Черта. Глава 22

Глава Двадцать Вторая
Света.

***
Позор. Стыд. Боль. Обида…
ЗЛОСТЬ.
Я ненавидела его…

Нет. Я пыталась ненавидеть его, хотя весь гнев был искренне направлен лишь в мою, свою, собственную, сторону.

Как можно так навязываться? Буквально вешаться на шею – чтобы тебя… потом сгребали, соскребали с себя… как дерьмо.

Больно. Больно… очень больно. Быть отверженной. Выброшенной.
И дело даже не в самооценке, настроении, истерике, депрессии.
Просто… не хочешь жить. Жить с таким прошлым. Жить дальше…
И всё.
Не можешь себя простить за былой поступок. Себя, его. Весь мир.
Ненавидишь. Ненавидишь всё вокруг  – и проклинаешь.

Срываюсь, ору, дерусь – но легче не становиться. Не забываешь, НЕ ПРОЩАЕШЬ себя – а значит, всё – тщетно.

Бес. Бес бы побрал эти чувства – да не как. Не зачем. Ведь боль людская – намного смачнее покоя. Разодранные, окровавленные души – лучшее веселье… для Вечных. Экстазное… лакомство.

А потому болит. А потому противно. А потому – не проходит…

***
Пытаюсь не смотреть, не видеть, не слышать его. Нет. Нет больше Юрчика в моем царстве.

Трус… или, просто, ненужная…

Не знаю, не знаю, что уже думать.

Я пытаюсь объяснить себе, пытаюсь. Это поведение - лишь желание, попытка избежать проблем, как он высказался: « ибо не увидимся никогда».

Но не знаю… Черт. ЧЕРТ!!! Ааааааа! Убейте мне память – я хочу, чтобы стало ЛЕГЧЕ!!!!!!!!!!

Хочу забыть всё.


***********************
***
Юра.

Ти взяла мене у свої долонi
Без одеколонiв i томних ночей.
Ти взяла мене так сильно i тонко,
Твоя Амазонка затопить мене.

Ти хочеш мене на стiл постелити,
Собою зашити без жодного шва.
Ти хочеш мої запаленi очi
Заклеїти скотчем... Яка то цiна?

Я - твоя, твоя, твоя Модель;
Ти - моя, моя Коко Шанель.

«Коко Шанель», Океан Эльзы.




- Киряева, ты что? Оглохла?
- Да пошел ты, - злобно прорычала… и тут же отвернулась.
- Давайте, я проверю, - спешно отозвалась Валерия. Тут же выхватила протянутые бумаги и скрылась в подсобке.

- Света, что такое?
- Знаешь,… я вот подумала…

- Ну-ну.

- Зря вы на состязаниях не боевыми патронами стреляете. Кто-то бы сделал… очень даже нужное дело.

(резкий разворот – и скрылась … прочь)


Нервно рассмеялся.
А на душе так гадко стало. Противно.

Значит, вот что ты мне желаешь? Вот какие чувства у тебя теперь ко мне?
Ненавидишь… Ненавидишь за мой поступок?
Что же… Может, и правильно.
Отличная замена. Хороший ответ на мою попытку защитить нас от боли.
Хороший.

Смерти. Смерти мне желаешь?
Ну, ничего… не так уж и заоблачная эта, твоя мечта.
Слишком вероятный случай - подохнуть, как пес бешеный…
Уж слишком хороша моя жизнь, чертова, больная, дерьмовая жизнь. И потому не скудна… на ТАКИЕ подарки.


Чертовая девка.
Схватилась, вцепилась,  как гребанный клещ, в мое сердце… и теперь сосёт понемножку оттуда… кровь.

Делать больно. Вырывать с корнем, с мясом, воем и криком душу из тела – это всегда приятно. Приятно делать кому-то больно
… каждый раз – чтобы не расслаблялся. Не забывал.
Отменный способ не дать жить спокойно.

Забыть?
Да как тут можно забыть? Когда и так,… куда б не шел, что б не делал, всё говорит, напоминает о ней. В голове лишь одни только мысли – Киряева, Киряева, гребанная сучка… Киряева.

Ненавижу ее… за то, что ворвалась в мой мир. Переполошила всё там. Разломала к чертям собачим давно уже размеренный, четко вычеканенный уклад пропащей жизни.
Я смирился со всем. Давно уже смирился. Забил на всё.
А теперь? Как жить теперь?
Когда снова в голове мечты, а в сердце – растаяли льдины… и вновь закипают чувства?
Как?


Чертов паразит, а не женщина. Гадюка, желчная, ядовитая змеюка. Залезла в душу, в сердце, тело – и теперь пытается вытянуть всё изнутри. Жилу за жилой. Миллиметр за миллиметром… вывернуть наизнанку.



а я… уже… и не против.

Ее, ее я уже. Раб. Прирученный котенок.
Шиплю, шиплю только злобно – в попытках отвоевать, заступиться за последнее, что осталось.
Последнее…
За мечты… без приговора на поражение.
За надежду.

Не могу я без Киряевой.
Но - к себе не подпущу.

Не подпущу. Я не сдамся.