Морось сочно-выжимная

     Стиль: электропроза.

     Персонажи: Зося-водитель, Сапфир Рубинович, Зайцев.
     Время действия: ночь.
    

     Зося заново ела с руля и сопела (ну, не как пятничная выдра за кюветом, а словно рвач тотало-силый взаправду нагишом), что само собой немело-слепило.
     Глупо было видеть: руль обмотанный стопроцентной селедкой в полупровдниковых замотях, грызущую кусмярами рыженорую Зосю, белокрылую трассу в туфлях по задротам камнейлоновой ржи, тот же дожжь, стрекотавший рысцовыми бегунками по стеклянному лбу.

     - Евона сколько лопатюсь на перекумарах туристиком, - встрякнул Сапфир Рубинович из Новой Гвинеи, -  вечно ни хера не могу понять вас Острюкинских. Шо вы, как обапелы трехэтажные жрете с руля в полночь дико эту сельдь?.. Неужеле, суп с мозговыми захлебами не пробовали без гренок?

     Сапфир Рубинович оптер левым полуфабрикатом свои глупые от красного перца губы и заного от переборов нанялся в тряску с этой ошалевшей от сельди Зосей не за здрасьте, а так - за плоченную штучную штуку. Он возымелся как мог, а не подъикавал от лошадизма. 

     Тур-путевка "Удачные мясопенья" обещнуло-запантовали такой слоган для любого выезжающего на Острюкинск с Зосей: "Каждый кто проедет с Зосей Сурпризовой триста км в долг по бездорожью и гамью, получит керамзито-бетонный бланш на всю харю и татуировку курящего осла в кепке даром то бишь". Это наводило на свет фар, гнавших Зайцева со всех лап куда-то в чертог Острюкинских дач под зной.

     Сапфир Рубинович сглотнул взглядами безэмоциональную Зосю, жмущую педаль газа двумя ногами до полика и достал из запазухи очередную педастровую жабу. Жаба, как и предыдущие достанные, от духа сельди кивнула в спячку, и Сапфир Рубинович проглотил её целиком, промокнув перед глотом в уксусную настойку на кульке и козах.

     Стало моросить меньше, но не так сильно как до этого. Сапфир Рубинович пересилил свой эксгумент и протяжно прососал Зосю несколькими длинными поцелуями попеременно в ухо. Зося резко отреагировала: она рванула руль вместе с жирной селедкой - оторвав добрый кусок рыбины устало пережевала на взрыд куксясь и замучилась выдохами. Лук острил и слезы Зосины, дрожайше ниспадавшие, заметил Зайцев бегущий уже пару недель как - тем самым проводником впереди вагона. Зайцев резво запрыгнул в кабину с налету ветерка, и с развороту выломал всех жаб из лощеного пуза Сапфира Рубиновича. Жабы хором тотчас попросились в Новую Гвинею через Острюкинск не так быстро. Но дело не в этом...

     Так было просто, вот всё.