III Третий сын. Глава 6. Отрава для крыс

    ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
   
    ЧАСТЬ III. ТРЕТИЙ СЫН.

    ГЛАВА 6. ОТРАВА ДЛЯ КРЫС.

    Город Идена - большой и богатый, как раз последний из тех четырёх, в который наведываются океанские суда. Здесь можно было легко затеряться и спокойно поторговать, а Кохи вбил себе в голову, что смог бы тут перехватить понравившуюся ему незнакомку. Было бы славно пристать в большом городе, но наш план по выманиванию злого пиратского мага требовал остановки в маленьком городке. Ещё лучше – в деревне. А в идеале – в чистом поле. Поэтому мы решили миновать Идену как можно быстрее и пристать в одном из сёл за левым притоком Някки, рекой Дведью. Не сразу, а там, где горы снова уступают широкому ровному пространству и далеко видно. Надо было спешить, чтобы до темноты определиться с выбором ночлега.
    Всё было очень серьёзно. Если бы вы знали наш план, и если бы всё было действительно так, как мы себе воображали, вы подивились бы нашей сообразительности. Негодяйскому магу было не миновать пленения, но всё пошло наперекосяк, едва только мы оставили позади порт Идены.
     Ко мне, занятому гаданием, подошёл Воки. Постоял, глядя, как я раскладываю карты, покачался с пятки на носок. И спросил, что это мы, разве не в городе заночуем? С Ловкачом план не обсуждали. Однако, он был немного в курсе, конечно. Я сказал, что после последних событий не тянет в большие города, а хочется покоя сельских мест. Воки был раздосадован. Я понял, что ему хотелось бы провести вечер и ночь в Идене.
    Мои нервы были совсем расшатаны. Путешествие обещало быть милым и приятным, а на самом деле принесло столько тревог, и страха, и опасностей, я едва не потерял тех, кого люблю, и едва не погиб сам. На ближайшие дни я возлагал очень большие надежды. Поймать и обезвредить пиратского мага – это значит завоевать спокойствие и безопасность. Быть в постоянной тревоге о команде «Комарика» я уже не мог. Потому-то я и принёс на палубу карты и углубился в гадание. Это успокаивает. Кроме того, хотелось знать, увенчается ли успехом наша задумка. Это у меня были первые спокойные и свободные минуты после неслучившегося кораблекрушения. Свободное время способствует рождению умных мыслей.
    Я раскладывал карты, а в голове крутились все эти странные случаи с Терезкой, когда то ли она сама упала, то ли ей помогли, то ли её нарочно хотели испугать и покалечить, то ли это несчастный случай. То ли всё это с использованием магии, то ли нет. Что-то смущало меня и в истории с пущенным по течению «Комариком». Вот, например. Я хорошо защитил судно от любого вреда извне, забыв, правда, о канате, удерживающем его у пристани. Но рулевой канат – он внутри. Значит, и повредить его можно было только изнутри. То есть, может, я излишне подозрителен? Может, нет ничьего злого умысла в том, что «Комарик» потерял управление? Просто рулевой канат перетёрся. Стечение обстоятельств. Но в такой момент?! И что-то очень уж много совпадений.
    И, опять же, все эти происшествия с Петриком…
    Я, помнится, сказал, что Воки не волшебник, но теперь задумался вот о чём: а на основании чего я сделал такой вывод? Только на основании его собственных слов? Рано мы с Лёкой перестали подозревать Ловкача в злом умысле.
     Если Воки и не волшебник сам, то с пиратским магом он связан точно. Размышляя о канатах, я пришёл к выводу, что пират обязательно должен иметь сообщника среди нас. Он пустил неуправляемый «Комарик» по течению, а сообщник повредил рулевое управление. Только так. Проникнуть на судно никто чужой не мог, а в стечение обстоятельств верится с трудом. И Воки не было на судне, обречённом разбиться.
     Сейчас соберусь с духом и, наверное, поговорю с ребятами насчёт Ловкача. Да, пожалуй, пора уже поделиться подозрениями. Шепну Малёчку – он тоже поговорит потихоньку. Может, надо бы Воки схватить, связать, сунуть в трюм и сдать полиции в той сельской местности, где мы пристанем? До вечера ещё очень много времени.
    Так рассуждал про себя я, раскладывая карты и поглядывая на удаляющуюся Идену и её кружевной, но очень прочный мост. А Воки прицепился, как липучка:
    - Лучше пристать в нормальном городе. Я не люблю сельской жизни. Давайте вернёмся в Идену. Мы же хотели этого ещё позавчера.
    Ловкача поддержал Кохи:
    - Может, мы и правда зайдём в Идену? Ненадолго. Я поискал бы там свою девушку. Просто проверил бы те суда, которые стояли с нами у пристани. В тот вечер, когда я её встретил на островке.  Чуть выше в Някку впадает Влот. Как же иначе мы найдём ту девушку? Она может путешествовать дальше по Някке или уже по Влоту. Как я узнаю? – ныл старший Корк.
   - Кохи, душа моя, хочу тебе напомнить, что мы ищем сказки для Хротовых работ, а не девушку для тебя. Но, Миче, что такого может случиться, если мы зайдём в Идену всего лишь до ужина? – высказалась Ната. Воки молчал.
   - Да всё что угодно может случиться, - в доказательство я ткнул пальцем в карты. – Кстати, Кохи, ты гоняешься за тем, что уже у тебя есть. Да-да, я гадал на вас. То, что ты ищешь, ты уже держишь в руках, если можно так сказать.
   В руках Кохи держал Чикикуку. Услышав мои слова, она недовольно заурчала, стекла на пол и перебралась на колени к Рики.
   - Почему бы заодно не поискать и девушку? – усмехнулся Хрот. – Миче, нельзя ли поподробнее про «всё что угодно»?
   - Можно! – обрадовался я. – Гляди сюда. Коварство, которого не избежать. Болезнь, за которой идут неприятности: плохая компания, возможная потеря имущества, недоверие, вражда и слёзы. Пренебрежение предупреждением. Даже опасность для жизни. Это всё нам надо? Может быть ещё и погоня в лице вашей большой родни. Там, где Някка делает поворот, Корки могут срезать угол.
   - Типун тебе на язык, Миче! – ахнули наши девушки.
   - Я не хочу в Идену, - сразу отказался Рики. – Чего мы там не видели?
   Заглянув в карты, Чудила сказал:
   - Кохи, мы дальше свернём во Влот, но ты не волнуйся. Та девушка никуда не денется, раз – как там Миче сказал? – она уже у тебя в руках. Никаких Иден. Вражды и слёз уже было достаточно.
   - Я – за, - подал голос Малёк, отвлёкшись от заплетания Ане косички. – Ты согласна со мной, Анечка?
   - Ну, я не знаю… - сказала Аня. – Возможно… Хотя, кто его знает… Но, вроде, Миче не ошибается…
   - Ну, вот видите! Анечка у меня умничка!
   Все, кроме Кохи, высказались в том духе, что да ну её, эту Идену, уходивший куда-то Воки, как раз вернулся, а Хрот попросил:
   - Погадай нам с Терезкой, Миче.
   - В порядке общей очереди. Ваша очередь за мной, - засмеялась Мадинка.
   Между тем, Идены уже не было видно за выступами берега и зеленью. Поднявшись, я ухватил Лёку за рукав, состроил выразительную рожу и показал ему на ребят, обсуждающих моё гадание. Он кивнул понимающе и потёр руки. Ему понравилось предложение рассказать о Ловкаче все накопившиеся гадости.
   Мы с Корочкой выставили увязавшегося за нами Воки из каюты, но только я не собирался гадать. Я собирался рассказать Мадинке о своих подозрениях насчёт этого типа. Но едва я раскрыл рот, как послышался топот наверху, на палубе, и испуганные крики. Мы бросили всё и взлетели по лесенке. Там, на досках, скрючившись, как червячок, лежала Лала Паг, вся зелёная.
   - Что? Что такое? – закричали мы с Мадиной.
   - Не знаю.
   - Не знаем.
   - Не понять.
   Судя по всему, у Лалы болело абсолютно всё. Хрот кинулся ко мне:
   - Ну ты же волшебник, Миче, вылечи её.
   - Я? Да. Но я не умею, – растерялся я, и Хрот обозвал меня чёртовым неучем. Тут я впервые заподозрил, что он прав.
   Мы прямо не знали, за что хвататься и чем помочь ребёнку. Наконец, Ната сообразила:
   - Врача!
   Но где тут врач, чёрт возьми? Мы в панике оглядывали водное пространство.
   - В Идену, - скомандовал Лёка – и мы тут же развернули судно, едва не потопив при этом и его, и пару подвернувшихся лодок. Мы причалили к пристани и врассыпную помчались на поиски врача, в то время как Чикикука прильнула к несчастному Лалиному животику.

   *   *   *
   Мы отыскали целых трёх врачей и притащили их на «Комарик» одновременно с трёх сторон. И все они единодушно, после долгой возни с нашей девочкой, сказали, что Лала отравилась.
   - Отравилась? – ахнула Мадинка. – Говорила я, что творог даже на сырники не годится! Выбросить говорила, а вы: «Жалко, жалко!» Мужчины! Брюхи у вас лужёные!
   - А может быть, это пирожные. Говорят, пирожные на жаре есть нельзя, - всхлипнула Аня. – Зачем мы их купили?
   - Или котлеты. Там ещё оставались котлеты, но кто–то их съел. Может, Лала?
   - Не ела я котлет, - пискнул бедный ребёнок.
   - Это я их съела, - созналась Терезка.
   - Кстати, о каких пирожных идёт речь? Я не видел пирожных, - хриплым с перепугу басом проговорил Малёк.
   - Да, я тоже попробовала только половинку, кажется, - сказала Аня. - Положила на стол вторую, пришла потом, а ни моей половинки, ни других пирожных. Вроде бы.
   - Я не ела пирожных. Я даже не знала, что они у нас есть, - простонала Лалочка.
   - А я думала, все уже попробовали, ну и доела, что осталось, - смущаясь, призналась Терезка.
   - Что осталось? Ха! Кто вообще видел эти пирожные?
   Оказалось, что никто, кроме Ани и Терезки их даже не нюхал.
   - Так, - побарабанил пальцами по столику Чудила. – Перейдём к сырникам.
   - Это такие круглые лепёшечки? Я видела, как их Терезка ела, - сказала Лала Паг, и все мы уставились на обжору.
   - Вам жалко для беременной женщины? – заикаясь, пробормотала поедательница пирожных.
    - Нет, не жалко, - хором отказались мы.
   - Только странно, - с каким-то нервным смехом произнёс Ловкач, - Терезка всё молотит без остановки, а травится Лала.
   - А вы хотели бы, чтоб отравилась я, да?
   Мы сказали, что нет. Тогда Терезка решила, что пора заесть переживания и обильную сладкую пищу солёными огурцами из той банки, что она ещё не до конца опустошила. И тут ожившая Лала вякнула:
   - Ха! Не выйдет. Огурцы-то я доела. А надо было пирожными делиться.
   - Мало тебе? – похлопал её по пузику один из докторов.
   - Огурцами так не травятся, - усмехнулся другой. – Тем более эта милая дама, - он указал на Терезку, - уже их пробовала до тебя.
   А третий, самый старший, покачал головой и сказал:
   - Вы не поняли, молодые люди. Ваша девочка отравилась ядом.
   - Чем?
   - Ядом. Вроде крысиного.
   Его коллеги согласно закивали.
   - Бедные крыски, - заплакала Лала. – Никогда, никогда не буду их травить.
   - У нас нет крыс, - сообщил из–под потолка Малёк. – В любом случае, мы не собирались никого травить. Где ты, Лала, могла взять яд?
   - Я не брала.
   - Может, от прежнего владельца остался? – предположил Ловкач.
   - Я убью этого владельца, - всплеснула руками Ната.
   Но ведь никакой владелец не станет хранить такие вещи там, где их может съесть ребёнок. Или взрослый. Или даже собака. Ой, мама! А вдруг отравится Чикикука? А Рыжик?
   Мы кинулись осматривать судно. Три доктора, вместо того, чтобы бежать к пациентам, ходили за нами.
   Мы облазили чуланчики, но ничего похожего не нашли, а на кухне я застал такую сцену.
   - Бардак какой–то, - говорил Малёк. – Терезка лопает всё, потом за собой не убирает. Все эти фантики, обёртки… Куда ты понёс эту банку из–под огурцов, Ловкач?
   - Выкинуть хочу, - ответил тот. – Сам же говоришь: бардак.
   - Не выкидывай. Мне дай-ка. Не выливай. Дай с рассолом. Я его выпью.
   - С ума сошёл? Что хорошего в солёной воде? Огурцов всё равно не осталось. Алкоголь ты не уважаешь, так что рассол тебе без надобности.
   - Дай мне банку, Воки, – и Малёк попытался отобрать стеклянную тару. А она выскользнула из рук Ловкача и разбилась у ног Лёки.
   - Вот. Лишил меня рассола, - огорчился он.
   - Да ну тебя, Малёк. Никто не пьёт такую гадость, кроме пьяниц. Подбери–ка все фантики, а я осколки соберу, - предложил Ловкач.
   - Давай наоборот, - почему–то упёрся наш большой человек.
   Воки заржал:
   - Хочешь лужицу подлизать? – он мигом сгрёб осколки на совок, выбежал с ними на палубу и выкинул в Някку.
   - Эй, ты что? Нельзя засорять реки, - вдруг вынырнул из своих мыслей Петрик.
   - Голодный Малёк хотел облизать осколки, - с неискренней улыбкой объяснил Ловкач. – Порезал бы язык и не смог бы болтать. Я его спас.
   Грязную лужицу на полу в кухне обнюхивали двое: большой Малёк и маленькая Чикикука.
   - И? – вопросительно глянула зверушка.
   - Угу, - ответил ей Лёка.
   Тогда Чикикука по стенке, как таракашка, забралась на полку и ткнула носом расписной горшочек. Здесь таких стояло несколько: в них хранят приправы. Прежний владелец хранил в одном из них запас крысиного или другого какого–то яда. Малёк снял с полки этот горшочек, важно прошествовал мимо меня и показал его содержимое дотошным докторам. Получается, что есть такие ненормальные, что хранят отраву на кухне среди приправ?
   - Ну и ну, - развёл руками один из врачей, - чего только не увидишь. Отчего, однако, вы все не отравились?
   - Почему мы должны отравиться в полном составе? – спросили мы.
   - Потому что ваш повар, скорей всего, использовал это вместо соли.
   Мы испугались и немедленно выбросили то, что у нас оставалось с обеда, а также запасы соли и все приправы вместе с горшочками. Но доктора не унимались.
   - Не думаю, что этим был посолен обед, - говорил один. – Или отрава попала во что–то одно, или ваша девочка просто лизнула её из горшочка.
   Мы разбудили задремавшего ребёнка и потребовали ответить: ела она порошок из красивого горшочка или нет.
   - Нет, конечно, - сонно ответила зеленоватая Лала и снова заснула.
   - Она ж вам не совсем набитая дура, - заступился Рики.
   - Мало ли, что дети говорят, - сказал старший из врачей. – Один мальчик стоял на том, что пуговицу в нос ему засунула соседская собака.
   Рики обиделся и засопел. 
   Я уже был готов к тому, что доктора вызовут полицию, и нам опять придётся давать показания и тратить на это время, отведённое на поимку преступника своими силами. Об отравлении Лалы напишут в газетах и «Комарик» станет самым знаменитым судном на реке. Его имя привлечёт к себе Корков и прочих наших врагов, ура.
   Но врачи ограничились лекцией по соблюдению правил безопасности. Они ушли, прописав нашей Лале лекарства, и нам требовалось сходить в аптеку и на рынок, без соли мы жить были не согласны, особенно Терезка.
   Я уже собирался перебраться на причал, как меня окликнул Кохи.
   - Миче, почему всё происходит, когда я хозяйничаю на кухне? Я уже чувствую себя виноватым. Что я тогда сделал с этой скороваркой, Миче? Я не помню, но вдруг она взорвалась из-за меня? Или вот, соль. В этом горшочке всегда соль была. Даже сегодня я солил суп. В большой кастрюле, для всех. И все ели.
   Кохи был несчастен. Он тискал собственные рукава и даже заговаривался от волнения.
   А я не мог ему сказать в присутствии Воки, что это значит, что соль заменили отравой уже после обеда. Сказал только про стечение обстоятельств, и соврал, что, по моему мнению, произошла путаница в горшочках.
   - Ловкач, - позвал я. – Ты остаёшься на судне.
   - Со мной и Аней, - поддержал Лёка.
   - Почему я?
   - Да так уж получается. Охраняй Лалу.
   После этих слов я заметил, что мне стало как-то трудно соображать. Словно мою голову вместо мозгов набили ватой. Я потряс ею, а Лёка повторил моё движение и даже по-крестьянски в затылке почесал. Я тоже почесал: вдруг в голове прояснится?
   - Я буду Лалу охранять, - вызвался мой очень младший брат. У него на поясе болталась та самая деревянная сабелька, накануне пожара брошенная им в саду и уцелевшая под копытами. 
   - Я лучше в город пойду, - мило улыбнулся Ловкач.
   - Вот и славно! – воскликнул Малёк и дёрнул себя за ухо. – Идём, Воки, с нами, с Аней и со мной.
   Я усмехнулся. Вот так приступ дружелюбия! Обычно Лёка и десятком фраз не обменивался с Ловкачом за день, и вежливо сторонился его, а тут «идём с нами». Наверное, хочет по пути завернуть в полицию.
   - Я бы, как холостяк, с Кохи пошёл, - смеясь, и косясь на Терезку, ответил Воки. – Я бы помог ему девушку его искать. Глядишь, и себе кого – нибудь нашёл бы.
   - Идём, - легко согласился Корк. Наверное, у него тоже что-то с головой приключилось.
   - Э! Э! Погодите! – крикнул Малёк, я тоже всполошился, но они уже были на пристани – так Кохи не терпелось приступить к поискам. – Зря отпустили, - сказал нам Лёка. – Зря отпустили без нас. Без меня и Ани.
   - Да, наверное, очень зря, - подтвердил и я, помня о своих подозрениях, не высказанных вслух. Остальные пожали плечами.
   - Миче, - напоследок сказал мне Малёк очень тихо, - ты понял: отравить хотели Терезку. Она молотит всё подряд, а солёные огурцы особенно.
   - Да нет, Лёка, всех нас. Мы бы обязательно перепутали яд с солью. Горшочки для приправ похожи, но с солью я так и не нашёл. Соль высыпали, отраву насыпали. Так-то.
   Мне было почему-то тяжело высказывать свои мысли, я с трудом подыскивал слова и вспоминал факты. Лёка втолковывал мне, морща лоб и странно растягивая звуки:
    - Мы бы перепутали, но потом, Миче. Но Чикикука раньше яд по запаху нашла. Понюхав рассол на полу. Яд был в банке с огурцами. Понятно, что он туда попал не случайно. Даже Терезка не станет солить солёные огурцы. Я хотел попросить докторов анализ сделать, а Воки не дал. Ты понял? Это он подсыпал. Он повредил рулевой канат, верно тебе говорю, Анчутка. Повредил – и смылся, вроде бы Олюшку провожать.
    - Да. Ну да. Я тоже думал об этом. Зря мы его отпустили, Лёка. Да не просто отпустили, а с Кохи. Представь, если Корки заплатили ему за то, чтобы он извёл их старшего сына. Ловкач удерёт теперь, это точно, – только и смог выдать я. – Пора мчаться в полицию и сдать им Ловкача.
    - Ты вспомни, как Воки боролся за банку и выкинул осколки, в конце концов. Ты же видел. Утром я лично брал из горшка соль и солил кашу. Кохи солил суп. И мы все здоровы. Отраву насыпали потом. Не только в горшочек, Анчутка, но и в банку - специально для Терезки. Понимаешь? Ловкача точно подкупили Корки. Как мы могли его отпустить?
    - Как мы могли? – эхом отозвался я. Это было выше моего понимания. Почему лично я не схватил преступника у сходен? Что на меня нашло? Почему я до сих пор никому, кроме Лёки не говорил о своих подозрениях? Словно на секунду туман испарился из моей головы и настало прояснение: почему? И вдруг снова туман, и я тёр лоб, не соображая, что надо бежать по следам Воки, спасти от него обречённого сына Корков. Я даже ладонью перед лицом помахал, пытаясь прогнать то, что мешало думать. О чём? О чём, чёрт возьми?
   Но меня потянули за руку и заставили отцепиться от Лёки. Я шёл за ребятами, без конца оглядываясь на него и «Комарик».
   - Кто-то хотел причалить в Идене! – крикнул вдогонку Малёк, прежде, чем его заслонила толпа.
   - О чём это он? – спросили меня.
   Я огромным усилием воли прогнал это затмение – даже глазам стало больно, хотел объяснить, теперь просто необходимо было, но тут Терезка воскликнула:
    - Вон там аптека! – и мы разделились. Терезку и Хрота так быстро унесла от нас толпа, что я даже вякнуть не успел, чтобы их остановить. Я и Чудила должны были идти на рынок, но я всё тормозил. Всё вставал на цыпочки и, вытянув шею, крутил головой. Хотел разглядеть Воки, чтобы задержать его, и в моменты прояснения думал о Кохи, которого действительно надо было спасать. Зачем он пошёл с убийцей? В какой-то момент я увидел молодого Корка на палубе грузового судна. Одного, без Ловкача. От сердца отлегло. Я последовал за Петриком в сторону торговых рядов.
    Мой Рики сторожил больную подружку, Мадина не захотела оставить Лалу и судно, а Ната – судно и Лалу. Что собирались делать Малёк и Аня, я не понял. Я кое-как разглядел сквозь толпу: они стояли на пристани, таращась друг на друга и стряхивая друг с друга пылинки. Наверное, собрались там караулить.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2010/04/02/1049