Громовые небеса - глава 1 - Новобранец

Часть 1: Грязь


Сильные и храбрые побеждают в битвах.
А победителем из войны выходит самый трусливый.
Ибо трусость – залог здравого ума и тактического превосходства.
Смелость – лишь тень упрямства.
Упрямые бараны долго не живут.
(Кунц Долгорукий, летописи Цинады)





Новобранец

- Я хочу сражаться.
По залу разгуливал сильный сквозняк, но воздух всё равно оставался спёртым, наполненным запахами пота и ещё чего-то еле уловимого. «Запахом смерти, - угрюмо подумал Тур. – Да… Так, пожалуй, пахнет только смерть…». Он вытер лицо рукой, она сразу же промокла, будто побывала в ведре с водой. «Ну и пекло! Здесь словно в аду! – он взглянул на тело воина, которого уносили с арены. Из виска мертвеца торчал осколок ржавого меча. – Тьфу ты, да здесь и вправду настоящий ад!». Тур сделал глубокий вдох и повторил, в этот раз громче:
- Я хочу сражаться. Мне сказали, здесь можно записаться на бой.
Человек за письменным столом лениво поднял голову, будто не был уверен, что обращаются именно к нему. Долго-долго смотрел на массивный живот Тура, затем вздохнул, достал из кармана мантии грязный платок, протёр блестящую от пота лысину и шею.
- Сражался раньше?
- На арене? Никогда ещё.
- А вообще?
- Ну, - Тур на время задумался. Вспомнил неудачное восстание крестьян в молодости, несколько пьяных драк. Почесал старый шрам на щеке. – В войнах не хаживал, но рукоятку с лезвием не перепутаю.
Лысый хмыкнул, разворачивая потрёпанный пергамент.
- Новички дерутся только по утрам. Приходи завтра, мужик.
- Эй, я сюда тащился не для того, чтобы с малышнёй в песочнице возиться! – вспылил Тур, грозно тряхнув пузом. – Мне срочно нужны деньги. Поставь меня с кем-нибудь, если можно. И пошустрей.
- Думаешь, всё так просто? – усмехнулся лысый. – У нас жёсткий график. Сейчас дерутся Буйвол и Гроза, затем Несущий Смерть с Крепышом, вечером Плохиши против диких зверей…. Одни громкие имена! Ты тут не проскочишь.
Тур зарычал, бросив взгляд на полуобнажённых мужчин, разминающихся перед боем. У самых ворот, ведущих из тренировочного зала на арену, мрачной тучей застыл самый крупный из них, даже крупнее самого Тура. Плечо, которое видел Тур, пересекала молния. Наверное, это тот самый боец, которого зовут Гроза. Он надел рогатый шлем, взял потрёпанный деревянный щит и увесистую булаву. Его противник, Буйвол, толстый и приземистый мужичок, сидел на скамье неподалёку. Он точил меч. Искры освещали его безумную ухмылку.
- И что? Никак совсем?
Лысый развёл руками.
- Ничем не могу помочь. У нас сейчас важные бои намечаются, все трибуны забиты. Ставки бешенные. Тебя туда никак не втиснуть. Приходи завтра. У нас будут массовки.
Подошёл один из стражников. Склонился и что-то прошептал на ухо лысому. Лицо сидящего неприятно исказилось.
- Не приехал?! Как не приехал?
- Ну а что делать? – развёл руками охранник. – Вы ведь знаете его.
- Капризный, как баба! Тьфу!
В этот момент ворота раскрылись, впуская в тёмные катакомбы яркий солнечный свет и рёв толпы, собравшейся на арене поглазеть на гладиаторские бои. Люди гомонили наперебой: «Гро-за! Буй-вол! Гро-за! Буй-вол!». Толстый резво подскочил, помчавшись навстречу славе, утонув в солнечных лучах. Он потрясал двуручным мечом и что-то кричал. Гроза поплёлся следом, ссутулившись и лениво помахивая булавой, разминая руку.
Тяжёлые створки закрылись, опять стало темно и относительно тихо. Слышны были вздохи разминающихся гладиаторов и громкий спор между лысым и охранником.
Тур нехотя развернулся и поплёлся прочь из зала.
«Ну вот, теперь опять будем голодать, - подумал он, сжав кулаки. – Маленькая моя, Лия. Совсем ещё кроха. Как же ей сейчас тяжело…»
Жена Тура уже несколько дней, как покоится в земле. Целый месяц её душил жуткий кашель, а потом она умерла. Такое бывает. Бедной крестьянской семье не хватало средств на целителей. В Цинаде от таких болезней редко умирают, но не каждый позволит себе жить в самом богатом городе - столице Тральфамадора. А здесь, в жалких городишках, даже местные знахари нередко умирают от болезней.
Теперь Тур остался с маленькой дочерью, едва научившейся ходить. Отцу пришлось продать весь скот, даже корову с лошадью, без которых крестьянин – не крестьянин. Но денег всё равно не хватало. Пропадать, как раньше, на лесозаготовках Тур не мог себе позволить: не с кем было оставить Лию. В итоге, денег совсем не стало. Оставалось очень мало вариантов. И Тур решил попытать удачу на арене. Жена никогда бы не позволила ему идти туда даже как зритель, платить уйму денег за вход. Но теперь крепкое, привыкшее к тяжелому физическому труду тело и безвыходность ситуации подтолкнули его на отчаянный риск. Убить какого-нибудь жалкого разбойника на глазах у толпы, чтобы получить немного денег и прокормить дочь… Тур долго не раздумывал.
Но сейчас он был окончательно опустошён.
«Лия, наверное, уже проснулась и плачет… Она всегда плачет… Бедная… А я таскаюсь так далеко от неё в надежде заработать денег… И даже лошади нет… Пешком возвращаться домой… Если она не помрёт в ближайшие месяцы, крепкой вырастет девочкой, очень стойкой…»
- Эй, мужик! Эй! Как там тебя?
Тур обернулся.
- Да, да, ты! – лысый замахал руками. - Поди сюда.
В сердце закралась надежда. «Нашлось место? Господи, неужели повезло?!». Тур поспешно вернулся к столу.
Стражник, который стоял рядом с лысым, громко фыркнул:
- Ни черта он не похож.
- Да ты не паникуй! – лысый поднялся из-за стола, обошёл вокруг Тура. – Наденем шлем - никто ничего не заподозрит.
- Чёрта с два! – покачал головой стражник. – Слишком толстый. Такое пузо только у Буйвола. Мигом шум поднимут.
- Спокойно! – лысый продолжал улыбаться. Глаза его сияли. – Нацепим на него броню какую-нибудь… Вот, смотри! – он снял со стойки с доспехами стальной панцирь, блестящий и практически новый. Тур заметил пару пятен засохшей крови на боковых пластинах. «Интересно, это кровь бывшего владельца или его врага?». – Вот, смотри, как подошёл! И живот не так выпирает.
- Я буду сражаться? – спросил Тур.
- Да, мужик, мы нашли тебе противника.
- И кто он? – с опаской поинтересовался Тур.
- Крепыш его зовут, - стражник хохотнул, указав на тощего паренька, который долго возился возле стойки с оружием, подбирая себе меч. – Слыхал небось?
- Крепыш? – Тур удивился. «Такой хлюпик на арене? Да я его сломаю пополам!». – Нет, не слыхал. Я, честно говоря, не здешний. Мало кого знаю.
- Тем лучше для тебя, - лысый хлопнул Тура по плечу.
- Или хуже, - усмехнулся стражник. – А знаешь, он нам и вправду подходит.
- Да.
- Я кого-то заменяю? – спросил Тур, напяливая испещрённый порезами шлем с грязным забралом. «Фу, ну и вонь! Там, на солнце, точно задохнусь…»
- Несущий Смерть? О таком тоже не слышал? – стражник опять хохотнул, прикрыв рот рукой.
- Всё, что тебе нужно, это побольше играть на публику! – сказал старик. – Несущий Смерть не смог приехать, но он на арене ведёт себя, как ненормальный. Тебе нужно тоже немного повертеться, прежде чем начинать бой. Чтобы ни у кого не возникло вопросов.
- Повертеться? – переспросил Тур.
- Ну, покричать, побить топором по щиту. Попрыгать перед толпой. Он так всегда делает. Ты же не подведёшь?
- Попрыгать?
- Да, чёрт побери, попрыгать. Несущий Смерть работает на публику. Он купается в лучах славы.
- Ну, я попробую.
- На это надо будет посмотреть, - стражник уже ржал, как ненормальный.
- Только я бы лучше меч взял …
- Исключено, мужик! – вытаращил глаза лысый старикашка. – Несущий Смерть выходит с топором и щитом. Иначе ты не будешь участвовать. Пойми, ты должен заменить его, чтобы не расстраивать людей. Уже ведь столько ставок сделано!
- Ладно, топор, так топор… Мне надо биться с этим малым? – ещё раз переспросил Тур, указывая на худощавого, который держал в руках две коротких сабли, не зная, какую выбрать.
Стражник снова хрюкнул, не сдержав улыбку.
- Да, его зовут Крепыш, - пояснил лысый. - Ты его недооцениваешь.
- Крепыш надерёт ему задницу, - стражник двинулся к выходу. – Пойду, ставку сделаю. И парням скажу.
Тур опять неуверенно взглянул на мальчишку. «Хлюпик, - подумал он. – Мне даже жалко будет его бить. Да он же совсем ребёнок!»
Ворота арены снова отворились. Два стражника несли на носилках тело Буйвола. Ещё один поспевал за ними с ведром. У мертвеца не было головы. Вспомнив, что Гроза взял с собой булаву, Тур поморщился. «Страшно подумать, какая каша находится в ведре… Стражник, наверное, даже не трогал руками… Просто зачерпнул вместе с песком…»
Следом с арены вынесли на носилках Грозу. Раненный гладиатор завывал от боли, сжимая окровавленный бок. Шлем был забрызган кровью. Позади него толпа ревела: «Гро-за! Гро-за! Гро-за!»
- Ну что, готов? – спросил лысый, похлопав Тура по животу.
- Э-э…
- Давай, давай! – он начал толкать воина к воротам.
- Сколько мне заплатят? – Тур остановился.
- Ну, если ты одолеешь Крепыша… - лысый задумался. – Так-с… Тысяча за победу на арене плюс процент от ставок… Чёрт, получается до хрена! До хрена ты выиграешь!
Тур снова взглянул на Крепыша. Парень после долгих раздумий определился с оружием: в руках он нёс две сабли.
«Никакого щита, из доспехов только крохотный шлем на пол-лица… Либо он совсем глупый, либо я чего-то не понимаю…»
- До хрена – это сколько?
- До хрена это… до хрена, - усмехнулся лысый. – В основном, все ставят на Крепыша. Несущий Смерть только прыгать и орать горазд, на публику работает.
Тур сглотнул. Ему уже хотелось отказаться от всего. Из-за каменных врат пробивался рёв толпы. Где-то далеко и еле слышно кричал глашатай:
- А теперь поприветствуем всеми нами горячо любимого Крепыша! Он уже порадовал нас своим феерическим выступлением на арене с Чёрным Змеем и Камнедробом! Встречайте! Кре-е-е-пы-ы-ыш!
Створки снова раскрылись, и мальчишка вышел первым. Тур застыл, чувствуя свежий воздух, чувствуя всеобщее внимание, но желающий остаться здесь в духоте и спокойствии. Крепыш поднял сабли над головой, медленно развернулся, продолжая идти спиной вперёд. Сталь должна была поймать солнечный свет и ослепить каждого, кто смотрел на него с трибун. Люди встали с мест, аплодируя и выкрикивая его имя.
- Давай, иди, - лысый подтолкнул Тура. – Не снимай шлем! И не забудь вести себя, как Несущий Смерть! А то денег своих не получишь!
«А вчера вечером Лия начала кашлять… - подумал Тур, крепче сжимая топор и щит. – Прямо как мать перед смертью, громким мокрым кашлем… Наверное, заразилась, бедняжка… Денег на лечение нет…»
С этими горестными мыслями, он сорвался с места. Тур побежал. Выскочил на залитую солнцем площадку, большую площадку, покрытую песком. По краям арены песок был жёлтым, каким и должен быть. А всё остальное пространство - залито красным. И это было не вино.
- Ему противостоит воин далёкого Севера! – кричал глашатай. - Несущий Смерть! Одолевший самого Ворона и его подручных! Этот гладиатор полон отваги и решимости!
Тур мчался вдоль трибун, гулко ударяя щитом о деревянный борт.
- Несущий Смерть! – выкрикивали некоторые зрители. – Несущий Смерть! Раздави его, как букашку! Раздави и съешь! Несущий Смерть!
- Да! Да-а-а! – выл Тур, потрясая топором. – Да-а-а!
«Мальчишка уже покойник, я не буду его щадить! Слишком многое зависит от этой победы! Моя жизнь, жизнь Лии… И даже слава Несущего Смерть!»
- Да начнётся бой! Не на жизнь, а на смерть! – провозгласил глашатай, трибуны постепенно смолкли.
Тур с ухмылкой взглянул на врага. Худой и совершенно немощный пацан, который, казалось, решил поиграть в солдата, нацепив шлем и взяв в руки игрушечные сабли. Крестьянину вспомнилось, как он дрался на ножах с одним шулером из соседней деревни, который пытался надурить его в карточной игре. Тот был крепким и плечистым, едва не выше самого Тура. Лицо изрезано за много лет вдоль и поперёк, нос смотрит влево, челюсть вправо, а в сощурившихся глазах написано: «Ну что, хочешь дать мне по роже? Давай, попробуй! Ты меня не удивишь, а вот я тебя…». Тогда бой закончился плачевно: воришка хоть и умер, но оставил Туру дюжину тяжёлых порезов. Не будь он такой плотный – вряд ли бы выжил. Но уже к следующему солнцестоянию Тур вернулся в былую форму.
А парень на фоне того шулера выглядел смешно. Детское лицо, без всяких шрамов и ушибов, не познавшее кровь и боль. Большие вдумчивые глаза, как у младенца. Блаженная улыбка, как у ребёнка, видящего свою любимую игрушку.
Крепыш не стоял в ожидании нападения. Он ходил из стороны в сторону, не спуская глаз с противника. В его движениях не было ничего нервного, он не паниковал. И это делало неуверенным самого Тура.
«Не, ну он точно просто дурак… Ничего не боится… Кого он там побеждал? Наверное, ударом в спину… Посчастливилось молокососу…»
«Несущий смерть» зашагал к мальчишке, заслонившись широким щитом.
«Может, он сейчас как метнёт в меня саблей?! И помру здесь, не сделав даже взмаха!»
Крепыш слегка попятился, не давая врагу сократить дистанцию. Но это не выглядело, как бегство. Мальчишка, словно, изучал повадки Тура. Следил за каждым движением.
«И всё-таки я богат! Я богат, чёрт побери! Жалко пацанёнка, но он знал, на что идёт…»
Тур ускорился, лёгкой трусцой побежал к парню. Он дёргался то вправо, то влево, гадая, куда побежит мальчик. В том, что он побежит, Тур не сомневался.
Крепыш перестал расхаживать из стороны в сторону и застыл. Сабли держал лезвиями вниз. Голову чуть склонил, глядя на ноги врага и пытаясь выбрать момент…
- А-а-а! – взревел «Несущий смерть», занося топор для удара и выставляя перед собой щит.
И когда Крепыш оказался перед самым щитом, Тур резко убрал его в сторону, ударяя мальчишку по голове топором. Нет, не попал. Мальчишки нет!
«Что?! Где?!»
Тур быстро развернулся. Крепыш отбежал от него на небольшое расстояние и снова расхаживал на месте, в ожидании нападения.
Тур ухмыльнулся. «Ладно. Ладно! Попробуй-ка в этот раз увернуться, гадёныш! Под щит любишь подныривать? Сейчас я тебе покажу щит!»
Он снова набросился на мальчишку, взмахнув топором снизу вверх, а затем снова обрушив его вниз. Но оружием он пытался только отпугнуть вёрткого противника, чтобы ударить его щитом, когда тот уйдёт вбок. Почувствовав, как металлический обод задел что-то хрупкое, Тур радостно взвыл, разворачиваясь, чтобы добить оглушённого противника. Но тот уже был далеко, лишь вращал одной саблей на бегу, разминая руку после удара.
«Несущий смерть» сделал шаг и почувствовал неприятное покалывание в ноге. Он увидел длинный порез на толстой икре. Кровь одним узким ручейком струилась в грязный башмак.
«Что?! Как?!»
Толпа запоздало выдохнула. Некоторые снова загомонили, выкрикивая имя любимчика.
«Как он дотянулся? Как он успел? Я же… двигался быстро! Я не мог… так…»
Тур почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Страх сковал его движения. Мысли о скорой гибели заметались в мозгу, как осы в растревоженном улье. «Смерть?! Сейчас?! От этого дохляка?! На глазах у всех?! А как же Лия?! Боже!»
Тур вновь двинулся в сторону Крепыша, теперь уже не нападая бездумно.
- Кре-пыш! Кре-пыш! Кре-пыш! – горланили трибуны.
Парень топтался на месте, не поднимая сабли. Тур начал заходить сбоку, будто собирался обойти противника. Но вся ирония заключалась в том, что арена круглая, а враг – не будет стоять столбом. Он мог выжидать «Несущего Смерть» вечно. А тот не мог. Шлем с забралом и доспехи душили его, он весь вспотел, тяжело дышал на жаркой площадке. А рана на ноге выпускала всё больше и больше крови. Скоро Тур ослабнет, не сможет держать тяжелый щит.
- А-а-а! – взревел Тур, резко срываясь с места. Крепыш ушёл в ту же сторону, но мужик предугадал это и сразу ударил вбок, поверх щита. Лезвие топора пронеслось прямо перед носом изогнувшегося дугой мальчишки. Он упал на землю, шлем слетел с головы. Люди ахнули. – Ы-ы-а-а-а! – завопил Тур, врезая ребром тяжелого щита в шею парня. Нет, не врезая. Лишь песок взметнулся от удара, а Крепыш уже катился вбок – сабли ярко сверкали в лучах солнца. Тур понёсся на него, но мальчишка снова был на ногах, встречая врага очередным кувырком в сторону, под щит. – Чёрт! – взвыл Тур, когда боль в ноге резко усилилась. – Гадство!
Он уже забыл о противнике, лишь разглядывал второй, более глубокий порез на той же ноге. Крепыш мог заколоть его сзади, но вместо этого он вприпрыжку помчался вдоль деревянного борта, воздев к небу обе сабли. На лезвиях поблёскивала кровь.
- Кре-пыш! Кре-пыш! Кре-пыш!
Страх сменился яростью. Тур шёл за мальчишкой через всю площадку, бежать уже не было сил.
«Один удар! Один точный удар! Всего один чёртов удар! И он больше никогда не поднимется!»
Крепыш опять топтался на месте, ожидая нападения.
«Я его разрублю на куски! Маленького уродца!»
Захотелось повторить прошлую тактику. При нападении на Крепыша, Тур изо всех сил дёрнется вбок, куда должен улизнуть от удара изворотливый мальчишка, сшибая его щитом с ног. Первый раз такое получилось, но задел его очень слабо.
Тактика не сработала. Крепыш, как и раньше, метнулся влево, но в этот раз достаточно далеко, будто предвидел опасность. Тур не дотянулся до него щитом, попытался развернуться в воздухе и с размаху полоснуть топором, но раненая нога подогнулась и «Несущий смерть» тяжело повалился прямо на собственный щит.
По трибунам прокатился хохот.
- Толстяк!
- Неповоротливая свинья!
- Вали на свой север!
- Несущий Дерьмо!
- Даже Буйвол двигался быстрее!
«Мне конец! – обречённо подумал Тур, чувствуя обжигающую боль в левой ноге. – Я сдохну здесь, а Лия будет верещать в пустом доме, пока не ослабнет от голода… Всё, это конец…»
Он попытался взглянуть на Крепыша. Шлем душил его. Пот щипал глаза. Казалось, что прорези в забрале стали ещё меньше. Тур еле удержался от того, чтобы сбросить шлем. «Вряд ли толпа меня пощадит после такого обмана… Или стражники, оставшиеся без выигрыша… Или владельцы арены, которым я подорву репутацию…»
Крепыш стоял посреди площадки, расслаблено опустив сабли. Ему уже наскучило представление. На «Несущего смерть» он почти не смотрел, вместо этого разглядывал зрителей на трибунах. Некоторым улыбался, поднимая одну из сабель.
Накатила новая волна ярости. Тур помчался на мальчишку, рыча, словно разъярённый медведь. Крепыш чуть пригнулся, готовясь к новому прыжку, но Тур не дал ему такой возможности. Не добегая до цели, мужик запустил в мальчишку щитом, как метательным диском. Увесистая металлическая плита завертелась волчком, направляясь прямо в грудь Крепыша. На миг у того в глазах промелькнул испуг. Он дёрнулся в сторону, но немного опоздал. Щит ударил по рёбрам со стороны сердца, задев вместе с этим и плечо парня. Он со стоном повалился на песок. Толпа ахнула.
- Да-а-а! – взревел Тур, огромной тенью заслоняя мальчишку от солнца. – Сдохни! – Лезвие его топора с воем рассекло воздух и врезалось туда, где только что лежал Крепыш, корчась от боли.
«Стой! Ну стой же!»
Парень долго катился по земле, пока не остановился о деревянный борт арены. Там он тяжело поднялся, сгорбился, восстанавливая дыхание. Сабли всё ещё держал в руках.
Тур подобрал щит и опять наступал на Крепыша. Нога начала ныть особенно сильно. Ботинок хлюпал, переполненный горячей кровью. Тур прикусил губу.
Крепыш расправил плечи, опять разминал руки, вращая саблями.
Люди вокруг испуганно гомонили. Многие опять начали выкрикивать имя пацанёнка. Почти никто не болел за Несущего Смерть.
«Я больше не сделаю ни шага! – с ужасом подумал Тур, чувствуя, как ногу пронзает острая боль. – Я не могу больше за ним бегать по полю…»
- Давай сам, трус! – крикнул «Несущий смерть» растопырив руки со щитом и топором в стороны, будто открываясь. Вскоре он понял, как это глупо звучит. Несущий Смерть, великий и беспощадный, не может справиться с изворотливым мальчишкой. – Иди сюда, покажи, что ты можешь!
Губы мальчишки расплылись в улыбке. Он вытер рукавом лоб, поправил растрёпанные волосы, с которых сыпался песок.
- Я могу здесь простоять, сколько захочу. Посмотри, какая погода! Солнышко приятно греет. Хороший день, чтобы умереть, не правда ли?
Под забралом лицо Тура исказилось от гнева.
«Один точный удар! Один раз попасть – и сосунок будет верещать, как свинья, которую начинают резать! Если не сдохнет сразу!»
- С другой стороны, я могу избавить тебя от этих мучений, - зевнул Крепыш, поглядывая на трибуны. – Ты только скажи, когда надоест, и я завершу наше маленькое представление одним взмахом.
- Не загадывай раньше времени! – прошипел Тур.
- Что ты там бормочешь? Снимай шлем, всё равно он тебя не спасёт.
- Давай! – взревел Тур, делая шаг навстречу. – Давай! Покажи, на что способен! С одного взмаха, говоришь? Ну, идём! Попробуй завалить меня с одного взмаха, давай! Ты только мастер языком чесать, а на деле…
Крепыш покачал головой, улыбаясь, и вдруг сорвался с места, быстро приближаясь к Туру. Очень быстро. У того перехватило дыхание.
«Смело… Очень смело… Наверное, я его сильно недооцениваю…»
Парень был уже совсем рядом. На бегу он перехватил левую саблю так, что лезвие смотрело вниз, вдоль руки. Тур выставил перед собой щит, замахнулся топором. Крепыш оттолкнулся от земли и налетел с разбегу на щит, врезаясь в него сжатыми коленями. Левой саблей он встретил топор противника, лезвия столкнулись, высекая искры. Правую саблю мальчишка с размаху всадил в шею Несущего Смерть, в светлую прорезь между панцирем и забралом.
Удар топора был довольно силён, скинув Крепыша со щита в сторону. Тот прокатился по песку, быстро вскочил на ноги, как кошка, готовясь отбиваться. Но Несущий Смерть пятился от него, по его доспехам сочилась алая кровь. В какой-то момент раненая нога подогнулась, и громила беззвучно рухнул на землю. Щит и топор выпали из рук. Он держался руками за горло. Длинные струи выстреливали между пальцев.
- Лия, - прошептал толстяк и умер. Руки отпустили разрез, кровь полилась свободно, растекаясь на песке вокруг гладиатора большим багровым пятном.
- Лия? Твою жену зовут Лия? У тебя есть жена?! – усмехнулся мальчишка, осторожно подбираясь к неподвижному телу. – Подвёл ты свою любимую. Нехорошо поступил.
Крепыш заметил, что из-под забрала виднеется неопрятная борода, на которой блестели капельки крови. Он задумался, когда последний раз видел Несущего Смерть. Всего несколько дней назад. Как так быстро выросла борода? И какой смысл её было растить? Слишком душно и жарко с бородой в закрытом шлеме. Каждый солдат это знает.
Он наклонился над поверженным врагом, протянул саблю, норовя откинуть забрало и посмотреть на лицо гладиатора.
- Не тронь его! – крикнул Баз. Лысый старик вместе со стражниками, несущими носилки, вышел на арену, придерживая руками полы мантии.
- А что?
- Заразный он, - буркнул Баз. Солдаты с носилками тревожно переглянулись. Баз раздражённо махнул им рукой. – Выживите!
Крепыш почувствовал, что ноги подкашиваются. Силы покидали его, но парень не хотел падать в грязь на глазах у всего города. Даже жгучую боль в груди подавил, продолжая улыбаться зрителям. Он торжественно поднял окровавленные сабли над головой и звонко постучал одним лезвием о другое.
- Кре-пыш! Кре-пыш! Кре-пыш! – бесновались люди.
Мальчишка, слегка прихрамывая, направился к воротам. Рядом быстро пронесли тело Несущего Смерть – стражники пыхтели от тяжести.
«Одиннадцать, - подумал Крепыш. – Одиннадцать раз мне приходилось убивать. Одиннадцать человек. Одиннадцать смертей…»
Парень не ставил нигде зарубки, не выжигал страшные татуировки, как это делали другие гладиаторы. Пока он ещё не получал по голове дубиной и ему хватало ума запоминать все свои жертвы. Вот и Несущий Смерть отправился в небытие, Крепыш смутно помнил его лицо, увиденное когда-то в тренировочном зале.
«Плохой человек, сразу видно… Его вряд ли стоит жалеть… Хотя та Лия, которую он вспоминал перед смертью… Ладно, не бери в голову… Возможно, это какая-нибудь дешёвая шлюха… Даже имя соответствующее…»
Когда ворота за его спиной затворились, последние силы иссякли. Крепыш повалился на холодный каменный пол, забрызганный кровью. Повалился небрежно, как старый дед, уронивший трость. Он стонал и завывал от боли, сдавившей грудь. Из глаз прыснули слёзы.
- Что? Что такое, Гаало? – Баз склонился над ним. – Что случилось, мальчик мой? Где болит?
Под грязной рубахой на бледной коже расплывался огромный фиолетовый синяк. От удара щитом. В центре синяка кожа содралась, свисая лоскутами и обнажая красную массу. Вокруг столпились гладиаторы, готовящиеся к выходу на арену. Им было любопытно, что за ранение свалило самого Крепыша, которого, как заговорённого, не брало ни одно оружие.
- Ну тише, тише, не ной. Всё заживёт. Всё с тобой в порядке.
Гаало громко всхлипывал, не стыдясь слёз. Баз подхватил мальчика на руки и понёс из зала в жилые помещения этажом ниже.
Гладиаторы у ворот недоуменно переглядывались. До Гаало долетело бормотание:
- Пускает нюни из-за такой ерундовой раны! Даже моя сестра не обратила бы внимания на такой пустяк!
- «Крепыш» называется! Интересно знать, как он запоёт, если получит что-нибудь вроде этого, - один из гладиаторов указал на грязную повязку, закрывающую глаз соседа.
- А что? – возмутился тот. – Женщины говорят, мне к лицу.
Гаало застонал ещё громче. Ему плевать было, что думают эти ходячие покойники. Может, он и позволял себе слабину, но это означало лишь то, что такое больше не повторится. Никогда в него не попадут щитом. Никогда.
Вскоре они очутились в тесных и душных покоях Крепыша. Баз опустил вздрагивающее от прикосновений тело на мягкую койку.
- Ты как всегда хорошо сражался. Я горжусь тобой, мой мальчик.
- Так больно… - пропищал он. – Я больше туда не пойду.
- Ну, тише, тише. Тебе надо просто отлежаться.
 «Вот и первый шрам, - горестно подумал Гаало. – Отец был не прав. Говорил, я такой дохлый, что у меня никогда не будет шрамов. Если кто и поднимет на меня руку, то сразу и убьёт. Но отец не догадывался, что я так серьёзно возьмусь за боевое искусство!»
- Проклятый шрам.
- Где?
- Будет.
- Успокойся, малыш. Не будет никакого шрама.
- Сильно страшно?
- Что?
- Выглядит.
- Рана? – Баз усмехнулся. – Обожаю твоё чувство юмора!
- Я серьёзно! – Гаало крепко зажмурился, выдавливая новый поток слёз.
- Брось плакать, ты что?! – Баз потрепал парня за волосы, отряхивая от песка. – Это просто ушиб, царапина – только и всего.
- Так больно… Наверное он переломал мне все кости…
- Всё время забываю, какой ты у меня маленький. Не думай о боли, она отнюдь не такая сильная, какой могла быть…. Ты самый ловкий и проворный из тех, с кем мне довелось работать за всю жизнь. Другой на твоём месте уже лежал бы порезанный на куски – столько сильных людей пыталось тебя убить. Но, в то же время, любой другой такого синяка даже не заметил бы. Ты должен быть сильнее этого. Боль – это важная часть нашей жизни, без которой не добьёшься ничего. Дай-ка посмотрю, не сломал ли ты ребро…
Пальцы старика дотронулись до распухшей кожи под левым соском у мальчишки, отчего Крепыш заорал так, будто ему делали клеймо раскалённым железом.
- Всё цело, угомонись уже, - раздраженно проворчал Баз. – Ладно, отдохни немного. Полежи. Поспи. К утру будешь как новенький. Я скажу Максу, чтобы принёс тебе чего-нибудь пожрать.
Баз затворил за собой дверь. Гаало слушал его удаляющиеся шаги, думая о том, что если до него уже один раз дотянулись, то следующий раз может быть смертельным. Несущий Смерть – неповоротливый медведь. А если новый противник будет таким же быстрым, как сам Крепыш?
При этой мысли мальчик испуганно сжался в комок, закрыл глаза и почти сразу провалился в сон.

- Вставай! Вставай! – эхо рикошетило внутри черепа. Гаало перевернулся на другой бок, пытаясь заткнуть неприкрытое ухо одеялом. – Вставай, Крепыш! – кто-то тормошил парня за плечо. Сильная рука, но дрожащая. – Поднимайся! Я кому говорю?!
- Ну что! – простонал Гаало.
- Вставай быстрее! Собирай вещи!
- Что?
- Да вставай же ты, дурень! Послушай хоть раз в жизни!
- Что случилось? – пробормотал Крепыш, щурясь от света факела. Он принял сидячее положение, протирая глаза. Тут же получил звонкую пощёчину. – Что за… - Вопиющее недовольство и раздражение окончательно пробудили мальчишку. – Баз?! Зачем ты…
- Тебе нужно убираться отсюда, как можно быстрее! – сказал старик. Гаало никогда не видел его таким взволнованным.
- Но почему? – мальчик взглянул на Макса. Горбун стоял в дверях комнаты и держал в руке факел. Изувеченное лицо слуги было опечалено.
- Объявлена всеобщая мобилизация, стягивают войска к границе, - вздохнул Баз. – Королевству нужны все мужчины, способные не только держать оружие, но и уметь им пользоваться. Король приказал забирать из населения самых крепких воинов, в том числе всех гладиаторов и наёмников.
- Началась война?!
- Пока ещё нет, никто не объявлял, - покачал головой Баз. – Но все только об этом и твердят. Что-то случилось там, - старик небрежно дёрнул головой в сторону столицы. – Говорят, на днях начнётся наступление.
- Против южан?! – испугался Гаало, натягивая на себя чистую рубаху. Он вспомнил легенды о беспощадных чернокожих, которые едят человеческую плоть.
- Нет, против северян.
Гаало удивлённо сморщил лицо.
- Разве там есть серьёзная армия?
- Самые сильные гладиаторы всегда приезжали с Севера, - Баз помогал парню нацепить лёгкий кожаный доспех. – Не думаю, что у них хорошее командование, но там каждый воин стоит десять наших.
- Медленные и неповоротливые, - усмехнулся Крепыш.
- Ты не об этом думай! – повысил голос Баз. – Солдаты уже навестили восточное крыло арены. Мне сказали, берут всех без разбору. И тебя захотят на войну забрать. Но пока я жив, у них не выйдет отправить моего мальчика на бойню.
Горбун печально вздохнул, жилистой рукой протёр глаза. Гаало уже много времени дружил с помощником База.
- Я же ещё слишком молод! Они не посмеют!
- О, ещё как посмеют! – процедил Баз. – Будь ты хоть годовалым ребёнком, но способным сражаться – а твоя слава говорит сама за себя – они возьмут тебя на войну.
- Проклятье… - Крепыш сдвинул брови, испытывая сильное недовольство. Но придумать, кого убить, чтобы избежать армии, он не смог.
- Тебе нужно уходить из города, хотя бы на время, пока в стране военное положение, - сказал Баз, накидывая на мальчишку чёрный плащ. – Я скажу, что Крепыш сбежал от меня, такое бывает. Гладиаторы – существа непредсказуемые.
- Но…
- Оружие тебе нельзя брать с собой, - Баз расцепил пальцы Гаало на рукоятке и забрал саблю. – Старайся не показывать, насколько ты хорошо сражаешься. Прячься, избегай людных мест. Тебя не должны узнать. Устроишься в одной деревне помогать по хозяйству. Я подскажу тебе, к кому обратиться. И прозвище своё не упоминай!
Наверху со стуком распахнулась дверь, послышались голоса.
- Они уфе здефь! – промямлил Макс, выглядывая в коридор. – Быфтрее!
- Мать их! – взвыл Баз, хватая Гаало под руки и вытягивая из покоев. Со стороны лестницы доносились топот и оклики солдат. – Двигаемся! Пошли, пошли!
Горбун помчался в другой конец коридора, лысый старик и юный гладиатор едва поспевали за ним. Пламя факела трепыхалось. Тени, словно бесы, прыгали за ними по каменным стенам.
Макс завернул за угол в тёмную камеру в конце коридора. Здесь стояла страшная вонь, летали растревоженные мухи, размером с кулак. У задней стены лежали несколько трупов, их тела были завёрнуты в грязные покрывала. Сюда складывали всех убитых за день. Когда набиралось слишком много, Макс тащил их наверх и закапывал в братских могилах на задворках арены и под трибунами.
Горбун опустился на колени посреди зала и поднял тяжёлый люк. Оттуда дохнуло ещё более отвратительным зловонием.
- О, боже… - Гаало зажал нос.
- Каналифация! – торжественно объявил горбун, глуповато улыбаясь.
- Мальчик мой, послушай! – Баз развернул к себе Гаало и посмотрел ему в глаза. – Когда выберешься из города, отправляйся по южной дороге до ближайшей деревни. Никого не слушай, ни с кем не заговаривай, никуда не сворачивай. В Керзекусе сразу отправляйся к трактирщику. Напомни ему моё имя. В своё время он мне задолжал. Может, теперь поможет тебе, устроит куда-нибудь. Поработаешь у него до лучших времён. Ты всё понял?
- Я… Я не хочу… - губы Гаало задрожали.
- Быфтрее… - сказал Макс. В коридоре слышался топот множества ног. Солдаты постучали в первую дверь, крикнув, чтобы им открывали.
- Не переживай, всё будет хорошо. Давай, Гаало, я в тебя верю. Не подведи меня.
- А если…
- Ничего не говори. Просто спускайся туда и уходи.
Крепыш взглянул на грязные ступени, исчезающие в смердящей темноте. Потом повернулся к Базу и крепко обнял старика за плечи.
- Ну всё, всё, - Баз нахмурился, похлопал мальчишку по спине. – Давай уже, пошёл. Будь сильнее этого.
Гаало отпустил его, веки отяжелели от слёз.
- Пока, Макси!
- Пока, Крепыф! – губы горбуна подрагивали. Он протянул мальчишке факел.
Тот посмотрел вниз, тяжело вздохнул и осторожно спустился в канализацию.
- Ральф, пройдись до конца коридора, проверь всё! – крикнул один из солдат.
Макс навалился на тяжелый люк и захлопнул его. Баз почувствовал, как сжалось сердце. «А если с ним что-то случится? Такой хороший воин, такой… Господи, да он мне уже как сын… Сначала я его вытащил из грязи, потом он меня прославил… А теперь он снова возвращается в грязь… Что будет со мной?»
В проёме дверей возник солдат, с ног до головы закованный в тяжёлую броню.
- Эй вы! Чего здесь ошиваетесь? – когда воин говорил, его забрало шевелилось.
- Прибираемся, - Баз указал на трупов.
- Угу, - подтвердил горбун.

Гаало редко испытывал страх. Изнурительные тренировки в школе боевых монахов задушили в нём это чувство. Он никогда не боялся своих недругов. Малейшая опасность – все чувства мальчишки обострялись до предела, он не паниковал, не думал о том, как спастись. Только искал слабые места у врага, планировал следующие действия и всеми силами пытался убить противника, чтобы избавить свою жизнь от угрозы.
Но теперь он с трудом понимал причину того, почему его сердце бешено колотится. Неужели его пугала темнота? Неизвестное таинственное место? Канализация. Повсюду слышалось капанье воды, кое-где бурлили слабые потоки, подгоняющие нечистоты куда-то в реку. Гаало оборачивался на каждый звук, выставляя перед собой факел. Пламя заметно уменьшилось, скоро совсем угаснет. Нужно торопиться.
«Проклятье! Что за дерьмовая ситуация?! Какая к чёрту война! Жил себе, никого не трогал! А теперь пробираюсь через канализацию, а на улице разгуливают солдаты, которые собираются отправить меня на фронт!»
Что-то дотронулось до ноги. Гаало вскрикнул, осветил грязный пол и завыл ещё громче. Несколько чёрных мохнатых зверьков крутились под ногами. Одна изголодавшаяся крыса набросилась на башмак мальчишки, вцепившись зубами в потрёпанную обивку из бычьей шкуры. Вторая запрыгнула прямо на ногу, прокусывая штаны и кожу. Гаало начал прыгать и пинать крыс, вопя во всё горло. Ту, которая вцепилась в штаны, он сбил факелом. Шерсть постепенно загорелась, крыса с визгом заметалась по коридору, пока не плюхнулась ненароком в бурлящую воду. Стены тоннеля создавал громкое эхо, отчего уже всё подземелье ходило ходуном.
Гаало бежал по коридорам, сворачивал то влево, то вправо, пока не наткнулся на лестницу. По его прикидкам он уже достаточно далеко ушёл от арены, но где именно сейчас находился в городе – определить не мог.
Факел окончательно погас, парень отбросил его в сторону. Тьма окутала его, писк крыс, казалось, доносился со всех сторон.
«Куда бы ни вела эта лестница, а мне нужно покинуть это проклятое место!»
Гаало поднялся до самого люка, попытался открыть его. Крышка оказалась тяжелее, чем он думал. Он крепче вцепился в поручни, изогнулся и ударил с размаху пятками. Люк откинулся, сверху донесся лязг и чей-то крик.
- Твою мать! Какая падла лезет?!
«Господи! Нужно возвращать в канализацию и прятаться!»
Но было уже поздно. В дыру просунулась рука, закованная в стальную броню. Кольчужная перчатка схватила мальчишку за капюшон.
- Попался! – взревел солдат, с лёгкостью вытягивая его из ямы. – Какого хрена ты лазаешь в канализации?!
- В ночное время! – добавил другой солдат, поднимаясь на ноги.
Так получилось, что он стоял на том самом люке, который Гаало попытался выбить снизу.
- Я не виноват… стойте… - пролепетал Гаало. Крепыш разрывался: избавиться от хватки и улизнуть от солдат либо придерживаться совета База – решать всё мирным путём, чтобы никто не подумал, что он гладиатор. Хотя и так весь город мог узнать его в лицо.
- Ну вот что с тобой теперь делать? – выкрикнул солдат мальчишке, обрызгав того слюной. – Это можно счесть за нападение на патруль!
- Деньги есть? – спросил второй, отряхивая стальные пластины и проверяя, на месте ли меч.
- Э-э…
- Где живёшь?
- Ну…
- Кто твои родители?
- Я… - Гаало собрался с духом и выпалил: - Я бездомный. Сирота.
- Враньё, где одежду взял такую?
- Непохож ты на бездомного.
- Воришка он! Как пить дать! – один солдат ощупал карманы.
- К начальнику надо отвести.
Гаало подумал, что самое время ударить ближайшему двумя пальцами в глаза, а тому, который с забралом врезать ребром ладони по кадыку. Надолго это их не задержит, но определённое время мальчишка выиграет, чтобы исчезнуть в каком-нибудь тёмном переулке.
- Всё равно приказано ловить всех пацанов его возраста.
Гаало удивленно вскинул брови.
- Не, этот слишком высокий, - покачал головой тот, который с забралом. -  Начальник говорил, что он вот такого роста, -  солдат выставил руку на уровне подбородка Гаало.
- Плевать! – рявкнул его товарищ. – Отведём этого, хоть не с пустыми руками придём. А если это не он, то и парню урок будет! Не будет лишний раз бродить ночью по городу-у-у-а-а-а-а! Мразь!
Гаало отпустил сломанную кисть солдата, ловко выхватил его меч из ножен, отпрыгнул в сторону, выставив клинок перед собой.
- Всем назад! Не двигаться! – приказал он.
- Держи засранца! – взвыл раненный.
- А ещё начальник говорил, что мальчишка владеет смертельными приёмами… - пробормотал второй солдат. Он снял с пояса арбалет, быстро зарядил стрелу. Прямо на глазах растерявшегося Гаало.
«Арбалет! – запоздало подумал мальчик, опуская меч. – Как же я не заметил! Дурак! Дурак! Дурак! На арене запрещены луки и арбалеты… Дурак безмозглый, совсем позабыл, в каком мире живу!»
- Брось меч, - спокойно произнёс солдат с арбалетом. Гаало сжался. В школе боевых монахов учили уходить в сторону от стрел и даже отбивать их. Но возраста, в котором начинаются соответствующие тренировки, Гаало не дождался – сбежал оттуда намного раньше. Сейчас он впервые об этом пожалел.
- Ладно, хорошо, - взволнованно прошептал юноша, отпуская рукоятку. Меч лязгнул о плитку. – Не убивайте!
Солдат со сломанной кистью подошёл к мальчишке, некоторое время вглядывался ему в лицо, а потом врезал здоровой рукой в челюсть. Гаало почувствовал, как во рту что-то взорвалось. Повалившись, он ударился головой о дорожные камни, потеряв сознание.
- Кто тебя убивать будет, крысёныш! – солдат пнул мальчишку ногой по рёбрам и  опять взялся за больную руку. – Твои приключения только начинаются! Уж поверь!
- Вот зачем это надо было делать? – спросил второй, убирая арбалет. – Зачем вырубил его?
- А что тебе не нравится?! – прорычал первый. – Он мне руку сломал! Нужно было его за это поблагодарить?
- А как мы теперь его будем нести, а?! – ещё громче крикнул арбалетчик. – Дубина!
- Осёл!
- Тебя малолетка чуть не убил! Калека!
Раненный солдат сморщился от ярости и двинулся на товарища. Тот резко поднял арбалет. На время наступила тишина.
- Ну ты ещё скажи, что я мазила! – усмехнулся стрелок.
Другой солдат не выдержал и рассмеялся. А потом снова застонал от боли в руке.
- Ладно, он не такой тяжёлый. Управлюсь одной левой. Потащили.

Пожалуй, никогда ещё Гаало не чувствовал себя так плохо. Очнулся он по пути к казармам. Небо уже порозовело, дома были окутаны туманом. Два солдата тащили его по неровной земле, камни больно врезались в спину и бёдра. Стонало всё тело, все кости, но главный очаг боли находился на лице. Первое, что сделал парень, когда пришёл в себя: закашлялся, сплёвывая застоявшуюся во рту кровь себе на грудь. Он простонал, пошевелил ноющей челюстью. Рот словно пронзило длинными иглами. Гаало зарыдал.
- Очухался! – буркнул солдат со сломанной кистью. Он отпустил руку мальчишки, напарник последовал его примеру, со вздохом разминая плечевой сустав. Раненный толкнул парня стальным носком. – Давай поднимайся, разлёгся тут! Тебе повезло, мы почти дошли.
Гаало долгое время не хотел вставать. Он свято верил, что тело больше его не удержит.
- Вставай! И сопли вытри! Тошно смотреть!
«Если вдуматься, не так уж всё и плохо… Челюсть двигается, хотя адски болит. Это ещё ничего: одному мужику на арене заехали по лицу молотом. Ему чертовски повезло, что он выжил тогда. Но на рожу страшно было смотреть, даже кормили с трубочки. Хотя его убили сразу, как только он снова вышел на арену…»
Воспоминания о чужих ранениях немного успокоили. Действительно, не всё так плохо. Баз сказал бы, что ему как всегда досталось самое малое. Лежал бы сейчас со стрелой в глазу – вот тогда и плакать можно. А сейчас… жизнь продолжается…
Гаало попытался встать, кряхтя от боли и напряжения. Солдаты не помогали ему.
«Боятся подходить… Ну и хрен с ними…»
Он поднялся на дрожащие ноги и, ссутулившись, побрёл к казарме. Солдаты не отставали ни на шаг.
В здании, несмотря на раннее утро, царил хаос. Гаало предположил, что так шумно здесь было всю ночь. В коридорах теснились пьяные и злобные мужики, которым не дали поспать, притащив сюда из квартир или прямо с улицы. В их гомоне отчётливо слышны были слова «война», «северяне», «армия», «безобразие». Солдаты в казарме тоже не сидели без дела: носились по коридорам с важными поручениями, толкая гражданских и друг друга. Повсюду воняло потом, в тесных коридорах было душно и жарко, прямо как в тренировочном зале перед выходом на арену.
- Нам сюда! – один из сопровождающих Гаало отворил безликую дверь в конце коридора. Затем он выпрямился по стойке «смирно». – Ваше сиятельство, мы привели того, кого вы искали. Мальчишка, который брыкается.
- Не просто мальчишка, который брыкается! – донеслось из кабинета. – Мне нужен тот, который способен тебя убить, солдат! И меня заодно!
- Так точно, командир! Взгляните на него.
Гаало осторожно заглянул в покои. За столом посреди зала гордо восседал мужчина в дорогом мундире, искрящемся от медалей и орденов. На столе сверкали серебряные тарелки и чаши. Их содержимое создавало аппетитный запах, и если бы не напряжённая обстановка, живот мальчишки с радостью заурчал. Ведь он так и не перекусил после боя с Несущим Смерть.
«Хорошо живётся в армии, такое убранство… Интересно, кто он по званию?»
Человек в мундире перестал жевать, глядя на Гаало. Некоторое время они молча разглядывали друг друга. У человека был сильно искривлен нос, от подбородка до левой брови тянулся глубокий облезлый шрам, будто в молодости мужчина получил топором прямо по лицу. Бывает. Наверное.
«Не тот! – обрадовано подумал мальчишка, пытаясь прочитать неуверенность в глазах «его сиятельства». – Он меня с кем-то перепутал. Сейчас отпустит. И я отправлюсь в деревню, как приказал Баз… Как же она называлась?»
- Солдат, оставь нас. Побудь за дверью.
- Вы уверены? Он сломал руку рядовому Пайку!
- Выйди!
- Как скажете.
Дверь захлопнулась. Гаало бросил взгляд на раскрытое окно. Небо надо городом уже просветлело. В такое время Баз обычно будит его, заставляет упражняться в тренировочном зале. Обычно Крепыш возмущался, боролся за последние крупицы сна, но сейчас он готов был хоть целый день провести в тренировках, лишь бы покинуть это место.
- Даже не думай убежать, - перехватил его взгляд мужчина за столом. – Ты ведь Крепыш?
Гаало не ответил.
- Я знаю, что Крепыш. Я тебя хорошо знаю. Как видишь.
Он поднял чашу и отпил несколько маленьких глотков, не спуская глаз с мальчишки. Гаало подумал о том, как разрезает командиру мундир на месте живота и ткань начинает темнеть от бурлящей крови.
«Интересно, как он будет кричать и молить о пощаде? – подумал Гаало, приглядываясь к пухлым скулам на лице человека. – А хотя я знаю: он будет мычать!»
- Ты меня не знаешь, можешь не вспоминать, где мы могли встречаться. Я обыкновенный гражданин, который тоже не прочь развеяться в свободное от работы время, сходить выпить с друзьями… или… - человек в мундире широко улыбнулся, обнажая жёлтые зубы. - … поглазеть на гладиаторские бои.
Гаало расслабился, даже шумно вздохнул.
«Всё ясно. Он мой фанат. Сейчас будет рассказывать мне, какой я отличный боец, бла, бла, бла. В итоге предложит место в армии, но я откажусь, он понимающе кивнёт и пожелает удачи...»
Человек в мундире снова отхлебнул вина. Долго чмокал губами, пытаясь удержать на них неуловимый вкус, а потом резко заговорил, откинувшись в кресле:
- Ты ведь знавал Иву Камнедроба?
Мальчишку словно облили ведром ледяной воды. По спине промчались мурашки. Целый полк.
«Нет!» - он уже знал, в какое неудачное русло поворачивает диалог. Но ничего поделать теперь не мог.
- Я думаю, ты его хорошо помнишь. Один из твоих самых непростых противников, я прав? – человек аккуратно поставил чашу на стол.
«Нет! Нет! Господи, не поступай со мной так!» - у Гаало задёргалось веко.
- Ты помнишь этот бой, как будто он был только вчера, верно? – человек в мундире улыбался, но глаза становились всё холоднее и холоднее. – Именно этот поединок прославил тебя! Наделил тебя прозвищем! Крепыш! – человек с каждым словом повышал голос, тарелки начинали едва слышно звенеть. – Из грязи в князи – так ведь говорят? Ива Камнедроб битый час пытался справиться с тобой! Ты помнишь?! Как он бросил бесполезное оружие! Как он ловил тебя голыми руками, понимая, что это единственный способ убить тебя! Такой гигант, такой монстр! И не мог справиться с помойным щенком! Ты помнишь, как он ползал за тобой по арене, истекая кровью, ослепший и обессиленный! Весь в чёртовых порезах! Ты помнишь, это, Крепыш?!
«Нет! Нет! Нет! – Гаало с ужасом поднял взгляд и увидел поверх головы офицера – хмурое лицо Камнедроба. Громадный, словно ожившая гора, он возвышался на дальней стене покоев офицера. В руках он небрежно удерживал огромную дубину, ту самую дубину, которой убивал всех своих врагов. Чудовищное бревно, ощетинившееся в самой широкой части зазубренными камнями, с которых уже не смывалась кровь. А деревянная часть вдоль и поперёк была исписана мелкими символами. Раньше Гаало думал, что это имена убитых врагов, но, как оказалось, их Камнедроб не считал достойными запоминанию. Это были молитвы на разных языках, отпускающие грехи мертвецов, познавших мощь страшного оружия. Под картиной вдоль стены протянулся стол, заставленный множеством горящих свеч. – Он же, мать его, поклонник Камнедроба! Как же я вляпался! Мне конец!»
- Восемь лет он считался лучшим! – ревел человек в мундире, ударяя кулаком по столу, отчего подпрыгивали тарелки. – Восемь чёртовых лет я зарабатывал нешуточные деньги, особенно в период его подъёма, когда никто не думал, что какой-то бугай с севера одолеет чемпионов прошлого! У меня был свой собственный дворец! Я уже собирался покупать остров! Бросать это военное дерьмо! – офицер взмахнул рукой, сбрасывая посуду со стола. – А ты… ты забрал у меня всё! В самый неподходящий момент! Когда я поставил практически всё, что у меня было, когда увидел, что Камнедробу будет противостоять какой-то… птенец! Букашка! Ничтожное насекомое, осмелившееся бросить вызов дракону!
«В окно! Единственный выход! Быстрее! Если хочешь жить!»
Гаало сделал шаг, но офицер вскочил из-за стола, а из-за тяжёлых штор по бокам окна появились два солдата с мечами наготове. Лица закрыты забралом, еле слышен тихий свист – дыхание, возможно, лучших солдат казармы. Офицер оказался не таким глупым, как можно было подумать с первого взгляда. Удары топором по лицу, пожалуй, чему-то учат.
- Ну что ж, Крепыш! Настало время проверить, из какого ты теста сделан!
Гаало понял, что это конец. Хотя и приготовился к драке. Последней драке в своей жизни. Колени подгибались, руки дрожали, но лучше уже умереть в бою, как настоящий герой. Так говорилось в книгах, так говорилась в легендах.
- О нет, я не собираюсь тебя убивать! Иначе какой же получится некрасивый урок! – офицер безумно расхохотался, медали на его груди звякали. Он достал из кармана мундира бумагу, свёрнутую трубочкой и скреплённую куском бечёвки с тяжелой печатью. – Этот милый документ прибыл сегодня вместе с закатом. Его Величество Меридий поручает всем офицерам собирать лучших воинов среди гражданских. Это позволило мне изловить тебя, Крепыш. Настало время, мой юный друг, показать, на что ты способен в реальной битве. Где сражаешься не за славу, а за родину, за короля! Ты отправишься на передовую! Я позабочусь, чтобы ты попал в первые ряды! Я позабочусь! Ты познаешь весь страх, весь ужас и беспощадность реальности, мой юный друг! Никто не будет рукоплескать с трибун! Никто не будет тебя щадить! И поверь, теперь так предначертано судьбой. Я обо всём позаботился! Нет пути назад!