без оливки

– и два мартини.
он сел. взял в руки салфетку и стал потихоньку отрывать от неё маленькие кусочки.
я молчал.
– какие… новости от Сэнди? – он решил спросить о чём-то отвлечённом.
– с ней всё хорошо, – как и обычно.
не знаю, почему я до сих пор не отстранился от Билла. дело не в чём-то особенном – я просто привык общаться с ним, несмотря на всю его… бесполезность. у каждого есть друг, без которого не станет хуже.
– что ты читаешь сейчас? – решил отвлечься теперь я. правда, я не услышал ответ. снова погрузился в ненужные раздумья.
принесли мартини. без оливки. Билл смотрел на бокал с минуту как на что-то совершенно новое и, возможно, враждебное. я свой уже осушил.
наконец он, кажется, собрался заговорить.
– Джон…
прошла ещё минута. продолжения я не дождался.
– Билл, зачем ты позвал меня сюда?
– Джонни…
говори. говори. говори.
– Джонни, у меня цветок погиб. завял.
– и что?
нет, мне всё же надо будет сменить телефонный номер.
– что?! разве это бывает просто так? он  не просто завял – он сбежал от меня! я… ужасен. чёрств. скучен.
я мог бы спорить с последним. нет, это вовсе не скучно, когда тебя просят отменить все важные дела ради того, чтобы сообщить о смерти цветка. комнатного, ****ь, растения… это почти весело.
– у тебя есть ещё цветы.
– да, ещё четыре. два в гостиной и два… в спальне.
– в чём проблема?
– Джонни, я ухаживал за ним! поливал! я даже разговаривал с ним, чёрт возьми!
– и о чём?
– ну… о музыке, о женщинах.
– зачем разговаривать с цветком о женщинах?
– а о чём ещё можно говорить с растением?!
– ты любил его?
– да. не знаю. возможно. с тех пор, как ушла Рэмми, я никого по-настоящему не любил.
– зачем ты позвал меня сюда?
– Джон, даже цветы теряют ко мне интерес!
неудивительно.
– попробуй напиться, Билл. а я ухожу.
я точно сменю номер.