Безымянный бог

    Витёк в очередной раз налил нетвёрдой уже рукой в три белых пластмассовых стакана из бутылки и поставил её на пол за столом, мы молча выпили водку и задымили "Космосом", а некурящий Филиппыч закусил малосольным огурчиком. Сидели мы втроём за стареньким деревянным столом в одном из кабинетов на первом этаже милицейского охранного управления, превращённом в нашу раздевалку на время ремонта, которым и занималась наша небольшая и дружная бригада, чередуя рутинную и скучную работу со скромным застольем, не менее скучным, оттого что ни посмеяться от души, ни даже поговорить-то толком в этом враждебном окружении мы не могли.
    Витёк откинулся на спинку стула, опасно скрипнувшего под массивным седоком.
    - Хорошо сидим,- сказал он.
    - Угу,- промычал одобрительно я, а Филиппыч согласно кивнул, после чего в комнате вновь воцарилась блаженная дымная тишина.
    Но вот послышалось ёрзание ключа в новеньком врезном замке, дверь открылась, и в помещение вошёл наш непьющий и некурящий бригадир Шурик.
    - Пошли работать,- будничным тоном произнёс он, закрывая изнутри дверь на ключ, подошёл к столу и взял с него ломтик копчёного сала.
    - Где Ковалёв?- справился Витёк о нашем начальнике-работодателе.
    - Наверху,- ответил, жуя, Шурик,- с ментами пьянствует.
    -Заика - свой человек!- заключил деловито Витёк, имея в виду Ковалёва.
Филиппыч одобрительно промычал, а я согласно кивнул.
- Свой - не свой,- авторитетно возразил Шурик, хрустя огурцом,-а наглеть не стоит. За ним сын приехал, так что скоро будет "вынос тела"... Надо хоть для виду изобразить жизнедеятельность.
    - Счас, докурим - и пойдём,- решил Витёк.
    - Угу,- согласился я, а Филиппыч кивнул.
    Шурик взглянул на меня весьма критически, ибо, как говорится, где тонко - там и рвётся. В данном случае самым тонким (точнее сказать - тощим) звеном в нашей сплочённой компании был именно автор этих строк,- значительно уступая своим товарищам в весе, я поглощал проклятое огненное зелье наравне с ними, да ещё и накурился с непривычки, так что теперь представлял собой прямую и явную угрозу общему делу.
    - Серёга,- обратился ко мне бригадир,- давай-ка быстренько переодевайся и "дуй" до дому, а то "товарищи",- он кивнул в сторону шумящего голосами коридора,- тебя мигом в вытрезвитель завезут.
    - Во-во,- поддержал его Витёк.- Будет, как в прошлый раз...
    - Угу,- согласился Филиппыч и кивнул.
    Я докурил сигарету и стал покорно переодеваться.
    - На дорожку,- сказал Витёк, поднимая бутылку.
    Эта последняя порция оказалась, как это часто бывает, явно лишней, и хотя по пути домой мне нужно было пройти не больше километра по широкой тропе в хвойном лесу, я ухитрился-таки сбиться с дороги и забрёл в какую-то мрачную сырую дебрь. Остановившись, оглядевшись и сориентировавшись по наклонным солнечным лучам, пробивавшим кое-где густую еловую зелень, я зашагал прямиком в нужном направлении, на восток, продираясь через сплошную стену сухих колючих нижних ветвей, опутанных густой паутиной, наклоняясь чуть не до самой земли и проваливаясь по щиколотку во влажный зелёный мох.
    Выбравшись наконец на небольшую тенистую полянку, я выпрямил затёкшую спину - и обомлел: на мшистом пне посреди поляны лицом ко мне сидел Ковалёв, явно скучая и безразлично глядя на меня. Я был совершенно потрясён такой неожиданной встречей и на минуту лишился дара речи.
    - Ка-как т-ты сюда п-попал, Мироныч?- от потрясения я и сам начал заикаться.
    В глазах у меня двоилось и виделся он мне как в тумане, однако я заметил, что теперь уже сидящий на пне косматый тип онемел от удивления и взглянул на меня пристально, изучающе.
    Спустя минуту он, не говоря ни слова, медленно повернул голову, показывая мне свой профиль, и я, напрягши хорошенько зрение, рассмотрел какую-то безобразную звериную морду, совершенно озадачившую меня.
    - Что это с тобой случилось, Мироныч?- не на шутку обеспокоился я, видя своего начальника в таком более чем странном виде.
    Мой визави порывисто повернулся ко мне ан-фас и резко произнёс слегка дрожащим от раздражения голосом:
    - Ты обознался!
    Я это и сам сразу понял, поскольку странный собеседник мой, в отличие от Ковалёва, говорил чистым и ровным голосом, не заикаясь, не картавя и не шепелявя.
    Зажмурив один глаз и вытерев рукавом рубахи второй, я увидел ясно, что передо мной на гнилом пне сидит самый настоящий бурый медведь,нахмурясь и с нетерпением глядя на меня...
    Он молчал, ожидая, видимо, что я немедля брошусь сломя голову наутёк, но хмельная тяжесть в моей голове не позволяла мне делать резких движений, как, впрочем, и разумных выводов. Меня хватило только на самый банальный вопрос:
    - Ты кто?
Медведь взглянул на меня с ещё большим удивлением.
    - Я - бог!- ответил он с расстановкой, полным собственного достоинства басом.
    - А как тебя зовут?- спросил я, перебирая в уме изображения известных мне всевозможных божеств и демонов и не находя подходящего.
    - Никак,- ответил он и, судя по смягчившемуся голосу, сменив гнев на милость, пояснил:- Я - бог медведей. Пока они не умеют разговаривать, я - безымянный. Когда-нибудь они заговорят и дадут мне имя - и, возможно, даже не одно, как вы, люди, называете разными именами своего бога.
    Я удивился пуще прежнего:
    - Медведи научатся говорить?..
    - Конечно,- просто, как о само собой разумеющемся, ответил бог.
    - Но когда?
    - Когда они займут на Земле ваше место.
    - Как это?- не понял я.
    - Очень просто,- произнёс он самым что ни на есть обыденным тоном.- Людям недолго осталось жить на Земле, скоро они уступят место хозяев этой планеты моим подопечным.
    - А куда ж мы денемся?- опешил я.
    - Вы убьёте сами себя,- даже с некоторой весёлостью воскликнул он.- Вернее сказать, боги уничтожат вас вашими же руками.
     - Но почему?!- вопросил я потрясенно.
     - Потому что вы не оправдали божественных надежд... И не волнуйся ты так,- постарался он успокоить меня и заговорил дружески-наставительно:- Не вы первые, не вы последние. До вас тут хозяйничали другие животные, руководимые своими богами, последними были динозавры. Но все они не справились со своей миссией и были стёрты
с лица Земли. С людьми - та же история,- вы не оправдываете доверия богов и будете уничтожены, несмотря на заступничество вашего бога. После вас хозяевами планеты станут медведи, а если и они подведут, тоже погибнут, ибо своей очереди уже ждут бобры... И так до бесконечности. Из бесконечности мы пришли, в бесконечность и уйдём-это мы, боги, вы же, смертные, сменяете друг друга неизменно, постоянно и - опять-таки бесконечно.
    - Но каким образом мы уничтожим себя?- вопросил я, всё ещё не в силах до конца осознать услышанное.
    - У вас для этого достаточно средств... Боги дали вам шанс, возможность развиваться и создавать процветающее общество, вы же предпочли разделиться и бесконечно воевать друг с другом, изобретая всё новое и новое оружие, его накоплено уже вполне достаточно, чтобы стереть в порошок всех неудачников людей.
    - Но если произойдёт полномасштабная ядерная война,- после минутной паузы возразил я,- не только люди погибнут, но и всё живое на Земле.
    - О нет!- весело ответствовал бог. Разве ты забыл слова мудреца: "Род уходит и приходит, а Земля остаётся навек"? Люди пришли-и люди уйдут. Вместе с вами погибнут и многие другие животные,но многие и выживут... По крайней мере за медведей я совершенно спокоен. Видишь ли,- терпеливо пояснил он,- когда вы взорвёте своё оружие, наступит так называемая "ядерная зима"- она продлится очень долго и погубит вас. На моих же подопечных она не повлияет, поскольку вы начнёте войну либо зимой, либо поздней осенью, когда медведи уже впадут в спячку, попрятавшись в свои берлоги. Они просто поспят немного дольше обычного, а когда послевоенная "зима" кончится, проснутся как ни в чём не бывало и, заняв ваше место на Земле, создадут со временем свою цивилизацию.
    - Медведи станут разумными?- усомнился я.
    - Почему бы и нет? По крайней мере вам они мало чем уступают даже сейчас, только ногти длинные да шерсть густая. Но это поправимо. Свою роль сыграют и послевоенные мутации... Так что очень скоро можно будет увидеть медведя, читающего книгу,- тут он нахмурился, склонил голову и произнёс задумчиво:- Только б отучить их так долго дрыхнуть...
    - Когда люди уничтожат себя?- спросил я минуту спустя.- Вы можете назвать хотя бы примерную дату?
    Бог покачал головой:
    - Нет. Знание о сроках жизни даётся только самым достойным. Даже отдельные люди, отмеченные святостью, знают свой смертный час. Но человечество в целом не заслуживает такой привилегии, вы недостойны даже этого. Поэтому и не стоит вам слушать всяких лжепророков, возвещающих о последнем дне, всё это обман и чистой воды надувательство. Вы, люди, недостойны того, чтобы подготовить себя к смерти, все вы умрёте внезапно и, как говорится, без покаяния... Туда вам и дорога!- заключил он без злости.
    Наступила долгая пауза, в течение которой я, вполне отрезвев от услышанного, смотрел печально и бессмысленно на влажную зелень мха под ногами. Наконец косолапый бог обратился ко мне дружески-сочувственно:
    - Не переживай. Таков закон жизни, нарушить который не в состоянии ни смертные, ни боги,- и, проникнувшись глубокой медвежьей жалостью ко мне, бедному, сказал не очень-то уверенно, только чтобы приободрить меня:- Тем более что пока вы, люди, всё ещё живы, в ваших силах переломить ход истории, избежать трагического будущего, изменив настоящее. В конце концов, ничего невозможного на свете нет, и человечество может использовать свой шанс (последний!) и сохранить свою цивилизацию и жизнь своих детей...
    Во вновь наступившей тишине я заметил, что добрый медвежий бог, увлечённый сопереживанием, расстроился не меньше моего, и, не имея больше вопросов к нему, а также не желая излишне волновать его, я попрощался и пошёл понуро прочь своей дорогой.
    И думалось мне, что - да!- мы, люди, ведём себя на Земле не как рачительные хозяева, а как наглые и жадные непрошеные гости или хищные завоеватели, ворвавшиеся в чужой дом и хватающие что попало, ломая, круша и сжигая всё вокруг. Мы, заражённые пагубным корыстолюбием, губим природу и засоряем среду, в которой сами же живём, безжалостно уничтожаем бедных животных, которые по сути ничем не хуже нас, людей, а значит имеют полное право жить рядом с нами на этой , нашей общей планете. Более того, мы подошли уже вплотную к той роковой черте, за которой - чёрная бездна самоуничтожения.
    Но, с другой стороны, ведь не для этого же мы были созданы, призваны в этот мир! Значит, вполне возможна, вероятна другая жизнь, для которой мы изначально были предназначены, жизнь, лишённая вражды и жадности, зла и зависти... И пока мы живы, остаётся всё же призрачная надежда на лучшее существование, на достойную жизнь.
    Так думал я, вспоминая слова безымянного бога.