В гостях у Владислава Крапивина

Его книги читают и взрослые,  и дети. Откроем любую из них и побываем на необитаемых далеких островах, окунемся в небывалые по своей загадочности приключения, испытаем щемящие по лиричности повествования, чистые возвышенные чувства.
Юношеский морской отряд «Каравелла» организован им самим, потому что он иначе не может жить. Более 30 лет Владислав Петрович, этот замечательный, яркий, энергичный, неуспокоенный человек, ведет свою «Каравеллу» сквозь жизненные штили и штормы.


Дверь мне открыл сам Владислав Петрович: высокий, статный, красивый и моложавый мужчина с вьющимися седоватыми волосами.
В прихожей вдоль стен в глубь квартиры тянулись самодельные полки, заставленные снизу доверху книгами.
– У Вас библиотека начинается прямо от порога, – шутливо заметила я.
– Это от тесноты, – просто ответил Владислав Петрович, и мы прошли в кабинет, который тоже был обставлен книгами и… макетами кораблей. «Наверно, это они с ребятами из «Каравеллы» смастерили», – подумала я, но спрашивать не стала. Владислав Петрович усадил меня в кресло, сам сел на диван напротив, и мы приступили к интервью.

– Владислав Петрович, как Вы считаете, нужно ли было, в связи с новыми событиями в жизни, упразднять звание пионера, ведь у пионеров существовали неписаные законы, которые перекликались с законами Библии: не убий, не предай, не укради, не бей в спину?
– Скажу однозначно – против. Я с самого начала считал, что пионерская организация должна существовать вне зависимости от какой бы то ни было идеологии. У нас же ее политизировали. Пусть бы дети занимались своими делами: ходили в походы, сплавлялись по рекам, все вместе оказывали помощь нуждающимся, то есть развивали в себе чувство коллективизма. Когда стали убирать все, убрали… и пионерскую организацию. Совершенно напрасно. Детям необходима такая атмосфера, такое общество, в котором поддерживалось бы чувство товарищества.

– Какой бы Вы хотели видеть сегодняшнюю молодежь?
– Среди них сегодня встречаются и подонки, и высокопорядочные люди. Молодежь словно разделилась… на богатых и бедных, но отнюдь не в материальном смысле: от душевно бедных до внутренне богатых.

– Какие черты характера в людях вызывают в Вас неприязнь, и что Вам в них импонирует?
– Очень люблю людей обязательных, пунктуальных, то есть, чтобы они являлись хозяевами своих слов. А то бывает и так: какой-нибудь издатель или редактор обещает позвонить часа, скажем, в два. Вот уже два часа, а звонка нет и нет… Для меня это означает, что я повременю заключать с ним договор. Люблю людей действительно добрых, но отнюдь не добреньких… Не люблю хамства, подлости, лицемерия, то есть… как и все порядочные люди.

– Владислав Петрович, Ваше любимое дерево – тополь, любимый город – Севастополь, любимая часть планеты – море, любимая часть человечества – мальчишки. Какое место в Вашей жизни занимают девочки, девушки и женщины?
– В моей жизни существует только одна женщина – моя жена Ирина Васильевна, мать моих детей. Она преподает в школе-гимназии, и я с гордостью могу сказать, что имеет место тайная и явная борьба за право обучаться у нее в классе. Она поглощена своей работой.

– В этом Вы с нею похожи… Но почему все-таки героями Ваших книг, являются, в основном, мальчишки?
– Может быть, потому что они мне ближе. У меня два сына… А в отношении девочек… Воспоминания детства, юношеские влюбленности – все это нашло свое отражение в моих повестях и романах.

– Героями Ваших рассказов всегда являлись мальчишки. А Ваши дети были когда-нибудь героями Ваших повестей?
– Герой у меня в основном собирательный. Что-то я беру из своего детства, что-то из жизни своих детей, а что-то заимствую у других мальчишек. А вот рассказ «Лоцман» я писал с моего младшего сына Алексея. Сейчас он учится в институте на историческом факультете, а старший, Павел, окончил университет. Кстати, он рисует эскизы к моим книгам, сотрудничает в газете, пишет стихи.

– У Вас, наверняка, сохранились теплые отношения со своими воспитанниками из «Каравеллы». Стал ли кто-нибудь их них моряком или… писателем.
– Есть и те, и другие. И писатели, и моряки. Например, писательница Наталья Солонко. Ей принадлежат такие книги: «Если бы я был учителем», «Белая лошадь горе не мое». В данный момент проживает в Москве, является редактором детского журнала «Жили-были»… Много замечательных журналистов, например, Анчуров, Мясников. Есть и такие, кто трудится по морскому делу. Это Алеша Васильев – инженер-кораблестроитель. Немало и моряков, штурманов.

– С кем из известных писателей Вы близко знакомы?
– Мы регулярно встречаемся на Съезде. Знаком с Анатолием Алексиным, с Агнией Барто, замечательные отношения сложились с Зоей Воскресенской. Встречались за чашкой чая с Сергеем Михалковым, Юрием Яковлевым. Считаю своим учителем Константина Паустовского, хотя при  жизни мне не пришлось с ним пообщаться, поговорить. Читая его рассказы о Севастополе, я полюбил этот город.

– Первый свой рассказ Вы написали в семилетнем возрасте на газетной бумаге, а когда побежали ручьи, Вы сделали из этой газеты кораблик и без сожаления пустили его в ручеек… Этот ручеек до сих пор не иссякает. Мне известно, что Вы враз пишите по три вещи. Как у Вас возникают образы, и откуда Вы черпаете силу воображения?
– Утром сажусь за стол… и... воображение само ведет за собой.
«Это от Бога», – подумала я и задала следующий вопрос:

– В этом году в Москве проходила выставка-ярмарка детской книги. Вы тоже посылали туда свои вещи?
– Вообще-то инициатива принадлежит издательству. Были, наверное. Точно не знаю.

– Были ли у Вас в творчестве «черные дни», когда не хотели публиковать, преследовали критики?
– Да, и очень продолжительное время. Взять хотя бы издательство «Армада». Позвонили, сделали заявку, я предоставил материал. Через некоторое время звонят и извиняются. Так, мол, и так, мы это печатать не будем, потому что у Вас в повестях слишком много отношений. Отношениями они называют развитие сюжета, психологические мотивировки, которые толкают героев на те или иные поступки. Им подавай события в голом виде!

– Стоит ли обращать внимание, если критикуют то, что у Вас хорошо получается?
– Это понятно… Ничего не поделаешь, у людей такой интеллектуальный уровень…  Кроме всего прочего, затратил силу, время, получается впустую. Существует же еще и денежный вопрос, иногда он встает особенно остро.

– При нашей несовершенной оплате труда это неудивительно.
– Об этом уже устали говорить. Учителя, врачи, журналисты, писатели – они все проделывают коллоссальную работу, но увы… Получается, что стараются больше для души, внутренней удовлетворенности. По сути, так оно и есть.

– Кто из писателей-классиков Вам наиболее близок?
– Пушкин и Гоголь. По книгам Пушкина я учился читать, изучал историю, азбуку. У Гоголя меня поразили сказочность повествования, атмосфера веселости, глубина воображения.

– Какой жанр литературы в наше время наиболее популярен?
Владислав Петрович рассмеялся:
– Детектив. В литературе, по телевидению, и… в жизни.

– Хотите знать мое мнение? Я думаю, рассказ. На чтение романов просто не хватает времени, все заняты добыванием хлеба насущного. Читают на ходу, в электричках, в транспорте.
– Вам лучше знать. Я в электричках не езжу…
Теперь смеюсь я. Задаю очередной вопрос:

– Про некоторых писателей говорят: «Как жвачку во сне жует». О чем это говорит: о нетерпении читателя, о требовании времени, или о том, что он, писатель, не умеет писать…
– Об этом так сразу и не скажешь. В каждом отдельном случае нужно брать конкретного писателя и конкретного критика. Так недолго записать в «жующего жвачку» и Лермонтова и его размышления от лица Печорина из «Героев нашего времени». Все зависит от уровня и писателя, и читателя, и критика. Не надо забывать, что и критика тоже может быть предвзятой.

– Владислав Петрович, Если бы Вы хотели написать книгу «Герой нашего времени», каким бы его показали?
– Я вообще-то детский писатель. А дети чище, светлее, лучше нас, взрослых. Если бы я писал о детях, то показал бы, как мой герой противостоит мерзости сегодняшнего дня.

Я поделилась с писателем проблематичностью приобретения его книги «Синий город на Садовой». Он мне ответил, что именно сейчас он позвонит в Издательство, а после этого пойдет «путешествовать» по книжным магазинам города: нужно найти эту книгу, поскольку ее у него тоже нет.
Поблагодарив Владислава Петровича за интервью, я направилась к выходу.
Он проводил меня до лифта, вызвал его, нажав на кнопку. Я зашла в кабинку, и вот уже дверцы поползли навстречу друг другу… Внезапно Владислав Петрович встал в дверной проем, руками придерживая готовые захлопнуться створки... До сих пор вспоминается его озорной взгляд, брошенный мне на прощание.

Дом Крапивиных находится неподалеку от книготорга, и на обратном пути я, естественно, в поисках книги, зашла в него, и… Что я вижу? «Синий город на Садовой»! Последний экземпляр! Первым порывом было: купить эту книгу, вернуться и отдать ее автору. Но как же мои дети? Дочь очень любит любое его произведение, а об этой книге давно уже мечтает. 
«В конце концов, – рассудила я, – Владислав Петрович – писатель, мы – читатели, и он должен быть заинтересован в том, чтобы его книги покупались». Не в силах оторвать глаза от издания, я все еще колебалась.
 «Сейчас он придет в магазин, спросит, ему скажут, что вот только что купили, но… он же не узнает, что это сделала я». Исчерпав все аргументы в пользу покупки нужной мне книги, я все еще нерешительно топталась у прилавка.
 «Можно сказать, что из-под носа увела», – истязала я себя, тем не менее, продвигаясь к кассе.
И когда все доводы в пользу оправдания своего поступка были исчерпаны, в голове вдруг мелькнула лукавая мысль: «Надо послать Владиславу Петровичу телепатическое желание, чтобы он заказывал в Издательстве побольше книг! Чтобы всем хватило: и читателям, и… авторам!»
Отлично понимая, что его поход по магазинам связан, в первую очередь, с изучением спроса покупателей, я сказала вслух: «Спрос – то, что надо!»

19 октября 1995 года

© Елена Арапова
 Издательство "Новый Современник". г.Рязань.