Время мадам берсон

Как вам название? Ну, то-то!
А название еще и актуальное. Потому что у мадам сломались часы. Обнаружила она это не то в пять, не то в шесть, не то вообще в девять часов утра. Вам же русским языком говорят, что часы таки сломались.
А мадам, раз уже проснулась, так ей сразу приспичило время узнать. Даже больше, чем в уборную.
Высунулась мадам в окно и как заорет:
- Луди, гражданы, скольки час?
У нас во дворе люди не то чуткие были, не то чутко спали, но практически сразу мадам получила массу важной информации: и куда ей идти, и что происходило с ее мамой когда-то давно, и что с самой мадам сделают чуть попозже или даже немедленно.
А сколько времени не сказали!
А мадам из гордости переспрашивать не стала. Она надела галоши на босу ногу, халат с одной пуговицей на босу попу и пошла к соседям по парадной. Кто, как не соседи, в трудную минуту…
К тете Риве с дядей Петей мадам Берсон стучать не стала. Дядя Петя ее почему-то недолюбливал и мог не так понять. Ну, что мадам мириться пришла. Ну, словом, за то, что мадам разболтала всем соседям, включая детей, где дядя Петя хранит пиво, заныканное от жены. Дети со двора – у-у, халюганы! – почему-то обрадовались. Можете себе представить, что этот Петя нашел в своей бутылке.
Так что мадам постучалась сразу к дяде Марику и тете Бете. Но это мягко сказано – постучалась. Так барабанила, что на Кангуна слышно было.
А дядя Марик как раз ждал обыск. Ну, бывает, ну, случается… Заведовать пунктом утильсырья и не ждать обыск? Нонсенс! Вот и был дядя Марик, как юный пионер Советского Союза. То есть, всегда готов. И бриллианты спрятаны, и немножко закусить в ДОПРе собрано. Но! Дядя Марик вспомнил, что только вчера купил две золотые пятерки с портретом царя Николашки у стоматолога и, между нами говоря, жулика Краснера. И эти две пятерки он замуровать в стену, где остальные лежат, поленился. А теперь… Мысль – внезапно разбуженная мысль дяди Марика! – заработала.
Тетя Бетя, поднятая стуком в дверь, спросонья решила, что это дядя Марик ломится домой в то время, когда она отдыхает с грузчиком из ее же гастронома Колей.
- В шкаф! – заорала она диким голосом, опять же спросонья не узнав дядю Марика.
- Там же облигации! – огрызнулся, но сообщил жене ценную информацию дядя Марик.
- А ты откуда знаешь? – все еще считая дядю Марика грузчиком Колей, удивилась тетя Бетя.
- Какое твое собачье дело? – стал скрытничать дядя Марик.
Тут все остатки сна с тети Бетти слетели, и она достойно ответила уже опознанному супругу. Так что, если эти сволочи будут описывать имущество, одной хрустальной вазы они не досчитаются.
А мадам Берсон продолжала колотить в дверь.
- Золото, куда деть золото? – рвал на себе лысину дядя Марик.
- Глотай! – трагичным голосом примы из оперы «Знамя революции» взвыла тетя Бетя.
И дядя Марик поднатужился и глотнул.
Одна пятерка прошла довольно туго, вторая уже полегче.
Почувствовав, как пятерки улеглись в желудке, дядя Марик показал двери согнутую в локте руку и казал:
- Вот вам!
После чего пошел открывать.
Увидев вместо милиции мадам Берсон, он даже обрадовался, но виду не подал, а, наоборот, рассказал мадам все известные ему плохие слова. Концовка речи дяди Марика звучала примерно так:
- … сволочь, … поганая, какого … приперлась в пять утра?
- В пять утра? – получила мадам необходимую информацию и удалилась.
Рано еще. Можно и поспать.
А дядя Марик, полез на антресоли, добыл там ночной горшок и пошел принимать касторку. Ему было не до сна.