Сказка о кляксе

В одной образцовой школе, где на переменках ученики спокойно прохаживаются по коридорам, и никто не догадывается сидеть на подоконниках, учился отличник Вася.
 Он всегда получал только пятёрки и не представлял, как можно получить четвёрку, тройку, двойку или кол. Но однажды Васина чернильная ручка взбунтовалась и острым, вредным носиком-пёрышком посадила своему хозяину в тетрадь огромную кляксу.
У Васи глаза на лоб полезли: вся работа, которую он  делал  два часа была испорчена, а времени переписать задание не оставалось. Бедняжка долго смотрел на листок с кляксой, не зная, что делать. Так и принёс Вася учителю тетрадь с кляксой.
Когда кляксу открыли, и она вновь увидела солнечный свет, ей захотелось от радости танцевать. Первым делом она выпрыгнула из тетради прямо на очки учителя и, пританцовывая на них, запела:
 
Мне, кляксе, свобода,
Как видно, дана,
Я чёрной звездою
Зачем рождена?

Мне прыгать и радоваться
До темна,
Я – клоун прекрасный,
Я счастья полна,

И кто мне заглянет
Случайно в лицо –
Увидит бездонной
Души озерцо.

И пусть меня люди,
Увидя , поймут,
Сияю я им , словно
Черный салют!

Учитель так испугался и удивился, что отменил урок. Ученики обрадовались, что можно побегать и начали ловить кляксу. Но клякса с удивительным мастерством и проворством дурачила каждого, кто протягивал к ней руки.  Она ловко оказывалась то в дальнем углу, то на парте, то на раме открытого окна.
В конце – концов, ей надоело играть в догонялки с бестолковыми школьниками. Свежий ветер звал присоединиться к нему, и клякса спрыгнула из окна сначала на ветку дерева, затем на школьный двор. Завернув за угол школы, клякса впервые в своей жизни увидела город. Совсем  рядом выставил свой бок огромный дом. Кляксе показалось, что в каждом его окошке стоит маленькая девочка и машет  вслед  платочком.
– Как трогательно меня провожают! – воскликнула клякса и смахнула слезу.
Неожиданно, прямо над ухом кто-то продудел:
–Эй, посторонись!
Клякса едва успела отпрыгнуть. Мимо проскочил большой, толстый, похожий на ежа, но без иголок, автомобиль. Он, задрав нос, ужасно торопился по личным делам.
«Придётся идти по переходу», - подумала клякса и прикоснулась своими чёрными ножками к белым полоскам на асфальтовой дороге.
И вдруг... Клякса не смогла сделать дальше ни шагу, словно кто-то крепко держал её за ноги. Она дёрнулась вперёд, но упала и, растянувшись на асфальте, совсем приклеилась к белым кирпичикам только что покрашенного перехода.
– Это что за яма на дороге? – нежданно услышала над собой несчастная возмущённые голоса.
Сотни фар уставились в её тёмную глубину. Машины подъезжали и тормозили, не решаясь проехать.
– Ребята, здесь ремонт, – скрипел старый «Москвич», - айда на объездную!
Но машины продолжали смотреть на кляксу и не думали уезжать. Они никогда не видели яму такой странной формы.
– Я – звезда! – крикнула им клякса и почувствовала себя под их взглядами так, словно оказалась на сцене. Ей очень захотелось доказать всем, что она вовсе не дыра в асфальте, а самая настоящая, живая тетрадная клякса.
И она запела:

Хоть я одна пригвождена к асфальту, вот так раз!
Но я сильна, да я сильна и я люблю всех вас!

И голос мой всегда со мной, он чудо – высший класс! –
Ведь солнца блеск и силы всплеск в крови у тёмных клякс!

О, вы узнаете мой свет, я – солнце, не дыра, -
Ведь подо мной давно уж нет листка, что был вчера!

Ах, я взлечу, куда хочу, хоть кажется я- пасс...
Я вам любовь свою вручу... Да, я люблю всех вас!


Во время пения клякса совсем почти забыла, что лежит на асфальте и почувствовала себя довольно неплохо. Мимо как раз пролетал задумчивый вертолёт. Он обратил вниз свои голубые от облаков глаза и воскликнул:
– Вот чудо из чудес! Где вы видели, чтоб звезды пели? Ни одна звезда на небе не пела мне так прекрасно, как эта земная! – вертолёту немедленно захотелось рассмотреть поющую даму поближе. Он спустился совсем низко и, зависнув над дорогой, выдвинул из живота верёвочную лестницу.
– Дорогая звезда! Вы очаровательны! Я приглашаю вас со мной в полёт! – произнёс скромняга и тут же смутился. 
Клякса думала было крикнуть романтическому кавалеру, что она приклеена к асфальту, словно к тетрадному листу, поэтому полететь с ним не может, но, неожиданно, её руки и ноги стали отделяться от асфальта. Минуту спустя вертолёт уносил вдаль немного перепуганную и взволнованную кляксу. Верёвки, выпущенные из лона вертолёта, крепко обхватили её бока, и не желали отпустить на землю.
– Теперь я понимаю, что значит быть планером или самолётом, –подумала клякса, купаясь во влажных душистых облаках. От скорости захватывало дух. «Скорей бы уж это приключение кончилось!» – невольно пришла в голову путешественнице  недостойная её мысль.
Наконец, пышущий радостью, воздушный кавалер доставил свою избранницу на зелёный, пахнущий травами луг.
– Дорогая звезда, – снова начал он, – Вы сияете своими лучами прямо мне в душу! К сожалению, я серого цвета. Но как бы мне хотелось породниться с Вами, стать таким же белым, как Вы. Тогда я смог бы лучше отражать солнечные лучи, ведь солнце так близко ко мне
– Что Вы, - пролепетала клякса, опустив вниз свои длинные ресницы, – Вы меня с кем-то путаете, я вовсе не белая, я всегда была чёрная, и потом, –- добавила она, чуть застыдившись, – я не совсем звезда.
– Кем бы Вы ни были, – настаивал влюблённый вертолёт, – я восхищён Вами!
– Но, – осторожно продолжила клякса, – вы не знаете что я родилась на обыкновенном тетрадном листке, я – плод случайности, ошибки! Я испортила мальчику Васе домашнее задание и чувствую себя виноватой.
– Стоит ли задумываться о мелких неприятностях, тем  более если они уже в прошлом? Я уверен, что сейчас мальчик Вася получил уже много-много пятёрок – поспешил успокоить кляксу вертолёт, и вдруг, превозмогая тяжесть железных мускулов, тихим, сиплым голосом, запел.
Это была колыбельная:

Когда судьба мешает ложкой
Снов – мыслей строй,
Ты не грусти, побудь немножко
Самой – собой,

Засни, не веря в непогоду,
В мороз и тьму,
Найди в себе свою природу,
Свою весну,

Пусть, кто страдал, отыщет скоро
Уютный кров, -
И пусть дела струятся  споро
Там, где любовь!

Так пусть улыбкою сияет
Твоя душа,
Ведь ты- какая есть – такая –
И хороша!

Клякса незаметно заснула. И сквозь сон, совсем рядом, словно качая спящую на волнах из пуха, удивительно знакомый женский голос ласково произнёс: «Наконец-то, Мила выходит замуж!»
Первый солнечный луч коснулся подушки, на которой спала Мила. Девушка улыбнулась, потянулась и встала, посмотрев на себя в зеркало. «Какая я всё-таки красивая!» – подумала она. Эта мысль пришла к ней потому, что на зеркальном стекле красной помадой была сделана точно такая же надпись. Так жених Милы – Чарльз выразил свою любовь.
– Мила, – услышала невеста тот же ласковый голос, – иди, срочно примерь платье, я подошью, если надо!
В комнату вошла мама. У неё в руках трепетало, словно хотело улететь, что-то большое, воздушное и ослепительно белое. Это было свадебное платье. Надев его, Мила почувствовала себя такой же летучей и волшебной.
«Я сверкаю, словно звезда!» – подумала она и посмотрела в окно. Там, во дворе, играл в футбол её  младший брат Вася.
«Грязнуля! – неожиданно, как  ворона на снегу, скакнула к ней мысль, - а что если он придёт и испачкает своими немытыми пальцами меня, такую чудную и белую!» И она начала поспешно сдирать с себя этот, пахнущий свежестью, чистотой и какой-то неприкасаемостью, наряд. Когда в комнату вбежал Вася, Мила уже успела переодеться в свой обычный, скромный халат.
– А сегодня не было уроков! – крикнул с порога взъерошенный брат, – весь класс гонялся за каким-то чёртиком, выпрыгнувшим из моей тетради!
Мила вдруг ощутила дрожь, и, будто во сне, спросила:
– Ну и как, поймали?
– Нет, он выскочил в окно и сбежал! – возбуждённо ответил Вася и тут же отправился на кухню, откуда доносился вкусный запах.
Мила осталась одна и странная догадка метеором пронеслась у неё в голове:
– Неужели это была я? – спрашивала она себя, словно от назойливого комара, стараясь отмахнуться от этой мысли. Но в памяти всплывали розовые стены класса, раскрытое окно и дерево, растущее на школьном дворе.
«Почему я тогда не осталась и не попросила у всех прощения за то, что сорвала им урок? – ругала себя Мила, которая всё больше казалась себе кляксой. А Вася? Ведь он из-за меня перестал быть отличником!»
К этим размышлениям как-то незаметно стали примешиваться странные звуки. В самом дальнем углу комнаты, за шифоньером, кто-то то ли кряхтел, то ли каркал. Мила прислушалась. Ей стало одновременно и  страшно, и жутко интересно узнать, кто это: мышь, ёжик или просто упавший за шкаф лист бумаги. Она заглянула в пыльную щель между шкафом и стеной, где каждая пылинка белела, словно снежинка, а паутина казалась причудливым морозным узором.
И вот, наконец, её взор достиг необычного зелёного существа, похожего на крокодила. Оно, нахохлившись, сидело в углу, выставив чёрный, недовольный, крючковатый нос. Это была перьевая ручка, которая сделала  в Васиной тетради кляксу, и которую он в сердцах зашвырнул подальше. Она пыхтела и, похоже, злилась.
Мила сначала испугалась сердитой дамы, но потом жалость взяла верх, и она проговорила:
– Скажите, может Вам что-нибудь нужно? Я попробую вам помочь.
Ручка посмотрела на Милу совсем диким взглядом и прошипела:
–Убирайся!
«Несчастная, - подумала Мила, - как она одинока! Ведь никто её с таким характером не сможет полюбить!».
– Вам очень к лицу было бы моё новое свадебное платье, – промолвила Мила, сильно опасаясь дальнейшей вспышке ярости соседки, – Если бы Вы его примерили, то увидели бы в зеркале, какая Вы красивая!
Ручка немного расслабилась, шевельнулась и решила выйти из своего закутка. Когда свет из окна озарил её маленькое, прищуренное личико, Мила заметила, что всё оно, словно чёрными слезами, заляпано засохшими чернилами, с налипшей на них пылью. «Она же испортит моё платье!» – кольнула Милу мысль, но было уже поздно. Зелёная дама с явным удовольствием натягивала белый, лебединый шёлк на свои пластмассовые бёдра.
– А я и правда хороша! – воскликнула ручка, глядя в зеркало, – спасибо, дорогая, за подарок!
И действительно, со своим орлиным носом, в свадебном платье, она стала напоминать гордую, величественную царицу. Мила ещё немного – и сказала бы Ручке, что это платье – вовсе не подарок, но ей почудилось, что от этих слов у новой знакомой  может снова испортиться настроение, и она решила подождать...
Вдруг, женщины услышали весёлый голос жениха Милы – Чарльза. Дверь отворилась, и в комнату вплыл огромный букет роз, а за ним уже и сам улыбающийся Чарльз.
– Ты не ждала меня так рано? – обратился он к носастой Милиной знакомой, сунув ей в руки цветы, - поздравляю, сегодня счастливейший день в твоей жизни!
«Вот так раз, - смекнула  Мила, - он принял за меня другую!».
Но события развивались дальше. Зелёная соперница вдруг скорчила гримасу и бросила цветы в кавалера.
–Ты что мне колючки суёшь!– выкрикнула она.
Чарльз опешил, отступил на шаг и, пробормотав:
 –Что с ней, она так изменилась! – запел:

Если ты не та,
То и я не тот,
Будем  жить скрививши рот.

Сердце, как пила,
Счастье ,как юла
Ускользнет от нас вот-вот!

 
Ручка, ухмыляясь, стала ему подпевать:

Если ты не тот,
То и я не та,
Где же счастье и мечта?
Любишь ты меня,
Я тебя – никак,
Кто из нас, скажи, дурак?

Чарльз продолжал:
Ты уйдешь с другим,
Я уйду к другой,
Где же счастье и покой?

Ревность, как репей,
Гордость, словно змей,
Полюби меня скорей!

Ручка продолжала подпевать, но уже менее ехидным голосом:
Может, я не та,
Может, ты не тот,
Но свободы подан торт.
Сердце, как река,
Солнце на века
Нам сошьёт любовь из нот.

Любишь ты меня,
Я тебя – ну что ж, -
Пусть уснёт котёнком ложь,
Сердце, как река,
Счастье на века,
Знаю, ты меня поймёшь!

Последние три строчки Ручка и Чарльз пропели вместе.
«Они спелись!» – ахнула Мила, - единственное спасенье...» И её руки уже дотронулись до телефона, набирая знакомый номер.
– Дядя, приезжай скорее, тут... – у Милы в этот момент пересохло в горле и она не смогла договорить.
– Сейчас приеду, – услышала она спасительный ответ и через двадцать минут в коридоре совсем по-деловому застучали сапоги, а ещё через минуту в комнату прибыл дядя собственной персоной. На его милицейском кителе блестели и покачивались, словно в танце, две медали: одна за десять лет безупречной службы, другая за пятнадцать.
Ручка почему-то подумала, что её хотят забрать в милицию. Она вдруг сморщилась от страха и стала быстро уменьшаться до своих натуральных размеров. Простой пластмассовой палочкой бывшая гордячка выпала из свадебного платья на пол. И только тогда Чарльз заметил настоящую Милу.
– Сегодня – счастливейший день в твоей жизни! – снова произнёс он, напрочь  забыв всё, что только что с ним произошло, и вручил Миле букет роз. Букет так благоухал и переливался своими яркими красками, что Мила и Чарльз вместе исполнили ему гимн:
Если счастью SOS,
То букет из роз
Путь к нему, ведь не секрет.
Время, как колосс,
Сердце жжёт вопрос:
Любишь ты меня или нет?

Радостный Эрот
Выстрелит вот-вот,
Ах, нацелена стрела...
И  в сверканье  нот
Сердце нам поёт,
Что любовь совсем не зла,

Если нет любви,
То уж – се ля ви, -
Все свиданья не всерьез,
Если есть она,
Сердце как струна,
И спасёт букет из роз!
И спасёт букет из роз!

– Очаровательно! Очаровательно! – воскликнул дядюшка и расцеловал молодых в их порозовевшие щёки, - а всё-таки, когда мы говорили по телефону, мне почудилось, будто что-то здесь случилось...?
Но ответа дядя не получил. В том месте, куда упала зелёная ручка, было тихо-тихо. Только пылинки подпрыгивали, отталкиваясь от дощатого пола, и шептались на своём языке о чём-то тайном, им одним известном...