Точка облома-2

2. Н е к о т о р ы е     д е т а л и       и н т р и г и
«...Недавно я  купил себе вертолетный завод».
«Придурок, мать твою!» - прошептал Морфей, и отбросил факс. Он так стукнул кулаком по добротному столу из строганой лиственницы, что половина подаренных медведем ветвистых рогов, пообсыпались с печальным, пустым тявканьем.
            Морфей некоторое время прислушивался к своим ощущениям. В нем медленно стало просыпаться чувство внутреннего протеста, или чего-то такого, требующего немедленных действий. Затаившись, как младенец на горшке, он ждал. Знал, знал по опыту старый охотник, что это чувство, как вытяжной парашют, потянет другое: побольше, чтобы слопать первое. Привычно заерзав, он коснулся взглядом стройного, мутного бутыля с медовухой... «А пошто Сикорский продал Родину!» - с горечью подумал он. Подхватив широкой лапой  добрую кружку с отбитой синей эмалью, другой придвинул миску с кедровыми кокосами и решительно мотнув головой, избавился от сомнений...
...Уколлов не договорил: завод-то он купил, но со смыслом: во-первых, ему нужно было часто летать на свой остров: кедры на таежной половине прижились, но в местной жаре росли плохо, приходилось поливать с того же вертолета. А некоторые, те, что были ближе к берегу, распустили  широкие лопухи, а вместо орехов на них стали зреть малюсенькие кокосы, Уколлов их стал звать кокешками. Деревья-мутанты он  трогать не стал, и периодически посылал кокешки отцу. Вторая причина приобретения  заключалась в том, что Амбреллий придумал забрасывать города и веси своими гигантскими романами, разобранными без опознавательных знаков по листочку.  Были установлены призы:
за правильный сбор одной главы – целый роман с дарственной подписью и платком на случай читательской слезы,
сбор части романа – два романа с дюжиной платков,
сбор целого романа – полное собрание сочинений с обложками из телячьей шкуры с тиснением золотом, подставкой для чтения за едой и подарочным набором платков – на тот же случай коллективного рева.

 Амбреллий вообще тяготел к благотворительности, но просто дарить отказывался. «Ждешь, когда медведь на лапах гостинку принесет? – спрашивал ехидно, и сам же ответствовал: - а ты этого медведя накорми да угости, да от дождя укрой в безвзятошную погоду!  На шармака-то все горазды!
Идея с  Глобальным Конкурсом Рецензий родилась во сне. Приснилась  Амбреллию мама. Она сидела, поглаживая его запущенную голову, и приговаривала: «Уколенька... Скажу я тебе словечко, а ты держи язык на закладине: в жизни цель должна быть. Без цели будешь болтаться, как ботало на корове. Устрой-ко конкурс на книгу, шоб похваляли, да обешчай людям деньгу большую. За большую деньгу комар из Воронежа прилетит. Оне расстараются, все глазеть будут и охать, тебя и признают пуще этого. Но главное...»
Тут она наклонилась и прошептала это главное так тихо, что даже автору этих строк не было слышно.
«Спать не даете, ироды!» - заворчал в углу Морфей, и в этот момент Амбреллий  проснулся.  Приложив кулак к губам, он задумался, невнимательно приспосабливая тапочек к большому пальцу. «Ох, ма... это же...» - надев тапочки вразнобой, он вскочил, и запахнув шелковый халат с собственными изречениями, стал ходить, возбужденно сверкая взглядом. Потом встал. Снова заходил и снова встал:
- Да! – крикнул он. – Да! Это же...
Он схватил мобильник, судорожно натыкал кнопки и стал ждать.
- Ага, - сказал, услышав ответ. – Ты вот што: садись в хайку и тикай сюда. Идейка у меня одна... Ну и шо, шо ночь! Тикай, ежели бажаешь жировать... Только смотри, шоб вобчесво не разузнало, не то буду по ушам хряпать!
Откинув телефон, гений  погладил  по попе фигуру  гейши с зонтом - в полный рост.
-Что скажешь? - спросил, и, сделав короткий шаг в сторону, стал кружиться в одиноком вальсе, все более убыстряясь, пока не свалился на кровать в блаженном предвкушении больших и скорых перемен.
        Через час в спальню просочился худой мужчина в очках. Его невозможно описать более красноречиво, ибо сказать что-либо, кроме того, что это был худой мужчина в очках, невозможно. Он с готовностью подставил ухо Амбреллию, и тот стал вкладывать в кивающее ухо важные и тайные поручения
        Гейша безучастно смотрела в пространство, светя в темноте фарфоровым лбом. Она давно смирилась с сальным пятном  на попочке, оставленным  частыми ухаживаниями Амбреллия...

И н т е р м е ц ц о  2
Вот тут некоторые думают, что романы писать – не мешки ворочать. Плевое дело. Сел да накатал главу-две-три.
Автор, будучи ленивцем не только от природы, но и по убеждениям, относится к приведенному мнению скептически. Автору известно почти*) все, что произойдет с героями в дальнейшем. Водить читателя за нос, тщательно скрывая грядущие невероятные коллизии за вялотекущим повествованием, да еще с раздражающими лирическими отступлениями – не бог весть какое увлекательное занятие.
Однако, обратной дороги нет: сунув в роман свой длинный любопытный/аккуратный очаровательный нос/носик, читатель обречен тащиться этой стезей. Он даже не может заглянуть в конец: в том-то и подлость романов с продолжением.

*)Если знать наперед совсем уж все, то автор рискует поставить кеды в угол – от скуки. Автор – он тоже человек, ему должно быть хоть чуть-чуть интересно… мешки ворочать.

(продолжение… вот-вот, правильно)