Альбатрос

               

Он оглянулся…  впечатление  будто  стоишь  на  месте. 
Чёрный  занавес  мрачно  висел  за  спиной  и  вовсе   не  собирался  отдаляться.  Мышцы  устали;  уже  сутки,  как  он  пытался  избавиться  от  этого  вечного  чёрного  наваждения,  но  за  спиной  упрямо  висел  мрак.
-  Не  оглядывайся,  -  подсказал  внутренний  голос,  -  смотри  вперёд!
Он  удивился,  и  улыбнулся…   
Впереди  садилось  красное  солнце,  прямо  в  воду,  будто  пытаясь  совокупить  синеву  океанов. 
-  Крайней  плоти!  -  подумал  он  о  границах  своего  бытия,  забывая  о  схожем  медицинском  термине.
Лететь  стало  легче  -  на  светлое  пятно  -  словно  испода  льда  увидел  прорубь,  и  в  груди  оставалась  последняя  децила  воздуха. 
Очень  хотелось  оглянуться,  но  он  боялся  замедляющего  полёт  разочарования,  хотя  прекрасно  знал,  что  удаляется  от  мрачного  задника,  медленно  и,  кажется  навсегда.
-  Навсегда?  -  мелькнул  вопрос.  -  Чёрт!  Страшно!  Вот  сейчас  стало  страшно!  Но  почему?  ведь  так  устал,  так  мечтал,  так  восстал!  И  зассал!  Как  же  я  там,  без  этого  всего?
-  Без  чего  этого?  -  спросил  кто-то.
-  Без  Родины!  -  он  ответил  вслух,  понимая  и  не  удивляясь,  что  говорит  сам  с  собою,  -  Понимаешь?  В  этом  слове  всё!
-  Тогда  оглянись,  -  попросил  второй.  -  В  этом  цвете  всё!  Понимаешь?
-  Не  всё!  это  издали  кажется  чёрным,  а  при  ближайшем  рассмотрении  видны  вкрапления  светлого.
-  И  как  же  зовутся  эти  вкрапления?  -  второй  не  унимался,  зачем-то  пытаясь  уколоть.
«Родина!»  -  он  промолчал.
-  Тебе  нужно  отдохнуть,  от  однообразной  работы  едет  крыша,  что  подтверждает  удуманное  тобой.  Прикол!  И  так  Родина  и  сяк!  Присядь  где-нибудь…  вон  скалы  удобные…   может  рыбку  поймаешь…  а  то… 
    Птица-интроверт  пошла  на  вираж,  решив  согласиться  с  внутренним  голосом,  и  плавно  села  на  острый  выступ  скалы,  чтобы   затем,  бросившись  вниз  с  высоты,   успеть  расправить  крылья  и  спланировать.
Огромная  тень  закрыла  небо  и  опустилась  рядом.
-  Привет  фрегат,  альбатрос,  морской  разбойник  или  как  там  нас  ещё!?  -  проговорила  тень,  превратившаяся  в  прекрасного  белоголового  орлана.  -  Оттуда,  вижу?  -  его  седая  голова  кивнула  в  сторону  нависающей  темноты.
-  Оттуда!  -  кивнул  альбатрос.
-   Из  царства  мрака!  -  Орёл  покачал  головой,  словно  нечто  знал.  -  Не  понравилось?
-  ……..  -  Альбатрос  многозначительно  промолчал.
-  Ясно!  Но  ведь  там  перемены…  и крутые!  Вы  ведь  мечтали  об  этом!
-  Не  об  этом!
-  Демократии!  -  кричали  вы  так,  что  было  слышно  здесь,  -  седой  усмехнулся,  хищно  оклювившись.
-  Кричали  и  кричим,  и  будет  когда-нибудь!  -  не  поворачивая  головы  в  сторону  орлана,  пробурчал  фрегат.
-  Да…  жаль  только,  жить  в  эту  пору  прекрасную  уж  не  придётся…  тебе  точно!  -  Орлан,  казалось,  слегка  обиделся  на  невнимание  далёкого  гостя.  -  Ну  не  хочешь  говорить!?  Изволь!  Мы,  там,  высоко  в  облаках,  выучились  быть  одинокими.  Так  удобнее!
Гость  шевельнулся  и  впервые  с  интересом  посмотрел  в  сторону  седого: 
-  Я  ведь  потому,  собственно,  и  решился.  Видишь,  какие тучи   сгустились  в  той  стороне?  Мрак  заполонил  души  народа  моего!  Вот  от  чего  бегу!
-  Мракобесие!  -  орлан  кивнул  и  зыкнул  выкаченным  глазом  в  чёрную  сторону.  -  Но  ведь  такова  и  твоя  природа  -  отбирать!  Что  ты  тут  сделаешь?!  Я  тоже,  вот,  хищник!
-  А  я  не  хочу  отбирать,  не  надо  мне  такой  природы,  хватит  того,  что  с верхушек  волн  подберу…  Голодать  буду,  но  чужого  не  возьму,  в  горло  не  полезет!  -  он  зябко  шевельнул  огромным,  неуклюжим  в  сложенном  положении,  крылом…  -  Другое  мешает  мне  спокойно  жить. 
-  В  смысле?
-  Кому  мешаю  я?
-  Может  тебе  -  они!  и  они  это  чувствуют,  и  тут  же  тебе  обратная  связь?!  Они  чувствуют,  что  ты  другой…  нет,  не  так…  Чужой!  Вот  это  точнее!  -  орлан  гордо  повёл  белым  затылком  и  взъерошил  под  ним  перья.  -  От  этого  и  бежишь?!
-  Увы…  ты  правильно  сказал:  «чужой»,  не  хочу  жить  в  полном  подчинении  у  природы,  -  альбатрос  покосился  с  надеждой  на  орла…  -  Хотя…  она  всё  же  даёт  возможность  эволюционировать  живым  организмам,  зачем-то  даёт  им  разум,  не  для  того  ведь,  чтобы  просто  отобрать  и  присвоить,  так  слишком  просто…   любой  может,  тот,  кто  больше.  А  вот  дать!  На  это  решиться  нужно,  кайф  в  этом  поймать,  осознать  значимость  и  естество  подобного  поступка.
-  Прости,  но  природа  не  предусмотрела  данной  программы  для  простейших!  -  орлан  отрицательно  отмахнул  крылом.  -  Нет,  это  для  высокоразвитых,  лишь  они  способны  к  духовной  эволюции,  чтобы  не  упрощаться  в  желании  выжить,  а  наоборот:  усложниться,  дабы  упростить  отношения  между  собой!  И  ни  войн  тебе,  ни  разрухи,  ни  все подавляющего  пауперизма,  -  он  почти  яростно  взмахнул  другим  крылом.  -  Невежество  -  вот  причина  невозможности  усложнения,  для  приобретения,  так  сказать,  иных  качеств  существами,  одаренными,  опять  же  природой,  способным  к  высочайшему  развитию  разумом.
-  Верно,  согласен,  я  давно  осознал,  что  бегу  не  от  дыма  пожарищ,  грохота  взрывов,  нищеты,  этого  уже,  практически  нет,  не  они  тёмной  горой  стоят  за  спиной  моей.  Это  -  чернеющие  души  народа  моего,  пошедшего  на  поводу  у  невежества,  культивируемого  простейшими  примитивами,  упростивших  и  унизивших  Смысл  до  сознания   одной  единственной  жизни  сытого  паразита.  Увы,  любой  власти  нужен  слуга  -  трудолюбивый,  богобоязненный  и  невежественный,  а  тех,  кто  это  понимает  и  пытается  помочь,  сам  же  народ  гонит  палкой.
-  Ну…  правильно…  не  бывает  пророка  в  своём  отечестве,  точнее,  не  приживается,  чуть  что  -  гвозди  в  руки,  ноги,  -  давай,  расскажи  нам,  что  не  хлебом  единым…  -  Орёл,  как-то  странно  взглянул  на  унылого  «пирата».  -  Ты  голоден,  наверное?  эвон,  сколько  махнул  по…  над  водой!
-  Летать  мне  не  тяжело,  просто  отдаёшься  власти  стихий  и  паришь…
-  Знаю,  знаю!  Хе,  хе…  Тоже  не  лыком  шиты!  Однако  подкрепиться  тебе  бы  не  мешало.  -  Он  напряг  зрение  и  зорким  взглядом   впился  в  береговую  полосу…  -  Вижу,  вижу…  лежит…  раз,  два,  третья…  косяк  трески  гоняют  дельфины  и  малёк  выбрасывается  на  берег,  опустись,  подкрепись,  -   орлан  сочувственно  взглянул  на  соседа.
-  Ох,  голод  не  тётка,  хотя  не  с  крыла  мне,  конечно,  спускаться,  но  к;сать  очень  хочется,  -  Альбатрос  расправил  огромные  крылья  и  бросился  вниз  головой  со  скалы…
-  О  смелый  сокол…  -  прошептал  орёл,  закусив  клюв  и  с  интересом  наблюдая,  как  крылья  гостя  расправляются  и  наполняются  ветром;  птица – перехватчик  сверкающим  самолётом  в  лучах  заходящего  солнца,  совершила  несколько  «бочек»  подряд,  резко  ушла  на  вираж  и  пошла  на  посадку.  -  Э-эх,  пилотаж  крутой,  а  вот  посадочка  у  нас  неважнецкая,  -  вздохнул  орлан,  пожалев  птицу,  при  приземлении  дважды  перекувырнувшуюся  и  упавшую  на  длинное  крыло…  кое-как  выровнявшуюся  и  некрасиво,  по-утиному,  переваливаясь  с  ноги  на  ногу,  заковылявшую  к  блестящей  на  песке  рыбке.

Кое-как  перекусив  рыбкой,  альбатрос  расправил  крылья  и  желая  взлететь,  подпрыгнул…  Увы,  мокрый  песок  лишь  смягчил  падение  завалившейся  на  бок  птицы…  Ещё  несколько  попыток  оказались  такими  же  тщетными  под  злорадный  хохот  развеселившихся  чаек  и  гагар.
-  Пират,  смотрите,  пират  во  всей  красе,  увалень!  -  гоготали  они  и  норовили  с  лёту  клюнуть  его  в  голову.
«Придётся  помочь,  -  вздохнул  орлан  и,  разогнав  насевшую  тьму  гагар,  приземлился  рядом  с  уставшим  альбатросом.  -  Да,  тяжеловат  ты  на  земле!  рыбки  хоть  успел  поесть  рядом  с  этими  пронырами?
-   Есть  малёхо,  -  прохрипел  альбатрос,  -  вот  взлететь  бы  теперь…
-  Щас,  подожди…  лезь  на  спину,  да  не  складывай  крылья,  так  и  держи…  -  он  подсел  под  тяжёлое  тело…

Похожая  на  планер  птица  разделила  солнце  пополам  эмблемой  «Мазды»  и  медленно  таяла  на  красном  фоне  светила,  возвращая  нам  зрительную  целостность  ощущения.
Орлу  взгрустнулось,  он  думал  пообщаться  ещё,  но  гость  торопился,  дальний  свет  неудержимо  манил  сознание  и  веру  туда,  где  хорошо,  если  мы  здесь,  а  стремления  его  были  сильнее  разума…  пока… 
-  И  это  не  плохо! -  думал  орёл,  наблюдая  за  давно  исчезнувшей  из  нашего  вида  птицей.  -  Хорошо!  -  сказал  он,  искренне  радуясь,  что  встретился  с  соратником  по  ощущению  мира. 
Орла  тоже  не  любили  соседи…  за  странное  отношение  к  падали,  -  он  её  не  ел,  за  нежелание  разорять  гнёзда  мелких  пичуг  и  прочие,  прочие  несоответствия  природе.  Он  приучил  себя  питаться  рыбой,  но  вот  к  зелени  не  мог  привыкнуть,  хоть  блей.  И  ещё  он  писал  стихи…  но  стоило  ему  во  время  общения  с  себе  подобными  заикнуться  в  рифму,  как  тут  же  наблюдал  тускнеющие  взоры…  разгорающиеся  мгновенно лишь  при  виде  нового  угощения.  Прочитав  однажды  слова  Аугусто  Монтероссо:  «Поэт  не  дари  свои  книги,  лучше  порви  их  сам…»,  он  тоже  придумал  афоризм:  «Хочешь  избавиться  от  гостей,  начни  читать  свои  стихи!»  -  И  почему  я  не  прочёл  альбатросу  ничего,  ведь  есть  же,  как  раз  по  теме,  он,  скорее  всего,  понял  бы...  Видимо  я  постеснялся…  да  нет,  признайся,  что  просто  испугался!  -  Орёл  напряжённо  засмеялся…  -  Трус  ты  братела!  Однако!?  -  он  залюбовался  пилотажем  альбатроса  (тот  менял  галс),  -  Да,  подобного  пилота  видеть  мне  ещё  не  приходилось,  -  и  тут  же  рассмеялся,  вспомнив  того  на  земле  и  его  взаимоотношения  с  окружившей  пернатой  мелочью…  Затем,  привстав  на   все  когти  и  расправив  гербовой  печатью  крылья,  он,  прощаясь  с  улетающей  к  солнцу  птицей,  продекламировал  Бодлера:   

«Поэт, вот образ твой! Ты также без усилья
Летаешь в облаках, средь молний и громов,
Но исполинские тебе мешают крылья
Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов»
         
               
Альберт  Родионов  (весна  2007)