Кстати, о чайнике

Всё. Надоело. Завязываю. Остепеняюсь. К чёрту всю эту беспорядочную жизнь. Женюсь. Ни за кем не бегаю. Выбираю нормальную девчонку – чтоб и посмотреть приятно, и характер, и всё такое. И – прощай, сайт. И все прежние похождения. Потому что надоело. Домой приходишь – а поговорить не с кем. И все эти случайные – то не знаешь, как отделаться, и в шоке, как это тебя угораздило польститься на такое, а то ненароком наткнёшься на нечто трепетное и привязчивое – и опять не знаешь, как отделаться. Поскольку милое-то оно милое, да тебе на фиг не нужно. Нет уж, лучше что-то одно, проверенное, и под боком, чем вечно во что-то вляпываться.
Кстати, о проверенном. Его и искать не надо.
Когда мы познакомились, ей было 18. И она была – девушкой. То есть я, оказалось, её первый мужчина. Она мне – доверилась. А это, согласитесь, накладывает некоторую ответственность. И потом, когда встречались, она относилась ко мне так, словно я – Единственный её мужчина. И сейчас, и вообще. Не могу сказать, что это такое уж счастье. Льстит, конечно. Но и утомляет временами. Тем более, она явно хотела от меня большего, чем я мог ей дать. То есть вот так просто сразу дала понять, что хочет за меня замуж. Не больше и не меньше. После чего мне сразу захотелось раствориться с концами.
Я и растворился.
Потом случайно встретились. Я поддатый был – и пристал к ней на автопилоте. А она вместо того чтобы послать меня подальше – обрадовалась, как утерянному и вновь найденному сокровищу.
Ну, наутро я мялся, мялся – и всё-таки брякнул, чтобы особых иллюзий на мой счёт не питала. Я и жениться не собираюсь ближайшее десятилетие, да и муж из меня никудышный – ни постоянной работы, ни в плане морали… Поскольку, чего скрывать, постоянно тянет на новые приключения. Так что привязываться ко мне – самое последнее дело.
А она сказала,  что ни на что не претендует, но поскольку любит только меня, то ей лучше изредка со мной, чем постоянно с кем другим. И поэтому когда бы я ни надумал заглянуть или позвонить – будет рада.
Есть у меня одна идиотская черта. Я не умею рвать полностью. То есть с кем-то получается, конечно, но если человек говорит, что нуждается в общении со мной, и ему без меня плохо, мне сложно. А она всё время говорила, что если я исчезну с концами, то ей лучше умереть. Как тут исчезнешь?
Ну, пытался стать ей другом. Объяснял, как мог, что большее – не получится. Объяснять-то объяснял – а потом как-то так получалось, то под настроение поганое, то от усталости, то еще по какой причине, но всё равно койкой кончалось.
Конечно, периодически я пропадал. Пару раз и влюблялся довольно серьёзно. Но потом случался очередной облом, понятно, настроение на нуле… Не дружкам же плакаться. А она звонит: «Как ты???»
Трезвый, пьяный, с деньгами, без денег, в любом настроении, когда ни появишься – глаза светятся, и никаких упрёков, пришёл – и счастье. Человек, который всегда тебе рад – это, я вам скажу….
Правда, через день-два почему-то опять свалить тянуло. И чувствовал себя – последним подлецом. Потому что она, конечно, надеялась, что рано или поздно я оценю её великую любовь и всё такое, ну и типа пойму, что это именно то, что мне для жизни надо.
Друзья мои первое время над нею посмеивались втихаря. А потом даже зауважали где-то. Это её верность и стойкость их так пробила. Нет-нет да и скажут:
- Где ты ещё такую найдёшь в наше время?
И держалась она при них всегда в духе:  как Шурик сказал, так и правильно.  Шурик – это я, естественно. Они – шалели. Вначале её за дурочку держали – за то, что столь явно мне в рот глядит. А потом заявили, что это я – дурак, что вечно норовлю  какую-нибудь очередную стерву подцепить, когда под боком девчонка, каких днём с огнём не сыщешь.
Я и сам об этом думал. Что жена из неё – идеальная была бы. Да только себя в роли её мужа – ну никак не видел.
Я и ей говорил – что не стоит на мне зацикливаться. Давно бы нашла себе кого другого – и осчастливила бы навеки. А она в ответ:
- Кроме тебя, мне никто не нужен.
Лестно, конечно. Но и… обременительно слегка.
Конечно, за те четыре года, что мы были знакомы, я здорово к ней привык. И людьми стали близкими. В какой-то степени. Её хлебом не корми – дай выступить в роли спасительницы-утешительницы. И, понятно, если какие проблемы у неё – кому звонить в первую очередь? Мне, разумеется. Поскольку и мнение моё по любому поводу для неё самое важное, и полагаться на меня она привыкла во всём. И… оно, может, скверно звучит, но когда ты знаешь, что где-то есть кто-то, кто никогда не откажет тебе в том же сексе… Ну, нравиться может и другая, но не всегда ж получается с той, что нравится, а секс-то всё равно нужен, хотя бы, чтобы не думать о нём постоянно. Вот и…
Короче, когда я надумал-таки жениться, то она мне самой подходящей кандидатурой показалась. И знаем друг друга сто лет, всё меня в ней устраивает, она от меня тоже ничего сверхъестественного ждать не должна. А ещё – у меня такой период был, сплошная непруха и депресняк. И как-то… хотелось близкого человека рядом. Не случайного. Вот именно – чтобы постоянно маячил. Иначе, чувствовал, свихнусь – от мрачных мыслей.
Вот я ей и сделал предложение. Хэппи-энд.
Было – хэппи. Стало – энд…
Первый месяц даже прикольно показалось. Женатый человек!
Мы на неделю смотались в Турцию – медовый месяц, всё, как у людей. Как вернулись, с головой оба в работу ушли. Прихожу с работы – ждёт. С едой, с улыбкой, вся такая заботливая…  вроде чего ещё надо? Но как-то… даже слова подходящего не найду. Словно всё это – понарошку. Поиграли – и сколько можно? А оно всё продолжается и продолжается. Изо дня в день.
Не успеешь прийти – она на шее виснет:
- Ах, наконец-то! Я твой супчик любимый приготовила!
Я на этот супчик уже смотреть не могу!
Сказал – обиделась. Глаза на мокром месте. Вроде я изверг полный.
Чай ставит на стол – половина чая на столе. Сколько раз говорить, что я терпеть не могу, когда кипяток до края кружки наливают? И чай – бурда бурдой. И ко рту не поднесёшь – на себя выльешь.
- Но ты же любишь заварки побольше! А крепкий вредно!
Умной себя воображает. За здоровьем моим следит.
- Я чай просил! Не водичку подкрашенную! Неужели запомнить трудно?
Опять глаза на мокром месте. Это у неё теперь реакция такая – на всё подряд.
Что ни скажу. Что ни сделаю. Как будто я – главный злодей. А она – несчастная жертва. Принцесса в плену у Чудовища.
Нет, я и впрямь нервный стал. Раздражаюсь – постоянно. Но она тоже хороша.
Сегодня чайник на огонь поставила – без воды. Чудом не развалился. Да чёрт возьми, хоть немного думать-то надо о том, что делаешь! А то – так понравилось себя жалеть, что целыми днями бродит по дому нечёсаная и предаётся печали.
Конечно, я вспылил. Разрыдалась – и к мамочке своей поехала. Жаловаться. И что за манера – чуть что, сразу к мамочке?
Я, если честно, и сам не знаю, чего меня этот чайник так завёл. Может, потому, что она напомнила, что я и сам его неделю назад так же на огонь пустой поставил… А я и без того идиотом себя чувствовал.
Да и чайник не такая уж потеря, чтобы с ума сходить.
Просто… Всё, что она делает… Это всё неправильно. Мне хочется, чтобы этого не было. Я не знаю, как это сказать. Я знаю, что я не прав со всех сторон. Мои друзья и родственники мне уже плешь проели на этот счёт. И вроде – со стороны – я и впрямь цепляюсь к ней по ничтожному поводу и раздражаюсь по пустякам. У меня папочка был такой. Старый неврастеник.
Когда я успокоюсь – и её рядом нет – я всё понимаю. И от этого – ещё более тошно. Обещаю себе – всё, никаких наездов.
А увижу её – да ещё скажет пару слов – и опять как волна…
Я понимаю – я не самый хороший муж. А она – далеко не худшая жена. Отчего же она меня так раздражает безумно?
Я не хочу вечером домой. Я знаю, что опять будут слёзы и упрёки, но ищу любой предлог, чтобы задержаться.
Я не хочу её видеть.
Я не хочу слышать все её глупости.
Я не хочу её прикосновений.
Как будто меня кормят насильно липкой манной кашей – которую я ненавижу с детства – и я вынужден давиться – и глотать. Давиться – и глотать.
Я не хочу её обижать.
Я не знаю, что делать.