Семейство скорбящих

Где-то далеко, в лесных омутах, сокрыт от солнечных глаз сиротливый домишка.
Снаружи он кажется пустым, увядшим, погибшим, но каждый год в весеннюю
ночь окна-зарницы загораются белесым светом, съедая до костей непрошенных гостей.
И смутным туманом во мраке коряг и дубов, сквозь сияющую тьму идут ,покачиваясь, тени, шаркая ветвями , опираясь на землю.
Тишина ,но шёпот, шёпот…шепчет во тьме тихий голос. Дремучий стон ветер разносит.
 Спутанные корни длинно тянутся , бьются в тревоге; сердце-дупло воздух сжимает; корни живы, жилы-корни , набухая , землю стягивают.
Хищно раскрыты щели дверные. Беззубые ,молчаливые , дёсны точат :”Шик-пшик, Шик-пшик…”; осторожно ,мелодично стены ходят.
Колья покрова когти разжали, сжали, в тонкую грань ,впившись насквозь. Лишь длинные борозды на теле остались, зазубрены раны впились во плоть.
Скрючены, скручены, скреплены, сучья-пальцы. Опираются, на белы кости упираются, не отделяются от несущего. Чёрный , чёрный во тьме, чёрный ли вообще, руки расставив, смерти вопрошает , но тянется вверх, но движется вниз; и крепкой палкой ударяется, в темя устремляется, хватка ослабляется, лишь слышится визг.
Ивы плети резко, стёгано воду колышут. Нежий, свежий, змейкой извивается; в корни-жилы впивается, вливается. Красны бутоны растут , распускаются, расцветаются. Стебель жизни рукой; тонкой хваткой за землю уцепляется, вживается. Крепким деревом упало на землю младо тело; в сжатых белых; от касания белых, от тлеющих рук старухи с косой; свеча горела.
Пепел, пепел капал, растекался , разлетался. Ветер, ветер; развевался, рассыпался. Вечно , вечно, Властелин тишины серенаду играл.
Лишь тихий хор смиренно пел… лишь плач Луны во тьме густой… надрывно, холодно звучал… в порывах бури сон земной…