Обыкновенное чудо Сергей Гайдаш

ЭПИГРАФ: ... я понял одну простую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками… когда душа таит зерно пламенного растения – чуда,сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя… Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощенье и – вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим – значит владеть всем.
А. С. Грин «Алые паруса»


ОТ АВТОРА

Во-первых, жанр данного произведения лично я определил как ФАНТАЗИЯ.
Во-вторых, всякий намёк или взаимосвязь с "Алыми парусами" А.С. Грина здесь не являются случайными, поскольку моя фантазия есть интерпретация и одновременно размышление на тему известной фразы Артура Грэя, приведённой мной в эпиграфе.


ПРЕЛЮДИЯ

Тянется вдоль тёплого лазуревого моря плавная вереница городов. Изящные невысокие дома, ласковые золотые пляжи, яркая сочная зелень… Пожалуй, это самое красивое место на взморье. Даже крутые гранитные скалы, местами подступающие к морю, не в силах испортить это впечатление. Они только подчёркивают красоту данных мест и придают им некий шарм.

Городок наш Альба расположен на зелёных холмах в устье Серпины, в самом начале этой цепочки. Правда, стоит заметить, Серпиной речку издавна называют лишь горожане и туристы; хронисты и картографы именуют её тоже ласково, но несколько иначе . Кажется, в таких местечках всегда царит богемная идиллия. Может быть, именно поэтому местным репортёрам очень трудно найти подходящую тему для очередного очерка. Вот и мне в конце прошлого лета пришлось побегать в поисках чего-нибудь стоящего и интересного. Однако незаметно пролетела неделя, а материала для печати так и не было. Уже пропала всякая надежда, и я в полном унынии бродил по старинному парку Александрия. Притомившись, присел на ближайшую скамью на аллее.

Случайно взор мой упал на  одинокий куст шиповника напротив. Тёмно-изумрудная зелень листвы была украшена нежными карминовыми цветками. И вроде бы ничего необычного: шиповник как шиповник. Но что-то заставило меня призадуматься. Прошло несколько минут, и тут меня осенило.

Помнится, в детстве бабка Аврора рассказывала о том, как появилась наша фамилия Розанц. Если мне память не изменяет, это была невероятно романтичная история о трогательной юношеской любви, какую ныне вряд ли встретишь в условиях современной жизни.

Я сидел и старался припомнить как можно больше, а когда припомнил, встал и направился в Архив. Там провёл ещё некоторое время, проверяя факты и слухи. Позже пролистал кипу газет, и к концу дня материал для статьи был готов. Следующим утром редактор застал меня уже за работой. Работал я с душой и уже к обеду сдал чистовой вариант очерка на просмотр шефу. Статья ему понравилась, и в очередном выпуске «Приморского вестника» её мог прочитать и оценить по достоинству каждый.

Сейчас, по прошествии нескольких лет, я ненароком наткнулся на старые записи и неожиданно для себя решил опубликовать эту историю, но уже в виде 
рассказа или новеллы. Сказано – сделано: черновые заметки закончены и отредактированы, рассказ напечатан и готов к изданию.

Теперь дело за Вами, дорогие мои читатели!


В ГОРОДСКОМ РОЗАРИИ

Давным-давно, ещё до основания Александрийского парка, в городке нашем появился розарий. А случилось это вот как. В ту пору Альба была своеобразным центром богемы. Сюда приезжали на время и часто оставались навсегда как представители различных творческих профессий, так и всякие любители и дилетанты подобного рода.

Одним из таких любителей был некий Роланд Акбар, в своё время купивший земельный надел у самой реки. Он страстно любил розы, и вскоре его дом трудно было найти среди ярких ароматных цветов. Когда Роланд остепенился и окончательно осел в Альбе, он и супруге и детям передал свою великую любовь. После смерти Роланда вдова и потомки его, а также их дети сделали всё возможное, чтобы память об этом человеке осталась в городе навеки. Они значительно расширили площадь садового участка, наняли опытный персонал и таким образом заложили первый кирпичик в основание нынешнего розария. Когда же через пятнадцать лет цветник открылся, то горожане просто ахнули от восхищения. Вот с того времени Альба и славится своим розарием.

Поскольку парк в Альбе появился позже, то на первых порах жители прогуливались по тихим городским улочкам или по аллеям розария. Даже великолепная классическая Александрия не смогла совсем искоренить любовь альбийцев к так называемому «розовому» променаду. Похоже, оригинальные пейзажи, созданные мастерами-садоводами, навсегда очаровали обывателей.               

Был тёплый ласковый вечер, обычно такой нередок в конце лета и столь приятен для прогулок. По одной из аллей розария прохаживался господин, вроде  бы ничем не отличающийся от прочих. Высокий, слегка сутуловатый, он имел выправку бывшего военного. Походка, гордый профиль чисто выбритого лица и изысканный серо-пепельный костюм выказывали в нём аристократа. При этом в глубоко посаженных светло-карих глазах, похоже, навсегда затаилась та задумчивость, что так свойственна неизбывным мечтателям  и доморо-щенным философам. При ходьбе он опирался на чёрную лакированную трость с набалдашником в виде головы Медузы Горгоны. И каждый встречный, будь то юнец или человек в возрасте, с явным почтением здоровались с ним; ибо это был сам Гектор Акбар, один из нынешних хранителей розария.

Сегодня прогулка его затянулась, и этот человек уже направлялся к дому, когда в одной из беседок неожиданно для себя заметил посетителя. Подойдя ближе, Гектор узнал в последнем вездесущего Эгля, собирателя фольклора и своего старого знакомого. К тому же весь облик Эгля столь неповторим, что его узнавали повсюду. Бесконечные странствия по миру и жизнь среди простого люда наложили свой отпечаток на внешность. Среднего роста, жилистый, он теперь больше напоминал бывалого охотника, нежели горожанина. А серая блуза,заправленная в синие брюки, высокие сапоги и суковатая палка только укрепляли окружающих в подобном мнении. Из атрибутов городской жизни у него остались галстук, пояс, унизанный серебром блях, и походная сумка с некогда блестящим замочком. И при этом обыкновенно люди обращали внимание на его седые кудри, складками ниспадающие на плечи из-под соломенной шляпы, лучистую бороду и пышные, свирепо взрогаченные вверх усы. И всё же не это отличало Эгля от остальных, а смелый и сильный взгляд добрых и лукавых глаз, серых как песок и блестящих как чистая сталь.

Поздоровавшись, они немного поговорили по жизни. Не виделись давно, новостей накопилось много, и потому разговор заканчивался уже затемно и в другом месте, на крыльце домика Акбаров. И всё это время в основном говорил хитроумный Эгль. Речь его была быстра и витиевата, как весенний ручеёк. Но для сегодняшнего спутника подобное было не в новинку.

- А знаешь, друг мой Гектор, - промолвил внезапно седовласый путешественник, - совсем скоро здесь, в Альбе, расцветёт одна красивая сказка. Пройдёт немного времени, однажды на холме у самой реки распустится удивительной красоты цветок. Тогда ты вспомнишь и поймёшь меня, а люди будут помнить об этом чуде ещё очень-очень долго.

И хотя Гектор Акбар привык ко многому, но такой оборот, без всякого намёка на продолжение или пояснение фразы, всё-таки привёл его в некоторое замешательство. Когда же он захотел о чём-то спросить своего знакомца, обнаружилось, что тот словно растворился в прохладном темнеющем воздухе. Старый вояка только вздохнул, открыл ключом дверь и вошёл в дом.

Тем временем Эгль, загадочно улыбаясь себе в усы и бороду, потихоньку шествовал по пустынным улицам Альбы, и путь его лежал в сторону гор. Темнота и ночная прохлада не страшили странника, ибо весь мир был для него домом и кровом, и везде у него были верные и любящие друзья. Только одиночество и равнодушие пугали этого человека. Но вспоминая всё то, что видел он сегодня в розарии, Эгль с улыбкой шёл дальше.


ВЛЮБЛЁННЫЕ В РОЗАРИИ

В памятный тот день Эгль, как и прочие посетители, пришёл в розарий рано поутру. Как и другие люди, он с искренним изумлением любовался рукотворными пейзажами этого зеленеющего уголка Альбы.

Невысокие холмики почвопокровных роз сменялись на роскошные изумрудные кусты; аккуратные розовые изгороди – на миниатюрные беседки-ротонды, почти сплошь увитые плетистыми сортами. Иногда посетителей словно притягивало какое-нибудь поваленное дерево, скрытое зеленью и красками плетистой розы. И если куст ещё не отцвёл, то прогуливающийся мог любоваться цветами и соцветиями всех оттенков: белого, красного и жёлтого…
Часто так незаметно пролетал почти весь день. Естественно, тогда люди брали еду из дома с собой и перекусывали где-нибудь в укромном местечке. Вот и наш седовласый сказочник решил подзакусить таким манером. Притомившийся Эгль, осторожно ступая по нежной зелени травы, вышел к самой реке и здесь пристроился за изумрудно-блестящими кустами арбутуса, иначе говоря, земляничного дерева. Едва он успел закончить свою трапезу, как его чуткий слух уловил тихую нежную беседу двух юных влюблённых созданий, ненароком или по уговору очутившихся именно в этом месте. Не поднимаясь с тёплой податливой земли, странник выглянул и осмотрелся вокруг.       

Буквально в шагах пятнадцати от него, по ту сторону ближайшей просеки, некогда росло какое-то деревце. Ныне тут посадили ласковую французскую розу сорта COMPLICATA . И вот у этого куста, прикрывшего поникший ствол нежно-светлой зеленью листвы и крупными плоскими розовыми цветками, стояли юноша и девушка примерно одинаковых лет и роста.

Простенькое ситцевое платьице, лёгкий платок поверх него и серые сандалии составляли всю одежду девушки. Длинные тёмно-русые волосы, струясь до еле заметных холмиков груди, обрамляли девичье личико с широко раскрытыми глазами; казалось, в них всегда светилось детское изумление и наивность.   

Юноша был одет в белую рубаху, брюки пепельного тона и чёрные туфли. Овальное чуть задумчивое лицо с невероятно одухотворёнными глазами, возможно, отличали его от других в глазах спутницы, а тёмные коротко остриженные волосы и худощавое тело заканчивали его облик. И только частые проникновенные взгляды говорили о чувствах молодого человека.

- Посмотри, Кларк, как красиво, - молвила девушка, показывая своей рукой на один из цветков. – Смотришь на эти розы и думаешь, что они созданы только для того, чтобы ими бесконечно любоваться. Даже их неяркая окраска и простота формы не могут изменить этого.

Тот, к кому она обращалась, посмотрел на розу, кивнул какой-то своей мысли и, чуть погодя, ответил:

- Может быть, это и так, Анита. Только, по-моему, цветами любуетесь в основном вы, представительницы прекрасного пола. Мы же, мужчины, больше склонны к поступкам. А потому не особо много говорим. Да и потом нам как-то не свойственно восторгаться красотам природы. Для нас вы самые красивые и самые желанные. Даже намёк на улыбку, даже редкий кроткий взгляд в нашу сторону – это уже настоящее чудо.

Девушка посмотрела  на своего кавалера, снова взглянула на распустившиеся тарелочки цветов и медленно пошла в глубь розария. Однако далеко она не ушла; похоже, молодой человек ещё не закончил свою речь.   

- И знаешь, Анита, - донеслось до неё, - чтобы доказать любовь и преданность тебе, я сотворю небольшое чудо: выращу здесь самый красивый куст розы. Пусть это случится не в этом году и не в следующем, но клянусь сердцем и жизнью, очень скоро увидишь цветы, красота которых превзойдёт всё, что ты видела раньше. И это только ради тебя, во имя моей любви к тебе.

Анита, услышав такие слова, ненадолго остановилась, обернулась и вновь посмотрела на юношу. Не было сказано ни единого слова, только один единственный взгляд, но он говорил о многом. Теплота дружбы, ещё не переросшей в более крепкие чувства, необыкновенное ощущение от слов спутника и крохотная тень сомнения  - вот и всё. Но как это много значит для него и для неё!

Всего несколько мгновений, несколько еле заметных дыханий, и девушка потихоньку пошла дальше. А на сердце у неё сделалось почему-то очень тепло-тепло. Прежде с ней такого не случалось. Однако, боясь спугнуть первые чувства, только-только пробуждающиеся в этой по-детски наивной и светлой душе, она так ничего и не сказала сейчас.

Юный Кларк тоже ещё постоял чуток, а затем удалился, правда, ушёл из розария он по другой аллее. Мысли его теперь путались, глаза горели удивительным светом, а сердце было переполнено сказочным теплом первой любви, чувства, ради которого совершались, совершаются и будут совершаться поистине великие дела.

Когда никого поблизости уже не было, Эгль наконец спокойно перекусил, поднялся, не торопясь, с земли и вышел на дорожку. Он немного постоял на месте и поразмышлял о том, чему только что был невольным свидетелем.

«Да, велика сила любви, - думал про себя наш седовласый философ, всё ещё стоя около розового куста. – Сила любви столь велика, что заставляет творить настоящие чудеса. И пусть влюблённые Кларк и Анита ещё очень юны, пусть они впервые сейчас познают это чувство, но именно любовь – самое светлое и сильное чувство, которое может ощутить человек. Именно во имя любви совершаются те невероятные безумства, о которых после долго ходит людская молва. Порой люди сами даже не подозревают о том, на что они способны во имя этого прекрасного чувства".               
Так незаметно пролетело несколько минут. Затем странник пошёл дальше бродить по саду и рассматривать прелестные цветы, а вечером ему предстояло намёком поведать об увиденном и услышанном своему старинному другу и хранителю розария, Гектору Акбару.


ЧУДЕСА САМИ НЕ СВЕРШАЮТСЯ

Мелькали дни, текли недели и долгие месяцы. Жизнь в городке шла своим чередом, и никто даже не подозревал о грядущем событии. Словно всё так и должно быть, словно никто ничего и не говорил. А  тем временем простые и незаметные чудеса уже начали потихоньку свершаться.

На следующий день, едва утреннее солнце окрасило нежным багрянцем стены домов, Кларк через тайный лаз в ограде пробрался в розарий. Там он окончательно определил место для своей затеи: на одном из холмов у самой реки. Затем таким же образом юноша покинул пределы цветника.

Через некоторое время его можно было встретить уже в другом месте, очень редко посещаемом молодыми людьми и взрослыми мужами: в городском цветочном питомнике. Здесь посетители в любое время могли любоваться цветами, кустарниками и деревцами всех сортов. Естественно, среди этого изобилия зелени, красок и запахов выделялись розы, поистине королевские цветы. 

Прошло всего несколько дней, и вот у скромного домика Кларка, что стоит в тихой Зелёной заводи на другом берегу Серпины, появилась необычная круглая полянка из четырёх розовых кустов. И только истинный знаток мог бы распознать там парочку чайно-гибридных кустов и ещё пару роз классических сортов. Хотя все они относились к разным сортам и даже видам, но было нечто, что объединяло цветы. Это их необычайная окраска. Розы были того непередаваемо алого оттенка, какой мы иногда называем цветом любви и надежды.    

Кларк между тем, похоже, всерьёз взялся за дело. На столике у окна теперь лежали различные справочники и фолианты по селекции и разведению роз, а прихожая частично превратилась в крохотный сарайчик для садового инвентаря. Необходимые же удобрения, как и положено, хранились вне домика.

С этого момента вся жизнь юноши потекла совсем по другому руслу. Утро, день и вечер его принадлежали отныне только цветам. Изредка покидая пределы этого цветника, он бродил вдоль берега реки, о чём-то мечтая в одиночестве. А  время текло, и незаметно приближалась тёплая, но капризная зима.

Однажды, незадолго до Рождества, Кларк и Анита случайно встретились на набережной. Было уже прохладно, и потому все одевались в ту пору потеплее. Несмотря на долгую разлуку, им уже было достаточно одного мига без слов, одного взгляда, чтобы всё узнать о чувствах другого. А в их глазах читались и необыкновенная теплота, и еле заметный налёт грусти и печали, и всё то, что так трудно передать простыми словами. И всё же юные влюблённые сказа-ли друг другу несколько слов. Всего несколько обыкновенных фраз, но как много это значило для них.

- Здравствуй, Кларк, - поздоровалась первой Анита. – Я так давно тебя не видела, что сегодня чуть было не прошла мимо. Как у тебя дела? Кстати, тут до меня долетели вести, что у самого твоего дома откуда-то появились розы. Может быть, ты объяснишь мне всё это.

- Знаешь, Анита, всё очень просто, - промолвил юноша в ответ слегка приглушённым голосом. – Я всего лишь навсего выполняю своё обещание, данное тебе ещё летом в розарии. Извини, если я поэтому каким-либо образом причинил тебе беспокойство. А так у меня всё нормально. Не отрицаю, может быть, мой облик и наряд стали менее броскими и заметными.
Однако, Анита, мы же знаем, что не внешний вид важен на самом деле, а нечто иное…

И хотя их беседа продолжалась чуть дольше, но самое важное было уже сказано. А когда сумрак и холодный ветер всё-таки заставили влюблённых расстаться, то в их душах вновь поселились вера, надежда и любовь.

Позже, уже в следующем году и ещё через год-два, изредка случались и другие встречи, но это совсем иная история. Так незаметно для всех мелькали дни, недели и месяцы. И никто, в том числе и милая юная Анита, даже не догадывался, что их ожидает в недалёком будущем. А между тем само чудо, волшебство души мало-помалу приближалось, времени оставалось с каждым днем всё меньше и меньше.


ПРЕДЧУВСТВИЕ ВОЛШЕБСТВА

Тем временем наш старый знакомый, кудесник по имени Эгль, странствовал по тихим и романтичным городкам Приморья. Жизнь его текла своим чередом: изо дня в день он гулял по узким извилистым улочкам, тропам и аллеям, отдыхал в тени зелёных рощ и парков. Заодно любовался изящными замками, статуями и фонтанами, то и дело пересекая реки и ущелья по узорчатым мостам и виадукам. И всё это время к нему подходили люди и рассказывали всякие баллады, легенды и мифы, а также семейные предания. Вот так седовласый сказитель и путешествовал, пока однажды что-то в душе не заставило его остановиться и повернуть назад, в Альбу.

Иногда осень любит преподносить нам сюрпризы. Вот и в том году, а подходил к концу третий год после памятного свидания в розарии, так случилось. Казалось, осень сама устала от своего обычного ненастья. Ясная тёплая погода, почти без дождей и холодных ветров, на удивление всем держалась невероятно долго, почти до самого ноября. Люди и звери радовались; растения зеленели гораздо дольше, нежели раньше. Да и птицы не торопились улетать на юг, в тёплые края. 

В один из таких прекрасных дней Эгль сидел на тёмном дубовом пне и просто отдыхал. Красота и великолепие окружающей природы, чудесная погода волшебно сочетались и привели его сегодня в восторженно-изумлённое настроение. Просидел вот так он где-то четверть часа.

И тут неожиданно перед его взором возникла совершенно иная картина. Вместо затенённой лесной опушки мудрец наш увидел зелёный склон высокого холма. Сразу за курганом почему-то угадывалась река. Причём река не очень широкая и извилистая. Река такая голубая, что иные утончённые натуры могли бы сравнить её с лазуревыми небесами. А на холме рос одинокий куст, невысокий розовый куст. И среди нежной зелени выделялся один единственный цветок. Бутон этот был невероятно крупный и удивительно красивый, того самого цвета, который люди называют цветом любви и надежды.

Всего несколько секунд длилось это видение, затем всё вокруг вернулось на круги своя. И снова Эгль видел сочную лесную зелень, слышал многоголосое пение птиц. Однако буквально тут же всё это вновь исчезло.

Седовласый странник опять оказался в том же самом месте, только гораздо ближе. Словно прошёл он чуточку вверх по склону холма. Всё было в точности так, как и раньше, но кое-что и многое было иначе. Похоже, духи природы в данный миг были совсем не в духе. То и дело налетали сильные порывы холодного ветра. Небо затянули тяжёлые серые тучи, откуда лил противный косой дождь. А у самого куста, пригнувшись, стояли юноша и девушка…

И снова наш собиратель легенд сидел на тёмном одиноком пне посреди дубравы, но теперь и тут что-то изменилось. Собственно говоря, изменилось не состояние природы, а что-то внутри него самого, что-то в душе человеческой. Где-то в глубине души затеплилось чувство ожидания чего-нибудь волшебного и чудесного, мысли внезапно потекли в совершенно иное русло, а ноги сами по себе просились в путь и в другую сторону, нежели раньше. Словно с этого момента они жили отдельно от человека, от его сознания. Так  пролетело несколько минут. Между тем в памяти Эгля потихоньку оживали воспоминания.

Когда же тело, душа и сознание сказочника пришли в согласие, он без всякой суеты поднялся, ещё раз огляделся вокруг и с чистой совестью пошёл дальше. Путь его с этой минуты лежал в край, где течёт голубая извилистая Серпина, где роза действительно стала царицей цветов.


СОТВОРЕНИЕ ЧУДА

Время – характеристика очень хитрая и вовсе не постоянная. Оно то течёт невероятно быстро, словно боясь куда-то опоздать, то, наоборот, тянется и тянется, вызывая у людей скуку, тоску и зевоту. И всё же состояние души очень сильно сказывается на нашем ощущении времени. 

Именно так и обстояло дело с жителями тихой летней Альбы. Для многих те дни тянулись, как удивительная неразрывная нить; для других время пролетало столь незаметно, что они буквально молили об иной участи. Пожалуй, к последним можно было отнести и юного Кларка, в своих заботах и вовсе не замечающего течение времени. А между тем уже шёл четвёртый год с момента памятного свидания в городском розарии.

Теперь же Кларка чаще всего можно было увидеть не у своего домика в Зелёной заводи, а совсем в другом месте. Почти с утра до ночи он пропадал в одном из мало посещаемых уголков розария. Там, где над голубой извилистой Серпиной возвышается одинокий холм, поросший нежной травой-муравой.

Едва сады и парки в том году приобрели сочную тёмно-зелёную окраску, новоиспеченный цветовод неожиданно появился в розарии и посадил на утёсе скромный розовый куст. Пролетели дни, недели, месяцы; роза прижилась, ожила и расцвела, явив миру один единственный цветок несравненной красоты.

Вот наступила очередная годовщина известного нам события. Ранним утром Кларк осторожно постучал в оконце своей любимой и, когда та, ещё сонная и почти не одетая, выглянула, поманил её на улицу. Удивлённая таким поступком, девушка всё же кивнула головой в знак согласия и через некоторое время вышла из дому. Уже вдвоём они, не спеша, прошли по тихим улочкам и пробрались в розарий. Анита к этому моменту начала догадываться об истинной причине столь ранней прогулки. Но стоило влюблённой парочке добраться до холма с розовым кустом, как им пришлось действительно изумиться.      

На самой верхушке холма, который чуть позже назвали Розовой горкой, вызывающе зеленел одинокий куст. Невысокое, с тёмной блестящей листвой и классической группировкой побегов, растение идеально вписывалось в пейзаж. Среди такой красоты выделялся своей формой и окраской цветок. Махровый, чашевидный, с волнистыми лепестками, он невольно завораживал. И казалось, ни один порыв ветра не сможет его растрепать. Яркий, неповторимо алый колер бутона только усиливал чарующее впечатление данного мига.    

Чуть погодя, когда совсем рассвело, у подножия кургана стали появляться другие посетители. И все бесконечно удивлялись божественной красоте розового бутона. Люди сменялись, молва о сказочной розе мгновенно распространялась среди жителей, и вскоре уже весь город знал об этом чуде. Где-то около полудня горожане в большинстве своём разошлись на сиесту. Остались лишь те, кто воистину был восхищён увиденным.

Среди таких вот ценителей природной красоты выделялись два человека. Один был высок, элегантен и одет во всё с иголочки, словно самый изысканный франт. Другого отличали средний рост, манеры путешественника и простое платье. Думаю, Вы догадались, что это были Эгль и Гектор Акбар.   

- А помнишь, Гектор, что я тебе говорил четыре года назад? – спросил седобородый сказочник рядом стоящего. – Ну, разве это не чудо, не сказка… Не удивлюсь, если люди будут помнить сегодняшний день ещё очень долго. Будут помнить и через поколение, и через два, и через три. И когда-нибудь всё это станет действительно легендой, мифом, сказкой.

- Да, всё это так, - ответствовал почётный горожанин и цветовод. – И память о нынешнем чуде, не отрицаю, будет долгой…

Их беседа продолжалась дальше, но приближалось время обеда, и они потихоньку направились к жилищу уважаемого Акбара.

И потекли дни, недели феерического состояния души. Души не отдельно взятого человека, а целого приморского города.


КОГДА БУШУЕТ СТИХИЯ

В таком волшебном состоянии пролетело полтора месяца. И тут вмешалась стихия. Стихия, которая может быть и милостивой, как маленькая добрая фея, и злобной, словно крылатая фурия.

О приближении бедствия некоторые предупреждали где-то за неделю,  ссылаясь при этом на народные поверья и былые события. Да и что тут говорить, иногда ведь не врут приметы. Поэтому мало кто удивился, когда однажды ночью всё началось.

Уже поздним вечером небо заволокло тяжёлыми серыми тучами. Стало намного прохладнее, ежели не совсем холодно; то и дело налетали шквальные порывы ветра; дребезжали плафоны уличных фонарей, стёкла в домах. Причём ветер дул то с одной стороны, то с другой. На воде появилась рябь, а со временем и волны с «барашками». И такой бедлам продолжался целую ночь.

А когда следующим днём проснулись жители Альбы, погода только ухудшилась. «И развёрзлись хляби земные и хляби небесные…» - точь в точь, как и описано в Библии. Хлынул сильнейший ливень; Серпина и местные водоёмы внезапно переполнились и вышли из берегов, образовав на улицах и площадях тонкий водяной покров. Так что горожанам оставалось только надеяться на скорейший конец стихийного бедствия.

И всё же кое-кому пришлось выйти в такую погоду из дому. Например, Кларк, сгибаясь под напором злого резкого ветра, стремился попасть на другой берег реки, а точнее, к Розовой горке. Чуть погодя, в ту же сторону силилась добраться и Анита. Как ни странно, до места добрались они одновременно.   

Держась за руки, сгибаясь под холодными порывами ветра, вместе они поднимались на вершину холма. Медленно, шаг за шагом, приближались к своей цели. Вот влюблённые - уже почти на самом верху; тут внезапно налетел ещё один порыв, наверное, самый сильный из всех; и куст, до сих пор еле державшийся корнями за землю, сорвался и полетел. Видя такое, наши герои рванулись вперёд изо всех сил и… оба совершили одинаковый поступок. Поступок, который не оставил им никаких сил, но именно он отражал все их мечты, все их чувства на тот момент.

А когда на следующее утро непогода утихомирилась, и жители стали появляться из домов и осматриваться вокруг, то смотрители розария обнаружили в одном из потаённых его уголков грустную картину.

На самой верхушке Розовой горки, там, где раньше рос красавец-куст, лежали юноша и девушка. Одежда их была порвана, кожа грязна, но лица их были так светлы, что невольно вспоминались ангелы. Лёжа друг напротив друга, они образовали своеобразную оградку… а посреди неё в исцарапанных до крови ладонях алел розовый бутон на крохотном отростке.

Вот, собственно говоря, и вся история, немного печальная и в то же время невероятно романтичная. Осталось лишь сказать несколько слов о дальнейшей судьбе моих героев. Через три года влюблённые Кларк и Анита обвенчались в одном из храмов Альбы. Зная об их небогатом состоянии и восхищаясь их беззаветной любовью, все расходы на церемонию взяли на себя городские власти. А в память об удивительном цветке им было разрешено и взять новую общую фамилию: Розанц.