Ну шо, Нюра - умылась?

                Трудновато жить без работы. Оно и с работой, не очень-то легко. То мозоли на всю ладошку, то купюры - мятые и мелкие, то водка бодяжная, то за бутылкой некому сгонять а то, башка с похмелья, как церковный колокол… ну а без работы она не просто гудит,  а прям разваливается. Нервы, как расстроенный контрабас! Моя – уже вторую неделю, смотрит не в меня, а как то сквозь. И глазёнки такие – голубые, голубые.

                Дескать… как же так, мой родной? Ты мужик… или где? Вот, тут-то тебе она  и начинает всякие обломы под одеялом устраивать. Не трогай за здесь – у тебя руки холодные, не трогай тут – у тебя руки шершавые, и вообще, мне рано вставать на работу – ну, типа намёк. А раньше ничего… зарплату отдай и гладь скока хочешь и где хочешь. Ну ничё, нашёл работу. Послезавтра выхожу. Посмотрим, где и кого погладить…

                А тут еще на компьютере…  заставки на главной странице снёс. Ковырял, ковырял – ничего понять не могу. Единственная извилина и та короткая. Опять придется помощь подключать. Позвонил своему однокласснику – Юрчику. Сорок лет его уже знаю, а до конца понять не могу. Ещё с детского сада его помню. Он и в ползунках, такой же противный был. Но умны-ы-й, но правильны-ы-й! Приезжай брателло… выручай.

                Повредничал, но прибыл. Все за минуту сделал. Сидит кофе пьет… это вместо того чтобы с пивком к другу приехать…  скучный весь. Всегда таким был. В школе, мы в одном классе учились, так он получил серебряную медаль, вместо золотой… тоже из-за своего характера. Специально вредничал на физкультуре, это чтобы пацаны не смеялись. Всех с урока выгнали, так и я с девчонками один не буду.

                После школы, я уже на заводе работал, с девками крановщицами да контролершами, вовсю  «камасутру»  изучал…. Жену себе выбирал.  Да вот беда, не было единства времени и пространства. А как? В общежитие пускают только до одиннадцати. Как будто после одиннадцати все холостые, чай с бромом пьют. А у него, у Юрца, благодать… на проспекте в общаге, комната пустая стоит. Дружбан! Дай мне ключики на ночь, утром верну.

                - А зачем тебе? – спрашивает коварно. Полчаса, ему объяснял, как красивые девки устроены. И что ночью, на ощупь – они такие же приятные, как и днём при ярком свете. Он ничего не понял.

                - Нет, - говорит – я знаю, что у тебя есть невеста и моим моральным принципам…  претят твои измены, такой девушке. Ключи тебе не дам! Так и не дал. Чуть до конца жизни после этого, его с собой не поссорил! О чем, с ним, можно долго разговаривать? За все сорок лет знакомства, так ни разу и не соврал мне…
 
                Вот и сейчас, молчит и кофе пьёт. И в кого ты такой уродился? Помню вот, дядька твой, Матвей Иванович, ну такой махровый юморист был. За ним же, следом можно было, весь день по деревне ходить и анекдоты готовые записывать. Вот помню, собрались они один раз, со своей половиной -  Аннушкой на покос ехать.

                Матвей то Иванович мужик обстоятельный, неторопливый. И коняшка ему под стать. Такая же, упитанная, аж шелком переливается и такая же неторопливая. Уже со двора выехали. Да тут жена вспомнила, что кур кормила и руки помыть забыла. Спрыгнула с телеги и побежала умываться. А Матвей Иваныч тихо, тихо и неторопливо порулил на неблизкие покосы. Счас, помоется и быстренько догонит… Чё время то даром терять?

                Да как то, не получилось у неё быстро. Пока за телёнком по огороду гонялась, да кур из палисадника выпинывала, уехал Матвей Иваныч далеко-о-о.

                Так что прибыли они на финиш одновременно. Он, лежа на телеге…  и она потная от бега и в серых разводах пыли, по всему не мелкому туловищу. Покос то был киллометрах в семи от дома!  И в ответ на её неадекватный рёв, он спросил так спокойненько,  спокойненько…

                - Ну шо, Нюра -  умылась?

                Вот Юрчик сидит, уперев ладошку в подбородок. Грустный и задумчивый. Ну прям "мыслитель" Родена! Над чем смеяться то, написано на его макушке?  Что за идиотский рассказ? Ещё опять и обиделся поди на меня…