Мелодия старой пластинки

               
           22 июня 1941 года застало моего отца, Токуленко Николая Павловича, в родной деревне Сергеевка Князе-Волхоновского района, что в Хабаровском крае. Было ему в ту пору 15 лет. Но, не смотря на юные годы, он уже считался в колхозе опытным трактористом. «Стального коня» начинал осваивать с 12- ти  лет.
           Семья отца была многодетной. Он – из младших. Старший брат Гавриил в числе первых   вместе с деревенскими парнями его возраста, призвался в действующую армию. А Николай остался за главного не только в семье, где кроме него были только девчонки,   но и в тракторной бригаде. Отец, а мой дед, перед войной погиб в тайге, на охоте.
             Бригада почти сплошь состояла из таких же пацанов, как и он. Отец был бригадиром. Его назначил председатель колхоза.  Был он  человеком  уже в летах и для фронта непригодный, но смекалистый в житейских делах, обладающий дальновидностью, с хваткой настоящего хозяина. Николай, не первый год работавший в поле на посевных и уборке, приглянулся ему как ответственный и трудолюбивый работник,  хоть и  ростом был маловат,  и сложения отнюдь не богатырского.
           Откровенно говоря, время спустя, вспоминая детство и юность, отец не особенно   любил рассказывать о том времени. Военные годы, вплоть до его призыва в  действующую армию в конце Великой Отечественной войны, встают как сплошная череда тяжелейшей битвы за урожай, безо всяких скидок на возраст и пол. К 1944 году в деревне практически не осталось ни одного настоящего мужчины в смысле физической силы и подходящих лет. Абсолютно все делали подростки, пацаны и девчонки, женщины да старики.
         Да,  в глухой дальневосточной деревне  не рвались бомбы и снаряды, не  было угрозы попасть в плен к врагу.  Но клич «Все для фронта, все для победы!» они понимали так, что все выращенное и собранное тяжким трудом, должно уйти к тем, кто сражается. Односельчане моего отца всем миром стремились оправдать свою «легкую» тыловую жизнь, работая от зари до зари. Никому в голову не приходило тогда претендовать на колхозные трудодни. Питались тем, что выращивали на своих огородах и подворье в «свободное» время. 
- Патриотизм и сила духа, - рассказывал отец, - были необыкновенные. Никто ни на миг не сомневался в нашей Победе. Все думали о том, с какой совестью встретят мирную жизнь, как посмотрят в глаза фронтовиков.
             В начале 45-го из деревни ушли последние призывники, и среди них мой отец. Ему выпала честь  непосредственно участвовать в защите Родины. Война шла к концу, и новобранцы боялись,  что все окончится без их участия. Но судьбе было угодно, чтобы  последним боем стало сражение с Японией на Дальнем Востоке. В нем участвовал и мой отец. Он  воевал в Манчжурии, где Красной Армии противостояла сильная  Квантунская армия.  Каждый японский  солдат и офицер носил особый нож для себя – чтобы сделать харакири, но не сдаться противнику.
           Если бы нашим солдатам не удалось одержать победу в Манчжурии, то миллионная  армада смогла бы беспрепятственно маршировать аж до Урала. Таковы были тайные надежды японцев в той войне. Об этом знали и наши бойцы.  И в тяжелейших условиях никто не дрогнул, в том числе и новобранцы. Они выстояли и победили.
             Об этом эпизоде войны я  тоже знаю  от отца-ветерана. Суть в том, что победа на Дальнем Востоке стала победой веры в справедливость над верой в непобедимость. Японцы никогда не были слабы духом. Но они не допускали мысли, что противник может быть сильнее их,  и проиграли.  Война с гитлеровской Германией научила наших командиров и бойцов не только  уважать противника, но и находить у него слабые стороны. Это очень пригодилось на Дальнем Востоке, в последней битве за Победу.
            На фронте отец был пулеметчиком, в одном из боев  он получил контузию, но продолжал сражаться. Тогда не придал этому значения, но много лет спустя это роковым образом  сказалось на его здоровье.
              После  войны он еще некоторое время служил в армии, в том числе и в Китае, в ставке маршала Малиновского.  Получил предложение остаться на сверхсрочную службу с перспективой поступить в военное училище и стать офицером. Но отец выбрал гражданскую жизнь. Окончив московский финансово-экономический институт, он много лет проработал инженером – экономистом судостроительной промышленности. Завод, на котором отец работал в Хабаровске, сотрудничал с судоверфями Калининграда. Я слышала об этом городе с детства. Представляла его как  старинную крепость в учебнике по  истории, где рассказывалось о Германии. К сожалению, побывать в Янтарном крае отцу не пришлось. Но  теперь здесь живу я, в городе своей детской мечты.
                Годы спустя,  старая контузия неожиданно дала себя знать, отец тяжело заболел. Вместе с мамой  долго боролся со страшным недугом.  Пять лет назад отца не стало, но остались воспоминания о нем и его времени. Осталось то, что стало нашей семейной традицией.
                Каждый год, в день Победы, отец доставал пластинку с песней  «Враги сожгли родную хату» в исполнении Марка Бернеса. Слушал ее и о чем-то думал. Мы, домашние, ему не мешали. Почему он любил именно эту песню, я не знаю, отец не говорил. Слез его я не видела, но чувствовала, что душа его плачет, потому что в той недолгой для него войне, и он навечно оставил своих боевых товарищей. Я видела их на старых, пожелтевших фотокарточках в нашем семейном альбоме.
                Старомодная пластинка Апрелевской музыкальной фабрики и сейчас хранится в домашней фонотеке. Как и старая радиола, с которой мы тоже не можем расстаться. Потому, наверное, что в них живая память о дорогом нам человеке.  Скоро мы вновь будем праздновать День Победы. Каждый по-своему.  Но с общей гордостью за свою непобедимую страну.