Светлое прошлое. Глава 19

     Глава 19

        После возвращения лидера Союза из зарубежного турне, политический расклад в стране несколько изменился. Еще лучшая перспектива возникла после поездки того же лидера по союзным республикам, все еще остававшимся в составе СССР. В ходе данного вояжа применялся нехитрый метод, полностью аналогичный недавно использованному, - в ходе общения с главами оппозиций в соцстранах: кнут и пряник.
Кнут, - иначе обещание немедленного выдвижения требования возврата абсолютно всех задолженностей этих республик по отношению к основному спонсору: казне Союза. Пряник имел более личное звучание: в его качестве всего-навсего выступало энное увеличение персональных счетов тех лидеров, с которыми, собственно, и велись переговоры.
     Также было заключено соглашение с соцстранами, что уже с сентября текущего года все имеющиеся среди их товарных запасов неликвиды, отвечающие требованиям советских гостов, будут бесплатно поставляться на территорию Союза, пропорционально проживающему в субъектах Союза населению, исключительно с той целью, чтобы насытить товарный рынок государства и устранить само понятие «дефицит».
     Однако, этот договор, подписанный всеми главами дружеских стран и ратифицированный единогласно депутатами Верховных Советов, следовало держать в полном секрете от всех руководителей современных союзных республик, во всяком случае, в настоящее время. Таково было непременное условие Генсека: скрывать суть данного договора до сентября. Почему? Несомненно, первый Президент Союза был осведомлен о многом, но держался в стороне, ожидая, что выйдет из свистопляски, развернувшейся в стране после прихода к власти Ельцина. Первые дни эйфории и радостных митингов по случаю избрания народного любимца сменились обычным бытием: дефицитом, неверием в благополучное будущее и новыми требованиями большей демократии, подогреваемыми радикально настроенными демократами, действовавшими, несомненно, не без подачи самого Бориса Николаевича, который, однако, приступил к новым обязанностям с безудержным энтузиазмом. С виду, во всяком случае. Но получил ли он то, что хотел?
     До сих пор власть его не была неограниченной и полной: безусловно, такой автократ, каким являлся первый президент РСФСР, стремился к большему, и это было закономерно, с учетом его собственного характера и далеко идущих амбиций поддерживавших и формировавших на деле его позицию сторонников и подвижников, типа Г. Бурбулиса, например, - вскоре возглавившего так называемую Конституционную комиссию, созданную в обход статей действующей советской конституции, которая явно не устраивала новое руководство РСФСР.
     Но изменить Конституцию в настоящее время президент не мог.
Требовалась жесткая внештатная ситуация, чтобы стали возможны внесения изменений в действующий документ. Однако, в стране воцарился некий затянувшийся нестабильный консенсус, и ничто не предвещало возможных изменений в политической ситуации.
      Новым исполняющим обязанности Председателя Верховного Совета стал недавний первый заместитель Ельцина, Керим Рустамович, со всем усердием и ответственностью вникавший в подоплеку внутреннего устроения ВС РСФСР.
     Июль выдался жарким. 11 июля состоялось полное солнечное затмение, которое можно было наблюдать во многих странах мира, и которое некоторые предсказатели почитали весьма негативным для судеб мира и отдельных стран, предсказывая возрастание политической нестабильности, ухудшение климата, стихийные природные бедствия, активизацию психических болезней, проявление негативной рецессивной наследственности у новорожденных и пр.
     Также в этот день 11 июля произошло покушение на японского переводчика «Сатанинских стихов» Салмана Рушди, автора печально нашумевшего и воспринимавшегося антиисламским произведения. Однако, как ни странно, пациент, считавшийся несколько минут мертвым, все-таки выжил, но навсегда исчез из поля зрения общественности как человек, получивший право на защиту свидетеля. Больше мировому сообществу не удалось ни слова услышать о судьбе безвинно пострадавшего переводчика.
     Одним из интересных нововведений Президента СССР стало изменение паспортного режима в стране, - в сторону еще большего его ослабления. Отныне заграничный паспорт могли оформить практически все желающие, не нужны были даже характеристики руководителя, удостоверенные копии всех страниц трудовой книжки: только справка с места работы или учебы, несколько фотографий, оплаченная госпошлина, - и желание заплатить достаточно немалую сумму за саму «корочку» в итоге.
      Подобную демократическую меру с восторгом приняли на Западе, но и в Союзе народ был доволен, особенно из числа тех, кто уже начал в последние годы зарабатывать приличные деньги. Для принятия нового паспортного режима требовалось подписание его текста всеми главами союзных республик, но никто из них не стал препятствовать, не желая прослыть «антидемократом». Следует заметить, что этот акт доброй воли, инициированный лидером Союза, несколько укрепил его пошатнувшиеся позиции внутри огромной страны.
    Однако, чем ближе подходил мистический август, указанный в бумагах неизвестной девушки-агента, тем более ухудшалась ситуация в стране. Создавалось впечатление, что внутренние противоречия между главой Союза и новым главой РСФСР - неразрешимы мирным путем. Требовалась некая новая политическая флуктуация, с тем, чтобы определиться: кому дальше вести народ за собой. Но Генсек сознательно уходил от борьбы, полагая, что политика - не место для боев без правил. Но его основной оппонент полагал иначе.
    Однако, никто из них не предпринимал первого провокационного шага. После своего  президентом РСФСР, Ельцин несколько умерил политический пыл, попробовал заняться конкретикой внутриполитической и экономической жизни. Но ситуация в экономике страны была вопиющей, в казне зияли дыры, товаров первой необходимости зачастую не хватало. Какие меры предпринять, новый лидер не знал.
     В случае любых проблем, можно было объявить новую «охоту на ведьм» в классическом американском варианте: чтобы народ, вслед за журналистами, искал виноватых. Можно было повысить цены, как то совсем недавно предложила наиболее радикальная программа «500 дней», но мог ли новый президент сразу войти в противоречие с собственными заявлениями типа «Лягу головой на рельсы в случае повышения цен»?
    Он должен был выждать некоторое время для начала экономических реформ, а пока нужно было выжидать, постоянно общаясь с народом, обещая скорые перемены, убеждая в том, что нужно еще немного потерпеть, совсем немного…
    Керим Рустамович, - после практически точного, с расхождением в несколько сотых процента, совпадения процента голосов, набранных Ельциным на выборах, а также подтверждения даты начала десятидневной войны в Югославии, и, наконец, незначительного по своей политической значимости, но знакового покушения на японского переводчика в мистический день солнечного затмения, - целиком и полностью уверовал в этот прогноз, который, как он полагал, являлся именно прогнозом.
     До сих пор наиболее пугающими для него датами являлся отнюдь не грозящий вскоре развал Союза, - хотя народ Казбекова и высказался на референдуме 17 марта однозначно «за» сохранение Союза, - но возможное лишение собственной свободы в результате полного попрания законных прерогатив Верховного Совета нынешним Президентом РСФСР, а также страшная региональная война, связанная с огромным горем для его народа; война эта в бумагах бывшего предсовмина имела настолько логичное объяснение, что, зная автократический нрав Президента, сомнений в ее непременном возникновении не оставалось.
     Ельцин обязательно подпишет указ о начале боевых действий и солдаты с обеих воюющих сторон вскоре начнут гибнуть тысячами и десятками тысяч, еще увеличивая несовершенство мира, оставляя горе в наследство  матерям, женам, детям. «Пушечное мясо» для некоторых лидеров, для Казбекова молодежь страны воспринималась иначе. Стоило предпринять все возможное и невозможное, чтобы не допустить этого! А в нашей стране разрешено все, что не запрещено несовершенным законом…
Поэтому уже сейчас Казбеков прокручивал в уме развитие различных вариантов постепенного ослабления влияния Ельцина на сподвижников. Но пока что не находил ни одного быстрого: все варианты требовали немалого времени для своего развития.
    Вот если бы случилось чудо, и Ельцин сам себя прилюдно дискредитировал, - причем не в какой-нибудь Америке или там Швейцарии, но здесь, в Москве, при стечении огромных толп народа, включая представителей разных классов, - тогда его можно было бы сбросить со счетов.
   К радости Керима Рустамовича, список был аморфным, приведенные в нем даты поддавались корректировке или полностью не совпадали с реальностью. Потому как одна из дат уже не совпала с указанной в списке датой: распад ОВД, предсказанный неизвестными пророками-аналитиками на 1 июля 1991 года, не состоялся. Предпринятые неординарные, не самые добропорядочные меры заставляли испытывать некоторое внутреннее стеснение, но цели удалось достигнуть: ОВД сохранился хотя бы номинально.
     Совещание не состоялось: практически никто из тех, чье присутствие было строго обязательным, не явился для принятия важных решений и подписания Протокола, ссылаясь, как правило, на тяжелые болезни или крайние неотложные обстоятельства. У одного якобы случился инфаркт, другой получил сотрясение головного мозга, катаясь на горных лыжах, - среди лета, - третий потерял любимую тетю, что казалось бы смешным, если у руководителя страны это не привело к такому стрессу, глубина которого потребовала срочного вмешательства определенного специалиста. Со стороны их отсутствие выглядело почти комичным, - но напоминало сознательный сговор, все участники которого, как один, действовали весьма однообразно, но действенно. С какой целью, гадали западные журналисты?
    Со своим невольным товарищем, также сопричастным тайному знанию, Казбеков общался периодически, хотя и без большого дружелюбия. Видимо, кому-то было угодно, чтобы они оказались в одно время в одной лодке, и с этим не стоило бороться: напротив, они должны были искать точки соприкосновения, проявляя максимальную лояльность друг к другу.
    В их взаимодействии именно Керим Рустамович, как более молодое звено цепи, старался сглаживать все подводные течения, предугадывать и озвучивать малейшие поводы непонимания и разногласий. Он с детства привык уважать старших, имеющих больший опыт, иное восприятие жизни. Ему было легко уважать сдержанного, скромного в личной жизни невольного соратника, тем более, что, по некоторым параметрам, они весьма напоминали один другого. Никто из них не был склонен к поведенческой истерии, но каждый пытался проникнуть в иную точку зрения, но не отрицать с ходу, а предложить свою модификацию или хотя бы указать на слабые места, но корректно.
     Совершенно неожиданно для них самих, они почти подружились. Керим Рустамович, очень загруженный по работе, в общении с бывшим предсовмина находил некое отдохновение для души и пищу для ума. Кто бы мог подумать, что отношения недавних политических оппонентов могут так удачно складываться? Если бы не та шальная девчонка, жизнь Казбекова тянулась бы по заведенному руслу, условно заданному настоящей карьерой, но отныне в его жизни появился некий элемент тайны, придавший всей жизни новую ценность и остроту. Его мысль находилась в постоянном движении.
     Казбеков выискивал среди своих ближайших сподвижников в рядах Верховного Совета недовольных проводимой новым главой республики политикой, или имевших с ним разногласия на личной или политической почве. Немало было и просто тех, кто не выносил Президента РСФСР лишь из-за его нетерпимого, аффективного характера. Люди спокойные, интроверты, с трудом воспринимают вариант взаимодействия с теми, кто имеет выраженную демонстративную акцентуацию, граничащую с театральностью и истероподобными состояниями, отлично отработанными в свое время одним дальновидным политиком со спекулятивным типом мышления, - приведшим к падению Веймарской демократии.
     На контакт многие шли неохотно, полагая Казбекова «человеком Ельцина», и приходилось проводить немалую агитационную работу, чтобы добиться своего. Соратнику по творческому замыслу перестройки политических процессов в стране приходилось несравненно легче в своих переговорах с представителями старой гвардии, многие из которых еще занимали немалые посты в государстве.
      Стоит заметить, что еще несколько месяцев назад Горбачев пытался назначить некоторых консервативно настроенных товарищей на ответственные посты, но, при этом, не задал им должного направления в работе. Запал генсека быстро угас, и назначенные на должности консерваторы впали в естественный застой, не зная, каким образом им себя вести при кажущемся вялом политическом равновесии и отсутствии  динамики в бытии все более стагнирующего «тела» Союза. 
      Впрочем, их консерватизм был более состоянием веры, чем сознательным убеждением, и основной задачей нежданного соратника и бывшего противника Казбекова являлось формирование в мышлении этих людей осознанной мотивации их консерватизма. Они должны были не просто верить в то, что Союз - «лучше», они должны были понимать, почему он «лучше», и быть способными отстаивать свои убеждения на любом уровне, в том числе перед толпой. Им нужно было научиться мотивированно убеждать других в своей правоте. Однако, вначале Казбекову пришлось проявить немного экспрессии и эмоций, логически доказывая соратнику, что консерваторы им необходимы для спасения Союза. Потому что они поведут за собой колеблющихся в деле социализма. Прежде были  монархисты, искренне боровшиеся с политическими противниками, теперь в их роли должны выступить консерваторы. Только их целью явится не спасение уничтоженной царской династии, но защита социализма как строя, возможно, далеко не идеального, но наиболее  для СССР оптимального, способного в большей степени обеспечить социальную защиту граждан на минимальном для жизни уровни, чем хваленая дутая демократия Запада. Она, эта западная демократия, обеспечивает приличный уровень жизни, но, если с человеком что-то случается, возникает необходимость в разных полисах; еще у них там существует ограниченная страховка и прочие огрехи капитализма, в который нашим ораторам от демократии так хочется шагнуть, потому что они уверены, что успеют присвоить свой надел благ, земель, услуг, пока простонародье будет пытаться сориентироваться в новом идеологическом и экономическом бытии, а когда осознает, наконец, новые реалии, то будет поздно сделать шаг назад. 
      Безусловно, для такой большой многонациональной страны, как наша, наилучшим вариантом правления являлась монархия, причем практически неограниченная или хотя бы поровну, не менее, разделяющая властные полномочия с парламентом, знающим свое место, составленным из людей, патриотически настроенных и порядочных. Ведь Российская Империя - это прообраз СССР: почти тот же самый непростой состав населения, те же необъятные земли, та же сложность в управлении множеством субъектов Империи. Опыт Империи был отринут с ходу в первые годы Советской власти, а зря… Пришлось нарабатывать заново многое из утраченного.
     Жаль, что на современном этапе развития монархическая форма правления для России неприемлема. Потому что это - замечательно, когда сложной, многонациональной страной управляют именно наследственные монархи, не стремящиеся, подобно большинству нынешних временщиков «от власти», ограбить казну как можно более, осуществляя бездумные проекты по изменению русел рек, например, или набирая огромные кредиты, которые придется выплачивать потомкам. Потому как дети нынешних правителей не будут  править после них, не будучи взращены в стремлении приносить пользу и не вредить родной земле,  - отсюда и временщичество, и хищническое отношение к природным богатствам  в поведении властей. Казбеков, получивший традиционное клановое воспитание, но сумевший адаптироваться в условиях социалистического бытия, тем не менее, на генетическом уровне высоко ценил власть наследственную: лишь она способна мыслить о будущем подведомственного государства с учетом развития будущих поколений.
     В СССР же в последние годы создалась абсурдная ситуация бездумного переноса на советскую почву полностью чуждой нам формы президентского правления. Зачем стране институт президентства, исторически чуждый и лишний? Зачем одному человеку, избираемому на краткий срок и не имеющему пожизненных властных полномочий, предоставлять всю полноту власти? Чтобы поневоле у него возникло стремление сделать свои полномочия таковыми? Или скорее стремиться взять все, что не так лежит, за время своего срока президентства? Зачем депутаты, как бездумные овцы, голосовали в свое время за введение этой новой должности?
     Да, Горбачев был не тот человек, чтобы стремиться стать абсолютным властителем, но Ельцин, ставший президентом РСФСР, - человек действия, но не размышления о последствиях своих поступков. Он вполне может попытаться, со временем, возвыситься над Верховным Советом. Он полон амбиций и умеет навязывать другим свои мысли и стремления, словно умелый гипнотизер. Он вполне может сбросить ярмо ограничений, налагаемых Конституцией, и переписать ее под себя. И все будут молчать. Потому что, если такое произойдет, люди уже научатся бояться.
         Создавалось впечатление, что теперь Генсек уже жалел о недавнем назначении консерваторов на важные государственные посты, совершенно в русле своего характера: инициировать новое начинание, делать его популярным, - и бросить на середине пути нереализованным. И избранные им персоналии так же далеко уступали тем, кто был раньше. Разве мог, к примеру, Крючков сравниться с тем же Семичастным или даже Андроповым?
      Складывалось впечатление, что у лидера Союза нет призвания к служению народу на таком посту, который он в настоящее время занимал. Да, он любил вести многочасовые конференции, был прекрасно эрудирован и способен создавать интересные политические инициативы, но в нем не было готовности или способности к принятию жизненно необходимых в конкретный момент решений. Он был создан для Слова, но не для Дела. Он все-таки был более теоретик, нежели практик. В этом противоречии таилась трагическая ошибка тех, кто в свое время доверил ему вести за собою страну. Он часто был нерешителен и делал паузы тогда, когда они влекли за собою трагические последствия.
     В какой-то момент Казбеков представил себе Президента СССР духовным лидером христиан и восхитился: вот в чем добился бы Горбачёв полной реализации, обретения максимального количества сторонников, - в вопросах веры! Живи он в каком-нибудь далеком XIV веке, - по его слову князья прониклись бы терпимостью другу к другу. Возможно, ему удалось бы сгладить их конфликты и привести к «консенсусу». Просто он родился не в своём времени.
     На днях соратник сообщил Казбекову, что ему удалось переговорить и убедить кое в чем генерала Верникова, одного из наиболее консервативно настроенных «мечей» эпохи. Бывший предсовмина якобы уговорил генерала провести пропаганду среди будущих участников некоторых возможных действий, с тем, чтобы не допустить участия в этих события генерала Птицына. Как одного из самых нестабильных и впечатлительных. Человека нелогичного, готового в любой момент изменить товарищам, мотивировав переход на другую сторону изменением политических убеждений и большей целесообразностью для страны.
     Генерал Верников был озадачен полнотой информации, оказавшейся известной его старому знакомому. Источника информации он себе не мог и представить, как не мог и поверить в половинчатость убеждений Птицына. Однако, согласился с приведенными доводами, всецело доверяя человеку, от которого они исходили. Было решено заменить Птицына другим человеком. Которого, впрочем, еще нужно было найти и проверить.
      В конце июля ситуация с центробежными тенденциями среди союзных республик несколько разрядилась, однако, после «умиротворения» глав республик Генсек стал еще более склонен к некоему проявлению исихазма: он начал поговаривать о необходимости отдохнуть от всего этого, так как устал. Сильно устал. Чисто по-человечески Казбеков понимал мотивы Президента, но боялся того, что может последовать после якобы временного добровольного удаления лидера СССР от своих обязанностей. Путч и развал Союза.