Чрево Москвы

Есть особые, проходные места. Находиться в них - томительно и трудно. Почему-то хочется ускорить шаг. Если остановиться в таком месте, то невидимый, но непреодолимый поток будет напирать, пронизывая насквозь и заставляя двигаться. Люди не присутствуют там, а торопливо протекают, их уносит временным сквозняком. Этот же сквозняк напрочь сдувает с  лиц необщее выражение и оголяет угрюмую отчуждённость.

Человек в проточном месте переживает себя как некий  неодушевленный объект, пассивный наблюдатель в окружении таких предметов, с которыми не надо или уже нельзя ничего поделать, а можно лишь созерцать их, а точнее ждать: ждать, когда миксер остановится, когда загорится зеленый свет, когда откроются двери вагона. В таких местах само время становится одновременно тягучим и ускользающим.

Москва – единственный город в мире, где нет коренных жителей (хотя бы в 3-х поколениях). Это особое «свойство» Москвы – постоянно требовать новую кровь. Московское метро, словно погребальная камера фараонов, украшено мрамором и позолотой. На  огнеглазом поезде люди путешествует по загробному миру, переходя сквозь темноту туннелей от одной усыпальницы к другой. Здесь особенно остро чувствуется неприкаянность и опустошенность одновременно с удушающей теснотой. И никогда не бывает тишины - всё время стоит изматывающий гул.

Невнятное бормотание цивилизации.