Об СССР и СНГ. Гл. третья

  То,что люди тридцатых верили в социализм - аксиома. Тогда и в самом деле жилось намного труднее, чем во время пресловутого застоя, но почти все верили и старались: мол, ещё немного потерпим, построим, и тогда - заживём!.. Возможно, тогда и в самом деле были возможны встречи творческой интеллигенции - писателей, художников, артистов,- с рабочими, в домах отдыха, на стройках, в парках культуры, такое было возможно даже в период хрущёвской "оттпепели", но не позже на десяток лет. И дело не только в том, что запрещалось, была причина и поважнее: любая встреча обычно превращалась в формальность, мало кого интересовала, люди шли по разнарядке, "добровольно-принудительно", как тогда говорили,- и сами люди, лучше одевавшиеся и в общем сытые, наконец, превратились в мелкобуржуазных индивидуалистов, думали о том, как получше устроиться в жизни, о том, чтобы выучиться, "если есть голова на плечах", о зарплате, о доме и семье, наконец. Люди просто работали и жили. Может, в той или иной мере так было всегда, но именно в конце шестидесятых - начале семидесятых это впервые откровенно(запуганность проходила!) и в СССР - что делать, социалистическое потребительское общество! "То, что отцы не допили, мы допьём!" Так называемой "золотой молодёжи" петь уже не хотелось"... Во всяком случае не горели желанием заларом допевать то, что отцы не допели...
  Какой-то энтузиазм молодости всё же был, но молодёжь ехала на Север, на тот же БАМ не только за туманом и за запахом тайги, но и за деньгами.и в городах, даже больших, удерживались далеко не все, хотя все стремились в Москву с окраин не меньше, чем на БАМ, а для коренного москвича потерять московскую прописку было практически тем же самым, что и стать неудачником. А в маленьких городках и сёлах процинций не для каждого человека. особенно молодого, находилось место, которое его удовлетворяло бы, все тёпленькие места были заняты, на всех не хватало даже рабочих профессий, например, шоферов или трактористов, да и надо было "вкалывать", а почти все рабочие были недовольны в душе: мало платят! В колхозах уже платили то, что можно было назвать прожиточным минимумом, но  он не устраивал часть молодёжи, особенно крепкой, которая хотела жить лучше и зарабатывать больше, ей, не пережившей то, что испытали их отцы и деды, казалось, что в колхозах приходится работать "задаром", и поэтому эти молодые люди уезжали на Север. А были и самые настоящие аферисты, а то и с преступными наклонностями, которые вообще не удержались бы дома ни при каких обстоятельствах и ни при каком строе, разве что "никуда не делись бы" и не уехали при крепостном праве или "обломали бы" в общине...
  А воровство, "носили", "брали" - такое было везде. Большинство рабочих были аполитичны, да и рабочих вожаков как таковых не было. А так называемые сознательные рабочие высматривались и выискивались среди рабочих и самой номенклатурой, у которой было указание из центра "опираться на наиболее сознательных рабочих".- конечно, насильно люб не будешь, и невозможно сделать человека передовиком, если он этого не хочет, а то и не может, и старательные и сознательные рабочие находились, в том числе и более трудолюбивые, даже подававшие рационализатоские предложения("рацуги"), и охотно снимались для доски почёта предприятия, но даже это. с позволения сказать, движение, в конце семидесятых, ещё при жизни Брежнева, явно пошло на убыль. Тогда мало платили, но всё же зарабатывалось легче, чем сейчас, но не все довольствовались скромным достатком. Обычно как раз рабочие им и довольствовались по той простой и действительно объективной причине, что зарабатывали своими руками, не были причастны к дележу готовой продукции. А номенклатурщики( так называемые начальники), и большие, и даже малые, не отказвали себе в меру возможностей. Именно номенклатура и подавала прежде всего дурной пример всему народу, и рабочим, и колхозникам, не умея довольствоваться тем, что получала от государства, хотя часто ездила на "Волгах". И всё равно - "брала" теми или иными способами, замаскированно, "налево", гораздо больше рабочих и колхозников. Брежнева не боялись, как Сталина, да и "держались друг за друга как какая-нибудь банда". как говорили, если не вообще в народе, то наивные идеалисты, верившие в светлое будущее. Появились денежные люди, да и начальниками становились не только люди, обладавшие, естественно, руководящими способностями, но и  те, кто  хотел "иметь" и знал, что, став начальником, "будет иметь", и для того и становившиеся начальниками, "чтобы иметь". Иные развратились до того, что уже забыли то время. когда делали что-то, добро, другому человеку "просто так", "задаром"... Да и народ был не идеален, что так же естественно. Часто и учиться толком не мог или не могла, а обладал или обладала какими-то способностями к бизнесу, а не только хозяйственностью, цинично презирал(а) науки, откровенно хамил(а):" Что мне с твоей грамоты! Я жить хочу!" Или даже: "что мне с твоего коммунизма, который наступит через сто лет! я сейчас жить хочу!" И, глядишь, такие "окулачивались". Таких людей при Брежневе вообще не трогали, решив считать их доходы трудовыми, хотя всё было далеко не так и не всегда. А когда Андропов  начал борьбу с коррупцией, то такие, тоже советские люди, громче остальных возмущались на кухне или в узком кругу, когда узнавали по телевизору. что Андропов "у того-то и того-то сто двадцать тысяч денег нашли, а у одного и того больше, и посадили"... (Не знали даже, что цифры телевидением сознательно занижались). И возмущались, уже не боясь возврата сталинских времён: "А кому какое дело, сколько у меня денег? У меня может быть и миллион дома в матрасе, так что с того? Имей и ты!" Так что не все, даже среди так называемого простого народа, приняли и одобрили политику Андропова, но продолжали жить так, будто ничего не случилось и ничего особенного и случиться не может,- мол, "как жили, так и будем жить, и всё".
  Верно то, что "тогда и бедному хоть что-то перепадало", даже с пьянчужками нянчились,  но правда и то, что зажиточные гордились своей зажиточностью, и про деньги " в чулке и в матрасе" не говорили, но добротными домами, мебелью, машиной или цветным телевизором гордились. Обычно это были узкие практицисты. которые и книг не читали. Не совсем правда, что "если папаша не подарит дочке машину, никто замуж не возьмёт", но правда то, что те, у кого были машины, свои "Жигули" или "Москвичи", старались жениться на такой же "богатой и достойной", "из хорошей семьи". Вроде бы собственность на средства производства была ТОЛЬКО государственной, а всё равно произошло неизбежное и заметное имущественное расслоение, если нельзя назвать его классовым.В городах квартиры рано или поздно давали всем работющим, и, конечно, у многих людей возникала иллюзия, что все "жили ровно, одинаково",как вспоминают с ностальгией до сих пор, но, хотя все были равны, некоторые были немножко "равнее"... Большинству народа были доступны отнюдь не машины, "Жигули" и "Москвичи", а лишь телевизоры, мотоциклы,велосипеды. А когда повышались цены на мебель, то бедные, но не бедствующие, просто думали и говорили: "Это нас никак не касается".(То есть человек, живший от зарплаты до зарплаты, югославский гарнитур всё равно никто не покупал, "импортная мебель" всегда была недоступна для таких людей, точнее, семей). "Наверху", в Политбюро и в Совете министров СССР  прекрасно понимали, что одно дело - повысить  резко и сразу цены на хлеб и совсем  другое дело - на мебель, которую приобретают лишь зажиточные слои советского общества. Даже, скажем, цены на творог (которого в магазинах тоже всегда не было) решились повысить не сразу... А лидеры и номенклатура нажились, как должное принимали свою зажиточность и обеспеченность, и держались друг за друга, а за народ были только на словах, и вместо того, чтобы думать о народе, думали о себе, о том, как нажиться, и оправдывали это своё стремление тем, что они - ответственные работники, "с нас требуют, да ещё как!"... Тогда никто не знал, что человек не может думать сначала о государстве, а потом уж о себе, а потому выдумывали себя: делали вид, что думают о "нашей прекрасной Родине", соблюдали социалистический ритуал, а на самом деле были заняты банальным делом: устроиться, устроить своих детей, карьерой, дорвавшись до социалистической кормушки, старались, так сказать, не только съесть то, что государство довольно щедро им в неё наливало и насыпало, но и сами "доливали и досыпали себе" в пределах здравого смысла, как он тогда понимался. Возможно, все эти начальники и начальнички всё же обходились народу дешевле нынешних бизнесменов средней руки.
  И в городах ти в сёлах люди изневерились, везде стали ехидными, сплетниками, бога не боялись, и церковный звон не напоминал о Боге... И в самом деле была коммунистическая скука, но преступность и в самом деле была загнана в допустимые пределы, не говоря уже о национализме и терроризме, - национализм был, скорее всего, в основном на бытовом уровне, а терроризм вообще подавлялся безоговорочно и бескомпромисно. Может, меньше было и несчастных случаев в быту (например, взрывы бытового газа),- всё же контроль был строже, спасение утопающих не было делом рук самих утопающих, так сказать, но и соответсвующие организации чувствовали какую-то ответственность. Сейчас во всех бывших республиках СССР именно такого рода порядка и не хватает... Нажива ради наживы ещё не показала своё нутро, своё полное лицо, была как бы сокрыта, как месяц в новолуние, но, согласно элементарной логике, "должно же когда-нибудь наступить и полнолуние?"...
  ПРОДОЛЖЕНИЕ УЖЕ ЕСТЬ.