Кто остановит новые Содом и Гоморру?

     О том, что  понятие "демократии" обросло множеством различных значений и назначений - известно давно. Для цивилизованного Запада, например - она означает не столько свободно-выборный процесс формирования власти, сколько отношение самой власти к своему народу, со ставкой на тщательное изучение общественного мнения через т.н. рейтинги популярности и направление государственной политики на учёт того - что больше всего нравится как можно большему числу своих граждан-налогоплательщиков. И таким образом как бы компенсируя налоговое бремя, налагаемое государством на общественность. Точно к такой же - якобы, демократической технологии пытаются прийти и в современной России в принципиальное отличие от 20 века. Только - почему же "якобы"?     А вот почему.

        Проводя внутреннюю политику, импонирующую как можно большему числу людей - требуется и опираться на наиболее общие критерии предпочтительного удовлетворения. А согласно Фрейду - такому критерию в первую очередь и в полной мере отвечает основной инстинкт, наматывающий всё и вся на сексуальный стержень. Впрочем - и Фрейд оказался не совсем точен, поскольку на самом деле гораздо более важными оказались инстинкт самосохранения и инстинкт свободы, послужившие основой жестокой конкурентной борьбы за свободу от зависимого существования.
 
        При этом власть либо необоснованно и ошибочно предполагает, что общество вполне созрело до уровня, на котором каждый способен осознавать и определять меру личной ответственности за применение прав и свобод в тесной увязке с аналогичными требованиями множества других. Либо именно такая политика вполне осознана и приемлема для власти.

        На самом деле, процесс осознания чего-то вообще и осознания личной ответственности в частности - является процессом, распределённым во времени, как эволюционном, с поколенческим накоплением и отбором лучшего опыта общего бытия, так и в каждой жизни от рождения до преклонных лет, с возрастным накоплением опыта культурного поведения. А то, что нравится несформировавшемуся и недоросшему ещё до способности самостоятельно вывереных оценок и выводов индивиду, с вероятностью сохранения такого уровня мышления далеко за границами формально установленного совершеннолетия - известно с самых дремучих первобытных времён.

        С тех самых времён ( и тут следует заранее принести извинения за европейскую свободу слова) - когда очень нравилось не обременять себя хлопотными поисками укрытий для " справления нужды по-маленькому и по-большому", а также не менее хлопотным уходом за грязными ногтями, гнилыми зубами и скатавшимися волосами. Когда очень нравилось на виду у всех забавляться ничем не прикрытыми гениталиями. и если подпирал-таки фрейдовский основной инстинкт, то "трахать" - кого попало, куда попало и тех, кто ближе. А таковыми всегда почему-то оказывались дети,  другие  члены семьи и ближайшие родственники. Очень нравилось возбуждаться видом крови и если биться, то до последнего издыхания, дабы затем сладко поканнибалить. И если провести поп-рейтингом на этом уровне, то большей объективности для перехода на свободную демократию и не сыскать.

         Но даже в самом свободном диком животном мире - не нашлось такого тонкого чутья, что унюхало бы самую эрогенную зону в прямой кишке с экскрементами, или в пасти у самки (самца). Но в обществе людей приподносимую за высший пилотаж цивилизованных достижений прозападной сексуальной революции. А именно с этой революцией прежнее
 стремление поднять общество до европейского уровня стало на самом деле означать - опустить общество до европейского уровня.

         Опустить до такого уровня, когда обнажённая женская фигура в творениях великих скульпторов и художников с её идеальными  формами и пропорциями вызывает уже чувство не прекрасного, а виртуально податливого тела под сексуальные фрикции - оральные, анальные, вагинальные, какие ещё? Разве что - лоральные. Когда из великих произведений классиков выуживаются частицы вульгарных эпизодов с тем, чтобы на них сварганить модерновый авторский шедевр в ню-вариациях, или развить в кровавый блок
бастер с самыми откровенными деталями секса и насилия.( И вроде как никому невдомёк, что тот классик потому и остался таковым на века, что своим талантом мог бы изобразить любую детальную порнуху, да не стал опускать собственное достоинство, предпочитая утверждать его на ниве  б о р ь б ы   с подобной порнухой.) Когда классически прекрасный балет интерпретируется не иначе, как живой наглядной демонстрацией сексуальных сплетений, поз и ракурсов из сухой книжной затрёпаной Камасутры.

         Когда Любовь сводится к одному лишь сексуальному ремеслу, поддержаному целой индустрией имитаторов и катализаторов, а естественную красоту, которая единственно могла бы спасти мир от свободного без-образия - стало чрезвычайно модным и престижным круто совершенствовать до идеала силиконовыми вкладками, накладными ресницами, откровенно дезориентирующим макияжем, харизмой и имиджем, тщательно раскручиваемыми к нужным и особенно судьбоносным моментам

         Договорились до того, что и грязная матерщина и беспардонный блатной шансон причислили к неотъемлемым пластам общей культуры. Так ведь и курение и пьянство, наркота и проституция - всегда были пластами культуры. Другое дело - к какому пласту культуры принадлежат сами идеологи - проповедники, сподобившиеся встать у руля демократической власти на харизме, накрученой старательными имиджмейкерами, да господа Депутаты, озаботившиеся щедрым пополнением бюджета за счёт полной и срочной легализации всего социального дна.

         Впрочем, для  того, чтобы им убедиться в обратном - предостаточно вместо изысков на ток-шоу с заумными сентенциями и речами, вперемешку с утробными звуками в паузах с ожиданием лучшей мысли - выглянуть на проспекты и площади с живым людским потоком и воочию убедиться -  никто ни на кого не плюётся, подобно Диогену, никто и никому не выплёскивает остатки из стакана, подобно отдельным господам Депутатам, никто ни на кого не набрасывается, какой бы фрейдистский стержень не подпирал из-под белых одежд. А пошлость становится особенно популярной в узких корпоративных местах, и уже не столько потому, что на неё традиционно падок массовый обыватель, а оттого, что и её взялись преподносить в особо талантливом исполнении, измеряемом величиной денежного вознаграждения.

        Так - кто же остановит новые Содом и Гоморру, если и возрождение самой РПЦ стало возможным только на волне предельно свободных прозападных нравов?