По ту сторону боли. глава 20

                Глава 20

     Следующим утром Вадим долго не вставал. Понятное дело, устал человек за рабочую неделю. Но время шло, подбираясь короткой стрелкой к вертикали, а он так и не выходил из комнаты.

     Марина Николаевна всё чаще подходила к дверям спальни, встревожено прислушиваясь. Наконец, не вытерпев, вошла.

     Вадим не спал. Он лежал, закинув руки за голову, уставившись в потолок отсутствующим взглядом, и приход матери встретил безучастно.

     Марина Николаевна осторожно приложила ладонь ко лбу сына - нет ли температуры?

     - Я не болен, мам, - сказал Вадим, не меняя своей позы.

     Действительно, никакого жара не было, под пальцами ощущалось ровное тепло. Марина Николаевна присела на краешек кровати, отодвинув одеяло; сложила руки на коленях.

     - Тогда объясни мне, что происходит. Вчера ты пришёл какой-то... варёный, сегодня до самого полудня не встаёшь. Вот я и подумала, может, заболел... Что случилось, Вадим?

     Вадим приподнялся и сел на подушку, обхватив колени руками. Посмотрел на мать.

     - У меня товарищ, наверное, умер, - бесцветным голосом произнес он.

     - О, Господи! - тихонько ахнула Марина Николаевна. - Кто же это?

     - Павел... Смирнов...

     - М-м-м... - Марина Николаевна покачала головой, держась рукой за щёку, как при зубной боли. - Но подожди, почему ты говоришь "наверное"?

     - Потому что я не знаю точно - жив он или нет.

     - Как это ты не знаешь? Ничего не понимаю.

     - Ну-у, он... это... собирался покончить с собой...

     - Час от часу не легче, - Марина Николаевна беспомощно поглядела вокруг себя. - Он что, сам тебе об этом сказал?

     - Ну да! Вчера и сказал.

     - И ты так спокойно об этом говоришь?!

     Вадим ничего не ответил.

     - Вадим, ты должен был отговорить его от этого.

     - А я не отговаривал, что ли?! Я всяко пытался убедить его, но он и слушать ничего не желал. Прямо как зомби какой-то!

     - Как же так, сынок? И ничем нельзя было помочь?

     - Да чем же я мог помочь?! - едва не плача, закричал Вадим. - Чем?! Что, я должен был сидеть возле него и хватать за руки? Или не оставлять его одного ни днём, ни ночью? Это же несерьёзно, мама! А переубедить его я, видимо, не сумел.

     Марина Николаевна осторожно положила руку на плечо сына:

     - Вадим, сходи к нему. Вдруг ещё не поздно удержать его?

     - Нет, мам, я не могу... - глаза Вадима были до краёв заполнены тоской. - Не могу... Что, если я приду туда, а он... а его... - горло перехватил спазм, оборвав фразу.

     Несколько минут они сидели молча. Молчал Вадим, измученный своими мыслями. Молчала Марина Николаевна, не зная, что сказать, не решаясь бередить свежую рану в душе Вадима.

     - Ну ладно, сынок, давай вставай! Позавтракаешь, а там видно будет. Надо, Вадим, надо! - добавила она, видя его явное нежелание даже шевелиться. - Вставай!

     Вадим поднялся, волоча тяжёлые ноги, пошёл в ванную, поплескал водой в лицо. Сел за кухонный стол, вяло поковырялся вилкой в тарелке - кушать ему абсолютно не хотелось.

     Марина Николаевна, подперев щёку рукой, сидела напротив, с любовью и жалостью глядя на сына.

     - Вадим, ты бы сходил погулял на улице. Развеешься, воздухом подышишь. Вот тут в газете пишут, что сегодня - День города. На площади будет большой праздник, артисты выступят. Сходишь?

     Вадим неопределённо пожал плечами. Праздник так праздник, ему всё равно. Как механическая кукла, действующая по заложенной в неё программе, он оделся, вышел из дома; не замечая ничего вокруг себя, дошёл до площади.

     Окруженная с трёх сторон старыми домами с высокими окнами и лепными карнизами, а с четвёртой - Дворцом Культуры и Техники и стоявшим перед ним памятником вождю мирового пролетариата, центральная площадь города уже была заполнена народом. По краю площади разноцветными рядами теснились прилавки торговых организаций, стояли лотки с мороженным и напитками, воздушной кукурузой и надувными шарами. Между этими берегами колыхалось людское море, образуя течения, водовороты, тихие заводи.

     Вадим без раздумий окунулся в волны весёлых лиц, смеха и улыбок, хорошего настроения. Он не выбирал направления своего пути, просто протискивался в толпе вперёд, сворачивал влево, шёл направо. Оказавшись прибитым к берегу с торговыми рядами, купил пакетик попкорна и, хрустя белым лакомством, поплыл дальше, без руля и без ветрил, куда влекла его судьба.

     В воздухе было разлито ощущение праздника, яркие флаги трепетали на фоне бирюзового неба, солнце щедро дарило гуляющим потоки тепла и света, и постепенно печаль Вадима, его тревога и уныние стали размываться, растворяться в атмосфере всеобщей радости. И вот они уже измельчали, остались далеко-далеко за горизонтом, темнея над поверхностью океана небольшой грозовой тучкой.

     На площадке перед входом во Дворец Культуры и Техники, приподнятой над поверхностью земли на несколько ступеней широкой лестницы, появились музыканты - ансамбль русских народных инструментов, начали рассаживаться полукругом, настраивать свои балалайки, мандолины и другую музыку. Народ двинулся в ту сторону, увлекая за собой и Вадима. Прихлынув прибоем к самым ступенькам, толпа стала густеть, вбирая в себя всё больше и больше вновь подходивших.

     Наконец пробное треньканье и пиликанье смолкло, вперёд выступил конферансье - высокий мужчина со взъерошенными волосами, в красном кафтане и полосатых штанах, заправленных в смятые гармошкой сапоги, и голосом балаганного Петрушки, с шутками и прибаутками, объявил, что концерт начинается.

     Вначале две женщины, разодетые в расшитые золотом наряды, с кокошниками на голове, красивыми звучными голосами пели песни о русской природе, о родимой стороне. Публика аплодировала им, не жалея ладоней.

     После певиц на площадку вышли танцоры - пятеро молодых парней. Выстроившись в ряд, они задорно подбоченились и залихватски крикнули зрителям: "Э-гей!". И тут неожиданно из толпы донёсся ответный клич: "Э-ге-гей!". И, расталкивая собравшихся, к лестнице пробился какой-то пьяный мужичок и начал подниматься к танцорам, выделывая ногами замысловатые кренделя.

     Народ грохнул смехом. Засмеялся и Вадим, ощущая давно уже не посещавшее его чувство лёгкости бытия. Он оглянулся вокруг себя, впитывая веселье окружающих и делясь с ними своей радостью.

     Но что это?! Солнце находилось, как ему и полагается, на южной стороне небосвода, а при взгляде налево Вадим вдруг увидел яркую вспышку света. Ничего не поняв, он ещё раз посмотрел в ту сторону. Люди как люди, все стоят и смеются над незадачливым танцором, фотоаппарата ни у кого не видно.

     И вдруг опять ощущение яркого света! Вадим пригляделся и не поверил своим глазам. Это стоявшая через четыре человека девушка во второй раз взглянула на него. Господи, какая чудесная девушка! Светловолосая, чистый и ясный взгляд васильково-голубых глаз, ослепительная белозубая улыбка... И сама она вся такая воздушная, такая светлая, что Вадим даже растерялся - уж не привиделась ли она ему?

     Незнакомка, видя его изучающе-растерянный взгляд, улыбнулась ему ещё раз - лукаво и немножко призывно. Сердце Вадима ухнуло вниз и медленно вернулось обратно; в груди разлилась сладкая истома. И, не успев ничего подумать, он начал продвигаться поближе к ней.

     Оказавшись рядом с девушкой, Вадим смущённо посмотрел на неё, не зная с чего начать разговор. Не имея никакого опыта знакомства с такими небесными созданиями, он брякнул первое, что пришло в голову:

     - Привет! Ты откуда взялась такая?

     Сказал - и тут же сам расстроился: "Не мог ничего поумнее придумать?! Сейчас как ответит "От верблюда!" - и конец знакомству..."

     Но к его удивлению - и радости! - девушка, очевидно понимая слегка обалделое состояние начинающего ухажера, ответила просто и естественно:

     - От мамы с папой!

     И засмеялась.

     Смех её был мелодичен и серебрист, словно звонкие льдинки касались стенок бокала из тончайшего хрусталя. Хмельная волна щенячьего восторга закружила и понесла душу Вадима к самым небесам и он, неожиданно для себя самого, предложил:

     - А хочешь - я угадаю как тебя зовут?

     Она с интересом посмотрела на него и протянула:

     - Ну-у, попробуй...

     Вадим сдвинул брови к переносице, выпятил губы трубочкой - девушка хихикнула в ладошку - и важно изрёк:

     - Тебя зовут... Лена!

     - Нет, не угадал. Эх ты, ясновидец!

     - Погоди, - возразил Вадим, - это только первая попытка. У меня в запасе ещё две.

     - Ну, давай, давай!

     Вадим приставил указательный палец к своему лбу, снова насупился и сказал уже менее уверенным голосом:

     - Твое имя... Оля?

     - Опять мимо! Ещё раз ошибёшься и я велю, - сказала девушка тоном капризной принцессы и весёлые чёртики запрыгали в её глазах, - велю отрубить тебе голову!

     Вадим вздохнул. Конечно, он понял, что девушка шутит, но всё-таки... Если его и сейчас постигнет неудача, согласится ли она вообще продолжить знакомство? Или, гордо вздёрнув носик, отвернётся и уйдёт?

     - У меня потому не получается, - нашёлся он, - что между нами нету контакта. Дай мне свою руку!

     Девушка грациозным жестом протянула ему ладонь. Вадим взялся за тонкие нежные пальцы и ощутил мгновенный удар током - настолько велико было его желание не отпускать её от себя.

     Он задумчиво смотрел на незнакомку, на её миловидное личико, на светлые волосы, сиявшие пышным нимбом над головой, - и вдруг его осенило! Он вспомнил те вспышки света, струившегося из её глаз, и всё больше и больше укреплялся в своей догадке. Конечно же, только это имя - и никакое другое! - идеальным образом подходило к ней.

     Вадим облегчённо засмеялся.

     - Теперь я знаю. Тебя зовут Света! Светлана!

     Девушка удивлённо вскинула брови:

     - Точно! Как ты догадался?!

     Вадим только усмехнулся в ответ: "А вот!"

     - Ну, а тебя, наверное, зовут Игорь? - Светлана включилась в предложенную игру.

     - Почему Игорь?

     - Просто тебе подходит это имя.

     - Нет, я не Игорь. Я - Вадим.

     - Тоже неплохо...

     И они оба засмеялись.

     Концерт продолжался. Несговорчивых плясунов, взашей вытолкавших пьяненького конкурента обратно в зрители, сменила небольшая хоровая группа, а после неё выступал дуэт - парень и девушка, наперебой соперничая, спели весёлые разухабистые частушки.

     Но Светлана и Вадим ничего этого не видели и не слышали. Они были поглощены своим неожиданным, но таким приятным знакомством. Их влекла друг к другу непонятная неодолимая сила, словно разноимённые полюсы магнитов, и не было никакого желания противиться ей. Вадим так и держал Светлану за руку и она, как ни удивительно, не спешила отнимать её.

     После окончания концерта они отправились побродить по окрестностям площади. Прошли мимо трибуны стадиона, вышли на набережную. На предложение Вадима прогуляться по забоке или искупаться Светлана ответила отрицательно: "Я сегодня без купальника."

     Они пошли дальше, по направлению к детскому парку. Несмотря на хмельную волну радости от осознания того, что он познакомился с такой замечательной девушкой, Вадим ни на секунду не забывал контролировать свою походку. Он и шёл специально с правой стороны от Светланы, чтобы его скрюченная рука и хромающая нога были как можно дальше от неё и незаметнее. Но, несмотря на все его старания, она всё-таки заметила это.

     - Ты чего хромаешь, Вадим? Бандитская пуля попала, что ли? - Светлана лукаво улыбнулась.

     - Нет, не пуля! Это у меня... это спортивная травма, - лихо соврал Вадим, не решаясь сказать истину.

     - О, ты спортсмен? Боксёр или штангист?

     - Я занимаюсь лёгкой атлетикой. Бег на средние дистанции.

     - А-а, - Светлана, как показалось Вадиму, осталась немного разочарованной.

     - Я тебя разочаровал?

     - Нет, нисколечко. Ну, и какие у тебя успехи? Наверное, уже мастер спорта?

     - Ну-у, до мастера мне ещё далеко! Пока только подбираюсь ко второму разряду.

     - Тоже неплохо... - эта фраза, похоже, была излюбленной у Светланы.

     В детском парке они прокатились на колесе обозрения, съели по порции мороженного, на качели Светлана идти отказалась, сказав, что на них её укачивает до полусмерти, и они отправились бродить по городу дальше.

     Они шли и разговаривали обо всём на свете, что только может прийти в голову: о книгах и о фильмах, о погоде и о доисторических динозаврах, о занятиях в Светланином техникуме и о работе Вадима, о путешествиях, о снах и ещё о многом-многом другом, о чём вообще могут разговаривать симпатизирующие друг другу люди.

     Часа через два Светлана засобиралась домой. Вадим предложил проводить её.

     - Ну что ж, проводи! Только живу я далеко, аж за вокзалом. Тебе не помешает твоя травма?

     Вадим почувствовал необъяснимое доверие к Светлане и потому ответил легко и просто:

     - Да я пошутил - никакая это не травма. Это у меня ещё с детства, - и Вадим рассказал девушке историю своей болезни.

     Светлана заметно опечалилась.

     - И что, тебе уже никогда не вылечиться?

     - Похоже, что никогда. Врачи, правда, говорят, что возможно какое-то улучшение, но полностью от этого не избавиться. Мне ведь поэтому и группу инвалидности дали пожизненно.

     За разговорами дорога провожания показалась короткой. Вот и дом Светланы, двухэтажный, прячущийся в глубине густого палисадника. Светлана остановилась на углу, возле раскидистого куста сирени.

     - Ну всё, я пришла...

     Она выглядела грустной, в конце прогулки отвечала односложно, задумчиво глядя себе под ноги. "Устала, наверное, от моей болтовни," - подумал Вадим и спросил:

     - Свет, когда мы с тобой ещё встретимся?

     - Не знаю, - протянула та.

     - Может быть, завтра?

     - Может...

     - Значит, завтра, часов в семь вечера. Я приду.

     Светлана ничего не ответила, махнула рукой и побежала во двор. Вадим постоял, глядя ей вслед, пока белое платье не исчезло за углом дома, и пошёл обратно.

     Он шёл, словно на пружинках, упруго и невесомо, его душа пела бравурную песню без слов, грудь распирал восторг, казалось, подними руки - и взлетишь! Прямо к закатному небу, и поплывёшь выше крыш, над вечерним городом, и люди, задирая вверх головы, будут с улыбкой говорить: "Смотрите, человек по воздуху летит! Не иначе, влюбился!"...

     - Эй ты, костыль! Ну-ка, поди сюда!

     От окрика Вадим даже споткнулся - столько злобы, столько вызывающего хамства звучало в нём. Почему-то Вадим не сомневался, что крикнули именно ему.

     Он посмотрел направо.

     Возле заросшего лопухами забора, огораживающего низкое здание, похожее на склад, стояла группа парней, человек пять. Вадим вспомнил, что они уже стояли здесь, когда он провожал Светлану. Тогда он не придал этому значения – ну стоят себе, и пусть стоят.

     - Я тебе, тебе говорю! Ну-ка, постой!

     От забора отлепился один из парней, пошёл к Вадиму, остальные потянулись следом. Они окружили Вадима плотным кольцом, точно волки, почуявшие слабую и вожделенную добычу;
один постарался незаметно зайти ему за спину.

     - Ты чего, козёл хромоногий, наших девчонок провожаешь?

     Это был вызов, парни явно жаждали драки.

     Вадим миролюбиво улыбнулся:

     - Ну, во-первых, провожать никто не запрещает, а во-вторых, разве девчонки - ваша собственность?

     - Я тебе сказал, тля, ещё раз появишься здесь - переломаю последнюю ногу! Понял?! - говоривший это - приземистый плотный парень с выбитым зубом и злыми глазами – протянул пятерню, намереваясь мазнуть ею Вадима по лицу.

     - Понял, - жёстко ответил Вадим, слегка отстранившись, - но ходить всё равно буду.

     - Не, вы только поглядите - он ещё ерепенится! Ах ты, сука... - вожак стаи резко толкнул Вадима в грудь.

     Не ожидавший тычка Вадим отшатнулся, нелепо взмахнув при этом левой рукой и задев ею по лицу стоявшего сбоку невзрачного парнишку.

     - Ой, он меня ударил! - дурашливо-истерически заверещал тот и тут же левый глаз Вадима вспыхнул бенгальскими огнями - ослепительными, горячими, разноцветными...

     Следующий удар пришёлся ему по зубам, во рту тотчас появился металлический привкус крови. "Губу разбили, гады!" - мелькнула мысль.

     Стоять в бездействии было бессмысленно, более того - опасно. Надо было принимать бой.

     "Прежде всего - обезопасить спину!" Вадим нанёс резкий, с разворотом тела, удар наотмашь назад, угодив куда-то в ухо взвывшему от боли противнику. И тут же увидел летящий ему в низ живота ботинок вожака. Вычитанные когда-то в журнале "Наука и жизнь" советы по самозащите при нападении хулиганов в мгновение ока трансформировались в боевое применение и Вадим, скрещёнными руками блокировав удар, ухватил нападавшего за пятку и со всей силой рванул вверх. Тот с матерным вскриком грохнулся оземь, треснувшись затылком.

     Вадиму раньше никогда не приходилось драться. Но сейчас в нём проснулись какие-то древние, первобытные инстинкты и он, зверея от опасности, дрался молча и ожесточённо. Даже правая рука по мере сил помогала в этом деле хозяину.

     Удары, злые и беспощадные, сыпались на Вадима со всех сторон. Один из них ему удалось отбить правой рукой, костяшки левого кулака саднили после удара по скуле ближнего противника, но силы сражающихся сторон были явно не равны. "Эх, жалко, что профессор Платонова не разрешила мне ходить с тростью! Как бы она сейчас пригодилась! Раскроил бы черепа, сволочам!" - в отчаянии думал Вадим, задыхаясь от боли и злости. Левый глаз, уже ничего не видя, полыхал жгучим огнём, кровь из разбитой губы сочилась по подбородку, в голове стоял гул от полученных ударов.

     Кто-то сильно пнул его по косточке голеностопного сустава. Вадим покачнулся и, застонав от острой боли, пронзившей ногу, припал на колено. "Только бы не упасть на землю! Только не упасть! - билась в голове тревожная мысль. - Иначе запинают...

     - Ах вы, подонки! Впятером на одного! - раздался чей-то возглас.

     Высокий, спортивного телосложения мужчина, бросив свою сумку, вмешался в драку.

     Один из хулиганов кулём свалился на обочину, второй полетел следом за ним, остальные кинулись наутёк.

     Спаситель помог Вадиму подняться.

     - Ну, как ты, герой? В порядке?

     - Вроде жив... - поморщился Вадим, пытаясь наступить на подбитую ногу.

     - За что они тебя так? - спросил мужчина и пнул по заднице отползавшего предводителя.

     - Не знаю... Я проводил девушку и возвращался обратно, а они привязались.

     - Понятно. Приревновали, значит, к девчонке. Ну, я думаю, больше они не полезут. Хотя, как знать... До дома-то дойдёшь? Или проводить тебя?

     - Не надо, спасибо! Я и сам доберусь.

     - Ну-ну, смотри... - мужчина поднял с земли сумку, закинул её на плечо и пошёл по своим делам.

     - Спасибо за помощь! - запоздало крикнул Вадим.

     Не оборачиваясь, мужчина вскинул вверх сжатый кулак: дескать, всё как надо!

     Подойдя к своему дому, Вадим призадумался. Как же он покажется перед родителями в таком виде? Подбитый заплывший глаз, кровоточащая губа, рукав рубашки, которым он утирал лицо, весь в крови... Мама опять заохает, расплачется; отец посмотрит неодобрительно: дескать, хорош гусь! Да ещё сейчас предстоит пройти сквозь строй любопытствующих глаз соседок.

     На его счастье вездесущих тёток на скамейках возле подъезда не оказалось. Вадим прошмыгнул в двери, на лестничной площадке наскреб немного извёстки со стены и наскоро припудрил "фонарь"; завернул выше локтя рукава рубашки.

     Осторожно отомкнув замок двери, он прокрался в коридор, заглянул в комнату. Родителей видно не было, лишь старший брат лежал на диване с наушниками на голове и похлопывал рукой себе по животу в ритме ему одному слышимой музыки.

     Завидев Вадима, Саша сел, стянул наушники.

     - Однако, лихой у тебя видок! - ухмыльнулся он. – Где это ты умудрился нарваться на кулак?

     - Да так, - отмахнулся Вадим, - им тоже попало.

     - Ага! Пускай, значит, сами не лезут? - развеселился брат.

     - Ну... А где мама с папой?

     - Ушли в кино, - Саша посмотрел на висевшие на стене "ходики". - Скоро должны вернуться. Ты, Вадим, вот что: ступай в ванную, умойся да загримируй кремом синяк. Не надо пугать маму.

     Вадим последовал Сашиному совету, после чего на кухне наскоро похватал холодных макарон "по-флотски", запил водой и до утра засел в спальне.