Человек без попы

                А.В.                посвящается.

       В городе-муравейнике с шумными улицами и вечно куда-то бегущими жителями, где казалось, даже светофоры меняли цвет в два раза быстрее, чем в обычных городах, жил Человек. Обычный, не выше, но и не ниже многих других, не умнее, но и не глупее тысяч параллельно бегущих с ним по жизни, и даже размер ноги у него был среднестатистическим – сорок вторым.
       И всё в его жизни было хорошо и гладко, дорогая машина приятно шуршала гравием по дороге в загородный дом, красавица жена о чем-то ненавязчиво щебетала на соседнем сидении, щекастые дети с аппетитом доедали бутерброды где-то позади, а котировки неизменно ползли вверх, что позволяло задуматься о предстоящей поездке на острова. И лишь одно обстоятельство омрачало безбедное течение его жизни. Это было… отсутствие попы. Да, попы. Если хотите, задницы. Жопы, в конце концов.
       Тридцать лет и три года он жил без неё, не задумываясь о причинах столь пикантного недоразумения, и всё вокруг улыбалось ему. И вдруг в один день, доедая второй завтрак, и составляя план на вечер, его осенило. Мысль эта, словно током, прошила его насквозь и оставила сидеть за столом, глядя в стакан с недопитым апельсиновым соком.
       Он никогда раньше не задумывался об этом. Вы спросите, как можно жить, не догадываясь, что у тебя нет задницы? Да просто! В его жизни было достаточно обстоятельств, которые требовали его внимания гораздо больше, нежели присутствие, либо отсутствие этого незначительного для традиционного большинства предмета. Вот, скажем, будь это рука, даже левая, несомненно, это он бы заметил…
       В этот день изменилось всё. Теперь ему казалось, что все смотрят на него, показывают пальцем, шепчутся по углам. Никому ничего не говоря, он стеснялся даже собственной жены. «Как я жил раньше?» - спрашивал он сам себя. Умом он понимал, что не придавая значения этому обстоятельству, он и другим не давал шанса заострить на этом внимание.
       В детстве родители, а ребенком он был поздним, были так неистово рады его рождению, что относились к его «якобы попе» с шутливой улыбкой и лишь с умилением трепали его по щекам. Жена любила его всей душой и не замечала никаких его недостатков, не говоря уж о таком крохотном. Отдыхая по праздникам с друзьями в сауне, он тоже ни разу не слышал удивлённых возгласов вроде: «Ребят, смотрите, а у Петровича-то вместо задницы дырка!» Не было такого. Да и наверное, не могло быть в компании настоящих друзей. Да и сам он относился к этому как к данности. У кого-то плоскостопие, кто-то левша, а у него нет попы…
       Вы спросите, а что же у него ТАМ было? Да ничего! Пустота. Некоторая недоговорённость. Недосказанность, лёгкий туман. И тревожила его эта туманность ничуть не больше, чем туманность Андромеды тревожит каждого из нас.
       И в одночасье всё изменилось. Теперь ему казалось, что друзья в смущении отводят глаза при встрече с ним, прохожие оборачиваются ему вслед, чтобы увидеть, - что же у него там? И он бродил по улицам, вглядываясь в округлые прелести женщин и небольшие сухопарые мужские попы. И не было для него в тот момент ничего более желанного такой же вот, пусть небольшой, но выпуклости. Там, где сейчас ничего не было. И ничего не могло заставить его отступиться от этого желания, ничего в своей жизни не желал он столь страстно, как желал теперь обрести её, попу… И напрасно жена ждала его вечером за красиво накрытым столом, и уличные собаки, казалось, лаяли на него как-то по-особенному, с насмешкой, и котировки медленно, но верно ползли вниз…
       День шёл за днём, и те мелочи, которые раньше приносили ему столько радости, - тёплые июньские вечера, щебет птиц в шесть утра, улыбка жены за завтраком и шалости детей за ужином, теперь лишь раздражали его. Ему было стыдно признаться самому себе, что всё это происходит из-за попы, вернее, из-за её отсутствия. Скажи кому, не поверят! Какая-то задница заставила его изменить привычный ход вещей, поставила под сомнение всё душевное благополучие, нажитое им за многие годы, отравила ему жизнь, да и просто сделала несчастным человеком. Она стала его навязчивой идеей. Мечтой. Однако, как-то неловко было считать мечтой всей своей жизни ПОПУ, и он молчал… Она стала его тайной…
       В своих фантазиях он был уже хорошо с ней знаком, со своей попой. Он знал какого она размера, примерно представлял себе ощущения в ней от присаживания на стул. На краешек стула… На весь стул… Улыбка расплывалась по его лицу… «Где она сейчас?» - думал он с тоскою. «Ведь где-то же она есть, моя попа?» Самые нелепые вещи представлял он себе… «Может быть, она лежит забытая на складе, большом складе поп?..» И он рисовал в своём воображении огромный стальной ангар, внутри которого на полках до самого потолка лежали попы разного калибра. Тут были афро-попы, дешёвые китайские попы на ржавых заклёпках, детские розовые попы, попы в татуировках и огромные попы, занимающие собой целую полку… И вот среди всего этого великолепия на полке недалеко от входа, между женской попой пятидесятого размера и мужской немолодой и слегка обвисшей попой, он увидел свою. Красивую, гладкую, лоснящуюся… На неё можно было смотреть бесконечно, она завораживала взгляд…
       Или нет… А что если никакого склада не существует? А что если просто по ошибке его попа досталась кому-то другому? И теперь у него две попы – своя и его?.. Это заставляло мучиться, - достоин ли тот счастливчик его попы? Не обижает ли ее? По назначению ли использует, и что вообще он считает её непосредственным назначением? Ведь неизвестно, какие фантазии могут прийти в голову обладателю сразу двух поп? И в случае реституции, если восторжествует справедливость, в каком состоянии  она вернётся к своему истинному владельцу?..
       И вот в один из тех вечеров, когда он угрюмо бродил по улицам города, погруженный в свои тревожные мысли, в голове его неожиданно четко и громко прозвучал Голос. Обычный такой, мужской голос, раздававшийся в промежутке между левым и правым ухом, спросил:
       - Говори, что ты хочешь? Чего не хватает тебе для полного счастья? Сейчас или никогда!
       Ощущение того, что вот именно сейчас и решается его судьба, сейчас, а не тогда, когда он сделал предложение любимой женщине, сейчас, а не когда родился его первый сын, сейчас, а не в тот день, когда его фирма заняла лидирующее положение на рынке, заставило его напрячься всем телом, напружиниться, взволнованно оглянуться по сторонам, и не увидев вокруг ни одного свидетеля столь странного происшествия, произнести вслух:
       - Хочу, чтобы у меня была… попа.
       Голос крякнул, помолчал и переспросил:
       - Что?
       - Попа.
       - Просто попа?
       - Да.
       - Банально задница? – недоумевал голос.
       - Да.
       - Тупо жопа?! – негодовал переходящий в крик баритон.
       - Да, да, да!!
       - …Ну что ж, ты сам это сказал.
       На своём веку этот Голос слышал многое, были и «плотские заказы», но поверьте, отнюдь не попа была пределом мечтаний других страждущих. Не ожидавший столь низменного применения своим талантам Голос, тем не менее, выполнил обещанное, и незаметно растворился в тени высоток, обступивших нашего незадачливого искателя счастья.
       И вот посреди улицы, на тротуаре, стоял Человек, и лицо его выражало крайнюю степень сосредоточенности.  Он вслушивался в свои ощущения и метаморфозы не заставили себя ждать – если не аппетитная упругость, то уж точно определённая плотность и лёгкая тяжесть ощутилась им с тыльной стороны бережно отутюженных женою брюк. Руки медленно и с недоверием потянулись назад… и с жадностью впились в долгожданные ягодицы! Не веря своему счастью, он быстро расстегнул ремень, рванул ширинку и пуговицу, и брюки упали в тротуарную пыль. Как собака, гоняющаяся от скуки за своим хвостом, он крутился вокруг себя, пытаясь разглядеть свой трофей, подбегал, путаясь в штанинах,  к вымытым до блеска стеклянным витринам магазинов и вглядывался в них, как в зеркало, и улыбка не сходила с его лица…
       День доживал свои последние минуты, город-муравейник погружался в вечернюю прохладу, редкие прохожие исчезали в подворотнях, а посреди пустынной улицы стоял Человек, и заходящее солнце уныло бросало последние усталые блики на его раскрасневшиеся ягодицы…

       Утром следующего дня, предвкушая грандиозные изменения в собственной жизни, он вдвое быстрее обычного собрался на работу и помчался к машине. Пока кожаное кресло его автомобиля знакомилось с новыми деталями своего старого хозяина, голова его рисовала радужные перспективы. Ведь Человек с попой – это совсем не то же самое, что Человек без попы! Вот сейчас то и начнется настоящая жизнь!..
       Заходя в лифт он едва не столкнулся с огромным краснолицым мужиком, у которого были зализанные назад волосы и не сходящая с лица улыбка. Это был владелец фирмы, располагавшейся этажом выше, до ужаса болтливый, он не давал никому прохода. А уж остаться с ним вместе в лифте грозило перспективой выслушать всё, что он думает о сегодняшней погоде, о ценах за аренду помещений и новом «безруком» официанте в ресторанчике напротив. Однако, в этот раз он повернулся к нашему герою задом, будто его и нет вовсе, и разглядывал в зеркале пятно на лацкане своего пиджака. Задумчиво и неспешно, словно проживая жизнь, вспоминал он свой вчерашний ужин.
       Человек, с напряжёнными от ожидания удивительных перемен ягодицами, проследовал в свой кабинет, дружелюбно здороваясь по дороге с сотрудниками. В ответ он слышал только: «Здравствуйте, Александр Петрович». Такое же «здравствуйте», как вчера, и как неделю назад… Ему хотелось прокричать прямо в эти сонные лица: «Вы что, совсем ничего не замечаете? Посмотрите на меня!» Но он лишь сдержанно кивал головой и поджимал губы.
       Это начинало раздражать. Ничего не происходило. От нервного хождения по кабинету разболелась голова. Кофе, принесенный секретаршей, милой девушкой лет двадцати с красиво уложенными светлыми волосами и смешными заколками-бабочками, казался горьким. Телефон молчал. Схватив трубку, чтобы попросить принести ему таблетку болеутоляющего, он вдруг осекся и решил сам подойти к секретарше. В конце концов, ему нетрудно, да и признаться, хотелось лишний раз пройтись и ощутить, что всё произошедшее не сон, и злополучную пустоту теперь заменила округлая многообещающая будущность…
       Выглянув за дверь, он увидел как русоволосая фея бабочек мило болтала с подругой по телефону. Полная негодования, она жаловалась собеседнице, что набрала за этот месяц лишних два килограмма. «Ведь была же фигура!» - возмущалась она. «Ну и что, что грудь маленькая, - почти нет, зато талия, бедра какие… Нет, ну почему мы не ценим то, что у нас есть, пусть даже этого вовсе и нет?!»…. В ответ в трубке были слышны успокоительные увещевания, которых он уже не слышал. Забыв о головной боли поплёлся он обратно.
       Просидев, казалось, вечность с опущенной на руки головой, он вскочил и решил расставить все точки над I. Неужели, эта девушка, по сути ребёнок, своими не к месту обличительно-философскими высказываниями, сама того не понимая, подвела итог его многомесячным поискам и страданиям? Разрушила всё, к чему он стремился и наконец обрел. Он всё еще не хотел отказываться от идеи «высшего счастья обладания попой», но для того, чтобы радость обладания совсем не обратилась в пыль, нужно было поставить эту мерзавку на место. Ничего, уж это-то он сумеет!
       Девушка-ребенок, с головой полной бабочек, не замечая ничего вокруг, продолжала разговор по телефону. Решив послушать до конца, а вдруг эта девочка послана ему свыше, дабы своими случайными изречениями направлять его в нужное русло, он притаился у двери. Девчонка шутила, говорила глупости, крутилась в кресле, и в конце разговора… назначила свидание своей подруге. Не встречу, не совместный поход по магазинам, а свидание. «Встречаемся в шесть, покатаемся на пароходике, а потом в гостиницу». Пара пикантных подробностей, услышанных им далее, не оставляла шанса сомневаться, что перед ним поправившаяся на два килограмма лесбиянка. Его секретарша, это светловолосое создание, приносящее ему кофе и нужные бумаги – лесбиянка.
       Голова шла кругом, и сделав пару необходимых звонков, он ушел. Работать все равно он в этот день не смог бы. Вновь бродил он по улицам, и уже знакомые собаки не лаяли на него вовсе, то ли принимая за своего, то ли поводов теперь у них на это не было. «Ничего, мне просто надо отдохнуть, ни о чем не думать». Подходя к дому, настроение его заметно улучшилось. «Жена будет рада, что я пришёл сегодня пораньше, последнее время я мало уделял ей внимания».
       Жена крутилась перед зеркалом и куда-то собиралась. Настроение у нее явно было приподнятым, и она что-то мурлыкала себе под нос. «Милый, я сегодня немножко задержусь, не сердись на меня. Идем с подружкой кататься на пароходике!» Она чмокнула его в нос и дверь за ней захлопнулась. На часах было полшестого.
       Не в силах пошевелиться, он так и остался столбом стоять в просторной прихожей. Так и стояли они рядом: подставка для зонтиков и он. Спустя какое-то время в голове раздалось легкое шуршание, так бывает когда пытаешься настроить радио на нужную волну, и он услышал знакомый Голос. Как и положено, между левым и правым ухом. Тот вздохнул и отчетливо произнес: «Ну, зато у тебя есть задница!» Полная задница!