Еще попытка

(Фрагменты о Маркосе.)
 
   Третья спичка тоже сломалась и не зажглась. Пытаясь сосредоточить в едином порыве вихрь в мозгах и накат волн возбуждения, замер, держа четвертую щепку осины с серной головкой на конце.
   Замер.
   Глубоко вдохнул и резко выдохнул.
  Так еще четыре раза, до первых признаков головокружения.
   Затем перевел дыхание в экономный режим и, прицелившись, высек искру.
   Неровная по своим очертаниям вспышка огня отразилась в кафеле рабочей стенки.   Глухо ухнул загоревшийся метан, очертив голубой короной конфорку под чайником.
   «В этот раз тебе это снова сойдет с рук. Хрен с тобой – спи, обнимая свой ненаглядный пульт. Пусть сохнут краски на палитре, пусть ждет заказчик – я брошу неоконченную работу, но вымою не только посуду, но и пол. Тебе конечно же не будет стыдно. Неряха. Бардачная баба. То, что ты прячешь под ежедневной усталостью, просто лень. Элементарное нежелание делать работу по дому. Говорить уже бесполезно. В ответ обиды и упреки. Ох, и достанешь ты меня. Лопнет терпение и уже безвозвратно».
   В очередной раз, позавидовав Маркосу, встряхнул головой и отбросил серые мысли. Есть время выкурить сигарету, пока закипает чайник.
   Прикуривать от горящего природного газа так же суррогатно, как и от зажигалки. Куда приятнее спичка, а еще лучше костер. Достаешь из пылающей охапки хвороста тлеющий прутик и, сигарета прилипает к пурпурному глазку затаившегося огня. Вкус раскуренной от костра сигареты всегда приятней и полнее. Как тогда…
   Они сидели с Маркосом на опушке соснового бора. Отблески огня рождали в сплетениях стволов причудливые образы несуществующих существ. Чуть дальше, за проселочной дорогой, лишь по очертаниям камыша и застывшей пеленой синеватого тумана угадывалось озеро, где они расставили снасти на ночь.
  Маркос долго принюхивается к сухому табаку. Это присущий ему ритуал. Сколько знал его – он ни разу не прикурил сигарету впопыхах. Вначале изящно извлекал «курительную палочку» из пачки, осматривал и долго втягивал ноздрями волшебный, по его словам запах. После минуты – двух своеобразного наслаждения он неторопливо и вдумчиво раскуривал ее. И никогда от зажигалки. От спички, а чаще от сигареты собеседника.
В тот раз в костре пекли картошку. Чуть в стороне от языков пламени, на жару от огня «доходили» две выпотрошенные, но неощипанные утки. Толстый слой глины поверх перьев уже начал растрескиваться, но местами еще не просох. Рано было выравнивать глиняную оболочку и, шар размятой глины лежал в стороне на листе лопуха без дела. Так же стояли в стороне два полных стакана с красным вином. Рубиновая жидкость, красиво  подсвеченная огнем костра, восхищала своей девственностью.
  Костер в ночном лесу, как центр вселенной – все вокруг него. В ночном лесу без костра, ты лишь малая часть окружающего тебя мира.  Ты всматриваешься в это окружение инстинктивно расширенными и настороженными глазами. Но достаточно гореть хоть небольшому огню и взгляд все время возвращается к источнику тепла и света. Может потому очаг в древних жилищах устраивали посредине, так, что бы видно было всем.
Вот Маркос потянулся к ближним обгоревшим прутикам, выбрал понравившийся, потер обугленным концом о пылающее полено. В темном, тяжелом воздухе описала дугу красная точка и исчезла, делясь жаром большого прародителя, в кончике сигареты. Сколько видел это, всегда казалось, что первая затяжка исчезает в нем, загнанная вторым, более торопливым и глубоким втягиванием дыма.
   В такие минуты его разговорить было трудно. Он думал о чем-то своем. А все, что хотел бы сказать, умело показывал лаконичными и меткими жестами.
  Это их была предпоследняя встреча …