Айсберг. По мотивам сериала Бедная Настя. Ч. 76

Глава 76

Как застегивать эти злосчастные подгузники? Бедные дети, кто только придумал заворачивать их в эти жуткие пакеты! Соня снова испортила застежку и в отчаянии бросила еще один чистый подгузник на пол.
Вечер, половина седьмого, а Анны все нет, хоть бы скорее пришла. Малыши плакали, отказывались от смеси, а грудное молоко, что Анна нацедила с утра, закончилось.
Может, со смесью что-то не так? Вроде готовила по инструкции. Соня попробовала синеватую жидкость из бутылочки. Гадость какая, эта смесь…
Расстелила на диване клеенку, накрыла простыней и положила на нее хнычущих близнецов в одних распашонках, без подгузников.
- Тихо, детки, не плакать! Мама ваша обещала вернуться через три часа, сама загуляла не на шутку, а вам есть надо, хоть и гадость, понятно?
Близнецы притихли, вслушиваясь в командный голос незнакомой тети. Воспользовавшись паузой, Соня поднесла бутылочку к ротику Ванечки, но он выбил ручонкой бутылку и завопил, как умел только он – басом, во всю силу своих маленьких легких, Настенька с радостью подхватила, и возмущенный дуэт разразился таким криком, что Соня, закрыв руками уши, бессильно опустилась на пол рядом с диваном.
Звонок! Наконец-то! Соня стремглав бросилась в прихожую и открыла дверь.
- Привет, Сонечка! Ты чего такая зареванная? Анна дома?
Миша. Усталый и осунувшийся, но такой родной, красивый, он появился как спасение и радость, мир мгновенно становился розовым в его присутствии. Если бы она только могла дотронуться до его щеки, обнять его, задушить поцелуями.
- Нет, еще не пришла, - слезы высохли, Соня счастливо улыбалась. Миша всегда знал, что делать.
- Так вот по какому поводу концерт!
Он быстро разулся и подошел к дивану, увидел разбросанные подгузники и бутылочки, взял на руки самого горластого из близнецов.
- Возмущаешься, малыш? Правильно делаешь! Непорядок: штаны не надели, поесть не дали…- Ванечка нахмурился, но замолчал, следом за ним успокоилась Настенька. – Сейчас все поправим.
Он уложил мальчика на диван, ловко надел ему подгузник. Соня, поглядывая на Мишу, занялась Настенькой.
- Откуда ты все знаешь? – не выдержала она, когда Миша, одной рукой придерживая Ванечку, другой принялся разводить новую порцию смеси. – Анна научила?
- Я наблюдательный, сам научился, - весело ответил Михаил, - а еще я очень умный и от скромности не умру, правда, Ванечка?
- Агу, - обхватив бутылочку ручонками, малыш жадно принялся за еду, Настенька обиженно сморщилась и приготовилась плакать.
- Так, одного накормили, теперь держи богатыря и давай мне красавицу, сейчас моя девочка будет кушать.
Настенька передумала плакать и заулыбалась. Все устроилось самым наилучшим образом, иначе и быть не могло: ведь рядом Миша! Конечно же, дети привыкли к нему, ведь он уже неделю ночевал здесь, на раскладушке, которая еле втискивалась в кухню.
Как же здорово сидеть возле него с притихшим малышом на руках, видеть его улыбку, слушать глуховатый негромкий голос и желать, чтобы так длилось вечно. Будь ее воля, она тоже переселилась бы сюда, в тесную квартирку Анны, научилась бы нянчиться с детьми, лишь бы каждый день здесь встречаться с Мишей. Быть рядом с ним, просто быть, в любом качестве – огромное счастье, о котором она мечтала с тех пор, как увидела его. Миша, Мишенька, солнышко мое ненаглядное…
Тишину нарушил звук открываемой входной двери. Михаил уложил Настеньку в кроватку и поспешил в прихожую. Одного взгляда на снимавшую босоножки Анну было достаточно, чтобы понять, как она устала и расстроена. Неудача. Снова неудача, впрочем, как и у него самого. Он знал, что Анна пыталась попасть на прием к Министру, заручиться поддержкой постоянных клиентов, с которыми их связывали годы успешного сотрудничества, сам он весь день провел у Генерального прокурора, искал хоть малейшую возможность оспорить вопиющее обвинение, но все, чего добился – совета нанять хорошего адвоката. В этой стране перед ними захлопнулись все двери.
- Устала? Пошли чай пить, я только что заварила, - заглянула в прихожую Соня и опередила открывшую рот Анну, - дети спят, все в порядке. Правда, спасибо за это Мише.
- О да, я стал квалифицированным нянем! – гордо произнес Михаил, - если что, могу подрабатывать.
- Что бы я без вас делала? – улыбнулась Анна. – Вы идите, я сейчас.
Вымыла руки, подошла к спящим малышам, легонько погладила их пушистые головки, склонилась ниже, прислушиваясь к ровному дыханию. Неудачи прошедшего дня, длинного и тяжелого, бледнели и уже не казались такими трагичными, какими были еще несколько минут назад. Как ни странно, безмятежный вид близнецов успокаивал ее, давал силу жить и укреплял веру в себя, заставлял искать выход из тупика. Неудача? Что ж, она попробует снова. Но чтобы жить, надо найти работу, хотя бы временную. Вариантов немного, но надо искать.
- Аня! – тихо позвала Соня.
- Иду!
В крошечной кухоньке едва разместились за столом. На столе пыхтел самый настоящий самовар, реликвия семейства Репниных, единственное, что захватил с собой Михаил, покидая свою квартиру, перешедшую из залога в собственность Кайзерлинга. Соня достала из холодильника огромный торт, разрезала на большие куски.
- Конец вашим стройным талиям, девочки, - сострил Репнин.
- Сонечка, по какому случаю банкет? – удивилась Анна, но охотно отломила кусочек от бисквитного чуда.
- Уезжаю я, утром, - стараясь сдержать подступившие слезы, Соня изо всех сил зажмурила глаза. Помогло. – Мать в круиз по Средиземноморью собралась, здоровье поправить. Требует, чтобы я сопровождала ее, больше ведь некому, Лиза работает, Андрей уехал. А мне так не хочется!
Михаил усмехнулся, он хорошо знал бывшую тещу. Здоровье тут ни при чем, просто Соню оторвать от Анны захотела, к тому же путевка – подарок Кайзерлинга, грех не воспользоваться оказией.
- По такому случаю торта мало, - заявил он, - сейчас съезжу за шампанским.
- Какое шампанское? И так денег нет, - пробовала возразить Соня, но как можно противиться Мише?
- На бутылку найдется, на большее не рассчитывайте. Не скучайте, я скоро.
Старенькая «Лада» - все, что у него осталось - служила ему верой и правдой, не хуже отобранного «Мерседеса».
Через полчаса он уже разливал в бокалы игристое вино, заставлял пить до дна, смеялся сам и заставлял смеяться подруг. Каждое его слово отзывалось в сердце Сони гулким толчком, она чувствовала себя вполне счастливой, когда ловила на себе его спокойный и ласковый взгляд. На Анну он смотрел иначе, светлая зелень глаз становилась изумрудной, только слепой не заметил бы страстного обожания в его взгляде на Анну.
Небесная канцелярия распорядилась не лучшим образом, заставив ее полюбить человека, по уши влюбленного в ее подругу, которая, в свою очередь, любила другого, мертвого. Соня не испытывала ревности или зависти к Анне, к чему? Так случилось, и Анна не виновата, что Миша влюбился в нее. Только больно осознавать, что Миша страдал от безответной любви, совершил ошибку, женившись на Лизе. Вот к Лизе она ревновала. Если бы она, Соня, была рядом с ним, то сделала бы все, чтобы он успокоился, чтобы ему было хорошо. Пусть он любил бы Анну, но ведь заботиться о нем тоже счастье!
Соня вздохнула. Раскрасневшаяся от шампанского Анна сидела на подоконнике и смотрела на звездное небо, забыв обо всем, ее губы чуть шевелились, а Миша… как заколдованный, не дыша, смотрел на нее, и такая мука читалась на его лице, что Соня собственными руками уложила бы Анну в его постель. Бедный! Может быть, пройдет время, и Анна перестанет ждать Корфа? Миша ради нее не уехал в Америку, куда его настойчиво звали родители, пойдет за ней в тюрьму, лишь бы быть рядом. А она, Соня, готова на все ради него. Как развязать этот узел?
- Аня, можно я останусь у тебя? – решилась Соня прервать затянувшееся молчание, потому что не было сил смотреть на больное лицо любимого.
- А? Да, да, конечно, - рассеянно ответила Анна и виновато улыбнулась.