После теракта

У меня есть привычка поздно вечером пролистывать всю свою френдленту в Живом журнале с накопившимися в ней за день постами. Вчера это было делать больно – буквально, физически.
          Почти все блоггеры Живого журнала писали о страшной утренней трагедии - двух взрывах в московском метро. Выкладывали фотографии и видео с мест трагедии, публиковали списки погибших и раненных. Устраивали перекличку – отзовитесь, друзья москвичи, вы живы?!  Постили рассказы очевидцев. Выплескивали собственные эмоции. Задавались вопросами: почему, кто, кому это было нужно? За что?! И совсем насущные вопросы: как рассказывать об этом детям?
          Люди в постах возмущались мародерским поведением московских таксистов. И тут же попадались призывы: друзья, те, кто за рулем, давайте будем сегодня подвозить всех добирающихся из центра города бесплатно!
          Кто-то начал уже сводить счеты с политическими оппонентами. Один самоназванный священник и по совместительству журналист либеральных СМИ демонстрировал свой «здоровый» пофигизм по отношению к «чужой» трагедии и призывал свою «паству» следовать его примеру.
          Люди разные, они по разному реагируют на шок, который вызвала у всех гибель людей в метро, по разному чувствуют и переживают боль. Но чувствуют эту боль все, даже бравирующий своей бесчувственностью псевдосвященник. И еще страх и полную беспомощность – это могло случиться с каждым из нас, и, что самое страшное – еще может случиться. Мы беззащитны. Наши близкие, любимые, наши дети – беззащитны.
          Сергей Шаргунов написал в своем блоге: «29 марта. Запомним этот день. Тяжело на сердце».
          Меня почему-то эта короткая и такая простая запись резанула сильнее других. Я поняла, что не хочу запоминать этот день. Конечно, я его запомню – крепко, на всю жизнь, но я НЕ ХОЧУ это делать. Слишком много, непосильно скопилось у меня таких памятных дат за мою жизнь. Вернее – за последние 11 лет жизни. С 1999 года – с взрывов домов со спящими людьми и далее… Норд-Ост, Беслан, «Авиамоторная», «Рижская», пассажирские самолеты, взорванные в воздухе, - у меня уже порой путаются в голове даты, я забываю последовательность этих событий, не сразу могу вспомнить все кровавые трагедии, но все они остались в моем сердце глубокими зарубками. И их уже не залечить, чувство защищенности и беззаботности никогда не вернется ко мне. Отсюда – эта естественная реакция психики защитить себя от новой травмы – Я НЕ ХОЧУ!
          Знаю, что так чувствуют многие. Может быть, думают и пишут об этом другими словами, но чувствуют так же. Мы все жертвы этих терактов. Даже те, у кого физически не пострадал никто из близких и знакомых. Мы сопереживаем, сочувствуем, невольно или вольно представляем себя на месте жертв и их близких. Мы боимся оказаться на их месте и понимаем, что ничто не гарантирует нам защиты от этого.

          Но надо как-то жить с этим, жить дальше. Любить, рожать и воспитывать детей. Строить дома, сажать деревья. Радоваться жизни. Надо учиться себя защищать. Предотвращать теракты, ставшие чумой, проклятием этого века, предотвращать их на всех уровнях – на уровне законов и работы спецслужб, на уровне каждого работника на своем рабочем месте - от министра транспорта до дворника, на личном уровне – бдительностью, внимательностью, пониманием того, что любой брошенный предмет в общественном месте может быть источником опасности.
          Надо обратиться за опытом к Израилю, стране, чей народ давно уже живет в условиях постоянной террористической опасности. Их опыт, увы, огромен, но он бесценен. Израильтяне научились жить, не ограничивая себя в радостях и свободах, но никогда не забывая об опасности террора. Они учат бдительности детей в школах. Они уделяют безопасности населения и предотвращению терактов огромное внимание и, конечно, огромные средства.
          Мы должны тоже, вслед за ними, понять, что террор будет постоянно присутствовать в нашей жизни и мы обязаны научиться ему противостоять. Не брутально играть желваками на заседаниях перед телекамерами после трагедий, как делает это наша верховная власть, не предлагать для смертников смертную казнь, как Медведев, не мочить в сортирах уже пойманных террористов, как предлагает Путин, а заниматься всерьез безопасностью населения и предотвращением терактов – на всех уровнях, во всех областях.
          Мы должны изменить свою жизнь и свое мышление, потому что мир вокруг нас изменился, и главная опасность для всех теперь – это терроризм. У него нет национальности и религии, это состояние психики, это уродливая аномалия, ставшая из единичной, как например, в конце XIX века с его бомбистами, такой многочисленной.
          А мы в России все еще живем по поговорке «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Но сейчас этот подход - уже путь к гибели. Последствия его – уже не разруха, а смерть. Поэтому я не особенно верю в версию с шахидами – не нужны шахиды там, где царит всеобщий пофигизм. Это в лондонском метро без шахидов бомбу не взорвать, а в московском – без проблем. Я сама не раз была свидетелем того, как наплевательски и работники московского метро, и его пассажиры относятся к собственной безопасности. Однажды я потратила массу времени и сил, чтобы буквально заставить работников метро проверить оставленный в вагоне поезда предмет. И с тех пор ничего в этом смысле не изменилось.
          Но должно измениться. Иначе мы не выживем.

30.03.2010 г.