеется, глядя на другую сторону. Там в том же счастливом настрое идет Мятежный, в белой рубахе с оторванными рукавами и разорванной до середины горловиной. Ручей пока неширокий, расстояние небольшое, и Нереальность перепрыгнула через него в объятья Мятежного.
- Ты в полном заряде, я рада! Я тоже! Я как ты!
- Ты спасаешь меня, - засмеялся Мятежный. Нереальность с радостного смеха перешла на скромную, но не менее счастливую улыбку и сказала тихо:
-Пока я не восстановлю твою способность самостоятельно  восстанавливаться, тебе нельзя быть рядом со мной длительное время. Энергетика, хоть и небольшая, от меня исходит всегда, и я могу тебя погубить... – Нереальность перестала улыбаться, но потом снова улыбнулась.
- Да, я понимаю. Ты почти восстановила эту способность.
- Еще немного. А пока прощай, - Нереальность перепрыгнула через ручей обратно. Постояв немного на месте, Нереальность побежала вперед к водопаду. Над ним свисали ветви могучей сосны, к одной из которых была привязана тарзанка. При посредстве этой тарзанки Нереальность спрыгнула вниз, где водопад переходил в большую реку. Девушка взмахнула черными мокрыми волосами, и брызги красиво разлетелись вокруг, образуя радугу.
- Эй, нимфа! Наконец-то явилась!– донеслось с берега.
- Праведник, лезь сюда! Я по тебе соскучилась!
- Я по тебе тоже, - сказал Праведник, спустившись в реку. Они долго брызгались и обнимались в прозрачной воде.
- Я люблю тебя, Праведник, - сказала вдруг Нереальность.
- Я так и понял. Я тебя, наверно, тоже...
- Наверно? Ну да, у тебя же идиллия с женой, - улыбнулась Нереальность и опустила глаза.
- Как тебе это сказать...
- Говори, как есть, я пойму.
- Жена – это жена, и тут ничего не изменишь, у меня с ней семья. А ты...
- Любовница?
- Не хотелось бы выражаться так грубо. Я люблю тебя, Нери. Ты моя маленькая мечта, муза. Понимаешь?
- Понимаю, - сказала Нереальность, словно обрадовавшись.
- Я вижусь с тобой только здесь, и могу не узнать тебя в жизни, но если мы там, в жизни, вдруг встретимся, то отношения будут именно такими.
- Только бы мы встретились поскорее, - закатила глаза Нереальность. – Я люблю тебя обычно, по-земному. Как должно быть.
- Ну, да... так и должно быть.
- Ладно. Нам пора. До встречи в реальности!

 
;
...На всю маршрутку громыхал жуткий гоповский блатняк, и Нереальность даже вышла из состояния вечного отрешенного транса – ее тошнило от такой музыки. Достать плеер не было возможности из-за слишком большого количества ругающихся и ржущих пассажиров. Наконец на какой-то остановке почти все вышли, и Нереальность сразу сунула в уши наушники. «Как хорошо...»
Дома Нереальность оказалась поздно вечером. На пороге встретила мама.
- Ты не слышала, этот твой мужик к нам с концертом приезжает. После майских праздников, четырнадцатого, что ли...
- Какой мужик? Ты по радио слышала?
- Да, и афишу видела.
- А почему я не видела?... Какой?
- Ну этот, в темных очках...
- Праведник!... Спасибо, мама! – обрадовалась Нереальность и шмыгнула в свою комнату, тут же уставившись на самый большой плакат Праведника. «Ты приедешь четырнадцатого... Сегодня первое. Две недели осталось. Надо будет тебя встретить. Любимый», - думала Нереальность, усмехнувшись про себя.
В праздники Нереальность готовилась к вступительным тестам – вот-вот поступать. Про Праведника она вспомнила только тринадцатого мая, вечером, когда уже сдала все тесты вполне удачно и случайно включила радио. «О Боже, завтра! Как я могла забыть!...» Позвонив друзьям, Нереальность выяснила, кто пойдет встречать поезд и во сколько. Заснула она в счастливой кондрашке с предвкушением чего-то грандиозного, и такого чувства не было даже перед концертом Мятежного. «Может, это из-за того, что только сегодня вспомнила...» - думала Нереальность.
Рано утром Нереальность проснулась от жары. «Я забыла завести будильник?! – с ужасом обнаружила она, но посмотрев на часы и убедившись, что она никуда не опаздывает, успокоилась. – Это судьба». На улице было очень жарко. Нереальность пришла на вокзал в тонкой маечке и джинсовой мини-юбке. «Сроду так не одевалась, - думала она, поправляя юбку и спотыкаясь на платформах босоножек. – Думаю, Праведник оценит, хе-хе! Шучу».
Праведник вышел из вагона, видимо, в хорошем настроении и поприветствовал народ, обступивший его с целью взять автограф и сфотографироваться. Нереальность решила не отличаться поведением от всех остальных. Потом она отошла поговорить с организатором концерта. Праведник продолжал шутить с поклонниками, и случайно бросил взгляд в сторону Нереальности.
- Ребята, это что за чудо тут ходит? – спросил он.
- А это наша Нереальность, действительно чудо, - ответил один из ребят. Праведник на время перестал улыбаться и бесшумно вздохнул. Организатор концерта вместе с Нереальностью вскоре подошел к Праведнику. Нереальность пристально посмотрела на него и кокетливо спросила о наличии одной ее любимой композиции в сегодняшнем концерте. «Для тебя – будет», - ответил Праведник.
Концерт прошел так, как и должны проходить концерты культовых рок-групп. Но Нереальность – это Нереальность, и как она ни старалась не выделяться из толпы поклонников, она все же из нее выделялась. Например, не прыгала и не бесилась, как все, а стояла и улыбалась. А во время исполнения ее любимой песни вдруг взяла и расплакалась. И ничего не могла с собой сделать. У нее же было все-таки другое отношение к Праведнику, не как у всех. Из-за чего из ее глаз полились неудержимые предательские слезы, она сама не понимала – то ли от обиды нереализованного чувства (хотя, что вряд ли), то ли от счастья, что они с Праведником наконец увиделись в жизни... Кроме того, что Нереальность имела с ним энергетическую связь, она его просто по-человечески любила.
Праведник в этот день был в хорошем расположении духа и явно был настроен на общительный лад. Нереальность с друзьями вышли со стадиона и пошли гулять в сторону набережной. Только Нереальности что-то не очень хотелось поддерживать разговор друзей, пребывавших под ударом от концерта, ее впечатлений все равно никто бы не понял. Поправив поясок на юбке, она отошла от толпы и пошла отдельно, включив плеер. Но как суждено, так тому и быть. Нереальность посмотрела на толпу своих друзей и разглядела среди них Праведника и двух его музыкантов. Они о чем-то весело разговаривали. Праведник мельком взглянул в сторону Нереальности и продолжил беседу. Через минуту, сказав что-то всем на прощание, направился в сторону одинокой девушки. Нереальность сделала вид, будто не видит его, но когда он подошел и подал ей руку, чтобы увести с тротуара, плеер пришлось выключить.
- Какая-то ты грустная, - улыбнулся Праведник. – С утра была веселее.
- Я задумалась о жизни после вашего концерта, - ответила Нереальность, у которой сердце норовило выскочить из грудной клетки.
- А я вот на тебя смотрю и уверен, что ты не задумываешься. Ты постоянно в этих раздумьях, ты будто в своем мире живешь, и с тобой еще несколько человек, которые тебе очень дороги. Я угадал?
- Я так и знала. Так знайте же и вы, что вы тоже живете со мной в моем мире, - решила раскрыть истину Нереальность.
- Точно. А я думаю, чего это меня так к тебе потянуло, - Праведник добродушно рассмеялся. – Нет, я серьезно. Правда.
- Знаю, что правда, другого и не начертано. Только я вот думаю, правильно ли я сделала, раскрыв перед вами всю суть...
- Конечно, правильно.
Праведник не отпускал руку Нереальности. Они долго ходили по набережной, потом по песчаному пустынному берегу. Нереальность рассказывала Праведнику о своих земных житейских проблемах – о школе, о родителях, о Губошлепе, о том, что поступила в вуз и чуть не забыла за экзаменами о его, Праведника, концерте. Проболтав и просмеявшись, и не заметив, что давно идут в обнимку, они дошли до поваленного дерева, которое перегородило весь берег, и обойти его было невозможно. А они встали около этого дерева и продолжили вдохновенную болтовню.
- А вы сегодня хорошо смотрелись со сцены... – сказала тихо Нереальность.
- Я настоятельно рекомендую тебе впредь мне не «выкать». Поняла? – с шуточной строгостью ответил Праведник.
- Так точно! – Нереальность рассмеялась, Праведник вместе с ней.
- Можно я тебя поцелую, ты ведь не против? – спросил вдруг Праведник и не посчитал нужным дожидаться ответа. А Нереальность, естественно, была не против. Праведник был единственным человеком, которого Нереальность любила по-земному, всем своим нереальным, несуразным и неизведанным девичьим сердцем. После этого они продолжили свою беседу, но уже на более интимные темы, чем школа и родители.
Праведник уехал на следующий день. Нереальность проводила его с улыбкой, но по дороге домой опять не смогла сдержать слез, так же, как тогда на концерте, во время той песни...

 
;
...Светло повсюду, даже в тени. Нереальность, подобрав волосы наверх, перебирала рваный низ своего платья. Слезы душили ее. Праведник без майки, в одних белых штанах, оборванных под шорты, подошел к ней сзади и обнял за плечи.
- Ну, чего ты, в самом деле? Что за дела? Нери, не молчи, я чувствую себя виноватым.
- Виновата только я, в том, что полюбила тебя, так чисто и непорочно, без задней мысли... – ответила Нереальность. – Ты не представляешь, как я рада за тебя и твою жену!
- Я вижу! Пойми, так суждено, ничего не поделаешь.
- А ничего и не надо делать! – Нереальность повернулась к Праведнику лицом и опустила глаза. – Это я так... от обиды.
- И кто же тебя мог обидеть, кроме меня? Ты ведь мою вину отрицаешь!
- Конечно, причем тут ты!... Мне обидно за нереализованное чувство. Это касается только меня. Я просто... не смогла сдержаться. Просто я тебя люблю. И я не должна об этом говорить...
- Ты думаешь, мне все равно? Ты думаешь, я отношусь к тебе так же, как ко всем влюбленным фанаткам? Я тебе все говорил об этом, но ты или не поняла меня, или не захотела понять!
- Но все равно немного обидно...
- Нереальность, мы можем безнаказанно быть вместе здесь. А там, в мире, тебе что, со мной плохо было?
- Мне было с тобой хорошо. И я прекрасно понимаю, что там, в мире, мы можем быть не более чем лучшими друзьями. А здесь... здесь нет твоей жены.
- Наконец-то ты приближаешься к истине! А я буду твоим другом, у меня нет других вариантов и морального права им не быть.
- Вопрос в том, хочешь ли ты им быть? Надо ли тебе связывать свою без того бешеную жизнь со мной, ходячим недоразумением?
- Раз уж я вошел в круг твоих избранных, то ты для меня не недоразумение. – Праведник улыбнулся. – Конечно, хочу, дурочка ты...
- По сравнению с тобой – конечно, дурочка! – Нереальность тоже улыбнулась.
- Все, и больше не расстраивайся так, помни о других вариантах.
 
;
Эту фразу Нереальность слышала уже сквозь мутный сон. На тумбочке надрывался телефон-будильник. «А я думаю, что за музыка нам мешает... – подумала Нереальность. – Праведник, любимый, ты прямо меня умиротворил... Как? Сегодня понедельник?! Топать в родную школу? А что мне там, собственно, делать? Тесты я сдала, к выпускным сказали готовиться потихоньку и дали весь материал, а какой фигней нас хотят занять сегодня? Ну, к черту, не пойду я сегодня в это учебное заведение!» - решила она, закутываясь одеялом. И ей приснился обычный земной сон. Хотя какие обычные сны могут сниться Нереальности? Ей приснились остальные избранные, с которыми она еще не виделась в жизни: Дон Жуан, Брюнет, Птенчик, Дробовик и Седой. Они просто гуляли по какой-то роще, причем к ней подходили они как будто по очереди. Сначала подошел Дон Жуан и сказал, что возвращается в группу к Мухомору. Сказал, что ему надоело спорить с этим психом в ущерб себе. Потом он расстегнул последнюю пуговицу на рубашке и завязал полы узлом по-цыгански. Нереальность не могла оторвать от него глаз, он сводил ее с ума. Они еще немного походили, и он вскочил на вороного коня, привязанного к коряге, и галопом унесся вдаль. Следующим подошел Птенчик и стал жаловаться на Дробовика, но больше – на Седого. Говорил, что они зло шутят над ним. Нереальность сама через это прошла, правда, в детстве, и прекрасно понимала Птенчика. Она посоветовала ему не зажиматься и не опускать голову, а держать себя гордо, ибо они не привыкли к такому его поведению. Птенчик нравился Нереальности, она хорошо понимала и жалела его. За это и он ее полюбил. Птенчик поблагодарил Нереальность за совет (а ее советы в его жизни, в смысле связи через другое измерение, имели большое значение) и ушел в сторону опушки. Следующим явился из тумана Брюнет, как всегда загадочный. Спросил Нереальность, как дела. Он тоже сильно нравился ей, у них было много общего в характере. Брюнет просил поддержки. У него кризис с концертной деятельностью, и все его «доконали». Брюнет долго держал Нереальность за руку, ей было очень приятно. Потом он улыбнулся, поцеловал ее в щеку и ушел назад, в туман. Нереальность после этого долго шла одна, вспоминая Брюнета. Ее воспоминания прервал Дробовик, свалившийся с дуба прямо перед ней. «Привет!» - сказал он, отряхиваясь. Вслед за ним из оврага неподалеку вылез Седой, снимая со своей седой башки сухие листья и сучки. «Зачем вы сюда пришли?!» - спросила Нереальность, которая была не очень довольна их появлением. В ответ последовали смешки и извинения. Наконец Седой перестал улыбаться и выдал: «Мы пришли попросить у тебя прощения за наше безобразное поведение в широком смысле этого слова». Дробовик валялся по земле и истерично, почти бесшумно ржал. «А ну встать!!!» - скомандовал Седой и пнул друга под бок. Тот тут же вскочил, прекратил ржать, сделал серьезное лицо и присоединился к реплике Седого. Наконец пошел серьезный разговор, и никто никого не раздражал. Ребята пообещали оставить в покое Птенчика, наладить хорошие отношения с Мятежным и перестать шутить с ее, Нереальности, чувствами. Потом они дошли до обрыва. На самом краю рос большой дуб с привязанной к нему тарзанкой. Ребята катались на ней, пока Нереальность не проснулась.
ГЛАВА IV

Нереальность, как известно, удачно написала вступительные тесты и была зачислена на бюджетное место одного из престижнейших вузов города, куда всегда был катастрофический конкурс. Все-таки образование играло одну из важных ролей в жизни Нереальности. Суть сутью, но материально тоже надо на что-то жить. Чтобы достойно жить, нужно иметь хороший заработок; чтобы иметь хороший заработок, нужно устроиться на хорошую работу. Чтобы устроиться на хорошую работу, нужно иметь престижное и качественное образование. А дальше – как в той рекламе: «...для этого нужно быть в тонусе. А чтобы быть в тонусе, надо, чтобы «Тонус» был в тебе!», но это так, к слову. Нереальность осталась собой. Остался и круг ее «избранных». До летнего отдыха, периода перехода из школьной жизни в студенческую, оставалось совсем немного времени, Нереальность, сдав последний выпускной экзамен, возвращалась домой и с горем думала о предстоящем выпускном вечере. Будут грохотать ненавистные, но любимые большинством песни, одноклассники – дебилы, как были, так и остались. Девчонки будут визжать, хвастаться нарядами, ежечасно подкрашивать свои личики, хихикать, глядя на парней (непременно из другого класса). Мальчишки будут, как в детском саду, бегать, идиотски ржать, тыкать кнопки мобильных телефонов, повсюду с последних будут слышны примитивные мелодии. Нереальность в их кругу явно лишняя, и у нее не было никакого желания идти к ним на прощальный вечер. На выпускной она все-таки пошла, ибо классная руководительница пригрозила не выдать ей аттестат, если она не придет. «Беспредел! – думала Нереальность. – И жаловаться некому, и толку никакого! Как будто специально хочет заставить меня мучиться, знает ведь, что мне опостылело это идиотское общество!». 
После выпускного, прямо в наряде (длинная атласная юбка, черная ассиметричная майка, легкий шарфик на плечах) решила не идти домой, а пойти гулять центральную часть города раньше, чем это сделает коллективно весь класс. Она зашла на ту набережную, на которой она гуляла с Праведником. Медленно стуча каблуками по пустынному асфальту, Нереальность услышала сзади шум машины. Темно-зеленая «газелька» остановилась около девушки, и из открытого окна высунулась лохматая голова... Брюнета.
- А... здрасте... – промямлила первой Нереальность.
- Здравствуй, красавица! – весело ответил Брюнет. – А у нас завтра в вашем прекрасном городе концерт, и мы только приехали, вот и катаемся, пугаем молодых девушек!
- Концерт?! Совсем ничего не вижу и не слышу со своими экзаменами...
- Не боись, проведем тебя! Ты, смотрю, из неземных... – сказал Брюнет, разглядывая наряд Нереальности.
- Я просто с выпускного, - пояснила она.
- А я думаю, что не только, - подмигнул Брюнет.
- О Боже, и ты...
- А как же.
Доехав вместе с группой Брюнета до гостиницы, Нереальность вместе с ним снова пошла гулять на ту же самую набережную.
- Я не пойму одного: как вы все так сразу чувствуете меня? – удивлялась Нереальность.
- Да никто не поймет, солнце мое. Просто как видишь тебя, сразу все понимаешь. Особенная ты.
- Я уже поняла, что особенная. Только хорошо это для меня или нет – пока не поняла. Вы все избранные, вас семеро. Но все вы второстепенные. Первая и высшая степень – Мятежный.
- Мятежный... А почему он?
- Не знаю. Божья воля такова.
- Значит, Мятежный – гран-при?
- Я понимаю, что ты очень ревнивый человек...
- Я тоже все понимаю, не надо читать мне морали! Ты мне лучше поведай весь свой «хит-парад», на каком я месте нахожусь?
- Брюнет, ты так осудительно говоришь...
Брюнет лишь вздохнул.
- Ладно, ты на втором месте. На первом – Праведник, на третьем – Дон Жуан, на четвертом – Дробовик, на пятом – Птенчик, а Седой и Мухомор вообще в пролете! Это я про человеческие чувства!
- Второе место – это уже достижение... Я искренне. Значит, любишь меня?
- Не совсем, с долей страсти.
- И я тебя... А я думаю, откуда это непонятное чувство... На жену-то я давно наплевал.
- Все с тобой ясно. Проведешь, говоришь, на концерт?
- Ну, разумеется!
- Только мне бы выспаться сначала. Я ведь школу закончила.
- Поздравляю, студентка! Запиши мой номер, сбрось свой. Я тебе позвоню завтра.
- Уже сегодня – время полпервого.
- Давай я тебя домой отвезу.
Брюнет на той самой «газельке»  отвез Нереальность до дома. На следующий день они созвонились и встретились перед концертом. Нереальность нацепила на себя все цепи, булавки, напульсники и перстни.
- Тебя прямо не узнать, - сделал комплимент Брюнет. – ты вчера совсем другая была. Хотя что-то важное в тебе остается всегда.
- Твоя музыка почему-то на меня так действует, что хочется побыть простым безбашенным металлистом.
- Простой ты не будешь, как ни старайся. Пойдем, проведу тебя поближе к сцене.
Нереальность все же не бесилась, как все вокруг, ей не хотелось. Она просто стояла и наслаждалась видом Брюнета, который то и дело ей подмигивал. После концерта, как уже ясно, Брюнет наплевал на свою группу, организатора концерта и техников и смотался гулять по ночному городу с Нереальностью, никому не сказавшись. Они мотались по набережной и болтали о всякой ерунде. Рядом со спуском к реке с набережной была небольшая ниша, лепнина со спуска образовала над землей укромную маленькую беседку, а рядом еще рос молодой клен, который прикрывал беседку снаружи. И естественно, Брюнет завел Нереальность в эту беседку и перестал себя сдерживать. Нереальность перехватила его руку, которая совсем, было, расшалилась.
- Успокойся, я умоляю тебя.
- Поздно умолять! Не надо было вчера попадаться мне на глаза в такой маечке! – пошутил Брюнет.
- Ты первый из избранных, кто опустился до такого.
- Почему «опустился»? Может, «поднялся»? И потом, я же только на втором месте! Ты сама говорила про долю страсти.
- Ну да... Ты сегодня зажег...
- Признаешься? То-то же! Тебе просто непривычно, твой Губошлеп не такой решительный!
- Откуда ты знаешь про Губошлепа?
- Сама мне вчера на него жаловалась.
- Брюнет, ты хотя бы не так неожиданно, - смягчилась неприступная Нереальность. - я ведь не против...
- То-то же! Пойдем ко мне в гостиницу, - таинственным шепотом пригласил Брюнет, беря Нереальность за руку.
Нереальность поверить не могла, что она это делает. Надо почувствовать себя женщиной, в конце-то концов, подсказывал ей внутренний голос. И все равно, как-то странно это все. Да и потом, разве с ней, Нереальностью, может происходить что-то нестранного?
;
ГЛАВА V

Проснувшись утром и заметив улыбающуюся личину Брюнета, Нереальность поняла, что вчера без страхов и комплексов, в свои семнадцать, легко взяла и рассталась со своей так ценимой девственностью. Но что самое удивительное, она и сейчас, проснувшись утром с легким звоном в ушах от вчерашнего концерта, видя довольного Брюнета, нисколько об этом не пожалела.
- Хорошо, что это был ты, а не какой-нибудь пьяный металлюга, - усмехнувшись, сказала ему Нереальность.
- А ты разве подпустишь к себе пьяного металлюгу? И не смей ни о чем жалеть. Я же избранный. Или ты берегла себя для Мятежного?
- Если бы я берегла себя для него, ты бы после вчерашней попытки больше близко ко мне не подошел, даже там.
- Хе-хе... Ладно. Теперь помни меня всегда. А почему там не может быть плотской любви?
- Потому что там  все слишком возвышенно.
- Ага, возвышенно! Я видел, как вы с Праведником в реке «возвышенно» обнимались!
- Ты опять за старое! Да, возвышенно! Без задней мысли!
- Ладно, не горячись, - улыбнулся Брюнет и вспомнил вдруг: - Я ведь уезжаю сегодня...
- Да я знаю. Приезжай еще.
- Ты тоже приезжай. Повторим, - Нереальность не поняла, пошутил он или нет.
- Обязательно! – она не поняла и сама себя.
Нереальность проводила Брюнета до «газельки» и решила все-таки вернуться домой. «Мама, наверно, беспокоится, - думала она.- Я даже не позвонила ей, когда пошла гулять». Она и сама не думала, что дело примет такой оборот...
По дороге Нереальность пыталась восстановить в памяти события былой ночи. Все вспомнив, осмыслив и проанализировав, Нереальность снова поймала себя на мысли, что ни о чем не жалеет.

 
;
...Нереальность лежала на берегу водопада, нежась в лучах солнца. Легкий ветерок ласкал ее лицо. У нее не было сил даже улыбнуться. Над самым ухом раздался голос Брюнета:
- Прости, что довел тебя до такого состояния. Спасибо, дорогая. Благодаря тебе я, кажется, теперь знаю, как решить конфликт со студией звукозаписи. Он мне всю жизнь в ступор вогнал. Я даже не представляю теперь, как ты меня простишь.
- Не бери... в голову, все... в порядке. Позови... Мятежного... – из последних сил выдавила из себя Нереальность.
Брюнет вскочил и пошел в сторону рощи, откуда обычно появлялся в этой реальности Мятежный. Брюнет не знал, как ему теперь объяснять состояние Нереальности. Подойдя к Мятежному, он тихо начал лепетать:
- Тебя Нереальность хочет видеть.
- Знаю. Поэтому я здесь, - вид у Мятежного был спокойный, но не сказать, что радостный.
- Может, даже знаешь, зачем? – начал сам не зная, из-за чего, злиться Брюнет.
- Знаю. Брюнет, расслабься. Нереальность редко делает ошибки. Она знает, как, когда, кому и сколько. 
- Значит, ты мне морду бить не будешь? – Брюнет, похоже, удивился всерьез.
- Нет, не буду. Все нормально, - улыбнулся Мятежный.
Брюнет и Мятежный молча дошли до того берега, и Брюнет отошел в сторону. Даже после уверений Мятежного в том, что все в порядке, он чувствовал какую-то вину. Мятежный же подошел к Нереальности и положил ее голову себе на колени.
- Все хорошо, я с тобой. Дай руку.
Мятежный передал ей немного энергии, из которой она может восстановиться и увеличить количество этой энергии. Щеки Нереальности порозовели, в глазах появился блеск.
- Спасибо, - сказала она мятежному уже в полный голос, потом обратилась к Брюнету, который сидел на берегу.  – Эй, ты, добрый молодец, что кручинишься, головушку буйную повесил?
В ответ Брюнет лишь виновато улыбнулся. Нереальность встала с травы, поправила платье и сказала все еще сидящим на траве своим мужчинам:
- Все, господа, все удовлетворены и довольны. Теперь мне надо побыть в одиночестве.
Нереальность пошла в сторону своего любимого ручья. Подойдя ближе, она заметила на одной из веток Вечного Вяза, под которым она всегда сидела, Дон Жуана, который расчесывал свой роскошные медные волосы и болтал левой ногой, правую подложив под себя. Увидев Нереальность, он радостно свистнул.
- Слышь, ты, Аполлон, слезай с моего дерева, - еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, сказала Нереальность.
- Да ладно те, че ты, - с нахальной улыбкой сказал Дон Жуан. «М-да, не удалось побыть в одиночестве» - подумала Нереальность. Дон Жуан спрыгнул с дерева, убрал с лица волосы красивым жестом и снова улыбнулся, но не нахально, а доброжелательно.
- Давай пройдемся? Я тебя тут уже давно жду. Разговор есть.
- Так уж и быть, давай пройдемся.
Они пошли бродить по роще.
- Ну, так что у тебя за разговор ко мне?
- А, да... У меня проблема с Мухомором. Он недавно вдруг позвонил мне и сказал, что хочет снова сотрудничать со мной. Еще как-то смутно сказал, что это все из-за тебя...
- Так он что, меня обвиняет?
- Да я сам не понял. Я его вообще тогда не понял. Я, в принципе, не против вернуться, но он... он странно себя ведет в последнее время. Сначала ни с того ни с сего намекает, что ему надоело со мной работать, а теперь буквально требует, чтобы я к нему вернулся.
- Понимаешь, он бы не стал ничего требовать, если бы не встретился со мной несколько месяцев назад. Я, кажется, открыла ему глаза на то, что он делает. Так что его поведение закономерно. Вернись к нему, я постараюсь сделать так, чтобы он больше так себя не вел.
- Да? Ну, ладно, попробую.  Раз уж ты постараешься...
- Дон, мне пора, - сказала Нереальность, посмотрев на закат. Закат означал, что в настоящей реальности начинается настоящий день и настоящая жизнь, от которой Нереальность пока не отказывалась, которая тоже была ей необходима.
- Может, скоро увидимся. Пока, - улыбнулся Дон Жуан.
Как только Дон Жуан скрылся из виду, Нереальность с тоской глядя на закат, отбыла в реальность.
 
;
Нереальность почти все лето прожила в полном спокойствии. Только в конце августа, когда ездила в университет перед началом учебы, встретила там Праведника. Он проезжал мимо на своей машине и остановился, увидев Нереальность.
- А ты что здесь делаешь? – удивилась она.
- Не рада, что ли? – сказал Праведник. – Я по делам, с организатором концертов одна проблема возникла.
- А меня предупредить не мог, что приедешь?
- А это сюрприз, - улыбнулся Праведник. – Я тебе потом хотел позвонить.
Нереальность тоже улыбнулась, глядя на довольную физиономию Праведника, выглядывающую из открытого окна черного «Рено».
- Поехали, что ли, в кафе зайдем, поболтаем, - пригласил Праведник.
Нереальность просидела с Праведником в кафе около двух часов, после чего они отправились гулять на свою знаменитую набережную. Потом Праведник отвез Нереальность домой.

Учеба в университете началась успешно, правда, некоторые быдлоподобные студенты, учившиеся там из-за больших родительский денег и связей, пытались подшучивать над ее химеричностью, но вскоре им наскучила эта забава, ибо они видели, что ничего забавного из этого не выходило. Нереальность в конце первого курса отправили на практику в Москву на две недели. Выделили однокомнатную квартиру недалеко от центра. «Ну, ничего, жить можно» - думала Нереальность, развешивая над временной кроватью плакаты с родными лицами.
Как-то, возвращаясь, с работы, Нереальность не спеша гуляла по московским улицам. В голове крутились есенинские строки: «На московских изогнутых улицах помереть, знать, судил мне Бог...» Помирать она, конечно, и не собиралась, но понимала, что здесь, в мегаполисе, случится что-то важное, сужденное Богом. Бродя вокруг фонтана, брызги от которого орошали развевающиеся на легком ветерке длинные волосы Нереальности, она вдруг увидела Дон Жуана, сначала почему-то не совсем поверив своим глазам, решив поначалу, что находится там. Он стоял около фонтана, по-видимому, пребывая в таком же настроении, как она. Нереальность решила не церемониться и подошла к нему.
- Здравствуйте, - сказала она с чувством.
- Привет, привет, - ответил Дон Жуан, даже не оглянувшись. – Тоже грустите?
- Да сама не пойму, - ответила Нереальность. – Что-то не тянет веселиться.
- Меня тоже, - вздохнул Дон Жуан, поправляя сбившуюся гриву. – Может, прогуляемся по вечерней столице, раз уж так Господь распорядился?
- С превеликим, - улыбнулась Нереальность.
Нереальность даже не поняла, где они с Дон Жуаном все это время ходили, ибо город совершенно не знала. Но она доверяла Дон Жуану и даже взяла его под руку.
- Раз уж мы из случайной встречи сразу перешли на романтическое свидание, согласен, по моей инициативе, то давайте перейдем на сближение и для начала откажемся от официальных обращений, - произнес речь Дон Жуан.
- Как скажешь, - сразу поняла его Нереальность. Ей нравился Дон Жуан, особенно теперь, когда медная шевелюра его колыхалась на ветерке, и три пуговицы рубашки были расстегнуты. Да, все-таки юные годы берут свое, и Нереальности стало немного стыдно за себя – то, что она не общалась с нормальными, живыми и реальными представителями мужского пола, это ладно. Но что ни избранный, то обязательно, как бы невзначай, то поцелуи, то объятья, то еще что поинтересней... Ей было не так много лет, чтобы слыть покорительницей сердец, причем далеко не ровесников, а вполне самодостаточных мужчин в возрасте за 35. Хотя и она, и каждый из них понимали, что цель их общения совсем иная, ей все равно было стыдно.
Они несколько минут шли молча, и в голову Нереальности полезли фантазии, Дон Жуану, по-видимому, тоже. Он с улыбкой посмотрел на нее.
- Ты здесь надолго?
- А как ты понял, что я не из Москвы?
- Москвички не такие. Они все гиперуверенные в себе и мнят себя сущими владычицами морскими. Одни акулы. Это проявляется сразу. Ты нисколько на них не похожа.
- Приятно слышать. На следующей неделе уезжаю, в пятницу.
- Жаль, что так быстро... Может, сегодня ко мне пойдем?
- Давай сначала погуляем, а? Все вы так: сразу «ко мне! ко мне!»
- Все? А сколько уже было? – испугался Дон Жуан.
- Не надо делать такие квадратные глаза, ты знаешь про избранных. «Было» только с одним, а встреча была еще не со всеми.
- Весело живешь, - усмехнулся Дон Жуан.
- Ты, пожалуйста, не делай вывод о моем легком поведении, - сказала Нереальность.
- Да что ты выдумываешь, я и не собирался, - поспешил оправдаться Дон Жуан.
- Ты знаешь, мне уже становится смешно, - замотала головой Нереальность. – Все мои связи с избранными со стороны и в реальности смотрятся как... ну, ты понял. Как будто весь смысл этих связей теряется... Ну да, именно поэтому мне и грустно. Как будто что-то не так...
- А что не так?
- Не знаю. Наверно, то, что все вы сразу видите во мне противоположный пол...
- Да, конечно, мы видим, потому что мы в реальности. Это только там мы можем видеть лишь энергетику. А здесь мы ее чувствуем и благодаря ей выделяем тебя из всех остальных представительниц противоположного пола. Ты меня понимаешь?
- Да, кажется, понимаю. Ты так просто все это объяснил... Как-то странно. Боже, как же это нелепо!...
- Это тебе только кажется. Скоро поймешь, что я прав. Хотя... А что, твой гран-при Мятежный тоже...?
- Он не сразу. И все равно это несло другой смысл.
- Все-таки тебе открыто больше, чем нам, избранным.
- Ну, не знаю... Слушай, я, конечно, понимаю, что ты избранный, но неужели я с избранными могу разговаривать только на тему этих двух реальностей?
- Ну, давай поболтаем просто так. Могу тебя в кафе сводить.
- Веди! – обрадовалась Нереальность.
Они посидели в кафе за чашкой кофе и пошли гулять дальше. Вернулись опять к тому фонтану, прошлись по парку. Вдруг Дон Жуан вытаращил глаза:
- Смотри, какие люди!
Нереальность посмотрела в ту же сторону, в которую смотрел Дон Жуан, и увидела около автостоянки пыхтящего сигаретой Мухомора.
- Ну все, Дон, сейчас ваши отношения и выяснятся. Он ведь обещал мне больше не делать глупостей. Я ему даже энергии на это выделила.
- Пошли к нему, - Дон Жуан взял Нереальность за руку.
Дон Жуан красивым жестом поправил волосы и подошел к Мухомору.
- Привет. Я согласен вернуться.
- Вот и прекрасно, - улыбнулся Мухомор. Тут Нереальность не выдержала наблюдать этот театр в сторонке и подлетела к Мухомору:
- Опять у тебя все прекрасно, да? Хотелось бы верить, что это не твоя очередная выходка, а искренний ход в силу выполнения обещания!
- Я же тебе обещал, что больше никаких выходок, - со смущенно довольным видом ответил Мухомор. – Энергию у тебя выпросил, и ты думаешь, опять выходка? Я не могу так с тобой поступить.
- Еще как можешь, - съязвила Нереальность.
- После того, что было – не могу.
- А что было? Мы встретились в реальности, и у тебя проснулась совесть?
- Да. Но...не только.
- Что «не только»? То, что ты не умеешь держать себя в руках, и то, что у тебя такая неадекватная реакция на мое психологическое воздействие?
- Ну, да, наверно... – потупил взгляд Мухомор, немного удивленный ораторской способности Нереальности, когда она выпалила последнюю фразу.
- Ладно, хватит мямлить. Дон, ты точно возвращаешься в группу?
- Да. Теперь точно. Мне это все надоело. О Боже, Нери, как мне это все надоело!!! – сорвался Дон Жуан.
Тут с Нереальностью что-то случилось. Она была не «здесь», но и не там. Собственные мысли до невозможности ее оглушали. «Надоело, надоело... И мне надоело. Как же это все уже... Как же, как же дальше?... Зачем, зачем?... зачем я ввязалась в эту жестокую игру... изводя и их, и себя... зачем? Я не понимаю... Все ради Мятежного... а зачем ему это все? Я не понимаю... пойму когда-нибудь... пойму ли?...»
- Эй... Что с тобой? – голос Дон Жуана раздавался сначала будто издалека, а потом все ближе. – Попробуй не поверь тут, что ты – Нереальность и никто иной! Боже, как все-таки хорошо, что ты у нас есть!
- Я есть не у вас... – тихо ответила Нереальность. – Я есть у Мятежного. Это вы есть у меня.
- То есть...? А, ну да... – не понял и тут же осекся Мухомор.
- Играйте, ребята, музыку. У вас это хорошо получается. Не надо сосать из меня энергию, когда она вам не положена. – Тут Нереальность покосилась на Мухомора. - С вами я разрядилась почти до нуля. Играйте музыку, радуйте народ. Не разбегайтесь больше. Я устала с вами нянчиться.
Нереальность, прочитав эту короткую нотацию, повернулась и медленно пошла по дороге, занавесившись волосами. Она слышала, как Дон Жуан прощался с Мухомором, как они договаривались о встрече на студии. Спустя немного времени Дон Жуан ее догнал. Догнал и просто молча пошел рядом, не посчитав нужным что-то говорить, тем более оправдываться. Он был в этом плане умнее и сдержаннее Мухомора (хотя в обыденной жизни можно было утверждать наоборот) и понимал, что Нереальность связана с ними всеми, но им нельзя было злоупотреблять этой связью и воспринимать как должное. Связь есть, и она устойчивая, и они с Мухомором своими закидонами совсем истерзали бедную Нереальность. Дон Жуан чувствовал себя виноватым, но Нереальность, похоже, больше винила Мухомора. Почему – она и сама не знала, ведь Дон первый психанул и ушел из группы. Она вообще никогда не могла рационально и внятно ответить на вопрос «Почему?», а порой не то что бы рационально и внятно, а вообще не могла.
Наконец Нереальность сама взяла Дон Жуана под руку. Он все так же молча другой рукой убрал с ее лица волосы, за которыми оного не было видно вообще. Она поймала эту руку и крепко сжала. Все эти жесты заняли не более минуты, но словами и за час не скажешь того, что они сказали друг другу молча, через эти жесты.
В свою квартиру Нереальность в тот вечер, конечно, не вернулась. Они с Дон Жуаном полночи сидели у него на кухне и разговаривали о всякой ерунде, как простые смертные. Потом легли в кровать, и Дон Жуан сразу засопел. «Вымотался, бедняжка,» - думала Нереальность, тихонько поглаживая его медную шевелюру.
 
...Закрывая рукой лицо от испепеляющего света, Нереальность медленно шла по роще к своему любимому ручью, где она всегда находила прохладу и утешение. Она устроилась около ручья, прислонившись к Вязу. Ничего не хотелось. Вроде все правильно, жалеть было не о чем. Но то ли тоска ее грызла, то ли вообще отсутствие всяких чувств, переживаний и мыслей не давало ей покоя...
Со стороны водопада послышались веселые голоса, и пассивное состояние Нереальности пропало. Она улыбнулась, поняла, что не одна, что здесь она не может быть одна. Голоса приближались, и было такое чувство, что народу там было немало. Нереальность встала и вышла к ним навстречу.
- Привет!!! Вылезай из-под своего Вяза, пошли загорать!!! – заорал Мухомор, увидев ее. Дон Жуан сверкнул своей неотразимой улыбкой, Седой и Дробовик были заняты веселым выяснением отношений между собой, Птенчик поддакивал то одному, то второму, Праведник ограничился одним, но емким жестом и словом «Привет». Но первым к Нереальности подошел Мятежный.
- Рад тебя видеть. Как ты?
- Все в порядке, как видишь.
Потом они всем стадом действительно пошли загорать к водопаду. Нереальность посмотрела на своих избранных со стороны (исключая Мятежного, он вместе с Нереальностью тоже участвовал  в наблюдении) и поняла, что все они находятся в полной гармонии, и никто ни в чем не нуждается. Только вот позиция Дробовика была не совсем понятна. То ли он в шутку скандалил с Седым и язвил Птенчику, то ли на самом деле что-то у него было не так. Когда у человека все в порядке, и он ни в чем не нуждается, то он не задирает ближних своих и не пытается нарочито привлечь к себе внимание. Нереальности казалось, что это все непонятно и самому Дробовику. Он никогда не жаловался на недостаток энергии, на то, что он запутался, что он в тупике... Нереальность верила ему до последнего момента, но теперь ей надоело смотреть на это безобразие, происходящее с ее четвертым избранным.
Мятежный, он ведь все видит и чувствует, о чем Нереальность думает. Вот и сейчас, когда она забеспокоилась о Дробовике...
- Что-то с ним не так?
- Да, что-то непонятное. Странно он себя ведет. Он запутался, не знает, как быть дальше...
- Он ведь гордый, никогда к тебе не подойдет с просьбой...
- Да, гордый... А еще ему стыдно передо мной за то, как он когда-то вел себя с тобой.
- Он тогда не считал, что делает плохо. Он так себя вел не из-за того, что был в тупике и испытывал духовный недостаток.
- Тем не менее, он был неправ. Но я ведь его давно простила, хотя он и не просил прощения. Он же как-никак избранный, пусть и четвертый, и мне не все равно, что с ним творится.
- Тебе надо с ним поговорить.
- Наверно, он не хочет, чтобы я с ним разговаривала... Ну, ладно, все равно пойду, поговорю.
Нереальность встала с травы, отряхнула платье и пошла в сторону резвящихся на берегу избранных. Дробовик в это время что-то активно доказывал Седому, используя ненормативную лексику, жесты и мимику. Нереальность подошла к нему и тихонько дернула за рукав. Дробовик перестал орать и с удивлением оглянулся на нее.
- Давай отойдем, надо поговорить, - тихо объяснила она.
Дробовик, видимо, был в шоке, непонятно, отчего. Ему самому было многое непонятно в своей жизни в последнее время. Они пошли в сторону рощи и остановились у ручья Нереальности (здесь он стал называться так), и Нереальность сказала Дробовику:
- Садись. Устраивайся поудобнее.
- Нери, что? Что случилось? Я не виноват! Прости, Нери... Прости меня за все...
- Дробовик, угомонись. За прошлое, касающееся Мятежного, он тебя давно простил, я тоже, а сейчас на тебя обижаться грех, ибо ты не понимаешь, что ты делаешь.
- Я не виноват, что я не понимаю!!!
- Я тебя не обвиняю, хватит уже орать. Сам же знаешь, что надо подойти ко мне за помощью. Почему не подошел?
- Не сообразил... Боялся, что ты меня пошлешь.
- Как я тебя могу послать, если ты – избранный, и деваться некуда? А помочь я тебе не смогу без твоего желания, согласия и понимания надобности этой помощи. А тебе это надо, ой-ой-ой как надо.
- Да... Извини, я сам виноват, что запутался. Не подошел к тебе сразу, и пошло-поехало, как снежный ком...
- Дробовичок, дай мне свою лапку.
- На...
Дробовик скромно протянул руку, Нереальность крепко ее сжала. Работа предстояла нелегкая, она даже прислонилась к дереву, чтобы не нырнуть в ручей. Связь длилась долго, наконец, Дробовик вздохнул и убрал со вспотевшего лба волосы, а Нереальность наконец отпустила его руку и тоже вздохнула, слегка покачнувшись от упадка энергии. Дробовик, наконец, начал понимать, что происходит с людьми и с ним. Он решительно взял Нереальность за плечи и положил к себе на колени.
- Ты ведь умный, не дурак, - слабым голосом сказала Нереальность, – вот и было обидно, когда ты вел себя по-дурацки...
- Да, я понимаю. Больше так не буду.
- Больше и не надо. Поэтому у меня и появились подозрения, что с тобой что-то не то, а ты ведь молчишь, а я не могу так моментально определить твое состояние, ты ведь только четвертый...
- Да, я все понимаю...
Нереальность встала с его колен и заботливо заложила его непослушный локон за его горячее покрасневшее ухо.
- Ну и все, успокойся. Зачем тебе связь со мной, если ты не просишь о помощи? Всегда обо всем говори, понял?
- Угу... – пробубнил Дробовик, поднял голову и широко улыбнулся.
Их одиночество нарушил голос Птенчика, раздавшийся со стороны ручья:
- Нери, у меня к тебе вопрос.
Дробовик сделал бешеные глаза и начал возмущаться:
- Ты че приперся, кто тя сюда звал, ты?
Нереальность с недовольным видом повернулась к нему:
- Ты опять за свое?
Птенчик был чем-то обеспокоен.
- Садись, - сказала ему Нереальность. Птенчик устроился с другой стороны от Нереальности. Дробовик хотел было уйти, но Нереальность его не отпустила.
- Нери, почему они меня тюкают?
- Кто? Дробовик и Седой?
Дробовик обиженно засопел.
- Ну да...
- Не волнуйся, Дробовик больше не будет. А Седой чем тебя беспокоит?
- Да ну, он какой-то странный. Постоянно надо мной глумится. И не угодишь ему!
- А и не надо ему угождать, тоже мне птица нашлась! Ладно, постараюсь решить эту проблему. Птенчик, а ты не веди себя как униженный и оскорбленный, покажи чувство собственного достоинства!
- Попробую...
- Ладно, идите отсюда оба, Седому от меня привет.
Дробовик и Птенчик встали и ушли, Нереальность еще немного посидела у ручья. «Что ж это за фигура такая – Седой? Вообще непонятно. И разговаривать с ним страшновато как-то... Не знаю...Все они его боятся, я вижу».
Нереальность встала, дошла до водопада, села снова рядом с Мятежным.
- Ну, как успехи? – спросил соскучившийся Мятежный.
- Вроде, удачно. Кстати, ты к ним возвращаться не собираешься?
- Нет уж, увольте. Мне и так хорошо.
- Ладно, будь счастлив. Пока я рядом, я все чувствую. Я помогу, если что.
- Не чувствуй себя обязанной, все должно быть наоборот.
- Нет, ты себя тоже не чувствуй. Просто так нужно. Вот и все.
Они обнялись, попрощались,  и Нереальность ушла обратно к ручью.


 
 
;
ГЛАВА VI

В Москве Нереальность была уже неделю, пора ехать домой, но она решила, что ввиду ее нереальных и непонятных дел и обстоятельств лучше остаться пока здесь, тем более сессия была сдана еще до практики, последний семестр был закончен вместе с учебным годом. 
Квартиру ей удалось оставить, заплатив за нее первый взнос и обязуясь отдать остальное в течение двух лет. В агентстве удивились, как ей, еще не совершеннолетней студентке, совершенно чужой в этом городе, удастся найти эти деньги за два года, но сама Нереальность думала, что срок достаточный, и квартиру за ней признают. Пришлось, правда, согласовать с родителями, ибо до совершеннолетия Нереальности еще несколько месяцев.
Как-то июльским вечером, сидя на кухне и пыхтя сигаретой, Дон Жуан вспоминал Нереальность. Причем сам он толком понять не мог, что именно он вспоминал – то, как она помогла ему в вопросе музыки, в смысле работы, или тот романтический вечер, проведенный с ней вдвоем... В общем, решил он ей позвонить.
- Привет, как жизнь?
- Да ничего, живу, скучаю немного, - ответила Нереальность, пребывая в хорошем настроении и обрадовавшись звонку Дон Жуана, потому что ей было скучновато сидеть одной.
- Скучаешь? Может, погуляем сегодня? Насколько я знаю, ты к ночным прогулкам относишься положительно.
- Конечно, пошли! Давай через двадцать минут у того самого фонтана, где мы первый раз встретились?
- Давай. Только не сильно меня бей, если я опоздаю.
- Вообще-то опаздывать положено мне! Ну, ладно, опоздаем вместе.
- Я тебя буду ждать.
- А может, и я тебя, хи-хи... Ладненько, договорились.
- Ну, давай. Очень хочу тебя увидеть.
- И я тебя.
Через двадцать минут они встретились у фонтана, и никто не опоздал. Побродили по городу, поболтали обо всем, о двух реальностях, о Мухоморе, о Седом, о Дробовике, о Птенчике, о Мятежном... Так, ничего особенного не случилось. Только поцеловались они в первый раз, до этого не дошло почему-то даже в первый день их знакомства, когда Нереальность осталась у Дон Жуана на ночь (и ничего тогда между ними не было, не было даже подобных мыслей).
По дороге домой, когда Дон Жуан проводил Нереальность до дома, она увидела у автостоянки (или ей показалось?) Седого, который разговаривал по мобильному телефону, по-видимому, с Дробовиком, обсуждая, по-видимому, Птенчика. Нереальность не стала к нему подходить, ей не хотелось портить настроение ни себе, ни Дон Жуану, которому она не сказала, что видела Седого.
Дойдя до подъезда, горячо попрощавшись с Дон Жуаном, Нереальность легла на неразложенный диван и закрыла глаза. И тут она поняла, что ей не показалось. Она чувствовала отчетливый и срочный вызов туда...
 
;
...Нереальность поправила платье и с опаской оглянулась вокруг, думая, где тот, кто ее сюда вызвал. Невдалеке от ручья стоял Седой в белой косоворотке с разорванным воротом.
- Иди-ка сюда, - тихо сказал он, долю секунды покосившись на ошарашенную Нереальность.
- Что за дела? Что за тон, ты с какой радости так со мной разговариваешь? – не растерялась Нереальность и высказала первые претензии.
- Нери, извини за тон, не хотел. Ну, подойди ко мне, пожалуйста, а то далеко говорить...
Нереальность вздохнула и не спеша подошла к Седому.
- Что тебя обеспокоило, дорогой друг? – спросила Нереальность с сарказмом в голосе.
- Мне тут от тебя привет передали... Знаешь, кто. Мне казалось, что потребность разговора со мной должна была возникнуть у тебя, но ты как будто…
- Да, она возникла, но я…
- Что «я»? Говори со мной откровенно, я же чувствую, что это серьезно!
- Во-первых, не дерзи, а во-вторых…
- Извини. Что во-вторых?
- Во-вторых, я боюсь с тобой разговаривать…
- Не понял. Ты меня боишься? – переспросил Седой.
- Ты страшный человек, поверь мне! Бог знает, что у тебя на уме!
- Я не верю в Бога.
- Во первых, дело не в том, веришь ты или нет. А во-вторых, «Войну и мир» читал в школе? Помнишь, как там масон спорил с Пьером Безуховым, который тоже не верил в Бога? Я с ним согласна. Как ты можешь в Него не верить, когда Он есть, хочешь ты или не хочешь? Кого мы обсуждаем? На кого мы ропщем? Кого мы распинаем каждый день своими свинскими грехами? Кого ты отвергаешь? Кто сделал так, что я, ты и остальные избранные оказались здесь? Кто дал нам всем энергетическую связь? Кто послал меня Мятежному, а его мне? Кто сделал так, чтобы мы все пережили то, что переживаем? Кто толкнул тебя выяснять со мной сейчас отношения? Кто же, как не Он, знает, что у тебя, зверя, на уме?! Кто, скажи?! Кто?! – Нереальность чуть не заплакала от обиды и злости на Седого из-за его тупого и упрямого атеизма.
- Ну ладно, успокойся. Допустим, ты права.
- Допустим?! Смотрите-ка на него, он снизошел, допустил!
- Нери, я был не прав. Ты меня убедила. Я говорю правду.
- Конечно, ты сейчас не можешь врать. Это надо быть даже не знаю кем или чем, чтобы лицемерить здесь, сейчас, практически перед лицом Господа! И ты еще заявил, что ты в Него не веришь!...
Седой опустил голову. Впервые в жизни он, казалось, узнал, что такое совесть, впервые ему стало стыдно. Ему стало стыдно перед всеми, кому он причинил боль своим ужасным отношением, и перед Нереальностью - студенткой, которая младше его почти на тридцать три года, и перед Высшей Силой, в которую он поверил.
- Я тебе обещаю, я перестану.
- Я знаю, что перестанешь. Другого и не предполагалось. По-моему, ты меня сюда вызвал, чтобы о чем-то сказать.
- Нет, мне уже нечего говорить. Все, что я скажу, будет бессмысленно и больно.
- И все-таки? Ты меня сюда вызвал, значит, что-то серьезное было?
- Да я хотел тебе сказать жуткую глупость. Чтобы ты не вмешивалась в наши дела. Боже, какая же глупость…
- Я так и подумала. Ну, тогда иди домой. Желаю удачи, - Нереальность улыбнулась Седому и чмокнула его в шершавую щеку. Седой чуть не разрыдался, но взял себя в руки и ушел к водопаду, откуда и вернулся в реальный, общий для всех людей мир. Нереальность немного посмотрела в его сторону и тоже хотела свалить туда же, но услышала за спиной голос Мятежного.
- Ты молодец. Я думаю, он теперь и правда прозреет.
- Уже прозрел, чуть не разревелся тут, - хмыкнула Нереальность.
- Я вообще-то не о нем хотел поговорить, а о тебе.
- Обо мне? А что со мной такое?
- Нери, ты слишком тратишься на них всех. Пора подумать о себе.
- На то они и избранные, чтобы тратиться на них!
- Что ты будешь делать, когда вся эта нереальная несуразица закончится? Ведь это не вечно, сама понимаешь.
- Понимаю. Но я не знаю, как буду жить дальше...
- Ты ведь постоянно сюда ходишь, и мы тоже.
- Мятежный, вся эта миссия для того, чтобы вернуть к нормальной психологической жизни тебя. Я твой ангел-хранитель, и буду им до тех пор, пока эту миссию не выполню. Если ты не будешь иметь моей энергетической поддержки, то ты совсем упадешь, и никакие психоаналитики потом не помогут выбраться из этой ямы! Пойми, это не я так захотела, это решено свыше! Ты не должен меня гнать!
- Нери, родная моя, зачем ты мне все это говоришь? Ты думаешь, я смогу сказать тебе «Уходи»? Ты с ума сошла.
- Да, уже давно.
- Нет, я все-таки серьезно. Какой будет наша жизнь после того, как ты меня восстановишь? Ты забудешь меня? Мы даже не будем встречаться?
- Не могу предсказать, я не пророк. Хотелось бы общаться с тобой. Хотелось бы и в реальности помогать друг другу.
- Будем надеяться. Я в реальности тебя знаю, и буду скучать.
- И я. Кажется, пора возвращаться.
- Скоро увидимся. Не прощаюсь.
Нереальность проводила Мятежного взглядом, когда он исчез по пути к роще. Нереальность по-философски улыбнулась, глядя в нереальное небо, и закрыла глаза.
 
;
Очнувшись, сидя на полу и положив голову на диван, Нереальность поняла, что уже давно утро. Она смутно вспомнила, о чем она разговаривала там с Седым и Мятежным и поняла, что по проторенному пути, по традиции она вскоре встретит их в реальности.
Так оно и было. Однажды по дороге на работу на той же самой стоянке она встретила Седого. Почти не разговаривали. Просто «Привет, как дела?» - «Уже все нормально», и разошлись. А о чем еще вести разговор? У Седого, видно, действительно проснулась совесть, и он действительно поверил в Бога, это было видно. Его взгляд изменился, на мир, на людей, взгляд как физический, так и философский. Этого не скроешь.
Через неделю в одном из рок-клубов, куда Нереальность пошла с целью убить терзающее время, она встретила Дробовика и Птенчика. Они сидели у барной стойки и о чем-то болтали, видимо, уже под градусом. Нереальность устроилась за столиком невдалеке от них, думая, заметят или нет. Не замечали минут пятнадцать, хотя, может, и замечали, но не рисковали завязывать беседу. Правда, Птенчик оглянулся мельком пару раз... Наконец, Дробовик посмотрел в упор на Нереальность и улыбнулся нетрезвой улыбкой. Нереальность тоже ему улыбнулась. Он смотрел на нее, застыв, около минуты, после чего вся нетрезвость из выражения его лица пропала. Узнал.
Нереальность решила не скромничать и не ждать первого шага от представителей мужского пола, подошла к стойке и приютилась между протрезвевшими Птенчиком и Дробовиком.
- А тебе все-таки спасибо, - сказал первым Птенчик и кивнул в сторону Дробовика. – Видишь, я с ним дружу.
- Да всегда пожалуйста, - пожала плечиком Нереальность.
- Нери, - дернул ее Дробовик. – У нас в коллективе все нормально.
- Я рада за вас.
- Нет, ты понимаешь – все! Все нормально! Я не скандалю больше ни с кем, просто не хочется. Птенец почувствовал себя человеком. С Седым вообще что-то серьезное стряслось, на себя не похож...
- Он в Бога поверил, - объяснила Нереальность.
- А, - протянул Дробовик.
- Нери, скромничаешь, - влез Птенчик. – Ведь это он с твоей помощью поверил!
- Это не имеет значения, с чьей помощью. С Божьей помощью! Пришло его время поверить. Как начертано, так и будет, сам понимаешь, - оправдалась Нереальность.
- Как-то все это божественно так, - сказал Дробовик.
- А ты что думал, магия? Экстрасенс я, что ли?
Дробовик опустил голову и засмеялся над собой. Только сейчас на него снизошло озарение о том, как все это серьезно. Дальнейшая их беседа значения не имеет. В конце концов Дробовик решил собрать всех музыкантов, с которыми когда-либо работал, и устроить большую гулянку. Сам не знает, почему на него вдруг нашло. Это число оказалось немаленьким, но это не пугало его. Туда попадали все избранные. Хоть Нереальность и еще не сотрудничала с Дробовиком как музыкант, но тот изъявил желание видеть ее на этом сборище.
Дробовик успел собрать весь этот шабаш за две недели. Народу оказалось много, и всех Нереальность была рада видеть, хотя не все ее знали, но познакомились быстро. Один из них, тоже музыкант, и тоже любимый за это Нереальностью, оказался вполне интересным собеседником. От него исходила энергия, похожая на энергию избранных... Для Нереальности он стал Блондином. Он не кинулся сразу на коробку с пивом, как почти все остальные. Потом они все-таки выпили, но не грубого плебейского напитка, именуемого пивом, а искристого шампанского. Разговор начался невзначай, о музыке, о Москве, о бешеном мире... да и продолжился вполне просто – без размышлений о смысле жизни, о ее несправедливости, о параллельной реальности... Нереальность расспросила Блондина об их новом альбоме, о жизни, он ее – об учебе, о родителях, о детстве, о парнях... Последняя тема все же оказалась философской...
- А тебе еще не говорили, что ты здорово умеешь сводить с ума? – вопрошал Казанова Блондин, в которого влюблены толпы девчонок-металлисток, эффектно поправляя свои тонированные волосы и пододвигаясь к Нереальности все ближе.
- Говорили, - непринужденно ответила она. – Но толку от этого... Все равно это все несерьезно.
- Сначала несерьезно, а потом серьезно. Рано или поздно.
- Это ты говоришь мне о серьезности, ты, который на улице отбивается от поклонниц, щиплет их за зад в гримерках и целует в губы на сцене в благодарность за букет алых роз, которые тебе так идут?
…
На них никто не пялился. Кто с кем целуется, кто с кем выпивает, кто с кем ругается, уже никого не волновало. «Опять... – сгорала от стыда Нереальность, гладя Блондина по плечам. – Опять избранный, и опять я с ним целуюсь».
Вскоре получился перерыв, тем более на все эти пьяные рожи (за исключением Блондина) стало противно смотреть, и Мятежный увел Нереальность в сторонку.
- Давно тебя не видел. Как дела?
- Да хорошо все, странно даже. А у тебя как?
- Да устал, как собака, но все равно доволен. У нас тут мега-концерт на следующей неделе, репетируем, как бешеные, скоро с ума сойду от этого всего. А без этого жизнь не мила...
- У, родной мой, чувствую, концерт этот будет мощный и значительный... Ты извини, не могу я больше двух недель уже молчать об энергетике, особенно если это касается тебя.
- Скоро конец?
- Да, я это чувствую. Скоро все кончится. Я чувствую этот концерт, он высосет из тебя очень, очень много... И еще эта дурацкая тусовка... ты и так еле живой. А у тебя завтра день рождения...
- Да, точно... с утра помнил, а сейчас...
- Забудь обо всем, это только твой праздник, и тебе все можно.
- Все никому нельзя.
- Ну, это все понятно, свобода и счастье абсолютными не бывают. Я тебе позвоню завтра.
- Буду ждать.
- Да, и еще: нам нужно будет как-нибудь завтра увидеться. Ты сможешь на минутку вырваться из веселой компании семьи и друзей?
- Смогу, но ближе к позднему вечеру.
- Да хоть ночью. Надо же мне тебя поздравить тет-а-тет.
- Я знаю, и мне надо.
- А сейчас мне уже надо бежать. Этим алкашам передай, что я их уважаю, некоторых – даже очень, но боюсь, что метро закроется.
Нереальность чмокнула Мятежного в уголок губ и убежала в сторону станции метро.
До дома она еле дошла – глаза слипались. А может, энергии было «на дне бака». Энергию ей тратить было сейчас нельзя, но, может, опять какой-нибудь дерзкий умник с этой дурацкой тусовки все высосал... «Так, Нереальность, - сказала она сама себе. – Хватит. Есть реальная жизнь. Все свои недосыпания и недомогания нельзя связывать с твоим идиотским так называемым даром! Так же невозможно жить вечно!» Последние слова оглушили ее, будто это сказала не она про себя, а кто-то извне, сверху, повсюду... Это звучало как пророчество, и она понимала это.
Нереальность заснула как убитая даже не переодевшись и не сняв с постели покрывало. Ей всю ночь снился какой-то бред, как она от кого-то убегает, потом кого-то догоняет... Причем это была не веселая игра в догонялки, а какая-то серьезная и недетская гонка, имевшая влияние тогда на судьбу или на жизнь. И этим кем-то был то Мухомор, то Дробовик, то Седой, то еще кто-то невнятный...
В общем, Нереальность проснулась в ужасном настроении. Но вспомнив, что сегодня за день, поняла, что так жить нельзя, по крайней мере сегодня. Она схватила телефон, нашла списке звонков Мятежного и тыкнула зеленую кнопку.
- Привет, родной. Как настроение?
- Я сегодня выспался в кои веки! Так что все хорошо. Жена сегодня добрая какая-то, дети просто ангелы...
- Они ведь у тебя взрослые уже...
- Да, это и удивительно.
- Весь день пировать будешь?
- Не знаю, к вечеру постараюсь мягко и тактично их всех разогнать по домам.
- А Дробовик с Седым там будут?
- Будут.
- У, этих не выгонишь, пока сами не посчитают нужным сваливать.
- Ну, с моей-то женой посчитают вовремя.
- Да уж, хе-хе.
- Часам к десяти вечера подкатывай ко мне, ага?
- Ага, нормально. Тогда до встречи?
- Давай, пока.
Нереальность достала свою фирменную феньку, которую собиралась на счастье подарить Мятежному, и маленького фарфорового ангелка, попавшего к ней уже неясно откуда, но бывшего с ней почти всю жизнь, положила на видное место, чтобы не забыть, потом пошла в ванную, потом на кухню, потом наплевала на все и пошла гулять.
Гулять было хорошо и интересно. Погода была хорошая, не жара и не холод, мимо то и дело проходили парни или мужчины - длинноволосые, в кожаном прикиде или в каких-нибудь расписных майках, и Нереальность каждый раз оглядывалась с улыбкой на каждого. Пыталась привить себе интерес к «человеческим детенышам». У нее в ушах были наушники, и это делало прогулку еще интереснее, так как вместо надоевшего городского шума уши слышали родную музыку. Иногда даже тексты песен попадали в тему происходящего рядом, как конкретно, так и абстрактно.
Нереальность промоталась по городу почти до вечера, и, испытывая острую потребность в пище, все-таки вернулась домой. Плюхнувшись на диван, она с тоской поняла, что вставать уже не хочется. К Мятежному надо к десяти, учитывая, что добираться минут сорок, а время – еще только седьмой час. Время поваляться еще есть. Тут, лежа не диване и щелкая каналы на телевизоре, Нереальность вспомнила про свой сегодняшний сон. Вообще что-то непонятное. Что бы это все значило? Кто-то гнался за ней, значит, кому-то что-то от нее было нужно. И нужно до сих пор. Мухомор, Седой, Дробовик, еще кто-то... А может, и не они... От нее тоже кто-то убегал. Значит, догнал, отнял то, что ему не полагается, и убежал. А Нереальность намерена вернуть. И так постоянно в последнее время, да, да! Осенило… Боже, ведь именно это все и происходит! Какая-то бешеная, нереальная и непонятно зачем нужная гонка. Мятежный... В том сне его лицо мелькало, даже нет, не мелькало, светило то и дело откуда-то, то ли снизу, то ли из-за плеча, то ли сверху, то ли вообще изнутри... Эта вся энергетическая связь только ради него, он нуждается в помощи... Но зачем остальные?! Вообще непонятно. Господь так решил, значит, так надо. А ей, Нереальности, значит, это незачем понимать, раз она не понимает...
Так, до выхода еще пятьдесят минут. Чем бы заняться... Эти символические подарки в сумку сунуть, чтобы не забыть... «А, ладно, чего сидеть просто так, пойду-ка я на выход, пусть рано, прогуляюсь еще где-нибудь» - решила Нереальность и заперла входную дверь снаружи.
В метро народу было мало, никто и ничто не угнетало так, как это бывает днем. Ничьи крики и никакая толкотня не мешали слушать плеер.
Когда Нереальность дошла до подъезда Мятежного, там стояла приличная и шумная толпа. Она сразу подошла к Мятежному.
- Привет, - шепнула она ему.
Компания ее заметила и тоже поприветствовала. Мятежный тут же схватил ее за руку и отвел в сторонку.
- На, - Нереальность отдала Мятежному маленький серебристый мешочек с ангелочком внутри. – Когда это все закончится, чтобы ты помнил обо мне. И чтобы этот ангелок тебя хранил. Он от Бога.
Мятежный спрятал мешочек во внутренний карман ветровки и обнял Нереальность. Потом она сняла с руки феньку и завязала ее на руку Мятежному.
- А это уже лично от меня. Чтобы ты помнил.
- Не смогу тебя забыть, ангел, - сказал Мятежный и снова прижал Нереальность к себе, и уже надолго.
- Ну все, мне пора, надо добраться до дома, ночь уже.
- А мне надо толпу прогонять и спать заваливаться, завтра вставать рано на репетицию.
- Все, тогда пока.
 Нереальность вернулась домой в странном состоянии. Ей ничего не хотелось – ни есть, ни спать, ни стихи строчить, ни смотреть телевизор, ни плести феньки, ни читать, ни музыку слушать. Не то что бы ей было плохо, нет. Было никак. Нереальность думала лишь о том, чтобы это состояние скорее кончилось. Чем-то оно ее сильно тревожило. «Нет, еще нельзя рвать связи, нет! Он же не продержится! Еще чуть-чуть, Боже, прошу тебя! Оставь связь еще ненадолго!...» Нереальность легла на разложенный диван и предалась лишь обращению ко Всевышнему, молитвам о Мятежном. Потом у Нереальности иссяк словарный запас, обращения можно было формулировать лишь чувствами. Потом она устала. «Надо беречь энергию», - решила она.
Ей ничего не снилось этой ночью, она почти не спала. Ей было то жарко, то холодно, то начинала болеть голова, то ноги принимались ныть после долгих сегодняшних хождений по городу. Нереальность не любила Москву. «Какой-то сброд людей, нищих, богатых, папиков, проституток, Мерседесов, взглядов, криков, смеха, плача, нервного мелькания неона, пыли, бензина, дорогого пива, плевков, шума, ветра, потоков бестолковой людской энергии...» - думала она, засыпая.


ГЛАВА VII

Концерт Мятежного состоялся через неделю. Нереальность провели  и поставили прямо перед сценой, даже перед загородкой, сбоку. Ей было немного неловко из-за того, что Мятежный проводит ее на все концерты и ставит на лучшее место, как какую-то ляльку. Но потом земные неловкости улетучились, как дым. Ей открывался хороший обзор, даже если Мятежному вздумается колобродить по сцене и заходить за всякие колонки, датчики и прочую сценическую аппаратуру.
Фанаты ревели, выли, свистели, визжали и орали так, как Нереальность еще никогда не слышала. Аншлаг был абсолютный, завороженно смотрели на сцену, кивали в такт музыке и подпевали даже омоновцы. Нереальность была в своем репертуаре – стояла у сцены, смотрела на Мятежного (иногда и не смотрела – невыносимо было, голова кружиться начинала), слабо улыбалась и сильно прижималась к высокой сцене – физическая слабость была такая, что Нереальность опасалась свалиться без сознания.
Связь была долгая и устойчивая. Сильно мешала энергия фанатов, которая была совершенно бестолковой – выражала много сильных чувств, но объекту-адресату (Мятежному) не то что не помогала, а даже вредила и упорно долбилась против связи Нереальности и Мятежного. Концерт длился два с лишним часа. Нереальность выстояла. Даже невольно улыбнулась в конце. Мятежный, спрятавшись на сцене за большую колонку, настрочил ей sms-ку о том, чтобы она шла к гримерке. Она пошла. Через несколько минут подошли разгоряченные музыканты во главе с Мятежным. Все были веселые, потные и уставшие.
В гримерке долго еще слышался веселый смех и чьи-то голоса. Нереальность долго сидела там с ними, но потом извинилась и сказала, что ей нужно идти. Мятежный отпустил, ничего не расспрашивая.
Время было уже позднее, но метро еще ходило. Нереальность была в вагоне почти одна. Напротив нее сидел лишь один человек. Симпатичный парень, в темных очках, которые он вскоре снял, с длинными светлыми волосами. Вроде бы ничем не приметный молодой человек, но что-то в нем было особенное, какой-то неземной дух, который не оставил равнодушной даже Нереальность. Она сидела напротив и, как дурочка, смотрела на него, не моргая. Он же все время смотрел куда-то в сторону. И тут он повернулся к Нереальности и подмигнул ей, чуть-чуть изменив линию губ улыбкой. Это была не кокетливая улыбка отпетого Казановы, а жест духовного понимания. Осмотрев Нереальность мельком, неземной блондин вдруг быстро пересел к ней.
- Добрый вечер, - сказал он тихо.
- Здравствуйте, - ответила Нереальность, уверенным жестом откинув с лица прядь волос. Ей уже порядком надоели все эти энергетические объекты, даже при том факте, что ради одного из них она живет. Когда она увидела этого длинноволосого одинокого и серьезного романтика, она вдруг вспомнила, что ей хочется обыкновенного женского счастья. Раньше она даже не думала о нем. Оказалось, что блондина зовут Владимир. Ей резануло сознание человеческое имя со значением «Владей миром». Он был байкером из организации «Ночные волки». Почему-то Нереальности показалось, что он не похож на других байкеров. В «Ночных волках» его называли Белым Волком. Нереальность тоже решила его так называть, так как своего настоящего имени она так и не назвала.
Потом оказалось, что Белый Волк живет недалеко от нее, в соседнем доме. Обменялись номерами телефонов, решили созвониться и встретиться еще. Нереальность пришла домой и уснула с улыбкой на лице.
 
;
...Вездесущий свет был по-прежнему ярок, только теперь по лазурному небу плыло маленькое белоснежное перистое облачко. Нереальность сидела у ручья, вжавшись в твердую рельефную кору Вяза, в полном смятении. Со стороны рощи послышался шорох и звук шагов. Нереальность вскочила и вышла из тени Вяза, вглядываясь в пространство между молодыми березками и кустиками жасмина и сирени. Из рощи вышел... Белый Волк. Нереальность широко открыла глаза, бросилась ему навстречу и схватила его за складку белого льняного рукава.
- Кто ты?!?!?! – еле выдавила из себя Нереальность.
- Да что ты так переживаешь? Я не причиню вреда ни тебе, ни объекту твоей защиты. Я просто новый человек в твоей судьбе, и довольно значимый. Ты давно не встречалась с парнями в реальности? – с невозмутимой улыбкой пояснил ситуацию Белый Волк.
- Но зачем ты здесь? Почему ты здесь оказался?
- Потому что ты любишь меня, дурочка. А я – тебя. Вот и вся энергетика.
- Я думала, что я Праведника люблю...
- Любить человека недосягаемого – это одно. Так полагается вообще-то любить каждого ближнего своего. А любить мужчину, который любит тебя, видеться с ним каждый день, желать ему счастья и встречаться с его стороны со взаимными чувствами – это совсем другое. Понимаешь разницу?
- Конечно, понимаю... А почему... почему ты появился именно сейчас?
- А вот этого я не знаю, пути Господни неисповедимы.
- И что же теперь делать?
- Жить, милая, жить! – Белый Волк рассмеялся и искристо глянул на пребывавшую в смятении Нереальность. Неужели до этого она толком не жила? Неужели скоро она больше не будет сидеть под этим Вязом у ручья, перебирать гальку на дне и созерцать окружавший ее свет и покой?...
- Мятежный! Ты еще здесь? – позвала она, будто бы на помощь.
- Я здесь, - отозвался Мятежный, выйдя из той же рощи.
- Фу, слава Богу, связь еще есть, - вздохнула Нереальность.
- Ты думала, если ты встретила и полюбила кого-то земного, то связь сразу должна прекратиться? Перестань. Мы с тобой еще побродим по этой нереальной земле.
- А, ладно.
Белый Волк и Мятежный весело переглянулись.
- Нери, девочка, ты не могла бы дать нам возможность сказать друг другу пару слов? – попросил Белый Волк с извинением и мольбой в улыбающихся глазах.
- Да, конечно, - ответила Нереальность. – Вон, тем более, Праведник тут в одиночестве шарахается.
Нереальность оставила Мятежного и Белого Волка наедине и подошла к Праведнику, снова стоящему на краю водопада.
- Здравствуй, - тихо сказала она ему.
- Привет, - ответил он.
- Праведник, кажется, я люблю и любима.
- Ну, здорово же! Ты так говоришь, как будто это что-то несуразное.
- Теперь по поводу тебя у меня ни претензий, ни слез не будет, можешь расслабиться, - сказала Нереальность после небольшой паузы.
- Ты все равно останешься моей маленькой нимфой, - улыбнулся Праведник и погладил Нереальность по гладким заплетенным в косу волосам.
Тем временем Мятежный и Белый Волк разговаривали о своем общем деле, то есть, о Нереальности.
- Пожалуйста, позаботься о ней, - обратился Мятежный к лучезарному блондину. – Она почти не приспособлена к обыкновенной человеческой жизни и не понимает, что такое обыкновенное человеческое счастье. Постарайся ей объяснить это.
- Ну, разумеется. Если до этого она жила в двух реальностях, и ценности ее были слишком возвышены для простого смертного, то ей нужно будет открыть путь к земному счастью, пока она живет на этой земле. А с тобой она еще будет общаться?
- Мы знакомы в реальности, поэтому будет. Думаю, мы останемся хорошими друзьями. Да и остальных избранных это тоже касается.
- Ей не хватает хороших друзей, мне кажется. Поэтому я буду рад за нее, если она в конце концов заживет как человек.
- После такого приключения, как вторая реальность, ей будет сложно адаптироваться, но она будет понимать многие вещи, которые непонятны тем, кто не переживал ничего подобного. Многие, конечно, доходят до этого сами, через Библию, через Церковь... Конечно, она могла бы тоже так, и многое она так и усвоила. Но ей еще дана была непосредственная практика, и она была назначена на должность ангела-хранителя. Теперь она на своем опыте знает, как нужно любить ближнего, что значит свет в душе, почему нельзя сквернословить по отношению к другому, почему важно уметь прощать, почему нужно жертвовать последним, что у тебя есть, ради другого. Ей будет легче в духовном плане.
- Это, конечно, да, но я боюсь, что она столкнется с вопиющим непониманием этого праведного поведения в миру.
- Она уже сталкивалась. Единственное, что она теперь может воспринимать это более болезненно, чем сейчас. Помоги ей отгородиться от этих лишних помыслов.
- Я постараюсь. И все-таки я думаю, что полюбил ее не за то, что она такая нереальная, не такая, как все, а именно за что-то земное, человеческое, имеющее в себе частицу вечного. Мне кажется, когда она перестанет быть Нереальностью «официально», она все равно останется ею в душе, обычной, человеческой, только чистой, точнее, очищенной особым образом.
- Ну, разумеется, друг мой. Надеюсь, что и мы с тобой будем друзьями в реальности.
- Конечно. Ведь мне до ужаса нравятся твои песни!
- Да, и еще кое-что. Поскольку ты все же как бы земной, надо предостеречь. Если ты разобьешь ей сердце, мне придется здесь, на этой земле, убить тебя.
Белый Волк согласно кивнул.
- Будешь иметь на это право. Но я могу дать стопроцентную гарантию того, что с ее сердцем все будет в порядке.
- Я доверяю тебе.
Мятежный и Белый Волк рассмеялись и по-дружески обнялись. Тут подошла Нереальность.
- Ну, как там Праведник? Собирается с концертом к нам? – полюбопытничал Белый Волк.
- Скоро соберется. Надеюсь, мы с тобой вместе пойдем?
- Ну, разумеется. А потом поедем за город летать на мотоцикле.
Мятежный удовлетворенно улыбался, глядя на эту парочку.
- А ты пока не думай от меня отвязываться, - обратилась к нему Нереальность. – Я тебя еще поопекаю.
- Я и не думаю, наоборот, буду рад увидеться с тобой еще разок здесь, - ответил он.
- И мы тоже будем рады, - услышала Нереальность голос Мухомора со стороны водопада. Она посмотрела туда и увидела, кроме Мухомора, еще Дон Жуана, Дробовика, Седого и Брюнета. «Странная компания, никогда они в таком составе не дружили крепко», - подумала она.
- Но еще более рады мы будем видеть тебя в реальности, - добавил Дробовик.
- Я тоже буду рада, - ответила им Нереальность. - Еще увидимся.
Они помахали друг другу руками. Потом «странная компания» пошла своей дорогой мимо в сторону рощи. Брюнет отстал немного и посмотрел на Нереальность с многозначительной улыбкой.
- Я буду очень рад тебя видеть, - повторил он.
- Взаимно, - подмигнула Нереальность. Брюнет отошел к роще, часто оглядываясь, Нереальность кокетливо послала ему воздушный поцелуй, и вскоре избранный номер два исчез там вслед за остальными.
- Ну что, пора вернуться в жизнь? – вспомнил Белый Волк.
- Да, пора бы. Не прощаюсь, - ответил Мятежный. Обняв Нереальность, он тоже пошел в сторону рощи. Белый Волк и Нереальность, взявшись за руки, тоже исчезли.
 
;
ГЛАВА VIII

Нереальность проснулась от телефонного звонка. Мельком посмотрев на часы, она убедилась, что уже пора вставать.
- Давай я к тебе зайду сейчас? – спросил из трубки Белый Волк.
- Давай, - ответила Нереальность. – Только давай минут через двадцать-тридцать, а то надо себя в порядок привести.
- Как скажешь, - засмеялся белокурый байкер.
Нереальность молниеносно застелила постель, сбегала на пять минут в ванную и поставила кофе вариться. Пока она крутилась перед зеркалом, расчесывая волосы, Белый Волк уже явился.
- Кофе будешь? – спросила она, заплетая косу.
- «Будешь»! – ответил Белый Волк, хватая Нереальность за поясок вискозного халата и притягивая к себе. Они стояли в прихожей, обнявшись, не говоря ни слова.
Через несколько минут они сидели на кухне, открыв настежь балкон, впуская в квартиру летнее душистое утро, за чашками свежего кофе.
- Ну что, куда сегодня пойдем? – спросил Белый Волк, разглядывая серебряный крестик и маленькую серебряную цепочку на шее Нереальности, которые виднелись в приоткрытом вырезе ее халатика.
- Не знаю, Москва – ужасно огромный, шумный и непонятный город. Тем более я недавно здесь, - ответила Нереальность, разглядывая серебряную подвеску в виде волчьей головы на толстом кожаном шнурке на шее у Белого Волка.
- Может, поедем, покатаемся? Могу тебя с нашими ребятами познакомить, - предложил он.
- Давай, здорово. Только не поите меня там сильно до состояния нестояния, не хочу так быстро терять человеческий облик.
- Нет, я тебя с интеллигентными байкерами познакомлю. Собирайся, пойдем!
- Посиди здесь, я переоденусь.
Белый Волк усмехнулся, Нереальность убежала в комнату, из которой через десять минут вышла.
Друзья Белого Волка и правда были относительно интеллигентными. Белый Волк представил Нереальность своим друзьям. Она почувствовала себя в кругу простых смертных вполне комфортно.
Они долго сидели в клубе и говорили о музыке, литературе, религии, архитектуре, устройстве мира, людях...
- А почему ты вся в черном? Ты сатанист? – спросил один из байкеров, которого называли Шайтаном.
- Что за глупый стереотип, - скривила губы Нереальность от такого дикого сравнения.
- Значит, гот? – не отставал Шайтан.
- И это стереотип, - фыркнула Нереальность. – Знаешь, больше всего на свете я ненавижу толпу и все, что с ней связано. А субкультура имеет все признаки толпы. А сравнением с сатанистом ты меня убил насмерть.
- Нет, я и не думал на самом деле, что ты подопечная князя мира сего. Просто спросил... Извини, если что.
- А почему ты не думал?
- Не знаю, как-то видно по тебе.
- А вот по тебе тоже видно, что ты добрый и ранимый человек. Но почему-то назвался по-татарски лесным чертом.
- Это меня так назвали за то, что я люблю гонять по лесам. Между деревьями так, знаешь, рулить на скорости… Даже въехал в сосну пару раз. Теперь не отстает кликуха. Меня сначала тоже коробило, а теперь не придаю такого значения.
- Может, это и правильно.
- А ты всех вот так видишь насквозь?
- Понимаешь, все люди делятся условно на обычных и харизматичных. Харизматичных видно сразу, по лицу, по глазам. Видно, что там, внутри, что-то есть, и не просто есть, а развивается и совершенствуется. А обычные у нас почти все. У них в глазах нет ничего. И увидеть это совсем нетрудно, для этого не надо быть экстрасенсом.
- Наверно, для этого надо быть как минимум харизматичным. Таким, как ты.
- Нет, я – это другое. Со мной немного странная и нереальная история.
- Какая? – не отставал любопытный Шайтан.
«Как не хочется выносить сор из избы...» - подумала Нереальность.
- Ну, если так не хочется, не рассказывай, - снизошел Шайтан, и Нереальность вздохнула с облегчением.
- Вот видишь, и ты меня можешь видеть насквозь, - улыбнулась она. – Значит, ты уже точно из числа харизматичных.
- А ты сделала такой вывод из-за того, что я прочитал твои мысли или увидела, как ты говоришь, в глазах?
- Если бы я не увидела у тебя в глазах ничего, то вряд ли вообще стала бы разговаривать с тобой на эту тему.
- Уже радует... – потупился Шайтан.
После вдохновенной беседы ребята навернули пару-тройку кругов на мотоциклах (у одного парня из братии по имени Герман была новая «Yamaha», и надо было традиционно устроить небольшие гонки, так сказать, «обновить»).
Под утро все потихоньку разъехались по домам спать... Нереальность с Белым Волком решили догуливать до отказа. Прошлись по ночным барам, прогулялись по пустынным улицам, дошли до дома Нереальности, когда уже брезжил рассвет.
- Ну что, к тебе или ко мне? – спросил Белый Волк.
- А, пойдем к тебе, - ответила Нереальность, обняв Белого Волка, забравшись озябшей от утренней свежести рукой под его косуху. – У меня мы уже были.
- Ну, идем тогда ко мне, - вынес вердикт Белый Волк, крепко обхватив Нереальность.
После прибытия они еще не спали около часа, и проснулись потом за полдень.
- Ты знала о том, что ты прекрасна?
- Это тебе так кажется...
- Нет, такие вещи не кажутся. Тем более выпил я вчера немного...
- Ну ладно, тебе поверю.
- Огромная честь...
- Ну да, ведь я мало кому верю...
- Вот и я о том же. Шайтан вчера к тебе клинья подбивал?
- Да ты что, с ума сошел? Нет, мы с ним разговаривали об обычных и харизматичных людях.
- А... Это святое.
- Ну, да...
- А с Германом ты вчера как полетала на его новой ласточке?
- Вообще забойно. А это у вас традиция такая – девчонок на новом мотоцикле катать, испытывать?
- Кого – мотоциклы на девчонках или девчонок на мотоциклах? хе-хе-хе..!
- Извращенец...
- Ай, не надо так сильно за волосы... Да, обычно новых стальных коней испытываем на девчонках, они тоньше чувствуют...
- Понятно... Но ты гоняешь лучше, динамичнее.
- А Герман чем не нравится?
- Да нравится, но слишком уж он брутальный. И гоняет брутально. Под настроение...
- В Питер поедешь со мной?
- Типа слет у вас там?
- Типа того.
- Ну, поеду, если возьмешь.
- А куда ты от меня денешься...
- Да некуда, собственно.
- А замуж пойдешь за меня?
- Называется, два дня знакомы...
- Два дня, но каких... Замуж, спрашиваю, пойдешь?
- Блин, вот так сразу...
- А чего еще ждать? Пойдешь?
- А ты возьмешь?
- А ты пойдешь?
- Ну, куда же я денусь...
- Это означает «да»?
- Да.
Этот судьбоносный лепет также длился около часа.
Потом они разошлись по своим делам: Белый Волк – на работу, Нереальность – в университет. Только жить стало легче и светлей.
 
;
... Свет был повсюду, но не слепил, а освещал. Просвещал. Подол платья Нереальности снова стал длинным, длинные черные волосы блестели и струились по плечам с синим отблеском. На ее раскрасневшихся губах сияла растерянная улыбка, а в зеленых глазах была ясная грусть. Нереальность ходила по душистой траве, мимо рощи, Вечного Вяза, по берегу ручья дошла до водопада, по дороге трогая каждый листик, каждое деревце, мысленно целуя этот нереальный воздух... Ведь все это в последний раз. Она прощалась.
- Ничего, это пройдет, - услышала она за спиной родной голос Мятежного, как будто в первый раз. – Будешь жить. Будешь счастлива. А за меня тебе пожизненный поклон.
- Ну, о чем ты... Вроде, все закончилось удачно.
- Более чем. Кстати, тут все хотят попрощаться.
Нереальность оглянулась: Мухомор, Дробовик, Седой, Птенчик, Праведник, Брюнет, Дон Жуан... Такими она их еще не видела: это были ангельские лица. Тут она заметила еще одну фигуру в белой одежде, выглядывающую из-за шевелюры Дон Жуана.
- Блондин?!?!
Нереальность вспомнила их короткую встречу тогда, на ночной тусовке: эти бокалы шампанского, болтовня ни о чем, которую Нереальности вообще редко приходилось вести, этот спонтанный поцелуй, этот ночной неоновый город... неужели все дошло до того, что в самый последний момент он оказался здесь?
Блондин улыбался так же, как все, ангельской улыбкой, только в ней было еще что-то неискушенное, чистое... Нереальность подбежала к нему, и они тихо обнялись.
- Просто я очень хотел узнать тебя получше. Сам не понял, как оказался здесь.
- Здесь оказываются только избранные. Значит, ты достоин узнать меня получше, - засмеялась Нереальность. – Еще узнаешь в реальной жизни.
Нереальность снова встала рядом с Мятежным. Теперь казалось, что свет идет не от солнца, а от них, от их белых одежд...
- Долгие проводы – лишние слезы, - тихо сказал Мятежный. Нереальность крепко обняла его, поправила его сбившиеся романтичные пряди и тихо засмеялась сквозь радугу... то ли это были слезы, то ли в этом вымышленном раю в первый и последний раз, в последний день своего существования, пошел дождь.
 
 
;
ГЛАВА IX

Нереальность проснулась от запаха свежего кофе. «А что, - подумала она, - наверно, можно жить и без ангельских даров...» Она пришла на кухню подошла к Белому Волку. Улыбнувшись, он сказал:
- Доброе утро.
Нереальность уже не умела читать мыслей (хотя непонятно, умела ли вообще), но поняла: Белый Волк знает о том, что с ней произошло этой ночью.
После чашки кофе со свежим круассаном Нереальность подошла к зеркалу в прихожей. Вроде, ничего не изменилось. Крыльев за спиной как не было, так и нет. Тут она почувствовала опустошенность. Дикую, пугающую, жестокую. Все исчезло. Из-под ног ушла земля. Казалось бы, жить дальше смысла нет, ибо то, чем ты жил, превратилось лишь в воспоминания, обрело смутные очертания долгого сна. Но уходить в вечное небытие (блаженство или муки – кто знает?) нельзя, ибо никто не в праве решать, когда ему туда уходить. А вот здесь Всевышний распорядился так, чтобы Нереальность туда иногда заглядывала. Теперь она сама не понимала, правда ли она заглядывала, или это всего лишь бурная фантазия...
Все исчезло. Уходить нельзя. Нужно смириться и жить. Это и есть духовная сила – смириться и жить.
- Пора жить, родная, - тихо прозвучал голос Белого Волка совсем рядом. Нереальность вернулась. Она живет. И живет по-настоящему.
Через месяц Нереальность и Белый Волк зарегистрировали свои отношения. У них родилось трое детей – мальчик и две девочки. С Мятежным они по-прежнему лучшие друзья. Его дочка стала крестной для первенца Нереальности, а его сын и он сам крестили ее дочек. С Блондином они тоже общаются на очень доверительном уровне. Да и с остальными избранными тоже...
 
;
Post Scriptum

Все покоя не дает,
И все силы день забрал.
Не до сна, но ночь грядет.
Просто ты устал.

Ляг, усни, тебе пусть снится
Райский тихий уголок,
Шелест волн и пенье птицы,
Свежий ветерок.

Но тоска стучит дождем,
Окна заперты твои,
Но забудь ты обо всем,
Просто отдохни.

Если зло гнетет тебя,
Будто ты в его плену,
Ты лишь позови меня –
Я их отгоню.

Ты скажи – я прошепчу.
Слышишь зов? Иду с тобой.
Ты иди – я полечу
Прямо над тобой.

Не поддайся искушенью,
Не приблизься к нечисти,
Ведь зависит от мгновенья
Жизнь во Святой Вечности.




2005-2007гг.