Искупление

Недуг приковал Игната к постели нежданно-негаданно. Не помогали ни лекарства, ни бабки-шептухи. Ослабло все тело. Казалось, боль пронизывала каждую клеточку еще довольно крепкого на вид семидесятилетнего мужчины, не давая покоя ни днем, ни ночью.
Жена Игната Вера терпеливо ухаживала за мужем и по-бабьи жалела его, хотя он, по мнению острых на язык соседок, и не заслуживал этого.
- Бог покарал его за Мишку, - рассуждали они, собираясь вечером после знойного дня на скамейке возле одной из хат и перебирая деревенские события, свершившиеся за день. - Дочки, небось, и нос не покажут в отцовском дому. Все заботы теперь на одну Верку легли.
Игнат в редкие минуты отступления боли непривычно ласковым тоном подзывал к себе жену и умолял вызвать Мишку. Не объяснял зачем, но его просьбы звучали все настойчивее. Привыкшая за долгую совместную жизнь покорно подчиняться буйному нраву мужа, Вера тем не менее не сразу решилась сообщить сыну о свалившемся горе. Да и приедет ли он, простит ли Игната? Более десятка лет как оставил Мишка этот дом, чтобы избавиться, наконец, от той жизни, на которую был обречен с детства.
...В тот год Игнат уехал на заработки ранней весной, а вернулся домой по осени. Не впервой были такие поездки, и в заботах о доме, колхозной работе и двух дочерях-подростках дни без него для Веры летели быстро. Правда, не хватало сил выполнять и женскую, и мужскую работу. И когда трава выстоялась в лугах, пошла Вера искать косарей. На ее беду согласился помочь видный на всю деревню и такой же ветреный, несмотря на зрелый возраст Илья. Знала бы Вера, чем обернется эта встреча, обошла бы его стороной. Умел он молоть языком с бабами, не одну втянул в блуд сладкими речами. Запуталась в себе, в своих чувствах и Вера. А когда поняла, что ждет ребенка, не решилась еще на один грех, не избавилась от него. Так и мужу сказала, когда вернулся: выбирай сам - жить со мной или нет, а дите рожать буду.
Избил, иссинил всю ее Игнат, живого места не оставил, однако смирился, наконец, но так и не простил. А когда родился Мишка, возненавидел малыша лютой ненавистью, гнал от себя, когда тот пытался по примеру старших сестер ласкаться к нему:
- Пошел прочь, щенок, в конуре тебе место.
Вера торопливо подхватывала сынишку на руки и, глотая слезы, прижимая к сердцу безвинный комочек, уносила его в дальнюю комнату.
Мишка рос крепким и красивым парнем. Повзрослев, он понял, что к чему и не осудил мать. Терпеливо выносил и оскорбления человека, так и не ставшего ему отцом. Лишь однажды цепко схватил своей мускулистой рукой замахнувшуюся было на Веру руку Игната и спокойно, но твердо промолвил:
- Больше ты ее не тронешь.
Зло сверкнув глазами и скрипнув зубами, Игнат удалился, ругаясь на чем свет стоит. Но запрет Мишки с тех пор не нарушал.
А парень, закончив школу, распрощался, наконец, с этим домом, сам добился всего в жизни. И семьянином стал добрым и заботливым.
О болезни Игната Вера сообщила дочерям сразу же. Только не спешили они навестить отца. Мишка заторопился в дорогу, как только мать сообщила просьбу Игната по телефону. Преодолев тысячи километров самолетом, а затем автобусом, он появился в доме к полудню. Седой священник исповедовал умирающего, изможденного болезнью Игната. Открыв глаза, тот вдруг заметил у своей постели молодого крепко сбитого мужчину и попытался подняться, но лишь бессильно вновь опустил голову на подушку. Его губы что-то едва слышно шептали, а по щетинистым щекам катились слезы.
- Прости меня, сынок, прости, если можешь, - собрав, наконец, все силы, слабым голосом промолвил Игнат.
- Я прощаю тебя, отец, - послышалось в оцепеневшей тишине, и по-мужски скупо Михаил губами прильнул к еще теплившейся жизни.
Навзрыд плакала Вера, смахивали с глаз навернувшиеся слезы соседки. Извечная печаль утраты уже переступила порог этого дома. И только на лице отошедшего Игната, казалось, застыли умиротворенность и благоговение.
Налетевшие вдруг тучи пролились спасительным дождем. Очищалась не только земля, но и человеческие души...