dream

 Сны, мню я себе, гораздо реальнее яви. Нет. Не так. Я вообще не понимаю – снится ли мне очередной прекрасно-ужасный сон, или я бодрствую? И как разделять все мои реальности? По какому такому принципу?   

              Сплю я или не сплю?   

              Я иду по улице, а впереди идет старушка. Кто мне даст пожизненную гарантию, что она не вытащит из-под полы топор и не опустит его с диким криком на мою голову? Кто знает, что эти дети, мирно играющие в песочнице, в следующую минуту не закопают меня в песке, предварительно выпив всю мою кровь до последней капли? Или пустая машина на стоянке не взвизгнет утробно и не размажет меня по асфальту так, что пришедшему утром сторожу останется только присыпать мелкой солью мокрое черное пятно? Или что я не взлечу в унылое серое небо прямо в процессе разговора с каким-нибудь человеком, и он завизжит и завоет, в панике и животном ужасе выцарапывая свои вытаращенные глаза.   

              Или вот, к примеру, я слушаю музыку только из одного наушника - контролирую пространство. В магазине, на автобусной остановке, в баре. Я не верю вам. Я знаю, что стоит мне заткнуть оба уха, я не услышу, как вы подкрадываетесь ко мне со спины, облизывая острые зубы, примеряясь, как вонзить их в мою тонкую, нежную, сладкую шею. Вы, я думаю, съедите меня, аппетитно отрыгнув после, похлопав себя по животу, а мне это совсем не улыбается. А у вас нет такого ощущения, что если вы на миг закроете глаза, окружающие вдруг вспорют себе животы, отрубят пальцы или ноги, исцарапают лица, а потом свалят все на тебя? И тебя посадят. А? А?..   

              Но острота момент заключена даже не в этом. А в том, что завтра я возьму острое ружье и каменный нож, и перережу пару десятков глоток, и буду зачарованно смотреть, как течет волшебная кровь, и безучастно и покорно протяну вам руки, чтобы вы их связали. А когда я буду намазывать масло на хлеб, кто поручится, что я не развернусь и, улыбаясь, не отрублю голову своему коту?   

              Я боюсь… не буду говорить, чего именно. Нема дурных – завтра я умру от разрыва сердца, потому что кому-нибудь достанет умища подложить под порог то самое. Да.   

              Я боюсь, но также – нема дураков меня утешать и вытирать слезки на колесках, которые катятся так прочь, что дышать нет силы!   

              Кто бы великий и благородный, честный и язвительный хлопнул бы дверью? Ущипнул, что ли… Укусил?..   

              Я сплю или не сплю?