Рубль

     Дверь магазина хлопала и звенела своим прозрачным стеклом как никогда часто.
Огромное количество людей приносило ссор с улицы и уносило его прочь на своих ботинках. Шум, гам, очередь. Кассовые аппараты пулеметной очередью выплевывали чековые билеты. Продавцы ловко считывали штрих коды с товаров, и отпускали  покупателей. Деньги с фантастической скоростью переходили из рук в руки, меняя своих владельцев.

     Вот маленькая круглая монета, отполированная бесконечным прикосновениями человеческих рук, только что лежала в уютном кошельке своего хозяина, а вот она уже брошена в холодный ящик кассового аппарата вместе со своими осиротевшими собратьями.

     Ловкие пальцы уносили избранных и также ловко подкидывали новую мелочь. Железный кругляк с двуглавым орлом на спине и гордым именем «рубль», прижался к стенке   стесняемый такими же невольниками. С одной стороны он очень хотел покинуть это неуютное место, с другой боялся той неизвестности, которая его ожидала. Но как бы там ни было, его жизнь ему не принадлежала.
 
     Все звенели и толкались, ожидая своей участи, наконец, всемогущий палец кассира сделал свой выбор, и маленький рубль вновь отправился в путешествие.

     Получив на сдачу немного «мелочи», женщина по привычке небрежно бросила ее в карман плаща и поспешила выйти из магазина. На счастье автобус долго ждать не пришлось, он подъехал, как только она подошла к остановке. Осторожно поднявшись по ступенькам, стараясь не запачкать плащ, она оказалась в салоне автобуса довольно плотно набитого людьми. Автобус тронулся. Не заставляя себя ждать, пассажирка проникла рукой в карман своего плаща и выгребла из него горсть мелочи. Отсчитывать монеты было неудобно, в автобусе было тесно, его то и дело бросало из стороны в сторону, кто-то неаккуратно толкнул женщину в локоть и одна монета, ловко выпрыгнув из ладони женщины, покатилась по салону автобуса, огибая обувь не замечавших ее пассажиров. « Бог с ней» - подумала женщина  и продолжила перебирать оставшиеся деньги.

     А рубль благополучно докатился до ножки кресла, звонко об нее стукнулся, и упал на бок, гордо сверкая своей «единицей». Место оказалось довольно удобным, под креслом автобуса его никто не замечал, и не доставал ногами, настали редкие минуты покоя, которых ему так не хватало. Когда двери автобуса открывались, он успевал рассмотреть городской пейзаж, а все остальное время ему приходилось довольствоваться видами ботинок различных размеров, то грубых мужских, на высокой подошве с заправленными в них джинсами, то строгих лакированных натертых до блеска, до изящно игривых на длинной и тонкой шпильке, а то и вовсе крохотных, цветных неуверенно переминающихся на ровном месте.

     Но постепенно в салоне автобуса становилось все безлюдней и безлюдней, городской пейзаж уже освещали уличные фонари, последний пассажир покинул автобус, и в нем осталась только кондуктор одиноко сидящая в дальнем углу салона и занятая пересчетом дневной выручки.

     К тому моменту, когда автобус вернулся со смены в гараж, кондуктор уже пересчитала все деньги и приготовила их для отчета. Водитель поспешил покинуть свое водительское место, что бы размять кости после длительного сидения, а женщина побрела с совком и веником по салону, собирая сор за некультурными пассажирами.  Когда она была готова отправить содержимое совка в мусорное ведро, то разглядела в нем рублевую монету.

     - Юрка держи пополнение в твою копилку!

     В салоне возник водитель, он взял протянутую ему монету и довольным тоном заметил: – Растет  коллекция!  после чего засунул ее за уплотнитель стекла на дверце автобуса.

     Теперь железный кругляк плотно прижался своей «единицей» к холодному стеклу автобуса, создавая причудливый узор по его краю и окруженный такими же жертвами примитивного дизайна.

     И началась другая жизнь.

     Это была жизнь, наполненная скоростью, драйвом и новыми впечатлениями. Теперь перед глазами мелькали доселе незнакомые и удивительные картины, городского пейзажа. Это были поливочные машины рано утром и заспанные горожане на автобусных остановках, студенты, бесцельно гуляющие по городу во время лекций, люди в деловых костюмах, женщины с колясками, красочные витрины всевозможных бутиков и рекламные вывески, бесконечный поток автомобилей и конечно вечерние огни засыпающего города. Все это было безумно интересно и любопытно особенно, потому что не видел этого раньше. А еще появилась возможность поближе заглянуть в лица тех, кого почти никогда не видел, но чье присутствие ощущал всегда, даже когда был один.

     Так проходил день за днем, а может быть месяц, а может быть год. Постепенно городской пейзаж наскучил, лица примелькались, а двуглавый орел потерял свой блеск и потемнел. Стало появляться ощущение, что все узники застеколья  прирастают друг к другу боками благодаря грязи, скопившейся между ними. Но вырваться из своего заточения не мог, ни кто, потому что ни кто из них себе не принадлежал. Двери автобуса распахивались, потом закрывались, автобус трогался вперед, и унылые железные кругляки, прильнувшие к стеклу, укатывали вмести с ним.

     Автобус катил, не пропуская ни одной остановки, на очередной он впустил в себя пассажиров, захлопнул двери и покатил дальше. Вместе со всеми в него заскочил мальчуган с рюкзаком на плечах. Не проходя дальше по салону он прижался к дверце автобуса и уставился в стекло.  Какие богатства были у него перед носом он заметил не сразу, но когда заметил, дело оставалось за малым.

     Уже  на следующей остановке мальчишка выскочил из автобуса. В кулаке он сжимал всего один рубль. Конечно, если бы монеты не сидели под резинкой так плотно, удалось бы наковырять больше. Он снял рюкзак с плеч, открыл маленький кармашек и отправил туда  монету на хранение.

     В кармашке рюкзака было неуютно, весь рюкзак то и дело трясло и швыряло, пространство то сужалось, то расширялось, а монету кидало из стороны в сторону по всему периметру кармана. Наконец этот ад закончился, и наступила тишина, которая длилась не долго, карман распахнулся, и всё привыкшее к темноте обожгло ярким светом.

     Мальчишка извлек добытый в автобусе рубль из рюкзака, аккуратно зажал ее двумя пальцами, поднес к стоящей на столе фарфоровой свинье и бросил прямо ей в брюхо.

     Рубль упал на кучу таких же железных кругляков как он. Все звонко возмутились появлению новенького постояльца в не без того тесном помещении, но все же потеснились.
Новое обиталище, по сравнению с прежним, было мрачное и тесное. Все, что в нем радовало, это, узкое отверстие, где-то на верху, сквозь которое сочился одинокий луч света.

        Время остановилось.

        Все будто впали в длительный анабиоз, изредка прерывавшийся появлением новых постояльцев, которые ненадолго нарушали сонную идиллию, а потом погружались в нее вместе со всеми. Здесь царили мрак и пыль. Яркие картинки прежней жизни постепенно стирались из памяти, или казались сонным вымыслом, фантастическим и нереальным. Исчезли имена, чины, звания, все превратились в однородную, безликую массу, без цели, без мечты, без прошлого и настоящего. Время не просто остановилось, оно прекратило существовать вовсе.

     А потом был взрыв!

     Ба – бах! И фарфоровая свинья разлетелась на мелкие кусочки от удара об пол. Это событие можно было сравнить с вселенским взрывом после которого рождаются звезды, или с появлением новой жизни. Сотни железных монет полетели, покатились и просто попадали на ковер, пол, диван, всюду, куда только могли.

     Мальчишка прыгал от радости и счастья. Наконец он дождался того момента, когда смог разбить свою копилку и сосчитать терпеливо накопленные сбережения. Сбор и поиск денег занял немало времени, равно как и их подсчет. Взвесив все свои желания со своими возможностями, обладатель немалого капитала поспешил его реализовать.
 
     Тратить деньги оказалось намного приятней и быстрее чем их накопление. Когда мальчуган выходил из магазина с пакетом новинок и мороженным в его кармане оставался всего один рубль, потускневший с одной стороны. Мальчишка пошарил в кармане еще раз, в надежде найти в нем денег, но в кармане больше ничего не оказалось. Тогда он повернулся к сидящему на ступеньках магазина бродяге и кинул без сожаления  оставшуюся монету в его кепку.

     Когда в кепку Иваныча прилетел рубль, брошенный каким то проходящим мимо пацаненком, душа его сначала свернулась, потом развернулась и запела. Превозмогая похмельную и физическую боль Иваныч собрал по карманам все имеющиеся у него  накопления, добавил ниспосланный только что рубль и поковылял в ликера – водочный отдел магазина, чьи ступени только что обтирал своими несвежими штанами.

     Терпеть до дома сил не было, поэтому, как только Иваныч свернул во двор его горло обожгла кислая бурда. Кадык гулял то вверх, то, вниз помогая отраве с большей скоростью протекать в сосуд называемый телом. После принятия лекарства Иванычу заметно полегчало, дрожь в руках исчезла, осанка выправилась, а потухший в глазах огонек вспыхнул с новой силой. Разжав доселе отказывающийся слушаться его кулак, Иваныч посмотрел на рубль сиявший, на ладони: «Надо же» - подумал он- «с похмелья обсчитался на целый рубь» - снова сжал бесценную монету в кулаке и спрятал за пазуху.    Место, в котором теперь оказался кругляк, было хоть и теплым, но далеко не идеальным. Он погрузился в мир хаоса и зловония, да еще и вляпался во что-то липкое.

     Иваныч жил как художник, только что картин не писал. Двери его дома были открыты для всех и каждого, потому что на них просто не было замков. Он мог придти домой и застать у себя друзей или просто милых людей готовых составить компанию, или людей которым негде жить и всем он был рад. Даже беспризорной детворе, которая так же  захаживала к нему на огонек.

     Вот и сейчас ввалившись в свою конуру, он застал компанию малолетних друзей.

     - Здорово Иваныч портвейн будешь? – в лоб спросил один из гостей. После этого вопроса все вокруг окрасилось в розовые тона.

     Рубль притаился в своем новом обиталище и не мог пошевелиться, гадкая слизь, окутавшая его, сковывала движения, а налипшие хлебные крошки кололи бока. Вдруг он почувствовал чье то прикосновение, липкая гадость отпустила, и он покинул неприятное обиталище.

     Вытянув единственный рубль у спящего бича, малолетний оборванец поспешил покинуть уютный притон вслед за своими друзьями.

     Жизнь бродяги просто сказка, интересна,  и даже опасна, но разве не об этом мечтает каждый мальчишка. Никто не указывает что делать, куда ходить, что носить, во сколько ложиться, а самое главное никакой школы. Проблема одна – что пожрать! Но и у нее есть решение – ловкость рук и никакого мошеничестваства!

     К себе на чердак пацаны вернулись поздно, плотно закрыли засов на двери от непрошеных гостей типа участкового и повалились на лежанки, а Витька кинулся искать напильник.

     В эту ночь монеты с номиналом один рубль не стало. Она прекратила свое существование, как только малолетний маньяк нашел напильник и прикоснулся к монете первый раз.  Шок был не долгим потом потеря сознания, а затем и смысла дальнейшего существования. Когда настало утро в кармане Витьки, по прозвищу «рыба» лежало маленькое, круглое, железное воровское приспособление с остро как у бритвы заточенными краями.

     Витька промышлял по автобусам, в основном в утренние часы, когда автобусы переполнены спешащими на работу пассажирами, с не до конца проснувшейся бдительностью. Мастерство юного дарования росло с геометрической прогрессией, ровно, как и чувство безнаказанности. Видимо по этому сегодня воровская фортуна отвернулась от него.

        Полоснув по кромке женской сумочки остро заточенной монетой, он уже было достал из нее вожделенный кошелек, как раздался женский крик и его руку схватил крепкий мужчина. Малолетнего преступника выволокли из автобуса на улицу. Витька сопротивлялся, плакал и умолял отпустить, всячески усыпляя бдительность окружающих. А между тем, заметая следы, успел выкинуть орудие своего ремесла на проезжую часть.

        Никто не заметил, как нечто маленькое со звоном упало около бордюра прямо на дорогу.
 
        Кругляк лежал у самого края проезжей части, так что колеса проезжающих мимо машин не доставали его. Прямо над ним сияло ярко желтое солнце, освещая его затертую и исцарапанную единицу. Прохожим, проходившим мимо, по тротуару, он был не заметен. Теперь никому не было до него никакого дела. Рубль лежал и наслаждался причудливыми формами облаков проплывающих над ним, легким парением птиц в небе и был по настоящему счастлив, потому что в эти минуты принадлежал сам себе.

        Вечером, когда солнце наполовину село за горизонт, дорожные рабочие закончили асфальтировать большой участок дороги. Свежее постеленный асфальт еще парил, остывая, перед тем как принять на свою спину потоки автомобилей, а под ним вечным сном спал маленький кругляк с потемневшим орлом, и остро как бритва заточенными краями.

        Да здравствуют вечный покой и свобода!