Юлия Грицай - Купальский венок

На жёлтый свет я проскочить не успел, и потому остался на перекрёстке возле Софийской площади. Каждый день я проезжал мимо и останавливался посмотреть на неё. Сегодня народу было больше, чем обычно – перед Софийским собором проходил фестиваль " Купальские ночи в Киеве ". На сувенирном рынке торговали оберегами и вышитыми рушниками, рокеры пели народные песни, рядом с перекрёстком стояли двое парней с ящиком для пожертвований с надписью: " Реставрация мозаики Святой Софии". Я свернул вниз на Софийскую улицу и тут зазвенел мобильный - это шеф:
  - Да, Алексей Алексеевич, слушаю.
  - Слушай меня, Славик, потому как, когда помру, слушать тебе будет некого. Ты сейчас где? На Софийской? Добре. Езжай к гостинице "Украина". Греки уже там, утром прилетели. Они просили город им показать, ты их покатаешь. Говоришь, на экскурсовода не учился? Я быстро выучу. В Лавру не вози - это на весь день, покатаешь по Крещатику, на Андреевский  поедешь, и хватит с них. В четыре чтобы были в " Мандарине". Контракт у тебя? Перезвонишь мне через часик.
 Шеф отключился. Придётся мне сегодня быть гидом в родном городе, а при таком начальнике я уже три года дальше офиса и СТО не бываю. К " Дому с химерами" их свозить, что ли? " Дом с химерами", построил архитектор... какой? Фамилия такая, вылетела совсем. Ну, как его? Лучше бы мне смотреть на дорогу, а не думать неизвестно о чём. Девица на " Лексусе" вынырнула из проулка прямо передо мной. Наверно, права ей спонсор подарил вместе с машиной. Я затормозил в последний момент, машина остановилась за пару метров от "Лексуса".  Вот, зараза, ещё и лицо разбил. Я достал платок и приложил его к носу, тёплая струйка крови текла между пальцами. Дела мои неважные. Открыл дверь и увидел, как тяжёлые капли моей крови падают на дорогу. Серый пыльный асфальт плыл перед глазами... 
Голова болела как-то странно: было ощущение, что мне в переносицу вбили гвоздь, а сверху, на темени лежал кирпич. Тошнит немного. Я открыл глаза - сидел я в каком-то кабинете, в окно была видна моя машина, а рядом с ней - гаишники. С тачкой всё в порядке, зачем они там? Гудел кондиционер, и от этого голова болела ещё сильней.
  - С вами всё в порядке? Может, я скорую помощь вызову?
  Говорила женщина. Я обернулся назад и хотел ей сказать, что бы  позвонила моему шефу, потому что я никуда не успею. Затошнило, и голова закружилась ещё сильнее. Этот странный гвоздь сверлил мозг, боль стала  ужасной. В глазах темнело, я куда-то проваливался, окно передо мной расплывалось, мелькали красные круги и змеи, всё звенело и хохотало. Я чувствовал, что падаю, хотел схватиться за ручку кресла, а найти её не мог. Всё куда-то улетало, а я падал и падал...
  - Святослав! Ты куда торопишься? Хочешь к князю раньше своей сотни попасть? А как нас растеряешь по дороге, Олекса три шкуры спустит!
  - Ладно бы, он на девок загляделся? Так нет тут ни одной!
Я покосился на своих гридней. Да, мало кто из сотников разрешал так зубы скалить. Иной бы и в ухо дал. Однако порядка у меня было побольше, чем у других.
  - Ржёте, как кони. Двести жеребцов на мою голову.
  Парни засмеялись. Мы выехали из проулка на широкую площадь. Я поднял голову и засмотрелся: собор Святой Софии был перед нами. Он был не достроен ещё, но поднимался выше всех домов в Киеве. Те, кто в Царьграде бывал, рассказывали чудеса про тамошние дворцы и храмы. А я не бывал, не довелось. Хочу на наш собор посмотреть, когда уже готов будет? Народу сегодня на площади было немало - князь Ярослав Владимирович принимал послов византийских. Послы,  конечно,  в тереме с князем беседовали. А здесь народ простой стоял: торговцы, которые свистульки и рушники продают, скоморохи, что на дудках играют, да и просто зеваки киевские, пришедшие на иноземцев поглядеть. Тут и начальник наш стоял - тысячник Олекса Волынянин.
  - Святослав! Привёл дурней своих?
  Я спешился, подошёл к Олексе.
  - Слушай меня, Святослав, потому, что коли убьют меня в бою печенеги, учить тебя уму разуму будет некому.
  - Беду накличете.
  - Не накличу. Поручено тебе на сегодня дело державное, так что старайся, не опозорь нас перед Царьградом. Один из послов, византиец знатный, просил город показать ему. С ним и поедешь.  Я тебя выбрал, потому как ты человек надёжный, болтать лишнего не будешь. Бери два своих десятка, а остальные в караул пойдут. Сам знаешь, как важно перед греками себя показать. Что мы есть держава, а не какие-то кочевники немытые. На выселки его не вози - чтоб не увидел чего лишнего. Расскажешь им весёлое что-нибудь, чтоб не скучали. Вот он стоит вместе с отцом Дионисием.
  Видно, что договорено у них было заранее, потому что Олекса показал на меня рукой грекам и ушёл. Вот, не было заботы. Кто я им? Скоморох или девка-плясунья? Я подошёл к грекам. Отец Дионисий жил в Киеве уже десятое лето. Не только в церкви служил, но и толмачом и советником был у князя.
  - Тебя как звать, отрок? Отец Дионисий обратился ко мне.
  Да... отрок! На голову выше тебя. Но дела державные важнее.
  - Святослав, крещёное имя - Варфоломей.
  Дионисий поглядел на посла, потом на меня, потом опять на посла и сказал ему:
  - Это воин Варфоломей, который будет сопровождать вас, господин. Дионисий не знал, что по-гречески я понимаю. А я ему это и не показывал. Иногда полезно, что тебя болваном считают. Это мне отец говорил - первый мой учитель в ратном деле. Грека, конечно, имя моё смутило - небось, не забыли князя Святослава в Византии.   
Посол посмотрел на меня и отвернулся. Я помахал своим гридням, выбрал десятки Люта и Вилько. Тут и слуга княжеский прибежал с двумя мешками.
  - Что принёс?
  - Это вам на дорогу, чтоб посол с голоду не помер.
Мы выехали: я впереди, греки за мной, а двадцать моих ребят следом. Был полдень, народу в этот час на улицах полным-полно, но нам, дружинникам княжеским, дорогу уступали. Я поглядывал по сторонам, но больше для порядка - никто нас бы не тронул. Так что о чём священник с послом говорили, мне хорошо было слышно. Нехорошо это, скажете? Ну, смотря, о чём разговор идёт. Да и куда мне было деваться.
  - Я необычайно счастлив, сопровождать вас, господин.
  - Называйте меня просто Афанасием, святой отец. Здесь, вдали от родины, среди варваров, большая удача встретить соотечественника. Особенно, такого как вы - образованного человека, преданного нашей империи. Знаю, что за это время вам много удалось сделать. Я упомяну о вас при дворе после приезда.
  - Благодарю вас, господин Афанасий!
  - Расскажите мне о Киеве, о русичах. Перед отъездом я перечитал Геродота и ожидал увидеть здесь шатры диких кочевников. Однако, это город, - какой- никакой. Даже строения из камня имеются.
  - Заслуга наших предшественников. Приедь вы сюда лет тридцать назад - увидели бы стойбище немытых кочевников. Тогда бы  не заметили разницы с Геродотовой историей.
Даже за последние десять лет - со времени моего приезда сюда, многое изменилось.
  - Наверняка, в этом немалая ваша заслуга. Мне известно о вашем влиянии на князя Ярослава.
  - Я делаю всё, что в моих силах. Я всегда был и остаюсь верным слугой нашего великого басилевса.
  - Империя несёт свет разума варварским племенам, а плату взамен мы требуем самую небольшую - безопасность наших границ. С этой работой вы и все наши люди прекрасно справляетесь. Теперь вам будет легче - вместе с посольством приехали новые священники. Мы привезли церковные книги, иконы. Также приехал и знаменитый художник Ипатий, прославленный своими мозаиками. Он будет трудиться над украшением главного собора в Киеве. Я уже видел его - хоть и недостроенный, он произвёл на меня хорошее впечатление.
  - Скажу без ложной скромности - это я подсказал идею князю Ярославу о строительстве собора. Он во всём старается подражать укладу византийской жизни. Князь Ярослав - мудрый человек и дела его, надеюсь, достойно оценят. Святая София в Киеве будет надёжным оплотом христианства на Руси.
- Не собирается ли князь превзойти Софию в Константинополе?
- О, вы шутите, господин Афанасий! Святая София в Константинополе будет вечной христианской твердыней
- Чем ещё похвалитесь, святой отец?
.- Поглядите на Днепр! Вон там есть пещеры. В прошлом году монахи Антоний и  Феодосий, основали в них монастырь. А вот этим путём прежний князь Владимир вёл креститься русичей.
- Да, это замечательно. Скажите, а на какие-нибудь языческие святилища можно посмотреть? Я, знаете ли, любитель архитектуры, древностей разных. В юности я объехал всю Элладу, а два года назад удалось побывать в Египте. И там...
- Что вы, господин Афанасий! Языческие капища существовали, но их все сожгли, все. Славяне делали своих идолов из дерева и из них вышли прекрасные дрова. Не беспокойтесь, вы ничего не потеряли. Эти потомки скифов и сарматов не создали своего Парфенона. Мы принесли сюда знания об архитектуре.
- Прошу вас, осторожнее! Сейчас мы спускаемся с верхнего города - Горы, как называют его местные жители, вниз, где расположены поселения торговцев и ремесленников.
- Здесь хорошо держать оборону, а не товары возить. Улица слишком крутая.
- Всё, спустились благополучно. Дорог, как вы заметили, здесь нет. И, вообще, жизнь на Руси очень неустроенна. А причина этому - дикость местного населения. Представляете себе, здесь существует демократия! Три года назад был большой пожар. После чего киевляне собрали вече - это собрание всех жителей, и сообща решали, как им восстанавливать город. Причём, без малейшего участия верховной власти. Они даже князя своего могут прогнать.
- Да, удивительно отсталый народ! Но, я хотел бы ещё поговорить с кем-нибудь из русичей. Вот, наш провожатый. Расспросите его о семье, какого он рода?
Тут уж я не выдержал. А толмач нам не нужен, сами ответим:
- Отец мой был дружинником у князя и дед тоже. Дед воевал под началом князя Святослава, ходил с ним в походы на хазар и на Византию. Воевал  под Переяславцем и под Доростолом. Сражался он в той битве, где наша дружина числом в десять тысяч разбила стотысячное войско греков. Привёз он тогда добычу богатую - из той дани, которой греки от русичей откупились. В доме нашем и сейчас есть доспехи греческие, которые дед из похода привёз. А вот, поглядите на курган! Это могила нашего князя - Вещего Олега. Он воевал с Византией, Царьград осаждал, и дань великую от греков получил. А городу Киеву уже пять сотен лет будет. Его наш первый князь Кий основал. Старики говорят, что он тоже в походы на греков ходил, и ваши люди ему дань давали. 
Вот так вам, ребята! Нечто мы не знаем, кто такие варвары! Уставились оба на меня, будто упыря увидели. А Афанасий этот моргает, небось, думает, что я слова его князю перескажу. Что-то молчат они долго - непорядок это!
  - Может, желаете ещё окрестности поглядеть? Денёк сегодня хороший, а за городом не жарко, ветерок свежий дует, пыли нет.
  - Да, конечно. Только недалеко.
Вот и Афанасий отозвался. Теперь он прямо ко мне обращался, уже не просил священника переводить. Я свистнул своим, и мы поехали с Подола за город. Здесь народу тоже хватало - купцы ехали в Киев на торг. Вот из Тмутаракани везли возы с солёной рыбой. А эти вовсе издалека - из Персии. Караван персидских купцов остановился посреди дороги. Виновником этого был верблюд, шедший первым, который стал, как вкопанный, и весь караван остановился за ним. Хозяин слез с него и начал тянуть поводья. Другие купцы были верхом на конях, а этот, видно, не захотел расставаться с верблюдом. Купец и уговаривал его и ругался, но всё без толку. А караванщики уже покрикивали на самого купца - давай, мол, не задерживай нас.
   - Вот, скотина упрямая!
Вилько подъехал ко мне. Я повернулся к гридням:
  - Вы, как дети малые! Неужто, зверюг этих никогда не видели?! Едем дальше.
Мы свернули с дороги. Киев отсюда был виден, как на ладони. Я поглядел на Гору - вот и купол Святой Софии. Дальше ехали мы по целине, по нетронутой траве. Было уже за полдень, солнце припекало и тихо вокруг, только птицы пели. Дышалось здесь вольно, пахло душистыми травами. Впереди перед нами было село. Оно стояло на берегу речки Лыбедь, а на левом была рощица. Пора было и привал сделать. Туда я и повернул.
  - Остановимся там. Отдохнём и перекусим. Я обратился к священнику.
  - Да, пора уже.
Мы расположились на поляне, в тени под дубом.
  - Эх, сейчас бы пива холодного! Лют взял мешок. А может, нам вина греческого от князя перепало?
  - Ага, размечтался!
  Я достал кувшин из мешка. Было в нём не вино, а мёд, и, судя по запаху, очень крепкий. Я резал медвежий окорок и хлеб, а Лют, вынимал из мешка горшки с солёными грибами и вяленую рыбу. На самом дне лежали связки зелёного лука и чеснок. Ну, голодными не останемся.
  - Давайте, братья, произнесём молитву перед трапезой!
Священник громко произносил слова молитвы, а сам поглядывал на Афанасия. Мы перекрестились вслед за священником и принялись за еду. Я налил  грекам мёду. Отец Дионисий хватил чарку лихо, не хуже моих молодцов. А посол выпил и поперхнулся. Не первого иноземца обманул дух медовый. А ты думал, у нас легко тебе будет?! Мы взялись за хлеб и окорок. Я снова налил. Как-то веселее стало. Я закусывал лучком и тут Афанасий обратился ко мне:
  - Варфоломей, а где ты греческий язык выучил? Бывал у нас в империи?
  - Нет, не бывал. Из последнего византийского похода дед мой привёз пленного одного - учёного грека по имени Василий. Потом на свободу его отпустил по нашему обычаю. Василий женился на девице киевской и поселился по соседству с нами. Их семья и сейчас рядом живёт. Вот, у деда Василия, я и выучился. Внук его Андрей, приятель мой, отцу Дионисию знаком.
  - Знаю сего отрока, прилежного в вере и обучению грамоте. А ты грамоте учён?
  - Знаю, только немного, потому, что с большей охотой ратному делу обучался.
Гридни косились на нас с уважением: "Вот, какой у нас сотник! Говорит, как по писанному!"
Афанасий поднял чашу:
  - Давайте выпьем за здоровье князя Ярослава!
Я перевёл его слова своим, и мы вместе подняли чаши. Афанасий наклонился к священнику:
  - Вы говорили, что князь отказал в сватовстве Гаральду? Княжна Елизавета ещё слишком юна - ей всего двенадцать лет.
  - Для свадьбы это не помеха. Главное препятствие - честолюбие князя. Вот, если Гаральд смог бы стать правителем Норвегии, тогда брак возможен. У князя очень большие планы относительно будущего своих детей. Он говорил мне о короле франков, о германцах.
  - Это может отразиться и на нашей политике. Расстановка сил может совершенно измениться. Империя не должна оставаться в стороне, и мы не упустим...
Слушать их дальше было скучно, и я повернулся к своим гридням. Вилько как раз рассказывал:
  - Ну, это не диво! Слушайте, что случилось с сотником Добронегом. Возвращается он из похода против печенегов, заходит в свою избу, а жена его простоволосая бегает. И рубаха у неё из паволоки, которой раньше никогда не было. Добронег заглянул под лавку, а там мужик чужой сидит. Сотник его и спрашивает: "Ты кто таков будешь?" А мужик ему: "Я,  есмь, домовой!"
  - Неужто сам сотник такое рассказывал?
  - Нет, не он. От домового услыхал.
Парни дружно заржали. Я обратился к ним:
  - А с кем в следующий раз киевляне стенка на стенку драться будут? С черниговскими?
  - Нет, черниговских мы в прошлый раз побили. В этот раз Тмутаракань приедет. Надо их проучить, а то возгордились больно - думают, что самые сильные бойцы на Руси. Варягов себе набрали - богатые очень! Киев - стольный град и мы выигрывать должны обязательно!
Это Лют мне ответил - очень кулачные бои любил, всегда глядеть ходил и всех бойцов наперечёт знал. День уже клонился к вечеру, но было ещё жарко. Небо было чистым, ни одного облачка. Только высоко-высоко над нами кружил орёл, добычу высматривал. И ни один листочек вокруг не шелохнулся, ни одна белка не пробегала, ни один заяц не проскакивал. Такой покой вокруг наступил... Так и заснуть недолго!
Я поднялся, отряхнул травинки с сапог:
  - Пора назад ехать, а то, как стемнеет, ворота закроют.
Мы выехали из рощи на берег реки. До Киева близко, успеем ещё. И тут посол закричал:
  - Эй, смотрите, что там?
Я обернулся назад. Посол показывал на берег Лыбеди. Там, на берегу, горел огромный костёр. Вокруг костра десятка три девок водили хоровод. Пели они, но здесь почти ничего не было слышно.
  - Эх, сегодня же Купала! Вилько лениво потянулся. А мы на службе княжеской!
  - Что там? Посол переспросил мня.
Я хотел ответить, но тут вмешался отец Дионисий:
   - Это поселяне веселятся. Возможно, свадьба сегодня в селе.
   - Тогда, давайте поближе подъедем!
   - Лучше поедем назад, здесь может быть опасно!
А сам священник мне подмигивает - мол, поедем быстрее отсюда. Я развёл руками - не могу, посол здесь главный, ему решать.
   - Отчего же? Там одни лишь девицы, поэтому опасности никакой! Поедем туда!
Афанасий сам первый и поехал. Отец Дионисий наклонился ко мне:
   - Святослав, ради всего святого, забери его отсюда! Мало ли, что девки дальше делать будут! Купала - всё-таки!
  Отчего это отец Дионисий так беспокоится? А, он же говорил послу, что старой веры у нас нет больше. Что же, выручать его надо! Пришлось и мне обратиться к послу:
   - Господин Афанасий, давайте вернёмся в Киев. На ночь ворота закроют и в город нас не пустят.
Афанасий ответил мне, даже не обернувшись:
   - Варфоломей, ты очень наивный человек, если думаешь так. Меня в любое время дня и ночи пустят даже к басилевсу.
  Из-за посла все здесь и остались. Мы стали так, что бы с берега нас не было видно. Я отодвинул ветки шиповника и выглянул наружу. Да, давненько я на купальском празднике не был. Лета три уже, не меньше. Если бы я был без провожатых сейчас - пошёл бы туда. А так - мигом донесёт кто-нибудь. Похоже, не я один так думал. Афанасий смотрел на девок, как крыса на сало. И было почему! Двигались они по кругу, медленно и плавно раскачиваясь в священной пляске. Мелькали  расплетенные косы, венки на головах, вышитые льняные рубахи. Юные красавицы кружились легко, точно пух  лебединый. Понемногу стало темнеть, костёр разгорался  ярче. Песня, такая тихая и протяжная, становилась быстрее и громче. В такт ей плясали они всё быстрее и быстрее. Казалось, что вместе с искрами костра  взлетят сейчас в небо. И сами были они, как огонь, который тёк сейчас по моим жилам, и сердце стучало вместе с их песней. Там, на поляне, горел  и костёр поменьше. Хоровод рассыпался и одна из девушек, разбежавшись, перепрыгнула через костёр. Вслед за ней и другая и третья. Девушки подходили к берегу Лыбеди, пускали по воде свои венки.
   - Какая забавная игра! И в смелости им не откажешь!
Да, думаю, что Афанасию здесь интереснее было, чем избы киевские разглядывать! Знал бы он, как раньше Купалу праздновали, при дедах моих!
   - А что они в реку бросают? Венки? Видно плохо. Вот, один к нам водой принесло. Варфоломей, принеси его сюда, я хочу посмотреть.
Я зашёл по колено в воду, выловил венок.
   - Стой! Ты куда? Догоню сейчас!
Вдруг перед нами на поляну выбежала девушка. Это за  венком она гналась, который я сейчас держал в руках. Была она совсем юной, светлые волосы рассыпались по плечам и груди, тонкий стан, обтянутый вышитой льняной рубахой. И смотрела она на нас не испуганно, а весело и хитро.
Звериный вопль раздался в роще:
   - Печенеги!
Я бросил венок в воду, подбежал к своим. Куда подевались греки, я уже не видел.
   - Вот гады, знали же, что сегодня Купала! За полоном они сюда приехали!
Долго объяснять моим гридням никогда не требовалось. Через несколько мгновений мы были на поляне. Тут я пожалел, что нету со мной всей сотни - на прогулку ехали, а знать бы заранее... Здоровенный детина ехал прямо на меня. На седле у него лежала связанная девка. Он хмыкнул и замахнулся кривой саблей. И тут же покатился, разрубленный до пояса. Это тебе не с бабами воевать! Мало нас, но никогда русичи перед врагом не отступают! Ещё двое печенегов выехали на меня. Молокососы вовсе, а всё туда же! Одного снял стрелой кто-то из наших, а второму я не дал и саблю из ножен вынуть. Девки на поляне визжали так, что у меня аж уши заложило. Я оглянулся на своих. Гридни рубились с печенегами, по двое, по трое наседавшими на каждого. Ага, не ждали нас!
   - Святослав!
Резкая, острая боль пронзила грудь. Я хотел вдохнуть, но не мог. Стрела печенега вошла рядом с правым плечом. Красный туман поплыл перед глазами. Тело меня уже не слушалось, я стал сползать с лошади, чёрная земля была близко перед глазами. Дышать я не мог, тысячи молотков стучали в голове. Красные змеи и круги подхватили меня и я начал куда-то падать. Я падал, летел вверх и падал... 
  Голова была пустой ясной. Я глубоко вдохнул, ожидая почувствовать снова адскую боль в груди. Но нет, дышалось легко. Я открыл глаза - никакой стрелы не было. Сидел я в кресле, а не на лошади, всё в том же кабинете. Кольчуги на мне не было, никто вокруг не орал и драться было не с кем. Я посмотрел на свои руки - шрама, полученного три лета назад в битве с печенегами под Любечем, не было, зато часы  на месте. Так это сон был! И тут зазвенел мобильный - это шеф:
   - Святослав! Мне сказали, ты в аварию попал? Что ты меня, старого, пугаешь! Всё в порядке уже? Добре. Чёрт с ними, с греками. Завтра им экскурсовода найму, всё равно, от такого контракта ни один дурак не откажется. Ты на сегодня свободен, езжай домой, отдохни, выспись, чтоб завтра был в норме. Всё, пока.
Замечательно! А как моя тачка?
   - С вами уже всё в порядке! А я шла скорую вызывать. Вы минуты три без сознания были.
Я посмотрел на неё и чуть с кресла не упал. Девушка из сна была предо мной. Только одета она была не в вышитую рубаху, а в белый медицинский халат. Светлые волосы стянуты в хвост. На груди у неё был бейджик:

  Центр народной медицины  " Купала " Светлана Врач-косметолог.

   А дух у меня захватило, совсем, как в том сне.
   - Всё уже хорошо?
   - Рядом с вами, конечно! Светлана, скажите, а вы киевлянка?
   - Да, киевлянка, а что?
   - Тогда вы знаете, кто построил "Дом с химерами"? Нет? Что вы! Его построил архитектор Городецкий! А хотите посмотреть его ещё раз, так сказать, вместе со знающим человеком? Кроме того, Светлана, вы же мне жизнь спасли! Теперь я должен вас отблагодарить! Соглашайтесь! Согласны?
   - Конечно, согласна!   




© Copyright: Юлия Грицай, 2009
Свидетельство о публикации №2906040913