Дети Нибиру. Глава 1

Дети Нибиру. Падерин Владислав

Глава 1
Преодолевая очередной перевал, я опасался, как бы не угодить в море — здоровый рюкзак, под завязку набитый баклажками с водой и провиантом, то и дело выводил меня из равновесия. Неподалеку на камне сидел баклан и своим красным глазом ехидно наблюдал за моим неуклюжим шествием. Потом он встрепенулся и полетел, кружась в алом зареве заката.
Спрыгнув с последнего валуна, я сбросил рюкзак возле поеденного морем и солнцем бревна. Каждый раз я присаживался на него передохнуть и покурить — удушливый остаток дневного зноя вымотал меня на нет.
Вечерело. Легкий ветерок, наполненный свежестью моря и теплом уходящего дня, трепал мои волосы, торчавшие из-под пропитанной потом матерчатой ковбойки. Мокрая майка приятно липла к спине. Жара немного спала, но парило, казалось, не меньше. Слушая, как безудержно волны набегают на камни, я предался своим мыслям. Думал о том, сколько мне пришлось проехать автостопом до этого райского местечка, сколько пришлось пройти, чтобы вот так сидеть на бревнышке у моря и безмятежно вдыхать дым сигареты вместе с пьянящим, слегка солоноватым ветерком. А мой город ждал, кода я вновь проеду две с половиной тысячи километров и вернусь к своей обычной рутине, где за окном по сырым улицам будут ходить напыщенно-угрюмые граждане.
До начала сезона дождей оставалось всего-то пару недель, а уезжать мучительно не хотелось. Когда я задумывался об отъезде — к горлу противно подкатывался комок тоски. Сюда, на Утриш, я мчался сломя голову, пересаживаясь из одной тачки в другую, словно бог автостопа. Я практически не спал трое суток — желание поскорее окунуться в морские воды окрыляло и будоражило. И вот, вскоре, мне предстоял обратный путь. Я представил, как выйду на трассу, как буду, оттопырив большой палец в небо, по-идиотски трясти рукой, пытаясь уехать в свой унылый город, где будет сыро и холодно.
Вообще-то Утриш — это всего лишь обыкновенный курортный поселок, коих много на российском побережье Черного моря, и особого интереса не представляет. А вот то, что за Утришом — это совсем другое дело. Если идти от поселка на восток вдоль берега, преодолев километра четыре, минуя пару лагун и разделяющие их перевалы, то определенно попадешь в крайне дивное место, где даже для самого привередливого туриста-антиглобалиста просто рай. Да и не только отвязанные типы стремятся сюда, на третью лагуну: музыканты, художники, буддисты, просто нудисты и даже один физик-ядерщик чувствуют себя здесь просто превосходно. Основное занятие — ничегонеделание и созерцание ничегонеделания окружающих. А когда этот процесс поднадоел — можно в море окунуться, крабов половить или пойти к кому-нибудь на стоянку в гости.
Самые отвязанные типы — это, безусловно, мурманчане. Они умеют отдыхать и совершенно не напрягаются из-за отсутствия привычного бытового комфорта. Еще у них забавный, самобытный жаргон, который они придумали сами и понятный только для посвященных. Приводить я его здесь не буду, поскольку основное содержание этого сленга — ненормативная лексика.
Вечером можно отправиться к знаменитому здесь физику-ядерщику, у которого всегда был неиссякаемый запас коньяка и вина. Он, если верить слухам, сам его тайком синтезирует в местном лесу и никому не признается. К нему-то я и решил заглянуть вечерком — так, здоровье поправить. Но вначале надо непременно зайти к мурманчанам — я им должен две баклажки воды и консервы; после недельного расстройства желудка я перестал набирать воду в местных колодцах, как и некоторые поселенцы. Как только я начал покупать воду в поселке, это расстройство — которое местные жители окрестили «утришка» — больше не давало о себе знать.
Я затушил окурок и спрятал его под камни. Солнце стремительно падало в море, растворяя свои краски в бризе. Накинув рюкзак на плечи, я двинулся дальше.

— Привет, муромцы! — Крикнул я ютившейся у костра компании обнаженных тел. Пламя огня делало их кожу красной.
— Привет-привет. — Сказал Синий, парень со стриженой бородкой. Он подмигнул мне, улыбаясь. — Мы тут суп из змеи варганим, хочешь — присоединяйся.
— Спасибо, но я лучше, чего попроще съем. Вот, две баклажки воды, — сказал я опорожняя рюкзак, — и консервы. Вот — сдача.
Я был, конечно, не против составить им компанию, но желание расслабиться и промочить горло спиртным (понятно чьим) было сильнее. Да и суп из змеи меня, честно говоря, настораживал.
— А зря. — Синий, как мне показалось, немного огорчился. — Поймать змею не так-то просто. Не каждый день такой деликатес попробуешь.
— Ну, я еще не уезжаю. Просто я действительно не голоден.
Синий, вроде, удовлетворился моей отговоркой и продолжил свое занятие готовкой.
— Господа, — обратился я к сидевшим у костра, — может, кто выручит на пару батареек? Совсем забыл купить, а у меня еще ночь впереди...
— Спроси у Кати, она вчера их целый блок купила. Подойди к ней в палатку. — Посоветовала белобрысая Леся и быстро опустила глаза.
Катина обитель оказалась стоящей особняком от других, совсем не там, где вчера.
— Тук-тук-тук. Есть кто живой? — Громко шепнул я в щель не до конца застегнутой палатки.
— Кто это еще? — Послышался кислый голос Кати.
— Это я, Вадим.
— А… Вадим, залазь, конечно. — Ее голос заметно повеселел — значит, видеть она меня была определенно рада. — Хорошо, что ты пришел, а то мне здесь совсем общаться не с кем.
Катя была приятной особой с голубыми глазами и лицом, затронутым легкой конопатостью, с широкими скулами, которые еще шире делала наивно-детская улыбка. Я был наслышан о ее таланте посплетничать, за что ей неоднократно попадало. Видимо и в этот раз она влипла в какую-то интригу.
Я вполз в палатку и увидел ее обитательницу, лежащую на спальнике и поглощающую Керуака.
— У тебя все ОК? — спросил я, приподняв брови. — Вы что, опять поругались?
— Это все из-за Таньки с четвертой лагуны. — Ее глаза слегка сузились и нижняя губа еле заметно дрогнула. — Я не знала, что она язык за зубами держать не умеет. Только и знает что трепаться.
— Наверное, что-то серьезное... — я еле сдерживал улыбку.
— Я на нашей стоянке нашла одну побрякушку — из золота. Ну и никому из наших не сказала. А когда мы с Танькой отправились на Утриш — то не удержалась и похвасталась. Продала я эту штуку местным цыганам за неплохие бабки — золото оказалось высокой пробы. Нашим я сказала, что деньги еще в Мурманске заработала. У них, кстати, с деньгами сейчас трабл. А эта Танька, зараза — проболталась…
— Так ведь это твоя находка. Подумаешь, никому не сказала.
— Да побрякушка эта оказалась — Синего. Он ее на днях потерял. Сказал — амулет это. Подарок от его тетки-ведуньи. Он на меня сильно обиделся, а остальные — будто давно момент поджидали, — выселили меня со стоянки. Вот, уроды! — казалось, Катя сейчас расплачется.
— Не переживай — бывает, — пожал я плечами, — ты ведь и вправду не знала. Слушай, а что если пойти на Утриш, к этим цыганам, и обратно выкупить амулет?
— Это же цыгане. Они обратно вряд ли продадут, да и найди их теперь попробуй. Скорее всего сами уже втюхали кому-нибудь или в копилку свою, цыганскую, упрятали. — Она опустила глаза, а потом улыбнулась и в глазах ее заиграл привычный огонек задора. — Да ну их к черту, этих цыган. Сама виновата. А ты по делу, может, какому?
— Да. Батарейки накрылись. У тебя не найдется парочки?
— Достань там, в рюкзаке, в левом кармане.
— Благодарю. Не грусти. — Бросил я ей на прощанье и вылез наружу. Потом постоял пару секунд и добавил: — Немного кости твои поперебирают и успокоятся.
Закинув на свою стоянку рюкзак, я направился к физику.
Дорога к нему была витиеватой, проходящая через реликтовый лес. Я каждый раз удивлялся, как мне удавалось его найти, и, главное, добраться потом до своей палатки. В этот раз искать пришлось не долго — на его стоянке горел яркий свет.
«Это что-то новенькое», — подумал я, — «наверное, опять что-то нахимичил».
Так и оказалось. Он где-то нарыл автомобильный аккумулятор и подсоединил к нему дюжину фонариков — вся стоянка была прекрасно освещена.
Физика звали Игорь. Это был смуглый мужчина лет пятидесяти с белой порослью на лице, которого мурманчане на своем языке окрестили — «укроп». Розовые очки в роговой оправе и «блютуз» в ухе были его неотъемлемыми атрибутами, последний из которых, порой, раздражал и ужасно мешал общению. В процессе повествования очередной истории он забавно размахивал руками, смешно оттопыривая пальцы. На фоне его ярко-синей рубашки кисти рук, казалось, порхают отдельно от его тела. А когда правая кисть взмывала к правому уху — это означало конец беседе, что случалось довольно часто.
В самом центре стоянки торчал огромный пень, а вокруг, будто его отпрыски — пеньки поменьше. Рядом с Игорем сидел его сотоварищ Слава, офицер в отставке внушительного телосложения.
Я пожал им руки и, пока раздумывал где приземлиться, на пне материализовался бокал с коньяком. Стряхнув капли пота со лба, я обратился к Славе:
— Ты, случайно, не помнишь, о чем мы вчера философствовали часа два подряд?
— Да все о жизни… Так разогнались, что уже в другие миры понесло. — Слава погладил свою бритую голову.
— Ну, этого у нас не отнять. И чем закончились наши посиделки?
— Да я и сам не особо помню, — усмехнулся он.
— С «кониной» вышел перебор. Как до палатки добрел — до сих пор для меня загадка.
— Оно и не мудрено — столько выжрать-то. — На Славином лице невооруженным глазом были видны припухлости и отечности.
Я улыбнулся. Помню, мы долго вчера сидели и ушли в такие высшие материи…
— А вы тоже участвовали в нашем симпозиуме? — спросил я Игоря.
— Вы меня своими заумными физиономиями рассмешили до коликов. Весь наш спор крутился вокруг воды и ее свойств. Какие только я убедительные доводы не приводил, что вода — это просто вода. А вы мне все про невероятные свойства структурированной воды талдычили. Чушь это все — фильмов, поди, насмотрелись. Там вам такое покажут!
— Эх, ученые… — вздохнул Слава, — все у них под одну гребенку. Если бы они науку с изотерикой соединили, у нас уже давно золотой век наступил бы.
Я отпил немного коньяка, закурил и решил сменить тему, а заодно блеснуть широтой своих познаний:
— Скажите, Игорь, а что вы, как заслуженный ученый, думаете о квазарах? Мне кажется, что это, пожалуй, одна из основных загадок астрономии (похоже меня опять на высшие материи потянуло).
— Да что, собственно, о них думать? Есть — и есть. Научное сообщество до сих пор городит о них самые невероятные гипотезы.
— Ну а вы, вы лично что думаете?
— Вообще слово «квазар» — это сокращение от такого понятия, как «квазизвездные радиоисточники». По факту — это источники света огромной яркости, которые удалены от нас на миллиарды световых лет, а по размеру меньше нашей галактики в десятки раз. Одно из мнений — что это остатки Большего взрыва. Но я не сильный приверженец этой теории. Я полагаю, что квазары, — поскольку из них происходит выброс материи — сами по себе являются точечными «большими взрывами». Это рождение других вселенных вокруг нашей вселенной. А если предположить, что все это в совокупности одна большая вселенная, то никакого большего взрыва и не было. Вселенная, если так можно выразиться, рождалась по частям, фрагмент за фрагментом, как художник, который постепенно пишет картину. Поэтому квазары, мой юный друг — это новые мазки на полотне бытия.
— Интересная теория. Вы и впрямь считаете, что большого взрыва и в помине не было? — спросил я, почесывая затылок.
— Это, всего лишь, моя субъективная точка зрения, хотя приверженцев ее не мало. В научном сообществе, сколько ученых, столько и теорий и я полагаю, что мои измышления не так уж и оригинальны. — Игорь поправил очки и на мгновение замолчал, видимо размышляя. — Поскольку о квазарах, по большему счету, мало что известно, то и выдумывать можно все что угодно — так, от нечего делать. Американцы, например, скоро хотят запустить новый телескоп, вместо «Хаббла», который будет значительно больше и будет перемещаться по орбите, отстающей от Земли на полтора миллиона километров — вот тогда, быть может, чего-нибудь новенькое и разглядим, — Игорь развел руками, — а мечтать, как говорится, не вредно.
Я снова закурил и глотнул коньяка. Обстановка была умиротворяющая. Вот так, сидеть в лоне природы и разговаривать о вселенной под стрекотание сверчков, потягивать коньяк и не заботиться о завтрашнем дне — это, может быть, и есть цель моей поездки.
Игорь начал о чем-то спорить со Славой, но я не уже не слышал их диалог. Мне, вдруг, стало так хорошо; коньяк разбредался по организму, наполняя его легкостью и теплом.          
Вдруг за горой раскатисто шандарахнуло. По небу расползлась вспышка.          
— Вот и первая гроза, — констатировал Слава, — целый месяц ни одного дождя.             — Да на здоровье, — махнул Игорь, — хоть духота спадет.
Мы еще много о чем болтали, пока я не заметил, что порядочно поднабрался. Уже и не помню, как мы расстались, помню только, что Слава кричал вдогонку: «Вадим, тебе в другую сторону!» А я отмахивался и восклицал, мол, все дороги ведут в Рим...


В голове было мутно. Фонарик на лбу освещал лишь незначительную часть тропинки, которая виляла из стороны в сторону. Пару раз споткнувшись — чуть не шлепнулся. Часа через пол внутренний голос стал намекать, что дорога и впрямь не та, да и тропинка начала постепенно уходить вверх — значит, двигался я в сторону горы.
Я остановился, дабы облокотиться о ствол огромного можжевельника (за тысячу лет они здесь порядочно выросли). Немного помозговав тем, что еще соображало, я вспомнил: вдоль всего подножия горы должна проходить тропа, а если двигать по ней вправо, то непременно попаду в центр лагуны, где была моя стоянка.
Где-то на горе заскулил шакал. С другой стороны пару раз в ответ тявкнули его сородичи. Становилось как-то жутковато, но не из-за шакалов — эти маленькие собачки отличались крайней трусливостью. Дело в том, что я очень плохо знал эти места, как и зверье, которое могло здесь водиться. К тому же, вернуться назад было затруднительно — по пути мне встречалось не мало развилок, а где и куда я свернул, нетрезвый ум не помнил. Оставалось одно — идти вперед и искать тропу у подножия.
Покачиваясь, я продолжил свое неуклюжее шествие дальше. На тропе увеличивалось количество препятствий в виде торчавших булыжников и корней, о которые я непременно спотыкался. Увлекшись разглядыванием этих препятствий на земле, я совсем забыл про оные сверху — что торчали из деревьев — и налетел лбом на поджидавшую его ветку. Упал красиво. Мне сразу вспомнился эпизод из фильма «Один дома-2», где злодей совершает головокружительный кульбит с ногами выше головы, поскользнувшись на рассыпанных бусах. Приземлился мягко. Шляпа с фонариком упали рядом.
Лежа на земле мне, вдруг, стало совершенно безразлично, что нужно куда-то там идти, и решил немного полежать. Сквозь можжевеловые ветви было видно ясное звездное небо. В отличие от городского, оно здесь имело глубину. Казалось, даже был слышен тихий рокот из этой звездной бездны...
— Вы себе ничего не повредили? — пропел высокий женский голос из зарослей.           От неожиданности я чуть не остался заикой.
— Я... ннет... я просто прилег... полежать, — приподнимаясь, пролепетал я. — А вы кто и что вообще здесь делаете? Вы тоже заблудились?
Фонарик, прикрепленный к шляпе, как раз светил в направлении голоса.
— Я здесь впервые. Мне неизвестны эти места, — голос стал приближаться. — Может, вы мне поможете?
— Помочь чем? — спросил я, потом, подумав, поинтересовался: — Вы здесь как оказались?
— Случайно. Я не должна здесь быть...
Манера выражаться владелицы голоса показалась мне не обычной даже в таком свинском состоянии. Я приподнялся, отряхиваясь, и стал всматриваться в кусты, на которые падал свет моего фонарика. Но они были слишком густыми.
— Я вас не вижу. Вы не могли бы выйти, а то какая-то странная беседа у нас происходит.
Послышался нарастающий шелест, и из зарослей показалась невероятно белая девушка. Может этот эффект создавал бьющий свет фонарика, но мне показалось на мгновение, что она светится. На ее лице была легкая улыбка. Глядя мне в глаза, она спросила:
— Так лучше?
Я окинул ее взглядом с ног до головы.
— Ты кто? — испугано спросил я, разглядывая серебристый комбинезон, обтягивающий ее утонченную фигуру. Обнаженными оставались только кисти рук и, соответственно, шея с прелестной головой.
Когда она на меня посмотрела своими небесно-перламутровыми глазами, я сразу ощутил, что ее взор устремлен куда-то безумно глубоко в мою суть. Это особенно подчеркивала ее легкая загадочная улыбка, которая будто говорила: «Я знаю о тебе больше чем, ты сам о себе знаешь». Длинные и белые, как сахарная вата, волосы придавали этой улыбке сюрреалистические оттенки. В ней сразу читалось нечто то ли отчужденное, то ли чужеродное.
— Я — Тиа.
— Прямо как «чай» по-английски, — брякнул я на автомате и продолжил ее пристально разглядывать. — Ты прямо как сестра Ихтиандра.
— Извини, но мне сложно понять, о чем ты говоришь. — Теперь ее улыбка стала открытой. — Я выгляжу для тебя необычно?
— Это легко сказано, необычно. Я бы подумал, что ты с какой-нибудь вечеринки… но таковых здесь нет. — Я почувствовал, что мой язык начал подкашиваться. Определенно пора идти спать.
— Но у меня нет другой одежды. Ты мне поможешь ее найти? Я тебя отблагодарю…
Да уж, отблагодарит она меня. Я даже на мгновение представил, как она меня будет благодарить.
— Одежду-то найти не проблема, но, понимаешь ли, я сейчас в крайне незавидной ситуации — напился и заблудился. Если найду дорогу, то смогу отвести тебя туда, где  можешь переночевать. Я так полагаю, что с этим у тебя тоже проблема?
Она еле заметно кивнула.
— Тогда пойдем искать мою стоянку. Черт… Не был бы я таким пьяным, уже б давно мирно спал у себя…
— Там, на стоянке, много людей? — теперь ее лицо было серьезным.
— Я один. А что, тебе кто-то нужен?
— Нет… Я тебе потом объясню… — в ее взгляде, если мне не показалось, проскользнула просьба.
— Ладно. Иди за мной. Если повезет, болтаться будем не долго.





С горем пополам мы нашли мою стоянку. На ней в беспорядке валялась посуда, которую разбросали местные еноты и ежи. Если ее не сложить в надежное место, они непременно все повылизывают.
Палатка располагалась под увесистой кроной дерева неизвестной мне породы — оно реликтовое, а в этом я не спец. На дереве обитали сони. Эти маленькие крысоподобные зверьки имели странную  причуду — справлять свои нужды прямо на палатки постояльцев. Мою они тоже облюбовали. Видимо сама природа этих мест не очень-то жаловала детей урбанизации.
— У тебя есть вода? — спросила моя загадочная незнакомка.
— Этого навалом.
Я налил Тии воды в потемневшую от костра алюминиевую кружку. Она немного подержала ее в руках, как-будто изучая, а потом стала отпивать небольшими глотками.
— Ложись в моей палатке, — предложил я, — а сам пойду на другую стоянку, поскольку спальный мешок у меня один.
Она просто кивнула и сказала:
— Мне нельзя здесь долго оставаться.
Я почесал затылок.
— Хм… Хорошо. Я приду рано утром и сварганю поесть. Еще постараюсь найти тебе чего-нибудь сносного из одежды, но ты уж носом сильно не верти.
— Спасибо, что согласился помочь. Мы… — она запнулась, — я отблагодарю тебя. Скоро.
Она пригнулась и исчезла в палатке, которую я застегнул на молнию и побрел на стоянку к мурманчанам.
Хмельной ум сразу решил, что лучший вариант — это пойти к Кате. Она к тому же одна, а заодно у нее найдется спальник и лишняя одежда для Тии. Только вот как ей объяснить мой поздний визит? Забавная выйдет история про девушку в серебристом комбинезоне с космическими глазами. Просто бред какой-то… Ладно. Думаю, она меня как-нибудь поймет.
Дошел до Катиной стоянки я довольно быстро. Она, судя по свету в палатке, еще не спала — наверное, читала.
— Тук-тук. Это Вадим.
— А ты чего не спишь?
— Впусти, расскажу.
— Ладно, залазь.
Я не ошибся — она продолжала грызть своего Керуака. Пробравшись внутрь, я сел по-турецки.
— Ты, конечно извини, что я приперся пьяным, но ситуация критическая… — начал было я.
— Критическая?! Это у меня — критическая! Эти козлы даже и не думают со мной общаться, кроме Синего — он предложил забыть эту историю. А в общем — я тут как изгой какой-то.
— Понимаю… но там, знаешь ли, одна мадам немного заблудилась и сейчас она, представь себе, спит в моей палатке, — сказал я, взволновано жестикулируя руками.
— Новенькая?
— Ага. Только без вещей. Совсем.
— И от куда эта идиотка нарисовалась?
— Хрен его знает. Говорит, Тиа ее зовут. У нее еще костюм такой, как из серебра, — я почесал затылок, — думаю, она из Москвы приехала. Знаешь, у них там есть такие космические люди… ну, тусовка такая… одеваются как гуманоиды со звездолета.
— А может она с пятой лагуны? — Катя загадочно заулыбалась, — Там эти нарики чего только не употребляют. ЛСД обштырятся и разгуливают потом по округе. Она тебе, случаем, не обмолвилась с какой планеты?
— Да она, вроде, нормальная, — промолвил я задумчиво, — правда, немного странная. Если хочешь, можешь утром на нее посмотреть. Кстати, она просила принести ей одежду. В таком костюмчике особо не поразгуливаешь — подумают, чокнутая. Поищешь чего-нибудь?
— Ладно. Утром на нее полюбуемся. Давай спать.
Катя, зевая, выключила фонарик и отвернулась к стенке, а я и не заметил, как уснул. Помню, только, все физик мерещился, да про квазары рассказывал.