Курский соловей

Подходя утром к школе, я услышала три пронзительных звонка, холодок пробежал по спине: совещание. В дверях школы стояли замдиректора по духовности Дильбар и профорг Зинаида Акрамовна.  Дильбар держала в руках список, в котором отмечала явку учителей с точностью до секунды.
-Быстрей, быстрей на совещание, - едва поздоровавшись, сказала она.
Следом за мной шел, шаркая ногами, учитель истории Борис Викторович, уже пожилой человек, без пяти минут пенсионер. Ходил он  и зимой и летом в одном и том же костюме, застегнутом на одну пуговицу, ибо две другие напрочь отсутствовали. За ним спешил молодой физик  Дмитрий  Биллалитдинович с дипломатом. Учащиеся окрестили его «Дима Билан», что ему очень импонировало. С учениками физик держался несколько свысока, при каждом удобном случае подчеркивал, что у него диплом бакалавра с отличием.
Втроем мы зашли в кабинет.  Здесь уже собралась добрая половина коллектива. Завуч Елизавета Ивановна восседала за учительским столом, нетерпеливо ожидая стопроцентную явку учителей.
В кабинете №13, где всегда проходили совещания, каждый знал свое место. Впереди сидел  «костяк» школы: старые опытные матроны, на плечах которых держались не только пуховые платки, но и порядок на уроках, общая  дисциплина в школе, успеваемость в отчетах, участие в предметных олимпиадах, положительные результаты мониторингов. И только благодаря  матронам  рейтинг школы держался на плаву. Они приходили на совещания с толстыми тетрадями, в которых из года в год записывали одни и те же  директивы, приказы, постановления.
Любители пообщаться, скорей поболтать, садились на последние ряды: молоденькие англичаночки  в коротеньких юбочках и узких джинсах. Рядом с ними  неизменно  занимали места физруки, смешившие девушек новыми анекдотами. На них шикали с первых рядов, призывая к  педагогической совести и  общественному порядку.
Опоздавшие  входили робко, на цыпочках,  сжавшись наполовину под испепеляющим взглядом завуча и укоризненными  широкими спинами матрон, судорожно отыскивали свободные места и с облегчением приземлялись.
Середину  кабинета занимали  середнячки. Они не выделялись особым рвением к работе, инициативу считали излишней, но! за каждое свое непосильное усердие требовали весомое вознаграждение из директорского фонда.
-Все собрались? Кого нет?
-Санобар Азизовны,  как всегда!
-Директора сегодня не будет, мы проведем совещание без него,- сказала Елизавета Ивановна.
Директор школы, Кудрат Ибрагимович, энергичный мужчина, напоминающий молодого Аль  Пачино, больше времени уделял научной работе, своей диссертации Он часто ездил в столицу  на консультацию к своему руководителю. На время его  продолжительного, отсутствия, вся забота о школе  ложилась на плечи замов- де юре, а  де-факто - на завуча «Бабу Лизу», так в народе величали Елизавету Ивановну. Проработав в школе со дня  ее основания, она считала  школу своим детищем. Характер был крутой и суровый, ее побаивались не только ученики и их родители, но и учителя. Календарно-тематические планы учителей  она читала как романы с продолжением, тщательно изучая тематику, сверяя количество часов  с  планом. Немногим счастливчикам  удавалось заполучить ее подпись под «Утверждаю» с  первого захода. Школу свою Елизавета Ивановна любила. После уроков, когда утихал ребячий гомон, она обходила свои владения, не гнушалась вытереть пыль с подоконников, поправить занавески, оборвать пожелтевшие листья с цветов и полить их. За  ней чинно и важно следовал ее любимец - огромный  серый  пушистый кот, с которым она делилась своими наболевшими проблемами: снова разбили стекло в спортзале, нерасторопные шефы тянут с ремонтом крыши, у учителя труда конфликт с учеником, молодая учительница русского языка Гульшан снова ушла на больничный. Она останавливалась перед  стендом, чтобы что-то поправить,  кот терпеливо выслушивал  тираду своей обожательницы и мурлыканьем поддерживал хозяйку.
«А что делать с Санобар? Ума не приложу», - жаловалась своему  единственному слушателю Елизавета Ивановна. «Вот норов, вот характер, вот заноза! Все делает  по-своему.  А  ведь я ее люблю! Что-то есть в ней  необычное».
Был в коллективе очень неудобный человечек - Санобар Азизовна, учительница пения, окончившая в Курске пединститут. Привлекательная внешность, острая на язычок. Откуда  появилась в нашем захолустье эта необыкновенная, музыкально-одаренная  девушка,  не знал никто, даже вездесущие кумушки. Часов у нее было немного, и она   с вдохновением руководила школьным хором, который  неизменно занимал призовые места на  районных и областных конкурсах. Своим вокалом Санобар украшала любой  учительский праздник, будь то Новый год или  восьмое марта.  На вечерах легко вальсировала с Борисом Викторовичем, напевая мелодию Штрауса. Одевалась с большим вкусом, ученицы стайкой следовали за ней по школе, разглядывая и обсуждая фасоны ее платьев, костюмов, юбок. Держалась независимо, была самодостаточна,  имела свое мнение и  открыто его высказывала.
Белое лицо, черные вороньего цвета  волнистые волосы, изысканные манеры. Со всеми корректна и тактична, на  несправедливые  замечания администрации отвечала подчеркнуто вежливо, умело, сажая на место обидчика, при этом, нисколько  не задев чести и достоинства руководителя. Она выступала против бесполезных совещаний, против дежурства по школе в методический день, против  бесконечных отчетов, против рутины, которая мешает вести учебный процесс.
Совещание началось с выступления профорга школы
-Сегодня  на повестке дня один вопрос- это внешний вид учителя. Какой-то классик сказал, что в человеке должно быть все прекрасно: и душа, и  мысли, и одежда…
-Не какой-то, а Чехов, - напомнил голос с задних рядов.
-Внешний вид наших некоторых учителей вызывает, мягко говоря, беспокойство: чрезмерно короткие юбки, узкие джинсы, подчеркивающие рельефы фигуры, короткие кофточки, бесстыдно обнажающие животы. С целью изменения ситуации, искоренения вредной, пагубно влияющей на подрастающее поколение, практики, районо  рекомендует обсудить данный вопрос в педколлективах и  принять верное решение, а именно: сшить костюмы для учителей – женщин одного фасона и одного цвета, мужчинам носить темные строгие костюмы, белые рубашки и обязательный атрибут – галстук.
-Протокол нашего совещания будет направлено в районо. Профсоюзный комитет уже обсудил ряд вопросов и берет на себя  обязанность сбора  денег, покупку материала, оформление договора с ателье по индпошиву «Гульбахор». Вам необходимо до конца рабочего дня сдать деньги и пройти в ателье для снятия мерки.
В кабинете несколько минут стояла тишина, затем тихий ропот перешел в гвалт.
- Так зарплату еще не дали!
 -И как мы будем выглядеть?
- Не трудно догадаться, как  инкубаторские….
 -Позвольте мне высказать свое мнение. Я считаю, что эта  вынужденная мера  продиктована  желанием районо  навести порядок не только в мыслях, но и в облике современного учителя! - обведя всех собравшихся тяжелым взглядом, назидательно произнесла одна из матрон, старейший учитель математики, чье мнение всегда совпадало с инструкциями министерства просвещения. - Внешний вид некоторых учителей говорит о бездуховности,  разлагающей молодежь.  Их желание выделиться…
-  Позвольте с Вами не согласиться, - с  вызывом  прозвучал  звонкий голос. Все повернули головы. В дверях кабинета стояла Санобар Азизовна. - Я согласна с вами, что одежда показатель культуры, вкуса, индивидуальности, социального уровня, но вкус   надо воспитывать, а не облачать всех в единую униформу, серийного изделия кустарей.
- Вы как всегда опоздали, Санобар Азизовна, - произнесла замдиректора по духовности Дильбар, бросив  многозначительный взгляд на стоявшую в  дверях Санобар.  Жду Вашу объяснительную!
Члены профсоюзного комитета действовали оперативно. До конца рабочего дня был закуплен материал, составлен договор с ателье «Гульбахор» по пошиву костюмов для двадцати пяти учительниц разных возрастов,  комплекций и вкусов. Ателье работало в усиленном режиме, так как надо было «одеть» еще три школы. Закройщики не мудрствовали, не ломали головы над фасонами, облегчили себе работу, штампуя прямые юбки и пиджаки из серо-зеленой ткани, с большими  пуговицами и накладными карманами.
В понедельник все учительницы, девушки и женщины  пришли на занятия в одинаковых бесформенных  серо-зеленых  юбках – костюмах.  Зрелище было убогое. И только Санобар Азизовна щеголяла в черном костюме и белоснежной кофточке с отложным воротничком, белоснежный тонкий кружевной платочек  кокетливо  дополнял ее наряд.