Первая встреча. Истории Юга ч. 1

Южанин.1

- Эта война может утомить и более выносливого человека чем я... – крепкий чернокожий парень в голубой форме армии североамериканских соединенных штатов повернулся в седле обращаясь к своему собеседнику – однако это не так тяжело для черного как работать на полях, откуда ты меня забрал….
Ехавший рядом с ним белый офицер со знаками различия лейтенанта кавалерии только покачал головой поддергивая на руках широкие раструбы перчаток.
- Видишь ли Джим, я прекрасно понимаю твои чувства, но взяв в руки оружие - ты должен решить для себя, зачем ты это сделал. Ты до сих пор мстишь, только не понятно кому…, твой бывший хозяин и вся его семья…, их уже давно нет. Но ты в каждом южанине видишь «мистера Молли» и я знаю, что если у тебя есть возможность убить, ты убьешь.
Солдат только оскалился обнажая в улыбке крепкие белые зубы, а лейтенант продолжил:
- И сегодня, зачем ты выехал вперед к этому поместью? Они бы сдались…, сдались мне или Старку, но увидев тебя…, ты ведь понимаешь, что для южан сложить оружие перед негром…, им оказалось проще умереть - лейтенант повернулся в седле посмотрев назад, где столбом поднимался дым от горящего дома бывших владельцев этих мест. – черт возьми! Ведь никто из них даже не вышел наружу когда им на головы стали падать горящие балки! – лейтенант чуть нагнулся вперед и потрепал по шее свою серую в яблоках кобылу. Это движенье спасло ему жизнь.
- Зато из них получилась прекрасная запеканка… - негр замолчал а потом тихо продолжил, щуря блестящие чуть на выкате глаза – на эту проклятую богом, политую кровь и потом моих братьев, землю придут другие, достойные хозя….
Закончить свою мысль он не успел, выпрямляясь лейтенант почувствовал сильный скользящий удар в лоб, прямо под козырек конфедератки, его голова мотнулась в сторону, как у китайского болванчика, почти сворачивая шею (внутри даже показалось, что то хрустнуло. Рывок сместил по крайней мере парочку дисков шейных позвонков). Лицо и корпус окатила мелкой пылью теплая, солоноватая жидкость. По ушам ударил глухой и тяжелый звук выстрела. Когда офицер усилием занемевших шейных мышц вернул голову в прежнее положение, то увидел, что Джим, у которого исчезла нижняя челюсть, а из перебитых артерий хлещет кровь, медленно валиться из седла. Когда голова солдата ушла вниз, лейтенант заметил дымок поднимавшийся из густого кустарника, чуть выше по склону примыкавшего к дороге.
Тренированным движением, несмотря на заливающую глаза кровь, офицер выпрыгнул из седла одновременно вырывая из кобуры длинноствольный «Миротворец» и пригибаясь бросился в верх по склону взводя курок. Кусты чуть зашатались, скрежет металла о металл, подсказал лейтенанту, что противник лихорадочно пытается перезарядить свое оружие. Понимая, что медлить нельзя офицер упал на одно колено, поднял кольт на уровень глаз и молниеносно отводя курок резкими движениями левой руки выпустил все шесть пуль из барабана туда где над кустами буквально на секунду мелькнула тонкая рука сжимающая шомпол. Отточенным движеньем сунув в кобуру разряженный револьвер, лейтенант выдернул из почти незаметной второй поясной кобуры, резервное оружие - короткий двуствольный «Дерринджер» и ловя каждый звук осторожно поднялся по склону к кустам. Медленно продвигаясь вперед переступил через богато украшенное охотничье ружье с расщепленным прикладом, толкнул его ногой вниз по склону, и остановился над лежащим навзничь стрелком. Перед ним раскинув в стороны по детски тонкие и от этого кажущиеся нереально длинными ноги, прижимая ладошкой, пульсирующую чуть ниже левого плеча, толчками крови рану, лежал мальчик лет двенадцати, одетый в рваную перемазанную копотью и сажей - но дорогую одежду. Смуглое от солнца и игр на свежем воздухе лицо ребенка быстро бледнело, но почти прозрачные с изумрудным отливом глаза смотрели зло и осмысленно, хотя за злобой все более явно проглядывали растерянность и по детски тоскливая, безнадежная обида. Глаза мальчишки огромные с длинными темными ресницами напомнили лейтенанту глаза той девушки, о которой он старался не думать все эти три года безнадежно жестокой, как вялотекущая шизофрения, войны.
Тягучим движением лейтенант оттер с лица заливающую глаза кровь (прикосновение к голове вызвало тупую боль и офицер поморщился). Губы мальчика чуть разошлись в чуть заметной улыбке, он что то прошептал, но через тяжелый мешающий сосредоточиться звон в голове лейтенант ничего не понял и наклонился чуть ниже к ребенку опускаясь на одно колено, капли крови скатываясь со лба северянина тяжелыми брызгами упали на лицо ребенка, тот зажмурил глаза, облизнул по детски пухлые губы и еще раз произнес
- Добро пожаловать на юг, Янки….
Это приветствие забрало последние силы, ладошка зажимавшая рану скользнула вниз по груди, мальчишка вдруг широко распахнул глаза, которые словно подернулись поволокой и начали тускнеть, потом медленно закрылись. Сознание покинуло умирающее тело.
Офицер медленно наклонился вперед опираясь рукой о землю, в первый раз в жизни ему пришлось стрелять в ребенка…, три года войны за плечами и он надеялся избежать этого, но сейчас гражданская война вступила в свою самую тяжелую и страшную стадию. Зачистка жизненных территорий и расправа с теми кто не готов или не может смириться. Лейтенант прекрасно понимал эту ситуацию, ситуацию окончания войны – горе побежденным. Мысли в звенящей после контузии голове текли рывками, почему то вспомнилось лицо матери и снова Миранда «если бы у меня с ней был ребенок…, наверно он мог быть похожим на этого… стрелка». Больше всего на свете сейчас лейтенанту хотелось просто лечь на землю рядом с истекающим кровь мальчиком и спокойно полежать, дать разрывающей голову боли утечь в землю, как весенняя вода уходит в песок песчаных холмов. Но он был строевой офицер, с железной самодисциплиной.
Лейтенант поднялся расстегнул поясную сумку вынул из нее бинт, сбросил перчатки и вцепившись в ворот курточки одним движеньем разорвал вместе с рубашкой , обнажая тело мальчишки до пояса. Потом быстро и достаточно профессионально наложил тугую повязку, плотно примотав левую руку ребенка к телу. Теперь требовалось вывести пациента из состояния шока, офицер вынул из бокового кармана плоскую походную фляжку, до самого верха залитую крепким, не фильтрованным ромом, свинтил крышку и приподняв голову мальчика, поднес фляжку к губам, резко опрокидывая ее в рот ребенка.
Жидкость заполнила рот, безусловные рефлексы сработали как надо, мальчик инстинктивно сделал глотательное движенье…
Эффект как и ожидалось оказался молниеносным, мальчишка широко раскрыл глаза, с каким то всхлипывающим звуком втянул воздух грудная клетка с тонкими проступающими сквозь смуглую кожу ребрами, под перепачканными кровью бинтами, несколько раз дернулась выдыхая мальчишка так мотнул головой, что та чуть не слетела с руки лейтенанта, а потом задышал ровно и глубоко.
Растерянно и удивленно южанин смотрел на офицера. Лейтенант потер ладони, счищая с них подсохшую кровь и повернувшись к мальчишке спиной осторожно спустился вниз по склону на дорогу, подойдя к трупу своего ординарца достал из его сумки бинт, перевязал кровящую рану на голове поймал лошадей, поднял с земли сбитую пулей конфедератку, с почти оторванным козырьком. Вынул из кобуры Джима кольт, достал из патронташа похожие на золотистые желуди патроны, сложил в седельную сумку, потом подхватил мускулистыми руками ставшее невероятно тяжелым тело солдата (мундир на груди, когда он прижал Джима к себе, сразу почти полностью промок от крови) и рывком перекинул его через седло (лошадь почувствовав мертвеца недовольно фыркнула), привязал веревкой. Он делал все это автоматически, как делал уже десятки раз на этой, меняющей лицо страны и мира, войне. «А ведь мальчишка чуть было не положил нас обоих одним выстрелом…, это сколько же пороха спалил его папаша пока малец выучился так стрелять?». Достал из кобуры кольт и аккуратно перезарядил его, использованные гильзы ссыпал в карман патронташа, ведя лошадей на поводу вернулся назад. Оставленный без присмотра мальчик пытался подползти к лежащему ниже по склону ружью, но сил его едва хватило на половину дороги. Лейтенант ничего не говоря долго смотрел на него положив руку на рукоятку кольта, мальчик замер, когда боль в его глазах основательно разбавилась паникой, офицер подошел к нему и легко поднял на руки и понес ребенка вниз. Неожиданно мальчик обхватил его за шею здоровой рукой и прижался к нему, лейтенанта удивило это движенье, но через секунду он все понял – подходя к лошадям он поднес ребенка к телу человека которого тот только что убил. Мальчик крепко зажмурил глаза и уткнулся лицом в грудь офицера пачкая лицо в крови своей жертвы. Усадив ребенка в седло (мальчишка сразу завалился грудью на шею лошади), лейтенант задал первый свой вопрос;
- Зовут тебя как?
Он не ждал ответа, но мальчишка вдруг распахнул свои огромные глаза и ответил – Джим…
Лейтенант посмотрел на мальчишку - перемазанное кровью лицо ребенка было безмятежно спокойным, как и у большинства людей, кого подержала за руку смерть, потом на труп своего солдата и наконец в небеса, он очень надеялся увидеть ответ в глазах того, кто смотрит на дела людские отделяя зерна от плевел, но увидел лишь облака.