Айсберг. По мотивам сериала Бедная Настя. Ч. 73

Глава 73

- Итак, - эффектная пауза, последовавшая за коротеньким словом, совершила чудо – Анна пришла в себя, придвинувшись к столу, она положила на его прохладную гладь ладони и с улыбкой посмотрела на Кайзерлинга. Этот человек цинично отобрал у нее компанию, в которую дорогие ей люди вложили столько сил? Что ж, придет время, Владимир вернется, вернется назло всем, и обвинение рассыплется, он вернет то, что не сумела сберечь она – дело его жизни.
- …вы вполне представляете ситуацию, в которой оказались? – Кайзерлинг встал, по-кошачьи потянулся, обойдя стол, уселся почти вплотную напротив Анны в гостевое кресло.
- Я хорошо слышу, - холодно ответила она и отстранилась.
- Не сомневаюсь, но повторим урок, чтобы хорошенько запомнилось. Вы никогда не вернете компанию, слышите, никогда! Компании осталось жить самое большое месяца три, за этот срок мои люди подготовят необходимую документацию и обесценят акции, а потом я распродам все активы по бросовым ценам вашим же чиновникам и в виде откатов получу немалую прибыль.
Он чуть задумался и рассмеялся, будто вспомнил что-то забавное. Анна всей кожей почувствовала исходившую от этого непонятного человека опасность, его глаза, не мигая, сторожили каждое ее движение, и она замерла, застыла, прячась в неподвижность, как черепаха прячется под панцирь.
- Более того, вы, надеюсь, отдаете себе отчет в том, что у вас больше нет ни особняка, ни машин, ни прислуги, ни личного счета в банке. Все это переходит в мою собственность в виде платежей по неустойке. Пожалуй, пока дела требуют моего присутствия в Москве, я переберусь в ваш особнячок, там наверняка вполне уютно и удобно.
К чему подробности? И зачем он буравит ее тяжелым взглядом? Желает насладиться победой сполна? Такого удовольствия она ему не доставит.
- Очень любезно с вашей стороны разъяснить мое положение, я все поняла, а теперь, пожалуй, пойду, - усмехнулась Анна и поднялась, - пойду освобождать вашу собственность.
Быстрым движением Кайзерлинг поймал ее руку и заставил снова сесть.
- Что вы себе позволяете? – возмутилась Анна, невольно потирая занемевшее от боли запястье.
- Никуда вы не пойдете, по крайней мере, пока я не позволю, - Кайзерлинг снова придвинулся к ней, - мы только начали…
- Вы добились своего – компания ваша, вы отобрали у меня все, чего еще вы хотите?
- Вас.
- Что? – не веря своим ушам, она внимательно посмотрела в непроницаемую темноту его глаз. Если это шутка, то очень дурная, если правда, то … Он сумасшедший!
- Я не сумасшедший и не шучу, - легко прочитал ее мысли Кайзерлинг. - Я хочу вас, и предлагаю вам выбор: жить в привычном комфорте, растить детей, и, соответственно, делить мой досуг и мою постель, или отправиться в тюрьму по обвинению в убийстве своего мужа, детей, надо полагать, отдадут в приют, и ближайшие лет пятнадцать вы их не увидите.
- К-какие пятнадцать лет?! Я не убивала, не убивала! – голос не повиновался, дрожал, словно отказывался от нее, поверив в чудовищное обвинение.
- Кого это волнует? - отмахнулся Кайзерлинг, - я знаю, что не убивали, только это ровным счетом ничего не значит.
- Как это, не значит? Вы, вы…- от осенившей ее мысли закружилась голова. – Это вы устроили взрыв, да? Это вы замыслили убийство, чтобы получить компанию!
- Не надо так волноваться, Анна, а то в обморок упадете. Скажем так, я имею некоторое отношение к взрыву вертолета, правда, все должно было случиться несколько иначе. – Кайзерлинг неспешно вынул из нагрудного кармана пиджака серебряный портсигар, достал сигару, с видимым удовольствием раскурил ее и только потом продолжил, - Взорваться должен был газопровод, а не вертолет, ваш муж должен был за налоговые махинации и невыплату неустойки отправиться в тюрьму, а не сгореть. Но я не в обиде на судьбу, распорядившуюся по-своему. Так даже лучше, не находите?
Анна во все глаза смотрела на человека, спокойно сознавшегося в преступлении и твердо уверенного в том, что его не только не изобличат, но и дадут все, что он захочет, в том числе, и ее саму... От сладковатого дыма запершило в горле, она закашлялась.
- О, простите, - Кайзерлинг потянулся к пепельнице и потушил сигару.
- Зачем вам это? – все еще задыхаясь, спросила Анна.
- Вы слишком деликатны! Хотите спросить, зачем мне вы, когда вокруг полно молоденьких девочек-моделей, мечтающих, как у вас говорится, об олигархах? – насмешливо протянул граф. – Я не люблю цыплят, предпочитаю зрелых курочек. Если скажу, что влюблен, вы ведь не поверите?
- Не поверю. Ради бога, зачем все это?
- Правильно делаете, что не забиваете свою хорошенькую головку романтическими бреднями. Любовь – понятие для детей, как Санта Клаус со своими подарками, взрослые должны руководствоваться иными соображениями.
- Может быть, вы ими поделитесь, наконец? – Кайзерлинг улыбнулся.
Фантастическая женщина! Только что чуть не лишилась чувств от ужаса - и вот уже надменно вздернула нос, глаза холодны, как сталь, требует чего-то.
- Напрашиваетесь на комплименты? – он явно забавлялся, играл с ней, как кошка с мышью, и самое плохое, что она начинала ощущать себя пойманной. – Пожалуйста. Вы очень красивы, Анна, но ваша красота, сама по себе капитал, не главное. Вы аристократичны, умны, образованны, умеете владеть собой, у вас безукоризненный вкус - поэтому с вами не стыдно показаться в самых респектабельных светских гостиных мира. Мне нужна такая женщина. К тому же, вы с гонором, что представляет для меня дополнительный интерес - люблю обламывать гордячек. И последнее, вы вызываете у меня сильное желание, а я не привык себе отказывать, поэтому всегда получаю желаемое.
- Всегда? – Анна едва сдерживалась, чтобы не запустить в него сумкой, которую изо всех сил стискивали ее пальцы, но искушение становилось почти нестерпимым. – Тогда я стану исключением. Я не буду вашей. Прощайте.
Она снова встала, но не успела сделать и шагу, как сильные руки вновь усадили ее на место и задержались, сжимая ей плечи.
- Оставьте меня в покое, - отчаянно крикнула она, отталкивая его.
- Тогда вы пойдете в тюрьму, - Кайзерлинг, наконец, отпустил ее, с невозмутимым видом подошел к компьютеру.
- Не пойду, невозможно доказать то, чего я не совершала.
- Давайте посмотрим кино, Анна, - ласково предложил граф и развернул монитор к ней.
На экране из темноты возникла картинка: почти пустая полутемная комната, деревянные пол и потолок, бревенчатые стены, возле единственной мебели – стола - стоят двое мужчин и пристально смотрят на женщину с пистолетом в руках, которая целится то в одного, то в другого, и эта женщина она, Анна…
Картинка становится все меньше, как будто кто-то медленно сворачивает ее, мужчина с бледными глазами падает, держась за горло, его взгляд цепляет ее, зовет за собой. Темно. Темно и холодно, влажно…
Откуда вода? Она стекала со лба, приятно холодила виски. Анна провела рукой по щеке, смахивая влагу, и открыла глаза. Перед ней стоял Кайзерлинг с пустым стаканом в руке.
- Вам лучше? Слава богу, - его низкий голос доносился издалека, уши словно заложило толстым слоем ваты. – Вижу вы оценили фильм, эффект превзошел все ожидания, не правда ли?
Анна опустила глаза, занавесилась ресницами. Вот так хорошо, когда ничего не видишь, не слышишь, не вспоминаешь, не думаешь, не дышишь, когда тебя нет - нет и твоего прошлого. Оно ведь не похоронено на дне моря, оно тащилось за ней по пятам, всплывая время от времени, а сейчас стояло перед ней в лице неизвестно откуда взявшегося графа и смеялось над ее жалкими попытками что-то изменить в своей судьбе.
- Да, я твое прошлое, смотри на меня, - приказал Кайзерлинг. – Не хочешь? Это тебе не поможет.
Он встряхнул ее, как куклу, грубо, бесцеремонно, заставляя взглянуть на него.
- Так-то лучше. – Вернув себе светский тон, продолжил, - А сейчас я расскажу кое-что интересное: вам очень не повезло, Анна. Доктор Бенкендорф, восходящая звезда психиатрии, был моим кузеном и единственным другом, близким другом. Я часто приезжал в то безлюдное и романтичное местечко, чтобы отдохнуть от дел и пообщаться с нужными людьми. Надо же такому случиться, как раз накануне вашего приезда мой племянник поставил камеру, чтобы снять свидание, компрометирующее одного известного политика, и забыл выключить ее!
От его резкого, мстительного смеха Анна поежилась, силы оставили ее. Когда все это закончится? И чем...
- Представьте себе мое удивление, когда выяснилась причина столь скоропостижной кончины моего родственника! Вы побледнели. Водички? Не вздумайте снова падать в обморок, это еще не все. Итак, на чем мы остановились? На причине. Полиция констатировала смерть от приступа астмы, но обстоятельства возникновения приступа вы скрыли. Следовательно, вас можно обвинить в доведении до удушья: вы угрожали пистолетом человеку, которому противопоказано волнение, это тянет самое меньшее года на три-четыре по швейцарским законам.
Еще одна тюрьма? Анна нервно рассмеялась.
- Я самая закоренелая преступница, каких свет не видывал! Вы весь фильм посмотрели?
- Весь, и что? Кто мешает мне вырезать кадры, где мой несчастный кузен, гм, домогался вас? Правду знаем только я и вы. Хотите сказать, что защищались? Где доказательства? В момент выстрела вы нападали, голубушка, угрожали двум вашим возлюбленным, один из которых умер сразу, а другой через некоторое время, что доказывает ваш расчет. Как вы думаете, если я покажу Заморенову такое видео, укрепятся его подозрения в вашей виновности в смерти мужа?
- Вы же знаете, что я непричастна к взрыву!
- Но Заморенов-то этого не знает! Вам не выкарабкаться из капкана, Анна: двойное обвинение, подмоченная личная репутация, крах фирмы и карьеры – все это ставит на вас крест. Даже если вы расскажете правду об изнасилованиях, вам не поверят. Свидетелей нет, доказательств нет, оба насильника мертвы, а вы живы и получили деньги и власть. Так что, по иронии судьбы, опорочить доброе имя моего кузена или мужа вам не удастся.
- Вы отомстили, вы забрали фирму, вы знаете, что сделал со мной ваш кузен, неужели вам этого мало? - прошептала Анна.
- Мало. Вернее, сейчас мало. Сначала я хотел ограничиться разорением фирмы, - кивнул Кайзерлинг.
– Навел справки о Корфах, принимать наследство в Швейцарии отправил племянника, кстати, сына Николаса, чуть моложе вас. Он хорошо обработал вашу знакомую Мари и угрозами выжил из страны, деваться ей было некуда, кроме как уехать в Россию, к человеку, которого она спасла и на которого рассчитывала, а я рассчитывал на нее, и расчет оправдался. Я помог ей оформить российское гражданство в кратчайшие сроки и с удовольствием слушал ее восторженные рассказы о вас, о фирме, о поисках акционеров и многое другое. Глупенькая благодарная Мари сослужила хорошую службу, сама того не ведая. Мне ничего не стоило внедриться в вашу компанию и заручиться поддержкой вашего правительства. Деньги решают все!

Граф задумался. Все изменилось после памятного приема в посольстве, тогда впервые он увидел ее воочию. И сразу понял, почему Николас считал Анну опасной – она не осознавала силу своей привлекательности, невольно вызывая эмоции сильнее и глубже, чем следовало. То, что она сделала с Николасом, прощать нельзя. Его бедный кузен, умница, примерный семьянин, сошел с ума: бросил жену и сына, карьеру, вступил на путь преступлений. И все из-за того, что однажды встретил ее, Анну.
Жена Николаса, простая и любящая женщина, жившая только семьей, не выдержала предательства и умерла. Сережу, племянника, он нашел в детском доме, а Николас умирал в крохотной грязной хрущобе от тоски. Он вывез его в Германию, вылечил, вернул интерес к профессии. Все шло своим чередом, пока Корф не привез на ту злополучную консультацию свою жену – Анну, и все рухнуло в считанные часы, снова из-за нее.
- Сейчас мне фирмы мало, я хочу вас. Должен же я понять, что сводило с ума и кузена, и Корфа, - снова рассмеялся Кайзерлинг, - к тому же, рассматривайте жизнь со мной как наказание, своего рода тюремное заключение, его вы, несомненно, заслужили. Оно будет комфортным и необременительным для вас, обещаю.
- Нет. Я не хочу…
- Не припомню, чтобы ваши желания играли какую-нибудь роль в вашем браке или в ваших отношениях с Николасом. Вы любите, когда вас берут силой и все решают за вас, не так ли? – он снова подошел к ней очень близко, так близко, что она ощутила запах дорогого парфюма, исходивший от сильного и крепкого мужского тела, увидела, какое нетерпение плещется в темных глазах.
- А если нет, вы меня прикуете наручниками и изнасилуете, как ваш кузен? – как можно презрительнее спросила Анна, вскинув голову и обдавая его ледяным взглядом.
Кайзерлинг одобрительно улыбнулся. Он не ошибся, ему не будет скучно с этой куколкой.
- Нет, Анна, даже не мечтайте! – со смехом заявил он, отходя от нее и усаживаясь в свое кресло. – Я не поклонник любви всухую. Вы сами ко мне придете, сами!
- Вы в этом так уверены? – уже закипая, но еще спокойно спросила Анна.
- Абсолютно! Из мышеловки мышке не выбраться, дорогая, вы тешите себя иллюзиями о справедливом правосудии и праведной жизни в труде, потешьте еще месяц, больше дать не могу. Через месяц либо я, либо тюрьма. И оцените мое благородство, дорогая, кто еще из ваших мужчин давал вам право выбора? Так что скоро вы будете моей, не сомневайтесь!
Его самодовольный смех смыл остатки благоразумия: Анна схватила пепельницу и швырнула ее в Кайзерлинга, попав ему куда-то в плечо.
- Я буду вашей, когда ад заледенеет, - громко и твердо сказала она и захлопнула за собой дверь.