Белеет парус одинокий

Антошка Швецов открыл книгу и прочитал:
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом.
Что ищет он в стране далёкой?
Что кинул он в краю родном?

Когда он прикрыл страничку ладонью, то смог воспроизвести только одно слово: «Белеет…»

- Так, тяжело в учении, легко в бою! – Антошка приподнял ладонь, зачитал первую строчку и, закатив глаза, попытался повторить: - «Белеет парень одинокий…» Парень? Одинокий парень! Потому, наверно, и белеет, что одинокий. От одиночества белеет, то есть становится седым, так что к концу стихотворения он уже будет не парень, а жалкий старикашка!

Антошка заглянул в текст.
- О! Это же не «парень», а «парус». Парус! «Порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь». Интересно, а кто же порвал парус? Что, вот так вот подошли и разорвали холстину? Да её руками не порвёшь! Значит, саблей или бритвой полоснули.

Белеет парус одинокий
В тумане…

- «В тумане…» Что же там, в тумане? А! Ёжик в тумане. А кругом – море, значит, получается: морской ёжик в тумане. Это уже, как говорит Тамара Ивановна, метафора, гипербола и аллегория – три кита русской поэзии! Очень даже хорошо: в тумане морской ёжик с тремя китами… А чего там на самом деле?

 Белеет парус одинокий
 В тумане…
- «Белеет… в тумане…» Как это так? Если сам по себе туман белый, а в белом ещё что-то белеет? Странно! Это всё равно, что сказать: «Чернеет в саже негр высокий, как этот парус, одинокий». А что на самом деле?
 Белеет парус одинокий
 В тумане моря голубом.

- Тут что-то не так. «Голубом» – это куда? К парусу, туману, морю или к чему ещё? Голубой парус? Нет, он белый. Голубой туман и голубое море? Тогда вот как должно быть:
 Белеет парус одинокий
 В голубом море тумана.
Или:
 Белеет парус одинокий
 В голубом тумане моря.
 Я спрыгну со скалы высокой
 И утоплюся с горя.

- Однако спать пора! Утром повторю!

По дороге в школу Антошка нашёптывал заученное:
 Балдеет парус одинокий,
 Когда не в шутку занемог,
 Мой дядя самых честных правил
 В тумане моря голубом…