Милицурики

Чикаго на задворках Москвы.
(Продолжение)
Часть 4
    Вторыми серьезными учителями в жэковской работе Марины были «милицурики», как ласково называл наших милиционеров её бывший начальник Погодин.
    С ними ей пришлось сразу так плотно общаться ежедневно, что порой казалось, что она сама работает в милиции.

    Во первых,  её отселенная «Чикажка» была уже под завязку заселена именно этим контингентом. Причем, жили там очень приличные представители нашей доблестной милиции.  Все они приехали из разных уголков нашей страны на учёбу в Академию МВД. Им, конечно, были предложены места в общежитии. Но люди были с семьями (так как учёба была не один год), а общежития давали без учёта этой неприятности. Вот и приходилось им искать возможность где-то снимать квартиры. А тут такая прекрасная отселенная «Чикажка».
    Кто и как сюда поселил первого «милицурика» она не ведала, да и не вдавалась в эту подробность,  но последнего поселила сама.

    Друг детства, майор милиции Сергей приехал с семьёй в Москву из Хабаровска. Приехал именно в Академию МВД,  в адъюнктуру, с последующей защитой диссертации,  и не помочь ему в жилье при таких своих возможностях, Марина просто не могла.

    «Одним больше, одним меньше будет жить здесь милиционеров, какая теперь разница, - решила Марина и распорядилась отремонтировать еще одну квартиру для своих друзей.

    Они тут же заселились, и сразу стало тепло и уютно жить рядом с друзьями, по-родственному устраивать совместные обеды и вечерние посиделки.
    Жену Сергея Наташу, музыковеда по профессии, она, на всякий случай, устроила в ЖЭК работать педагогом.
   
    Должность при ЖЭКе была, по её понятиям, очень странная. С кем там заниматься педагогической работой? Это было не особенно понятно. Наверное, со шпаной во дворе, чтобы не болталась по подъездам. Но работу курировал Райком Комсомола. И вот только для того, чтобы ходить туда, «на ковер» на постоянные заседания, и нужен был человек по должности  Педагог. А там уже, в высших комсомольских органах района, придумывали, чем этому Педагогу заниматься. И надо сказать, придумывали такое, что ставили порой «на уши».  Но подруга Наташа была симпатичная, молодая и артистичная. И очень скоро наши комсомольские руководители были «укрощены» и к многострадальному  ЖЭКу не особенно придирались.

    Но Марина, с новоиспечённым педагогом Наташей,  и не подозревали даже, что их впереди, зимой, ждут такие «весёлые» месяцы!…  Потом только оказалось, что особенным показателем педагогической работы были зимние дворовые катки. Тут надо было обеспечивать идеальную и постоянную заливку и чистку льда и идеальное состояние хоккейных коробок. За это "необеспечение" могли запросто уволить с работы. Страна, а соответственно и власть, похоже, была ориентирована на один вид спорта – хоккей. Ну что же, мы действительно в нем гремели по миру.
    Этого молодые дамы не знали и начали с того, что охватили свой ЖЭК культурной программой. Наташа, в силу своей основной профессии, устроилась в Москонцерт.
    И тут,  в Красный уголок ЖЭКа стали приезжать артисты Москонцерта. Правда, не всенародно известные, а совсем ещё без имени. Но всем им тоже нужна была работа.
    А раз уж есть артист, то нужна и аудитория. Марина, чтобы помочь подруге обеспечить зал,  принудительно заставляла техников собирать рабочих и пенсионеров послушать скрипку или классические романсы.  И жэковская аудитория  томились  в зале Красного уголка от непривычной музыки, как будто отбывали наказание. Им бы «песняка» забацать, а тут скрыпочка усыпляет.
Вот такого Педагога приобрел ЖЭК.

    Но вернемся к нашим милицурикам. Марине казалось, что живя рядом с ними, она находится под сильной защитой. «Моя милиция меня бережёт,  и по другому быть не может», - думала Марина.
    Но в одно «прекрасное» субботнее утро к ней громко постучали в дверь.
    -  Кого это принесло так рано? Поспать не дают, - ворчала Марина, открывая дверь.
    На пороге стоял милиционер. Росточком небольшой и в звании далеко не майор, так чуть старше рядового.
    - Старший участковый  Нургалиев Роман Каюмович, - представился, козырнув, он. – Здравствуйте, я вижу, Вы тут живете. Я бы хотел проверить Ваши документы. Покажите Ваш паспорт.
    - Что за новости? – возмутилась было Марина. – Я начальник этого ЖЭКа.
    - Это очень интересно! – старший участковый изобразил удивление, но не мог скрыть удовольствия.
    «Крупная рыбка попалась на крючок! – светилось у него в глазах. - Главное, чтобы не сорвалась!»
    Всё он знал, идя сюда, – техники доложили. Надо теперь только грамотно разыграть партию, а потом уже использовать «клиента» по полной программе.
    - Да, я начальник этого ЖЭКа: Романцева Марина Александровна, - представилась Марина, еще не подозревая, что всё происходящее не случайность.
    - Очень приятно! Но дело в том, Марина Александровна, что дом-то этот отселен и тут не полагается никому проживать. Хотя, я думаю, вы в курсе. Принесите документы я посмотрю Вашу прописку, - и тон его стал строгим и требовательным.

    Марина, в общем-то, струхнула. Она всегда была законопослушной и никогда не преступала никаких недозволенных рамок, а тут явное, ну не преступление, но точно нарушение Закона. Её бросило в краску и, чтобы скрыть смущение и подумать, она пошла искать документы.
    «Что же делать? – лихорадочно думала на ходу. – Он ведь запросто и сообщит куда надо и потом выселят в два счета, а дальше и с работы уволят. И куда я, с ребенком и без работы? Надо как-то бороться».
   
    Нургалиев внимательно посмотрел паспорт, прописку и даже семейное положение. Увидел, что прописка московская, увидел, что разведена и, не меняя строгого тона, спросил:
    - А почему не живете по месту прописки?
    - Вы понимаете, мы с мужем в разводе, а там коммуналка, и он с матерью живет. Я сначала снимала квартиру, но потом пришлось и её освободить, хозяева вернулись из командировки. Вот я и устроилась в ЖЭК за жильё, – Марина всё рассказывала искренне, смущаясь,  и выглядела безропотной несчастной женщиной, а не крутым начальником. Она, конечно, умолчала, что муж-то фиктивный, который нужен был только для прописки, и никаким боком ей там, по месту прописки жить нельзя.
    Но тут она очень во время вспомнила про Погодина.
    «Вали всё на меня, если начнут приставать всякие бдющие органы», - напутствовал он её, заселяя. И она воспользовалась советом:
    -  А эту площадь мне разрешил занять Погодин, бывший начальник этого ЖЭКа.  Это временно, я скоро получу квартиру и уеду отсюда.
    Нургалиев затоптался на месте.  «Что же делать дальше? - читалось на его лице и он, думая, продолжал вертеть в руках её паспорт. – «Жаль конечно бабу, но раз уж начал, отступать некуда – надо выруливать».
    - Марина Александровна, по Закону я должен сейчас же составить протокол, дать предписание  и дальше Вам понятно какие будут действия, - начал Нургалиев.
    - Да что Вы? Какой ещё протокол? – испугалась Марина. – Зачем такие крутые меры? Дайте мне время, я найду жильё и уеду отсюда.
    А затем, уже улыбаясь и немного осмелев, добавила:
    - Роман Каюмович, Вы наверное в курсе, что в этом отселенном доме я не одна живу? Здесь же полно ваших, из Академии. Что же Вы их не выселяете? Тогда давайте и к ним зайдем и на них протокол составим.
    Нургалиеву, конечно, такое предложение не понравилось. Ещё бы! Кто бы ему разрешил своих выселять! И он, проигнорировав предложение Марины, строго резюмировал:
    - Значит так, Марина Александровна, я вас предупредил, пока устно. Вам необходимо в кратчайшие сроки найти жилье и выехать отсюда.  Вы очень нарушаете, и это может плохо  для Вас закончиться. Подумайте, определитесь со сроками, а я к Вам в ближайшее время зайду в ЖЭК. Там мы всё и решим. – и он ушёл.

    Всё это Марина и без него понимала. Но как можно снимать жилье, если получаешь 140 рублей, а приличные сапоги стоят 120р. Дочке уже 16, требует, чтобы её одевали модненько, да и самой тоже ещё надо как-то выглядеть и одеваться. Вот и приходится носить «на выход»  по очереди с дочкой одно пальто на двоих, одни сапоги и даже одни платья. Благо размеры уже совпадают.
    А ведь молодая еще, и замуж не грех выйти. Только от таких как она, кругом несчастных, приличные мужики просто шарахаются. Без жилья, с ребенком, без денег! Даже сказочникам такую тему не осилить в наше время. Перевелись «рыцари»,  да «прынцы»!
Нахлынула горечь, обида и такая тоска от безысходности! Поплакала. Но слезами этому горю  точно не поможешь. Надо выкарабкиваться. Рядом дочь, которая даже и знать ничего не должна, как мама кувыркается.
    Как они жили, уверенно и спокойно, когда жив был её папа в далеком и таком спокойном Владивостоке! 
    «Так и будем продолжать жить! Но теперь  уже здесь, в Москве! Чего бы это мне не стоило!» - решительно утёрла слезы Марина.

    Нургалиев зашел к ней в кабинет в понедельник. Она приветливо улыбнулась ему, как старому знакомому, предложила присесть, а сама расположилась за своим рабочим столом, давая понять, что здесь у них будет деловая встреча на её территории.  Он тоже выглядел уже не таким  «при власти», как накануне, и даже улыбнулся в ответ.
    - Роман Каюмович, нам бы, по-хорошему, надо было познакомиться вначале. Вы ведь старший участковый, и  я сотрудничать с вами должна. Вы, я знаю, давно тут работаете. Ввели бы меня в курс проблем на нашей территории, - начала Марина, как ни в чём не бывало.
    - Да, уж! Проблем у нас тут хватает, Марина Александровна, - поддержал её дружественный тон Нургалиев. – Я, кстати, с одной из них к Вам пришёл.
    - Выкладывайте. Чем смогу, помогу, - пообещала Марина, зная, что сделает всё, чтобы отвести от себя нависшую угрозу.
    - Дело в том, что на этой территории ЖЭКа нет помещения для участкового.  Я со своими людьми вынужден собираться в ЖЭКе. Это очень неудобно.
    -Да Вы что?! Это действительно неправильно, - искренне изумилась Марина.
    - Я тоже так считаю. И вот здесь Вы можете нам помочь.
    - Чем? Говорите. Если это в моих силах, я всё сделаю, не сомневайтесь.
    - Тут рядом есть квартира на первом этаже. Я знаю, что её только что отселили по заключению СЭС. А дальше вы её должны были отремонтировать и заселить, как служебную, своими дворниками. Я понимаю, что вам нужно служебное жильё, но и нам тоже нужно помещение для участкового. А эта квартира идеально нам подходит.
    - А что же я должна делать? - не понимала Марина. Она ещё ни разу не занималась вопросами жилья. Эта «кухня» была ей совершенно незнакома,  и с какого боку туда подойти она не представляла.
    Нургалиев  же прекрасно видел, что перед ним совершенно «чистый лист» в лице наивного новичка- начальника. Делай, что хочешь, красота!  А тем более она ещё и на крючке у него по незаконному заселению.
    «Ну, что ж, поруководим, барышней», - подумал старший участковый, и он продолжил:
    - Всё очень просто. Наше руководство пишет ходатайство, а  Вы, со своей стороны, делаете всё, чтобы перевести это жилье из жилого фонда в нежилой.
    - Роман Каюмович, я конечно постараюсь, тем более для Вас это так важно, - озадаченно, но тут же согласилась Марина, абсолютно не понимая, что же её дальше делать. – Завтра же посмотрю эту квартиру. И если всё можно решить, сделаю.
    - Зачем же завтра? Давайте пойдем сегодня. Ключи у техника, - настойчиво намекнул Нургалиев.
    - Можно и сегодня, - согласилась Марина, позвала техника Лиду Нуштаеву и они пошли на первое «квартирное дело» Марины.

    Квартира была однокомнатная и до того обшарпанная, убогая и страшная, что даже и представить было невозможно, как в ней жить людям. Даже с её «Чикажкой» ни в какое сравнение не шла. С лёгким сердцем Марина согласилась, что её надо определять только в нежилой фонд,  и твердо заявила Нургалиеву, что всё, от неё зависящее,  сделает.
    Распрощались они совсем по дружески. Она уже точно видела, что Нургалиев не держит против неё камень за пазухой. И точно знала, что сделает для него то, что он попросил.
    - Роман Каюмович! – начала Марина.
    - Можно просто Роман, - поправил Нургалиев. Вообще-то он был немного моложе её и на полголовы ниже, хоть и выглядел серьёзно и мужественно.
    - Хорошо, Роман.  Меня тоже можно просто Марина, - заулыбалась Марина. Это ей уже нравилось. – А можно мой личный вопрос немного притормозить. Ну, как будто, вы не в курсе. Я постараюсь жить, как мышка.  Через пару месяцев получу жильё, и всё будет в порядке.
    - Марина, я, конечно, постараюсь чуть-чуть прикрыть глаза, но, Вы даже не представляете, насколько Вы на виду сейчас живете. Ведь это мне техники доложили о Вашем незаконном заселении. Это они жаждут крови. Там, у себя,  вам надо отношения налаживать.  Чтобы дело дальше не пошло. Всё очень рискованно. И надо как можно быстрее решать проблему.
    - Ладно, Роман! Я всё поняла и всё решу, обещаю! – заверила Марина.

    Назавтра же она всё разузнала, что ей делать для перевода жилья в нежилой фонд. И когда уже совсем закрутила эту "кухню", к ней прибежали техник и рабочая по дому с этого участка.
    Рабочая по дому, немолодая  Надежда Васильевна, рыдала в голос, а техник Нуштаева  была вся красная от возмущения.
    - Марина Александровна! Вы что,  квартиру нашу переводите? – почти кричала она. -  Это же для нашего работника Надежды Васильевны. Мы с таким трудом её выбивали с Погодиным, забраковывали по СЭС. Осталось только отремонтировать и опять признать годной. А Вы что же наделали? Отдаёте какому-то участковому, а о своих работниках совсем не беспокоитесь!
    - Да вы что?  - изумилась Марина. - Вы серьёзно собирались эту квартиру снова заселять? Там же жить невозможно. Она сырая, вся в грибке.
    - А-а-а! – плакала и причитала Надежда Васильевна. – Где же мне жить? Мы кое-как эту нашли.
    - Успокойтесь! – Марина уже сама чуть не плакала. Она-то прекрасно понимала, что такое негде жить. – Надежда Васильевна, я найду Вам жильё, я обещаю.
    - Марина Александровна, миленькая,  - с надеждой кинулась к ней женщина. – Я отблагодарю, век не забуду, я молиться за Вас буду. Не погубите! А-а-а!!!
    - Ну что Вы! Ничего не надо! – смутилась Марина. – Я сказала, найду, значит сделаю!

    Когда женщины ушли у неё, аж, прошиб пот.
    «Н-н-да! Ну и как же я буду искать это жильё? Ситуация, однако!» - обескуражено вздохнула Марина. – «Надо опять выруливать как-то!» - и она позвонила Погодину.
    Аркадий Яковлевич очень обрадовался звонку, ничуть не удивился тому, что с ней приключилось, и  сказал, чтобы послала всех подальше.
    - Да ты чего?! Я так не могу! – возмутилась Марина. – Ты мне лучше расскажи, как всё это делается.
    - Понимаешь, какое дело, чтобы ты смогла просить квартиру для своих рабочих, ты же сама и должно её найти. Никто тебе на блюдечке сверху квартирку не предложит. Наш фонд это вторичное жилье, да ещё и такое, которое городу не нужно. Это первый и последний этаж в старом жилом фонде и квартиры по СЭС. Поэтому, во-первых, требуй от паспортного стола информации о «квартирах за смертью одиноких граждан». Во-вторых, что сложнее, ищи квартиру, которую надо забраковать по СЭС, -  посоветовал Погодин. -  И учти, что всё надо делать очень быстро, а то умыкнут из-под носа желающие из других ЖЭКов,  – и он подробно рассказал всю специфику непростого  пути «пробивания» жилья в условиях этого ЖЭКа. - Поняла? Тогда, удачи тебе.
    Как ни странно, но всё у неё получилось. Не быстро, конечно. Пришлось побегать, накормить,  напоить и положить в карман СЭС, потом отдельно накрыть стол девчонкам РЖУ за техзаключение, потом  идти с ходатайством  к самому Начальнику РЖУ и просто категорически требовать квартиру для лучшего работника ЖЭКа. И наконец, долгожданная квартира получена. 
    При этом все заинтересованные работники её ЖЭКА помогали ей чётко и самоотверженно. Она практически не касалась таких деликатных вопросов, как накрывание столов и тем более, передачи денег. Система была давно отработана, и для работников ЖЭКа это было священнодействием  и даже праздником. Этот ПОДАРОК  каждый работник делал себе сам, начиная от выслеживания освободившегося жилья,  мучительно-тревожного ожидания процедуры оформления всяких заключений и заканчивая безмерной (в рамках разумного) «благодарностью» соответствующим должностным лицам, коим являлся зам начальника по жилищному вопросу РЖУ. Начальник ЖЭКа был просто полпредом, который четко, слажено и быстро должен был двигать вопрос.

    Почти одновременно,  она сделала все действия наоборот. То есть,  вывела из жилого фонда, и перевела  в нежилой,   помещение для  участкового. И тоже всё получилось.
Только вот о своём жилье нигде даже не заикнулась. Чувствовала, что рано еще. Там, НАВЕРХУ, её еще очень плохо знали. Надо было, как говориться, выслуживаться.
Зато, в своём ЖЭКе, с этого момента она стала уважаемая и, в какой-то мере, неприкосновенная. Она стала здесь ХОЗЯЙКОЙ.

    Кстати, слухи о  её  добром и отзывчивом отношении к «милицурикам» очень быстро распространились в районе и за его пределами. И потянулись к ней страждующие  и нуждающиеся слушатели Академии. Но её «Чекажка» была забита под завязку, да и понимать стала, что всё это не безопасно -  рано или поздно этот «коммунизм» пресекут.
(Продолжение следует)