Как это делалось

Если мне не изменяет память, было это в 1984-м.
 
Я тогда был простым советским инженером в проектно-технологическом бюро. С окладом в 115 рэ. И довелось мне в числе троих избранных (я плюс две милых девушки) быть откомандированным  на время уборочной кампании в качестве диспетчера в наше головное предприятие – «Башавтотранс». Назывались мы «Республиканский штаб по уборке урожая» - не так себе!

Штабу выделили помещение, кстати, весьма просторное, с обилием телефонов и пишущей машинкой. В наши обязанности входило ежедневно по 12 часов в день обзванивать все 54 района нашей Башкирской, тогда ещё Автономной и к тому же Советской и, кто забыл, Социалистической Республики. Зампредрайисполкомов, а когда и сами председатели, начальники сельхозуправлений и райопергрупп по транспорту, заведующие сельхозотделами райкомов КПСС добросовестно докладывали нам, сколько чего в их районах убрано и засыпано в бездонные закрома Родины. Мы, диспетчеры, были для них безымянны, представлялись мы скромно: «Республиканский штаб», но для тех, кто находился на том конце провода, мы были представителями власти, и по временам мне становилось искренне жаль того или иного начальника, который по какой-либо причине не мог представить в срок необходимую информацию – заикаясь, он оправдывался, заверял, клялся и обещал наказать виновных.

Вечером каждого дня все эти сведения сводились в общую таблицу, отпечатывались и отвозились на «Волге» в правительство.

«Волга» эта была придана нашему штабу, и днями её водитель Володя изнывал от безделья. Исключительно из сострадания к парню, дабы он при такой «напряжённой» работе не потерял квалификацию, я по временам прокатывался с ним до пивнушки, где освежал парой-тройкой кружек холодного пива своё пересохшее от летнего зноя и телефонных разговоров горло. Завсегдатаи тотчас прониклись ко мне глубочайшим уважением – во даёт, на «Волге» катается, персонального шофёра имеет, а от народа не отрывается, посещает скромные питейные заведения! Знакомым снисходительно пояснял – заделался, мол, референтом к одному министру, речи ему пишу. Неофициально, конечно, но некоторыми благами, как видите, пользуюсь. Верили, говорили: «Далеко пойдёшь!». Наврали, не пошёл…

Но речь, собственно, не об этом.

Закончилась уборочная. В последний раз обзвонили мы оставшиеся районы, составили таблицу и подсчитали общее количество хлеба, сданного государству. И сравнили с плановой цифрой, которую, естественно, знали – мы же Штаб, не так себе! И выяснилось – план не выполнен, чуть не десять процентов не хватает. Как же так?! Пересчитали, и ещё раз пересчитали – нет, план республика не выполнила. Грустно нам стало. И даже стыдно, как если бы в этом невыполнении была наша личная вина. Я даже за правительство наше стал переживать – как же они в Москву докладывать будут?! Полетят головы, не иначе…

Но делать нечего – отвезли крамольные цифры. «Командировка» наша на этом заканчивалась, мы возвращались на основное место работы. За переработку оплата не предусматривалась, полагались отгулы, чем я и не преминул сразу же воспользоваться. И в один из таких отгульных дней совершенно случайно оказался я на Советской площади и… обомлел. На огромном транспаранте жители республики поздравлялись с перевыполнением плана по сдаче хлеба государству. Выходит – зря я за правительство наше переживал?! Дома на всякий случай в газеты заглянул, чего и забыл когда делал – точно, перевыполнили, на несколько процентов. Телеграммы, поздравления, фанфары, знамёна, награды, повышения – короче, сплошное «ура!». Значит, думаю, это мы чего-то не так посчитали. На всякий случай обратился за разъяснениями к сведущим людям. И услышал: «Ты что, первый день в нашем государстве живёшь?! Всё вы правильно подсчитали. А план задним числом изменили, в сторону уменьшения, разумеется. Не может в государстве с плановой экономикой план не выполняться, он может только перевыполняться – под напором трудового энтузиазма трудящихся! Так делается всегда и везде. Понял, наивный ты мой?!».

Понял, как не понять. Всегда и везде. Теоретически я вроде бы это и так знал. Как все в стране. Но вот столкновение с практикой оставило тем не менее в моей душе такой осадок, который до сих пор не растворился. Хотя растворить я его пытался не только пивом.

Как делается сейчас – не знаю, врать не буду. Но заставить себя поверить официальным государственным цифрам с тех пор не могу, как ни старался. Вы уж извините…