Бестолковщина

 Было это в середине марта. Днем уже достаточно хорошо пригревало солнце. Да так, что на асфальте дорог и дворов снег днем даже таял, образуя лужи. Ночью они замерзали и превращали участки дорог и дворов в естественные ледяные катки  на ночь и до обеда следующего дня. Обычная российская распутица... Что в деревнях, что в городах – один чёрт! Нигде не проедешь нормально без проблем! То грязь, то лёд! Обычная ситуация весной и осенью... Обычная-обычная, но так и непривычная. А тут ещё  вечером прошел небольшой снег и укрыл землю с этими замёрзшими лужами слоем один - два  сантиметра. В итоге вся поверхность передвижения людей и машин (тротуары и дороги)  превратилась в «минное поле» - не знаешь, где можешь поскользнуться и  грохнуться на грешную землю.  Где лед, а где  асфальт таится под этим белым покрывалом – на первый взгляд различить было совершенно невозможно.Обычно люди прокладывали себе новые тропы вдоль тротуаров по краям газонов, где снег еще совсем не растаял и лежал ледяным крошевом.

И как обычно, коммунальные и дорожные службы пренебрегали уборкой этого снега из-за его малости. Они предпочитали дожидаться, когда машины укатают его на улицах и дорогах, а и люди сами растопчут его на тротуарах. А до разбитых машин и поломанных  человеческих рук-ног, им было «до лампочки». Они затрат от этого не несли!

В жилом микрорайоне города, в окружении семи многоэтажных жилых домов находилась военная часть внутренних войск. Обычная часть, со своим штабом, казармой, плацем, машинным двором, гаражом, баней, складом  и другими нужными и ненужными для проживания и службы помещениями. Вообщем, как вид сельского двора, только побольше. От посторонних глаз все это было обнесено железным забором. Но для жителей второго и выше этажей окружающих домов двор этот был как на ладони.  Мужчины, куря на балконах и глядя на беготню молодых солдат,  с ностальгией вспоминали свою былую молодость. Женщины в возрасте, развесив белье на балконе, тоже частенько наблюдали за солдатами, когда они колонной тренировались ходить строевым шагом. Лица женщин были обычно задумчивыми, видимо они вспоминали своих сыновей, которые где-то тоже вот так же шагали по какому-то плацу. Девушки, когда родителей не было дома, весело перекликались с солдатами и молодыми офицерами, знакомились и назначали свидания. 

Раньше за этим забором жила и служила только мужская половина человечества, а за последние годы появилось и очень много молодых женщин, одетых в ту же камуфляжную форму, и даже со звездочками на погонах.  Видимо,  матриархат вновь возвращается...

Как обычно, иногда в этой части случались и тревоги. Как положено, командование проверяло боеготовность личного состава. Тревоги почему-то всегда объявлялись ночью. Иногда и днем, но это для окружающих жителей было незаметно, так как большинство народа было на работе, учебе или по своим делам. Дневную тревогу в части  ощущали только матери с маленькими детьми и те, кто отдыхал после ночного дежурства. Обычно тревога будила и не давала спать  младенцам и тем, кто вернулся с ночной работы. Первые кричали и плакали, вторые матерились. Неработающие пенсионеры пытались успокоить и тех и других. В редких случаях, когда требовалось выспаться днем, я одевал большие наушники, отключенные от музыкального центра. В них было «глухо, как в танке», только несколько неудобно.

Любая тревога в части всегда вызывала невольный интерес окрестных жителей.
Те, кто не спал и ничего не делал сверх важного, обычно наблюдали с балконов за действиями личного состава части, так как это всегда было  и довольно шумно и забавно, глядя со стороны.  Все бегали и кричали, машины ревели и передвигались по своим непонятным для посторонних законам. Какая-нибудь машина всегда глохла и застревала в воротах машинного двора или на территории части, не давая выехать другим. Иногда  сносили и сами ворота. Или сдавая задом, машина что-нибудь рушила: то курилку, то аншлаг с лозунгами и призывами, то стенд с боевым путем части,  то «рубеж» для зарядки и разрядки оружия, то еще чего-нибудь. Потом все это восстанавливалось, но уже в другом месте. А первоначально все эти временные сооружения всегда почему-то строились на местах, как будто предназначенных для их непреднамеренного сноса во время боевой тревоги. Почему-то они всегда мешали проезду и маневрам автомобилей и боевой техники.

Аналогичный спектакль разыгрался и в эту мартовскую ночь. К общей стандартной неразберихе добавился ещё и фактор свежего снега слоем всего то в два сантиметра. Но на беду снежок оказался влажным. «Весна, Ватсон»- как сказал бы прозорливый Ш. Холмс. Но на беду, прозорливого офицера в части не оказалось! Дело в том, что перед выездом с машинного двора в створе ворот с первого дня существования части существовал небольшой подъемчик высотой 40-50 сантиметров.  Так как ночная температура была минус 5-6 градусов, то при влажности 90% свежий снежок на укатанной поверхности выезда сразу образовал непреодолимо скользкую  полосу для первой машины. На беду ей оказалась спецмашина с прицепом.  Хотя это был мощный ЗИЛ-131 с полным приводом на все шесть колес, но этот маленький подъём оказался для него непреодолимым!

Машина ревела, оглушительно «стреляла» выхлопной трубой, глохла, вновь заводилась. Когда машина стояла на месте, её мотор громко и уверенно ревел на высоких оборотах. Но на холостом ходу так же уверенно глох. Поэтому сержант-водитель все время давил на «газ», оглашая окрестные жилые дома громким ревом автомобиля. Все остальные машины также громко ревели моторами. Все жители  семи многоэтажных  окрестных домов давно уже проснулись в четвертом часу ночи и с ненавистью наблюдали  эту «картину» вот уже второй час. Многие, понаблюдав за этой бестолковщиной, вновь ложились  в постель, пытаясь заснуть и надеясь, что это скоро кончится... Но рев машин продолжался не умолкая, и они даже с закрытыми глазами ясно представляли всю картину... Некоторые, набросив на себя шубу,  даже выходили на балконы, чтобы получше увидеть, в чем причина такого переполоха в соседней части.

Вокруг машины крутилось и орало матом около  десятка офицеров и прапорщиков. Солдаты в бронежилетах, касках и с автоматами бестолково бегали вокруг машины, выполняя противоречивые приказания старших. Машина раз за разом пыталась выехать из ворот. Но безрезультатно – прицеп , который был по размерам меньше её в четыре раза, не давал машине выскочить на плац! Как только прицеп вслед за машиной начинал въезжать на подъем, колеса машины начинали  беспомощно крутиться на укатанном снегу. Потом машина начинала пытаться отъехать назад для нового разгона. Но этот процесс сопровождался многократными дерганьем машины вперед-назад, так как чувствовалась неопытность водителя двигаться задним ходом с прицепом. (А прицеп был всего лишь одноосным!) Прицеп все время норовил вильнуть в сторону и встать поперек движения. Тем более этот процесс усугублялся тем, что в управление автомобилем один за другим вмешивались офицеры. Они орали на водителя, приказывали ему вертеть руль то в одну сторону, то в другую. Частенько их приказы были противоречивы и они начинали выяснять истину между собой, отчаянно жестикулируя и указывая солдату руками в разные стороны. Но за все время ни один офицер не сделал  попытку самому сесть за руль и исправить ситуацию. Ведь все они  были водителями.  И на тревогу приехали на своих автомобилях, которые стояли за забором части. Видимо, суворовский метод выучки солдат «делай как я» они не проходили в своих высших военных училищах.

К шести часам утра кто-то догадался посыпать непреодолимый  подъем песком. Так как песок было искать некогда, то приказали солдатам брать песок из пожарных ящиков. Но песок был смерзнувшийся и не хотел насыпаться в красные пожарные ведра. Тогда солдатам приказали взять со щита пожарные ломы и топоры и долбить песок. Вскоре непреодолимый склон был усыпан песком.

Но это не дало результатов. Раз за разом  машина с прицепом со страшным ревом, но почему-то  странно медленно еле преодолела подъёмчик и глохла, как только на подъём въезжал её прицеп. У двигателя машины явно не хватало мощности, чтобы вытянуть прицеп за собой.

Солдаты под командованием офицеров пытались руками вытолкать ревущую машину из ворот. Но несмотря на слаженные хором команды офицеров типа «раз-два- взяли», солдаты вытолкать машину не смогли. Видимо нужного уровня децибелов оранья команд все же не хватало, чтобы вытолкать машину.

После нескольких попыток офицеры собрались в кружок, нервно куря и что-то горячо обсуждая. После этого они бросились к  стоявшим позади злополучной спецмашины автомобилям и заставили их водителей отъехать  назад на тридцать метров. Спецмашина с прицепом тоже долго сдавала назад и в сторону – сильно мешал прицеп, так как при каждой попытке движения назад он упрямо не хотел двигаться ровно  и быстро вставал поперек движения.  В конце концов, спецмашина с прицепом смогла встать на нужное место несколько в стороне от линии ворот. Когда ворота были освобождены, один   полноприводной  ЗИЛ-131 с будкой выехал вперед , к нему тросом прицепили злополучную спецмашину, и совместными усилиями двух  ЗИЛов  под громкий рев моторов и глоток «давай-давай» автопоезд из двух машин и прицепа преодолел подъёмчик  и выехал на ровную поверхность плаца.

Но данная операция почему-то не огласилась победными криками «Ура-а-а!». Офицеры и солдаты молча и быстро  расселись по машинам, и колонна во главе с командирским УАЗиком  выехала из ворот части.

 Женская половина зрителей окружающих домов этому сильно удивилась, но умные мужчины объяснили им, что обычно операции по тревоге бывают секретными, и о них громко не кричат. Да и обсуждать уже не было времени, так как было уже около семи утра –  гражданским зрителям этой бестолковщины пора было собираться на работу... А тем, кому не надо было спешить на работу, тоже не ложились, так как сон почти за три часа этой шумной бестолковщины был окончательно испорчен, и они лениво пошли умываться.

Местные жители потом  наблюдали, как солдаты дежурного наряда весь день тщательно скребли и убирали снег, как внутри части, так и вокруг неё. Но до вечера колонна не вернулась, видимо застряла где-то в бескрайних снегах нашей Родины.

После этой «операции» я понял, почему наши Внутренние Войска вот уже второй десяток лет не могут навести порядок в Чечне, а сейчас и в Дагестане! Со всей страны, со всех регионов, сменяя друг друга по графику министерства внутренних дел, туда постоянно командируются спецотряды «для поддержания порядка». Но «воз и ныне там». И понял я, что экипированные и вооруженные до зубов ВВ-эшники, ОМОНовцы и СОБРовцы всего МВД могут успешно бороться только с безоружными людьми - разгонять мирные митинги и демонстрации своих отцов, матерей, сестёр и братьев.
А вот «поговорить» с вооруженными местными жителями Чечни и Дагестана, так называемыми «боевиками» - кишка тонка! Видимо, там, на Кавказе в этих командированных спецотрядах твориться такая же бестолковщина. Притом,   длится она уже много-много лет!

Р.S. 

1) Любому водителю-профессионалу сразу ясно, что если двигатель машины «чихает», «стреляет», не тянет и не работает на холостых оборотах - то в его бензобаке явно какой-то суррогат бензина в смеси с какой – нибудь хе..ёй (с черт знает чем).  Видимо, половину бензина слили, а в бензобак налили, что было (воду, солярку, тосол, что угодно...). Двигатель вроде работает, но его мощности   хватает крутить  только самого себя и чуть двигать машину по ровному асфальту!

2) Неумение солдата-водителя сдавать машину с прицепом назад говорит о том, что у него совершенно нет навыков управления автомобилем. Нет тренировки – нет навыков! Тренировки типа «пешим  по-автомобильному» к добру не приводят. В случае боевых действий он со своей машиной будет прекрасной мишенью для противника и помехой для своих ( прощайся, мама, со своим сыночком...).

3) Непредвидение офицерами предсказуемой ситуации со скользким подъёмом из-за свежевыпавшего снега говорит о слабой теоретической подготовке и полном отсутствии опыта в усложненных ситуациях, не говоря уж об экстремальных условиях. Это высвечивает полный  непрофессиолизм офицеров...
При подготовке к выезду, при беготне офицеров из здания управления части в машинный двор и обратно через ворота со  скользким   подъёмчиком, почти все офицеры скользили в своих сапогах на резиновых подошвах.  А два или три    человека не удержались и приземлились на «пятую» точку! Только шуточки были реакцией на эти падения. И не одному офицеру «не ударила моча в голову», что подъём слишком скользкий. И что машины на резиновых колесах  будут на нем, как «коровы на льду». И что надо принять превентивные меры против скольжения.

4) Совокупность этих обстоятельств и привела в данном случае к полной бестолковщине и срыву срока выезда колонны из расположения части на два часа, хотя беготня офицеров и подготовка машин началась ещё  почти с трех часов ночи... А тревога сыграла в четыре часа! Как обычно, почти весь личный состав ещё с вечера знал, что будет тревога, и во сколько...


21.03.2010