Следы в вечность

               

        Весна в том году оказалась затяжной. Побеждало солнце --- снег в городе чернел, оседал, но даже за ночь тонкие блёски льда исчезали там, где разлившийся было днём ручеёк,  перед отходом ко сну имел неосторожность замочить асфальт.  Выпадающий свежий снег покрывал все городские непристойности,  но обычно слой его бывал тонок. Городские жители к вечеру за хлопотами уматывались так, что и не замечали, сколько его там ушло в ночь. И только любители подлёдного лова из тех, что «фанатеют» над лункой в считанные часы уходящего сезона такой вот рыбалки, по тончайшим    и  годами выверенным приметам прогнозировали себе успех или неудачу. Преуспеть на этом поприще могли ко всему только знатоки особенностей местных водоёмов, ибо даже когда официально выход на лёд объявляли недопустимым, каждый из них был готов  указать уловистые места. Иначе говоря, такие, где рыбак мог рассчитывать на живость рыбёшки, которую судьба уберегла от удушения, от мора под коркой льда в выделениях загнивающих к весне водорослей. Рыбёшки, у которой впереди ежегодные таинства преумножения рода, и  у которой сегодня, пьянящие потоки свежей воды пробуждали необыкновенный аппетит.    
       Естественно, критерием успеха, в общем то «смиренных мужиков», в данном случае оставались не только весомый улов, но и собственная жизнь.
       Озеро Касарги вблизи северной окраины Челябинска популярным было всегда. В первые послевоенные годы на рынке Соцгородка ежедневно и не по разу появлялся рычащий мотоцикл БМВ с навешенными по обе стороны заднего колеса вместительными корзинами из проволоки.  Рыба --- по преимуществу карпы, караси --- раскупалась мгновенно, цены назначали сообразно тогдашним возможностям населения. Но и сегодня на  Касаргах  можно рыбачить с удовольствием, хотя  в конце минувшего века обстановка на озере изменилась. Трудно поверить, что от громадной скалы, отвесный обрыв которой возвышался почти над половиной южного берега озера  на пятнадцать –семнадцать метров, сегодня практически не осталось ничего. В лихие перестроечные годы нашлись предприниматели, которые организовали здесь добычу камня, так что гору сменил карьер. Справедливости ради замечу, что подводного ландшафта это мало коснулось: как и прежде вдоль этого участка берега глубина остаётся наибольшей, хотя от полуденного солнца эти воды ни летом ни зимой уже ничто не защищает. Но когда скала оставалось на месте, тень от неё оберегала лёд очень долго, а всё пространство вокруг славилось как самое уловистое.
       Мне по просьбе тётушки приходилось выезжать на озеро в поисках увлёкшегося рыбалкой брата. Но до тех пор такое случалось летом, когда обнаружить рыбака на практически голых берегах труда не составляло. Даже с автомагистрали непосредственно на вершину скалы шла аллея до самой смотровой проплешины наверху, а там и посредственный бинокль позволял, не сходя с места, произвести основательный обзор. Вне поля зрения оставался лишь небольшой участок берега между скалой и деревней с прибрежной дорогой к уловистым местам под скалой. Отчасти его загораживал край скалы, который в сторону деревни опускался довольно круто, но по преимуществу мешала берёзовая роща. Здесь то, за долгие годы и накатали упомянутую дорогу, и этот участок побережья иначе как явочным порядком проверить было невозможно. Поэтому выпавший случай поисков уже в фактически завершённом  сезоне подлёдного лова без вариантов сразу привёл меня сюда. Впрочем, проехать непосредственно к береговой линии  у основания скалы было невозможно --- мешала гряда камней,  гребень которой исчезал   
под ледяным покровом озера метрах в пятидесяти от берега. Естественный тупик был давно приспособлен  рыбаками под временную стоянку.  Лес здесь почти извели, а снег оказался утоптан как асфальт,  и ночная пороша только укрыла былые места стоянок автомашин. Следовой полосы не понадобилось --- тонкий слой «новорожденного» снежка показал, что какой то автомобиль подъезжал, но высадив двух пассажиров уехал. На то, что приехавшие были рыбаки  явно указывали следы санок. Замешательство вызвало только наличие обратных совсем свежих следов по уже несколько подтаявшему за день снежку. И эти следы шли в обратном направлении  Агрессивное, кроваво-красное солнце начало уже клониться к закату, следовало спешить. Шагать на гребень гряды, а затем по памятным мне глыбам только с тем, что бы убедиться в отсутствии на уловистом участке льда самозабвенных рыбаков, --- такая перспектива меня совершенно не прельщала. Очевидно, что лучшим вариантом было выйти на открытый лёд так далеко, чтобы гряда камней не мешала обзору нужного участка. К этому решению я пришёл ещё не заезжая на площадку упомянутого  «стояночного»  тупика, поэтому некое полукружье береговой линии явно облегчало достижение цели. Не мешкая, закрыв дверцы машины, я отправился прямёхонько к горизонту, т.е. на просторы свежеприпорошенной  ледяной пустоши.  Пять или чуть больше метров от дороги до границы неплохого летом пляжа я преодолел занятый размышлениями о дальнейшей тактике поисков, в случае неудачи этой попытки. Ни редкие деревья, ни обледеневшие уже небольшие снежные заносы здесь не породили каких то проблем.  Но уже первые шаги по льду породили было у меня некоторые сомнения в разумности предприятия. Под  слоем свежего снежка раз за разом с хрустом ломался тонкий лёд, и нога оказывалась в лужице талой воды. Конечно, приходилось слышать о том новом ледяном покрове водоёмов, который образуется весной поверх талых вод скапливающихся на толстом, зимнем льду. Но лужицы под ногами совершенно не впечатляли, а хруст льдинок был даже в чём то «домашним» --- в полной тишине и безветрии так и казалось, что утреней порой ступаешь по дворовому асфальту. Успокоившись на этот счёт, я смело и быстро достиг позиции, с которой весь проблемный участок побережья отлично просматривался --- не было там никого. Следовало выбрать обратный маршрут к автомобилю и возвращаться.  Естественно было  решить, что встречные следы на дороге оставлены именно ими, а ведут они скорее всего к расположенной в деревне Касарги автобусной остановке.
      Теперь, имея чёткий ориентир в виде  автомобиля, я с удивлением обнаружил не без оглядки на  собственные следы, что двигался по замысловатой дуге, и проще будет срезать путь. Солнце, хотя и опустилось уже к самому горизонту, стало, казалось, ещё краснее. На свежем снегу оно бликовало и заставляло глаз метаться в поисках более тёмных участков. Поэтому замеченное в сторонке странное тёмное пятно сразу привлекло моё внимание. Но неизвестное, непонятное сразу вызывает некую настороженность. Поэтому  совсем недавно привычные похрустования под ногами стали настораживать, а новый шаг я старался делать после придирчивого осмотра места, куда предстояло поставить ногу. Свежий, лишённый каких либо следов слой снега был помехой, но вместе с тем он резко контрастировал с увеличивающимся по мере приближения пятном.
Уже вскоре стало ясно, что впереди открытая вода.  Но, сделав ещё несколько шагов, я оказался перед здоровенной воронкой, перед водоворотом, центр которого зияющим колодцем проваливался в пугающую бездну. Блики от красного солнца причудливо переливались и играли на тёмных, почти чёрных струях закрученного потока. Вокруг воронки открытая поверхность воды позволяла проследить как, вырывающиеся из под слоя  льда в сторону «колодца»  потоки дружно и всё круче ввинчиваются в чёрную безну.
Заворожённый этим окном в преисподнюю, я бездумно сделал ещё несколько нерешительных шашков, пока до моего сознания ни дошло, что ровный шум и лёгкая дрожь под ногами меня просто не могут ни касаться. То и другое порождало движение воды, и стоило лишь треснуть, оторваться тому участку льда, куда меня занесла нелёгкая, и я оказался бы полностью во власти стихии.
       Уже позже, отмалчиваясь на реплики встреченных наконец доморощенных и развесёленьких  рыбаков, я смог  по достоинству оценить ситуацию из котороё едва-едва выкрутился,  попятившись от края полыньи по собственным следам с замиранием сердца от каждого хруста. Шастал по озеру я именно на вторичном ледяном покрове. Поток, который так меня поразил живостью своей угрозы сформировали талые воды, нашедшие для себя сток в когда то сделанной рыбаком лунке, которую они и размыли чуть ли ни до размеров велосипедного колеса. И окажись я в потоке, где расстояние между вторичным и зимним льдом было чуть ни полметра, не за что бы  мне было зацепиться до самого озёрного дна.
         И ещё одна мысль нет нет и посещает меня. Ещё когда дрожащей рукой я тыкал ключ в дверной замок автомашины, что то заставило оглянуться и уже с берега по собственным следам проследить направление на полынью. Не могу утверждать с абсолютной уверенностью, но от берега к полынье, прямо к центру её тянулся след от ног и полозьев санок, которые таскают  обычно за собой рыбаки. Но я то точно помнил, что со стороны озера снег был совершенно чистый и без следов.