Диванчик

                Д И В А Н Ч И К.
      ----------------
                юмористический рассказ 

               


   Семашков спал в собачьей будке. Дыру, чтобы не дуло, заткнул алюминиевым блюдом.  Всю ночь ворочался и чесался шершавой пяткой. Проквакали первые лягушки - вылез наружу, похрустел костями, попрыгал на свежем воздухе.
   -Что, сосед, казакуешь?- сквозь лохмы тумана спросил Антип Таранькин.- Никак
тут уже третьи сутки? Тебя в хату не пускают?.. Ха-ха!..
   Семашков:
   -Ты куда шёл?
   -В туалет.
   -Вот и иди!..- Семашков вытащил из кармана охолодавший кулак и погрозил вслед:
- Сволочь, всё видит.

   День надвигался мощно, неудержимо.
   Семашков стоял в коридорчике, переминался с ноги на ногу.
   Громкий голос супруги:
   -В избу не входи!
   -Сколько же можно, Дарьюшка? От семьи оторван! Я  изменился, теперь будут угощать – отпряну!
   -Ты на облик свой посмотри, весь синий - будто трактором переехали. Тощий. Как в тебя водка влезает?
   -Худощав, но задирист! – резво ответствовал Семашков.
   -С курами воевать! Пеструшке  зачем голову отвернул?  На закуску?
   -Дарьюшка, прости, не помню! Но это не я! Это сосед!- Семашков засуетился, замахал в воздухе кулаками. – Точно! Больше некому! Я его, культяпого, уничтожу вместе с коровой, которая по утрам в наши окна мыкает! За курицу отомщу! Прощать не смогу!
   -Мститель нашёлся! Не обложись со страху! Он тебя плевком перешибёт!
   Семашков:
   -Да я его… Утром из форточки прогноз передавали. Заморозки обещают.
   Дарья Степановна:
   -А что тебе заморозки? Будка теплая, уютно.
   -Щели!
   -Замажь глиной, чтобы не дуло.
   -Жрать хочется временами.
   -Не помрёшь. Через порог не пересекай! И чтобы со двора ни шагу! Если опять сбежишь – кормить перестану.
   -Я бы помогал тебе в домашних событиях…
   -Оттуда  и помогай, очки я подам.

   Семашков  сидел в сенцах на табуретке и, надев очки, нарезал бумагу для туалета. На лбу изламывалась глубокая морщина, временами потирал щёку – побаливал зуб. Из комнаты  постукивали часы, из туалета прилетела муха, упала на лысину, поползла, Семашков её придавил, обтёрся о штанину.  Помечтал: «Сейчас бы поесть борща, да поспать на мягком диванчике!»
   Супруга гремела кастрюлями, сообщила:
   -Лёнька опять напроказил. Соседка прибегала. Ругалась. Метал в её кота каменюгами. Учительницу встретила. На продлёнку не ходит.
   Семашков приподнялся, крикнул в комнаты:
   -Ты чего в животную культуру камнями бросаешься?.. А ну, иди сюда!  Дневник покажи!.. Несёшь или нет?.. Сейчас за ремень возьмусь!..
   Появился хмурый подросток, протянул дневник.
   -Так! – строго сказал отец, подолом рубахи протёр очки, начал изучать документ с первой страницы.- Чего он у тебя такой разлохмаченный и замызганный? На нём с горки катался?..
   Лёнькины уши пошевеливались, припухали, разгорались ярче.
   -А это что такое? – возмутился родитель.
   -Двойка, - тихо ответил сын и уронил голову.
   -Вижу, что двойка! Но почему она такая огромнеющая?..  Учителя что, на тебя чернила не жалеют?..
   -Я почем знаю?..
   -Подержи дневник.  Где поясок? – Семашков выхватывал из штанов ремень.
   -Батя-я, опять драться будете-е-е?- прогнусавил подросток.
   -Буду! А ты как думал! Жизнь – это волнующая теорема! В отличие от тебя я всегда  хорошо учился!- Одной рукой Семашков держал собственные штаны, другой рукой угрожал. – Я многие вещи знал наизусть, даже целые главы!.. Тебе за примером радио не надо включать – бери с  меня… Но чтобы дети совершенствовались, их надо постоянно пороть…- Семашков выглянул на улицу и отпрянул, - Ой, Дарья, кто-то к нам в галифеях! Участковый! А ну, выйди, чего ему надо? Меня нет!
   Ленька схватил дневник и исчез, супруга накинула на плечи платок, вышла:
   -Вам чего?
   -Гражданин Семашков дома?
   -Не знаю.
   -Пригласите гражданина.
   -В диагнозе.
   -Требуется поговорить. Недолго.
   Семашков трясущимися руками возвращал в штаны поясок, зашептал: – Скажи, что лежит в горчичниках!
   -Не сможет, - громко ответила Дарья Степановна.
   Милиционер:
   -По поводу?
   -Эпилепсия.
   -Пусть придёт в опорный пункт, иначе будут приняты меры! И чем скорее, тем лучше! - уполномоченный приложил руку к фуражке и удалился.
   -Чем мотивировал? – взволнованно встретил жену Семашков.
   -Тебе лучше знать. Вчера опять что-нибудь натворил!
   -Нет, я ничего такого! – Семашков потряс головой. – Не помню! Боюсь! Ты видела, какая у него рожа каменная? А ручищи? Насильник! Членовредитель! Не пойду в пункт.
   -И не ходи.
   -Не ходить тоже нельзя. Могут приехать. Тогда точно посадят. Надо идти. Где галстук?
   -В комоде пошкрябай. Не вздумай задерживаться. Через час чтобы тут был.
   -Хорошо.

   Шёл огородами. Жарко. Снял галстук, сунул в карман. Спешил в сторону дома с петухом на крыше. Думал: «Главное, застать. У неё всегда есть». Клавдию увидел в
огороде возле грядки. Осталось поднятья в горку, но неожиданное обстоятельство
повергло его на землю.
   -Что это я, -  спросил себя Семашков, выглядывая из канавы, - баб что ли голых не видел? – Он слышал как стучит сердце. – Да и не голая она вовсе, только частично. –Пошевелил конечностями. – Ноги стали ватными, но встаю!
   И только Семашков попытался подняться, как новое, более страшное обстоятельство снова уложило его на землю – совсем рядом торчали из лопухов хромовые сапожищи!
   -Это же наш участковый!..
   Семашков отполз назад, перебежал лужайку, приблизился к дому Клавдии с другой, более безопасной стороны, погромче грохнул калиткой, прошёл в огород.
   -Привет труженицам! С возвращеньицем вас из отпуска, Клавочка Степановна!
Как отдыхалось в заморских перспективах?
   -Привет! – ответила свояченица, продолжая дёргать сорняки. – Помочь пришёл?
   Семашков покосился на пухлые трепыхающиеся груди:
   -А чего без лифоф-то?
   -Загораю.
   -Ещё бы и штаны скинула?
   -Чуток пригреет – и скину! Испугался?
   -Чего мне пугаться?- Семашков скособочился. – Тут, вон, из биноклей в тебя паляют. Видишь, в траву залёг, - Семашков наклонился к свояченице, - это милиционерик наш белобрысенький! Дашь десятку до завтра?
   -А, пусть смотрит! Он у меня по весне занял семь рублей и до сих пор не отдал. Если бабьих титек не видел, так в чём же дело? – Клавдия сбросила рукавицы, подняла груди и потрясла ими: - Гляди!..  Мало?.. – Повернулась к лопухам спиной, приспустила трико, оголив широкий зад, похлопала себя ладошкой по заднице: - Смотри, соколик служивый, вдоволь! – и наклонилась, показав ему самое сокровенное...
   За забором что-то тёмное шарахнулось, поднялось, бросилось в лес.
   -Ну, ты,однако! – Семашков заулыбался. – Дашь десятку?
   -К тебе тоже могу наклониться, у меня от народов секретов нет!
   -Завтра верну…
   Клавдия сняла с головы платок, вытерла пот со лба:
   -Пьяницы хреновы! Нет чтобы приголубить свободную женщину! Я теперь так: кто приласкает – тому денег дам. Ты как, своячок, настроен?.. Сработаешь на полтинничек?.. Обслужишь родственницу?..
   -Я то...- Семашков почувствовал в себе жар и с ужасом покосился на вылезающий из Клавкиной груди сосок, направленный прямо на него, промямлил: – Так это, ну, как бы
выразиться, с источником времени у меня  недоразумения, хотелось бы на такой сценарий только взаймы...
   -Взаймы теперь не даю! Перегаром за версту разит, пьяницы хреновы… Дашка твоя прибежит, мне скандалы устроит!.. А ну, мотай отсюда, пока отростьями не нахлестала...

   Семашков сказал участковому:
   -Крепко ты взбрыкнул. Не сразу тебя нашёл.
   Из-за угла вывернулась рыжая собачонка.
   -Кыш, мерзость всякая! – участковый махнул сапогом. - Дома ли старая карга?
   Вбежали на крыльцо, начали колотить в дверь.
   -Чего надо?
   Семашков:
   -Нам бы хоть половинку?
   Старуха:
   -Пятнадцать рублей!..
   Участковый:
   -В долг, маманя!
   -В долг не сужаю!
   Семашков и участковый пуще прежнего забарабанили в дверь:
   -Бабуля, не лишайте надежды!
   -Чего расстукались? Двери выломаете! Тут я...
   Стучавшие оглянулись. На дворе, опираясь на палку стояла старуха.
   -Бабуня, мы отработаем!..
   Старуха задумалась:
   -Дело назначу ответственное…
   -Справимся!
   -Эти брёвнышки уложите в сторонку. Ефим привёз да свалил без умысла.Разве это дровишки? – старуха зло потыкала палкой. – Гнилища! Чего остолопились? Несите!
   Нанятые бросились к брёвнам – не поднять! По иному пришлось: хватались оба за один хвост и, поругиваясь, перетаскивали. Теперь сидят на брёвнах, истекают потом.
   Семашков:
   -Где старуха?
   -Кажись, пилу несёт…
   -Бутылка с ней?
   -Не видно. Про бутылку сам спроси…
   Старуха промчалась мимо, взмахнула клюкой:
   -Ступайте за мной! Я вам тополинку примечу. Дело не хитрое...
   Нанятые потянулись вслед.
   Старуха постучала клюкой по стволу:
   -Вот оно, исчадие! Пол огорода без свету...
   -Валить-то куда? – забеспокоился  Семашков. – Архитектуры кругом!
   Старуха:
   -Ронять нельзя,  загороди поковеркаете. Чтобы исчезло!
   -Ты чего, бабуля? – участковый начал рвать на груди рубаху. -  Это невозможно!
Мы не Христы!..
   Старуха:
   -Уговор расторгается…
   Вмешался Семашков:
   -Бабуля, сделаем! Срежем в воздухе! Для нас это плёвое дело! Мой товарищ несколько возбуждён, он хочет попить…
   Старуха полезла куда-то себе под одежды, вытащила бутылку.
   -Неполная! – болезненно шепнул Семашков.
   -Не всю! – строго предупредила старуха.
   -Мутная! По три булька! – сердито произнёс Семашков, видя, что участковый уже подносит бутыль к губам.
   «Буль, буль, буль, бу…»
   -А ну, отдай, - закричал Семашков, - четыре сделал!
   -Четвёртый только хотел…
   -Значит, четыре!
   -Три!
   -Че-ты-ре! – твёрдо сказал Семашков, поднял бутылку, сделал четыре глотка, выпучил глаза, закашлялся. – Бабка, где закуска?
   -Не договаривались! – шустро подскочила старуха,выхватила бутылку, заглянула внутрь. – Почти всю вылакали!
   -Да мы не обманем, маманя! Огорчаете до души.
   -Раскоряжите, тогда и отдам.
   -Раскоряжим!
   Старуха вернулась к дороге, села на досочку, бутылку поставила рядом.
   -Гляди, – удивился Семашков, – кажись, заснула!
   -А ну?- участковый с хрустом вытянул шею, оживился. – И верно!
   -Пойдешь?
   -Нет, я при исполнении. Иди ты!
   К бутылке Семашков не успел сделать и двух шагов – старуха зашевелилась. Вернулся.
   -Воскресла. Придётся пилить.
   -А как? – участковый шумно почесался в затылке.
   -Уж как получится!
   Пила зазвенела. Звон птичкой взвивался в воздух и вдруг прекратился – дерево постояло и накренилось.
   Семашков:
   -Сейчас упадёт! Хлыстом старуху зацепит.
   -Думаешь, зацепит?
   -Бутылку надо спасать!
   -Поздно!
   Дерево с ужасающим треском пробило забор,  вершиной хлестануло по доске, на которой присутствовала работодательница. Старуха, дрыгая ногами, высоко взвилась в воздух и истошно закричала оттуда:
   -Кар-раул!.. Грабят!..
   -Бежим, пока она в небесах!..

   Участковый:
   -Что у тебя в руках?
   Семашков:
   -Спиннинг!
   -Где взял?
   -Не знаю, возле забора стоял.
   -Это называется завладение чужим имуществом. Кража! Статья!
   -Он сам у меня в руках оказался.
   -Что им собираешься делать?
   Семашков:
   -Потом положим на место. А сейчас спустимся к Филькиной заводи.
   Участковый:
   -Ты у коров занимать собрался?
   -Коров перегнали в другое место. Мы поймаем щуку и сделаем натуральный обмен с гражданами населённого пункта. Там щуки просто огромные!
   -И сколько за неё дадут?
   -Ноль пять, не меньше.
   Участковый:
   -Председатель на покосах болтается. Не пойду.
   -Его нет, уехал в город на совещание.
   -Я здесь подожду, в тенёчке.
   Уполномоченный лёг под берёзку, а Семашков сбежал вниз, с размаху забросил блесну.
   -Тут не берёт!
   Перебежал пониже, ещё раз шлёпнул по воде блесной.
   -И тут не берёт!
   Кинул с камня, закричал истошно:
   -Ага!.. Есть!.. Зацепило!.. Помогите-е-е!...
   Участковый поспешил на помощь. Теперь они вдвоём держались за спиннинг, но какая-то неведомая сила увлекала их в воду.
   -Вот это щука! – задыхаясь, кричал Семашков. – Размеры!Не щука, а сом!
   Участковый:
   -У нас нет сомов!
   -С моря зашли!..
   Эта морская сила уже перетащила рыбаков через речку в лес. Сомом оказался обыкновенный бычок, дремавший в кустах за речкой. Туда и упала блесна.
   -Верни блесну! – орал Семашков, гоняясь за бычком.
   -Отдай спиннинг! – кричал участковый, захваченный азартом погони.
   Но неожиданно оба рыбака помчались обратно, сходу форсировали реку и исчезли в зарослях.
   По лугу шагал председатель колхоза Бычков, в его руке болталась блесна, выражение лица было мрачным.
 
   Пока картошка варилась, Дарья Степановна намывала крыльцо.
   У калитки остановилась соседка:
   -Эй, Дарья, твоего супруга забрали! Сама видела. В хранилише милиционер караулит!
   -За что же?
   -Плёвое дело: говорят, колхозного бычка вилами зацепил, на кобылу поставил скамью и скакал по населённому пункту, к козлиному хвосту прицепил трактор  – чья перетянет.    Председатель обещал посадить.
   -Посадят и правильно сделают! – Дарья Степановна громче зашлёпала тряпкой.-
Так ему и надо!
   -Пострадаешь то ты!
   -Я? – Дарья Степановна замерла в оцепенении. – Погоди, а кто будет воду в бочки таскать? дрова рубить да колоть? крыша дырявая!.. Ну, я им покажу,  я им устрою! Дарья Степановна, сжимая в руках тяжёлую тряпку, решительно зашагала  в сторону изолятора.
   Соседка убежала к себе в дом и задвинулась на засов.

   У забора, голый по пояс, дремал на солнышке участковый. Фуражка сдвинута на глаза.
   Дарья Степановна сбила тряпкой фуражку:
   -Ты моего мужика посадил?.. А?.. – упёрлась руками в бока и гневно стреляла из глаз искрами.
   -Сдурела! – закричал милиционер, поднимая с земли фуражку. – Сейчас я и тебя посажу!
   -Меня? – тут же раздался второй тряпичный шлепок. Дарья Степановна, выкатив грудь колесом, наступала. – Да я тебя, сопляка… - и отвратительный тряпичный шлепок прозвучал вновь.
   Милиционер, выпучив глаза, кричал фальцетом:
   -Бешеная!.. Нападение на пост!.. Застрелю!.. Где револьвей?.. – и рылся в широких карманах галифе, отыскивал оружие, попятился, запнулся за бревно, упал, поднялся весь серый от пыли, отплевывался от попавшей в рот земли. – Рехнулась, старая ведьма!..
   -Ах «старая»?.. Я тебе покажу «старая»!.. – и Дарья Степановна с новой энергией набросилась на милиционера, погналась за ним, протаранила несколько заборов, запустила тряпкой вдогонку.

   Дверь хранилища с треском разверзлась, на узника хлынул поток света. Вылезая из свекольных отерёбышей, Семашков признал в дверях могучую фигуру Дарьи Степановны. Горло перехватило от любви и умиления.
   -Свобода! – объявила Дарья Степановна. – Выходи!
   -Дарьюшка, - слабо мяукнул Семашков, - а на диванчик пустишь?.. Или опять в будку?..
   -Пущу! – твёрдо пообещала Дарья Степановна.
   -Спасибо! – пересохшими покусанными губами сказал Семашков и слёзы брызнули из глаз узника.               
               
                к – о – н – е - ц.