В ожидании бесконечности

     Он сидел и смотрел вниз, вдыхая прохладный, сырой воздух. Облака медленно проплывали мимо, словно безгривые, немые лошадки. Он прекрасно понимал, что таких как он - миллионы и даже миллиарды, однако это не снимало тот камень с шеи, который мёртвым грузом тянул его книзу, всё ближе и ближе к рогатым и хвостатым созданиям, к которым его подсознание так и не успело привыкнуть за время своего заключения... Вечность тянулась медленно, казалось, что она застыла. И всё же даже в таком месте, в такое время ему удавалось чувствовать себя особенным. Ещё больше трагизма придавало то, что он помнил всё, что когдато было или будет с ним. За всё в жизни нужно платить, и этот приговор являлся его расплатой. Он скучал. Ему было весело, но немного грустно. А вчера, или год назад (точно уже не вспомнить) он был свидетелем стольких событий! За эти несколько веков его глазницам открылись такие вещи, которыe ранее и вообразить себе было невозможно. Ну вот, к примеру, кто бы мог подумать, что его добропорядочная соседка которая всё делает вовремя и даже ночью храпит по расписанию, пока все спят ранним утром, занимается тем, что специально разбрасывает мусор у соседей на лужайке? Сперва он не понял причину или даже повод подобного действия, но вскоре он окончательно запутался и сбился с мысли, потеряв всякую логику суждения. Оказалось, что всего навсего у её приятелей трава в саду была зеленее, а воздух чище. Однако, позже он выяснил, что у них вовсе сада то и не было, да и кислородом дышать они давно разучились.... Вот вам и соседка! После этого Саша понял, насколько он ненавидит сад! Сад – это ужасное место и слово! Там жарко, людно и почти не видно багрового солнца. Хотя и тут его тоже стало почти не видно в последнее время, ибо люди живущие под ним попросту забыли об этом небесном теле. Существует ли то, что всеми давно забыто? Но ведь он то был здесь и сейчас, нисмотря на то, что те кто живут внизу забыли его тысячелетия назад. Конечно же он существовал в этих мирах, а соответственно - мыслил. Хотя на самом деле он и был всего лишь тенью человека с одинаковым именем и внешностью.
     Лёша сидел тут впервые, но уже успел привыкнуть. А недавно, сидя на этом же самом месте, Коля упорно пытался вспомнить как же его зовут. Это его проклятие – помнить всё, и не помнить ничего. Ничего что связано с его именем, фамилией, возрастом... Просто он забыл эти вещи из-за отсутствия их необходимости. Теперь ему не было надобности в таких мелочах как имя или место жительства. Поэтому он оставил их на берегу, под деревом когда пошёл плыть вместе со своим бессмертным другом. Вместе они плыли по течению уже очень долго и всё никак не могли приплыть... Это существование на самом дне, научило его презирать тех кто ходил снизу, смеялся снизу, влюблялся снизу и в результате любого их действия и решения - грешил снизу. Он ненавидел свою ненависть к ним, и оттого, что таким образом нарушает запрет своего отца, он ненавидел эту ненависть ещё сильнее, и считал, что его гнев к окружающим его деревяшкам свят.
     Странно, но его уже ничто в этом мире не радовало: ни трон, ни подножие трона и уж никак его не радовал главный город, в котором толпа человеков сходит с ума от жары и приближающейся из за горы бури. Но это не их вина, они ведь не знают, что эта буря накроет не только их, а всех тварей вплоть до второго потепления. Он встал, медленно приподнялся и выпрямился в полный рост. Тяжело выдохнув, словно Сизиф у вершины, Кирил описал неполный круг, и внезапно замер в ожидании. Он ждал. Он всегда ждал. Даже когда не следовало ждать - он ждал, и никак не мог дождаться, сам не зная чего... Возможно, той самой оттепели. Внезапно Сергей услышал тихий шелест под собой. Странник резко поднял голову и увидел серое, бездыханное небо, затянутое тучами, на котором словно алмаз в болоте поблёскивала луна. То самое мёртвое небо с которого стаями сыпятся птицы, убитые человеческим безразличием и цинизмом. А вокруг простиралась бескрайняя пустота насколько хватало глаз. Он подошёл к парапету и взглянул на крыши соседних домов. Они возвышались серыми, прожорливыми громадами, широко раскрывшими свои беззубые от цинги рты. По ним было чётко ясно, что им не хватало витаминов в клетках их, переваривающих себя изнутри, организмов. Было такое впечатление, что они сами разрушают себя извне, преднамеренно воруя свою же жизненную энергию. А их органы давно отрафировались и стали не более чем ненужными рудиментами. Их жизнь медленно кланилась к закату, который Юре предстояло увидеть, хотел он того или нет. Вдруг внизу на миг чтото блеснуло, ослепив его... Это был не обычный свет, подобно тому который отражается от зеркальной поверхности человеческих сердец. Это было чтото более высокое и непостижимое чем всё, что встречалось ему за последнее время. Сразу же почуяв аромат весенних цветов, он начал жадно его ловить иссушенным носом. Ему казалось словно пернатые спустились со своего гнезда на землю, дабы осквернить её неполноценность своей чистотой . Саша чуствовал благоухание лепестков тысячи разных цветов. Для него это было чтото невиданное, ибо за последние несколько лет его тело вообще ничего не ощущало.  Только бесконечную боль и тоску. Затих... Пригляделся... И внизу он увидел её... Ах, если бы у него сейчас было бы сердце, то оно непременно выпрыгнуло бы из груди, а если у него была бы душа, то наверняка он сейчас стал бы композитором очередной гениальной симфонии. Воздух вокруг стал раскалённым и сухим, пошёл тёплый дождь, смывая всю неполноту совершенства этих миров. Граница стала незаметна. Груз на шее стал невыносимо тяжёлым: ему стало трудно дышать. Он помнил эту девушку также прекрасно как и то, что она его не узнает. И сколько бы усилий его рассудок не прилагал чтобы забыть её, тем выше воспоминания всплывали со дна его грешной памяти. Он представил себя со стороны, и увидел свои грязные, порванные лохмотья, висящие на нём словно бинты на мумии, покрытые толстым слоем сажи. Андрей смотрел на неё сверху вниз. Он – сущность находящаяся на самой вершине дна. Нехотя, узник спорхнул с крыши вниз и встал рядом с ней. Она была одета в девственно- белые одежды... Как она тут оказалась?
 
  - Здравствуй. А ты кто? – начала девушка неуверенно, увидев его перед собой.
   - Привет. Я... В общем как и ты...
   - Но ты же совсем не похож на меня. – сказала она, смерив его дружелюбным, но улыбчивым взглядом.
   - Да, я знаю... Слушай, а мы с тобой нигде раньше не встречались?
   
  Ответ, к сожалению, Денис прекрасно знал и сам. Кровь до сих пор не остыла после их последнего расставания. Она кипела так, что будь у него тело, оно бы тутже вспыхнуло как стог сена от распаляющего солнца жарким летом. Однако, Никита был сильно удивлён, как всё-таки она оказалась тут, на перекрёстке трёх дорог? Непонимание смешалось в его замёрзшей крови с испугом. Не может же быть, что она отправилась в путь вслед за ним...? Нет, тогда её тело было бы отягощено злом подобно ему. Он ничего не понимал, но всё чего ему хотелось знать так это каким образом столь невинное создание попало сюда?

- О чём ты думаешь? – Вика оборвала его мысли.
- Что... Я только хотел узнать, как ты попала сюда?
- Я не помню. А ты сам не знаешь?
- Ну, ээ. – он замешкался, изображая задумчивость - Наверное с тобой что-либо случилось...
- Наверное. А с тобой что произошло? И почему ты такой грязный и худой?
- Так сложились обстоятельства. – Юра начал чуствовать себя неловко.
- Не понимаю...
- Я тоже.
- Ты ангел? – этот вопрос его шокировал. Глаза невольно округлились.
- Нет...
- Так кто ты, и как сюда попал?
- Видишь ли, только отец имеет право дарить жизнь. А я нарушил его закон и убил.
- Кого? – она отшатнулась от него в испуге, словно здесь ей могло чтото угрожать.
- Себя. Морально... А затем и физически...
- Да, это серьёзно... Но я ничего не помню. Неужели я...
- Я не знаю! – он грубо прервал её речь. С этими словами был совершён скачок и, оставив её на много лет позади, он перенёсся обратно наверх. Мнимая боль сдавливала тисками его сердце, нисмотря на отсутствие и того, и другого. Он больше не мог устоять на ногах, продолжая этот разговор и поэтому решил снова присесть у края.

     Светило солнце, шёл дождь. Тучи медленно проплывали позади луны, а он всё ждал и ждал. Гена не мог понять одного – как случилось так, что она тоже оказалась здесь? И тут, внезапно, его захлестнула волна событий произошедших много веков назад. И всё-же наверное не стоило из-за неё делать столь опрометчивых поступков... Теперь его бесплотное тело было вынуждено сидеть здесь - наверху, целую вечность и глядеть вниз в пустоту, ощущая бремя своего надгробного камня, висящего у него на шее. Поступил ли он правильно, или сделал всё ещё печальнее? Он этого не знал, да и не хотелось оправдыватсья перед собственной тенью. Ведь если рука твоя ведёт тебя во искушение, то отруби её и брось от себя. Ведь пусть лучше пострадают члены, чем всё твоё тело грешное будет вверженно в геену огненную. Так он и поступил... Он отделил от грешной души своё тело бренное, которым овладело парнокопытное, крылатое животное, рождённое от страсти и влечения. Этот парень бросил тело прямо с восьмого этажа в огненную бездну, где оно теперь и находится в заточении, пленённое оковами адского пламени. А он ныне вынужден сидеть здесь под тяжестью своей ноши. Подобно Атланту, держащему свод над головами людей, приговорённый держит свою боль на плечах. Он гордо несёт своё невидимое для всех бремя, над головами постояльцев земного двора, дабы они знали что ждёт тех, кто осмелится сделать всего один шаг, всего один раз. Тогда,  тысячелетия назад, он был слишком ослеплён её отказом, чтобы думать о спасении душонки своей, а чьей либо чужой и подавно. Вот теперь сам здесь и хозяйничает.
     Раньше я считал, что всё это всего лишь глупый вымысел... Я надеялся, что это просто книга, и вот сейчас, перелистнув страницу, всё изменится, рассеется словно ночная кобыла с первыми петухами. Но в глубине таилась память о том, о чём я когдато имел неосторожность думать, а значит - всё это не фантазия, а прокисшая, поросшая мхом и грибами реальность. И хотя она давно исчезла, надежда не покидала меня, и я до сих пор продолжал ждать. Началась зима и распустились цветы. Привстав, потянув ноздрями запах жёлтой листвы я был сражён печалью прошлой жизни.  Мой взор устремился туда, где однажды сгорал горизонт. Толик ждал конца, но его не было. Игорь теперь прекрасно понимал какогото старого безумца, сказавшего, что вина в истине. И от этого мои воспоминания становились ещё жгучее прежнего и разрывали его бессмертную плоть изнутри. Я решил, что вскоре отправлюсь обратно вниз, туда где всегда жарко, людно и почти не видно багрового солнца – прямиком в сад. Ведь живые сами должны хоронить своих сожителей. А мёртвые и подавно...