Черта. Глава 20

Глава Двадцатая

***
Тяжелый вздох. Устало откинулся на спинку своего кресла и замер. Секунды размышлений – и нервно потер переносицу.

- Ну, Киряева. Рассказывай,… как ты докатилась до такой жизни?
- А что тут рассказывать? - Ехидно заулыбалась я. – Эта уродина получила по заслугам. Вот и всё.

(и снова тяжелый вздох)
- То есть, это… всё, что было, это – нормально? В порядке вещей?

- А что ты от меня хочешь услышать? Что «я больше так не буду»? Да? – неспешно подошла ближе. Присела на край стола.

(не выдержал – тут же встал; растяжисто, неспешно прошелся из угла в угол – нервно, едва сдерживаясь).

- Ни ты, ни я в эти слова не поверим – полный обман, - продолжила свою речь, так и не дождавшись…  ни «за», ни «против» его.– Меня будут провоцировать…
- И ты будешь отвечать? Так?
- Так.
- Тогда зачем мучится? Сразу билет в Низы – и там быстро определишься, кто сильнее.
- Я не сильнее, я – умнее.
- Киряева, - (нахмурил брови), - тебе не кажется, что ты много на себя берешь?
- Юра, это – всего лишь шутка.
- Расквашенный нос, едва не сломанная судьба – ЭТО ШУТКА?

(промолчала – всё равно мои ответы его не устроят)

- Я так и думал, что нечего сказать.
(невольно хмыкнула)

Глубокий вдох.
- Лучше расскажи, куда уезжал. Что делал?

Застыл. Замер. Пристальный взгляд на меня… а бровь-то изогнулась, как змейка, выдавая (играя) удивление.

Промолчал.

- Брось, Юрка. Не строй из себя партизана. Интересно же… на что ты нас променял.

Раздраженно хмыкнул.
- Никого я ни на что не менял. Обязанности, Киряева, обязанности. Тебе ж не знакомы такие слова…
Но разговор сейчас не об этом.

(раздраженно скривилась, проигнорировала)
- Так, где ты был? Иль это – ужасная тайна?

- Тебе не надоело мне тыкать?

(мило ухмыльнулась)
- Нет.
Ты не намного меня старше,
чтобы тебя… в «Выкашные старики» записывать.

- Вообще-то, Светлана. Называть на «Вы» - проявление уважения. У нормальных людей.

- Ой, ой.
А как по мне… этот нюанс только отдаляет собеседников.
Разве нет?

(уголок рта предательски дрогнул, выкрывая улыбку... на миг,… но тут же маска равнодушия стесала все эмоции на «нет»)
Промолчал.

- Так как? Где был? Ой, пардон. «Были»?
- Вот только не язви.

(рассмеялась)
- Тебе не угодишь.

- Был… был…
Был на состязаниях.
Раз в три месяца собираемся взводом – и участвуем в Турнире: демонстрируем свои способности, … выясняем, кто в чем стал лажать, отставать, забывать, выискиваем  пробелы. В общем, пытаемся держать себя в форме.

- И тоже… с радиоволнами и прочей хренью?
- А ты предлагаешь… боевыми?

(пристыжено улыбнулась)
- Нет, конечно. Как же мы тогда… без своего Филатова жить будем? Киряева всех же … поубивает.

- Да я не сомневаюсь. Но, спасибо, что так высоко меня ценишь. Сразу – в трупы записала.

- Не за что… - ехидно улыбнулась. – И как? Кто кого?

- Черт, Киряева. Ты, действительно, думаешь, что я – какой-то инвалид? Или что?

(не сдержала смех)
- Нет, конечно. Но одного Рембо на взвод – маловато будет.

- Вот зараза. Всё равно издеваешься.

- Я же… любя.

- Оно заметно.


(невольная пауза)
- Так выиграли?
- Выиграли, Света, выиграли.

- И что за приз?

(ехидно улыбнулся)
- Ты.

- Я? – (подыгрывая издевке)

- Кабздец, барышня. Вы еще не поняли, что здесь не бывает «мирских» призов? На Турнирах – это Престиж, поддержка звания «Элита», в бою – жизнь.

- Так ты из «Элиты»?

- Нет, рохлю поставили в тренера. В общем, с тобой, Киряева, всё ясно.

- Ну, прости…

(улыбнулся)
- Не прощу.

- Ой, ой…
(тяжелый вдох)

Неспешно встала, обошла его стол – и плюхнулась в кресло.
- Хреновый царский трон, маэстро.

- Чем же?

- Твердый… Юр, - (наконец-то решилась на тему, давно меня волнующую),- а ты… стрелял когда-нибудь в человека? По-настоящему… боевыми.

- Света, что за вопрос? – (резко обернулся)

- Ответь. Прошу.

- Ну, стрелял. И что?
- Убивал?

(нервно скривился; тяжело сглотнул)
- Я не буду обсуждать это с тобой.

- Ну, скажи!
Трудно?

- Зачем это тебе?

- Просто… хочу знать.

- Свое «просто»… оставь себе. Ясно?

- Ну, ответь. Прошу. Мне, действительно, очень важно.

- Убивал. Довольна? – нервно рявкнул; спешно отвел взгляд в сторону.

(не реагирую на психи)

- И каково оно?

- Киряева, ты что, чокнулась? Что за глупые вопросы? Тебе не кажется, что это – слишком личное?

(замерла; опущен взгляд в пол – а в голове лишь… Федор и то… мое желание убить его)

- Что-то произошло? А я не знаю? Или что? - вдруг уперся руками в стол. Приблизился, повис надо мной. Глаза… пытаются взглядом пробуравить душу
(невольно уставилась на него в ответ)

- Нет. Ничего,… но… можешь, ответить?


(замер; взгляд бессмысленным комом укатился прочь)

Вдруг резко отдернулся. Отстранился.

- Нечего здесь обсуждать…
Прости.

Спешные шаги на выход из подсобки.

…
Тьма. Резкая тьма вокруг. Словно кто глаза выколол.

- Черт! Суки.

- Что это? – нервно дернулась я на месте… от неожиданности, в неловком испуге.

- Да что… что. Свет отрубили. А в оружейный сразу дверь клинит - чертов защитный механизм.

(попыталась встать, идти на ощупь)

- Ай, хрень падлистая! – злобно зашипела я.
- Что ты там уже?
- Ударилась.
Чирк. Чирк – и вдруг загорелся огонек в его руке. Зажигалка.

-  О, - замерла я, удивленная. – Так наш правильный Юрчик… еще и курит?

- Очень смешно, Киряева. Будто  в жизни… больше ни для чего зажигалка не может понадобиться.
- Ну, не знаю…

(несмелые, робкие шаги навстречу)
- И что? Долго мы здесь сидеть будем?

- А откуда зн…

(не дала, не дала ему договорить – прилипла, притиснулась губами к его губам)

Огонек резко угас.

Обнял, обнял в ответ Юра меня.
Робко скользнул рукой по спине, прижимая ближе…

Долгий, затяжной… поцелуй.

…
ласкал, ласкал… и нежил. Прикасался едва заметными движениями, то вдруг напористо, властно… завладевал моим разумом, заставляя сходить с ума от страсти.
Несмело проник своим языком в мой рот,
… взрывая чувства в хаос.
Больное счастье расплывалось, растекалось, закипало в моих жилах.
Кружился, кружился мир в голове, рассыпаясь на крошечные звездочки удовольствия.
Еще, еще, еще… хотелось его целовать, целовать… целовать.
Словно воздух вбирать, словно жизнь в себя  вливать –
Мой Юрочка…

Но еще минута - и вдруг резко отстранился. Отпрянул пристыжено,
словно кто … рассудок вернул.
- С-свет. Прости. Я… я не могу.
- Что?
- П-пойми правильно. Ты мне нравишься… Даже очень…
Н-но…
(молчу, молчу – пристыжено глотая звуки;
 замерла, не дыша)

Если кто узнает… е-если…
То сразу… меня переведут, а тебя – коль не в Низы, то на – условное.
И больше не увидимся никогда.

Понимаешь?

… никогда.

Прости.

…
Зашипела, зажужжала люминесцентная лампа… наливаясь светом, жизнью.
Просветлело вокруг.
(словно кто в театре кулисы поднял – оголяя стыд и застенчивость нашу)

Резко отвернулась,
отвернулась я, пряча побагровевшее от смущения лицо, растерянные взгляды.
Боль в глазах, и в сердце.

- Прости, Свет.

Несмелый шорох – и едва слышно захлопнулась дверь.

Ушел.
Ушел, сбежав от меня.
Ушел, вышвырнув…