Мужской поступок

Зябкое,  сырое,  душное  утро  –  а  только  такое  и  могло  наполнить  собой  улицы  после  тревожной  ночи,  когда  магнитная  буря  глумилась  над  мегаполисом,  распирая  гудящие  черепа  болью  и  кошмарами.  Надо  бы,  конечно  –  но  никак  не  возможно,  ну  совершенно  не  реально  встать  пораньше,  пробежаться  пешком  до  метро…  Бледные,  как  жертвы  вампиров,  мучительно  сосредоточенные  мужчины  и  женщины  впихивались  в  переполненный  транспорт.
Наверное,  конфликт  начался  за  несколько  остановок  до  того,  как  я  втиснулась  в  эту  машрутку:  снаружи  жизнерадостно-жёлто-оранжевую  (в  подпалинах  грязи),  а  внутри…
Очень  печальная  женщина  средних  лет  пыталась  доказать  кондукторше  того  же  возраста,  что  ей  нужна  сдача.  Кондукторша  с  негодованием  отвергала  её  притязания.  Кто  знает:  может  быть,  какой-то  сонный  пассажир,  не  считая,  сгрёб  спорную  гривну  со  своей  сдачей,  давно  вышел  и  уже  открывает  двери  своего  офиса,  ларька  или  цеха?  Или  бледная  бумажка  выпала  из  вороха  подобных,  из  неловкой,  дрогнувшей  на  перекрёстке  руки,  и  лежит,  затоптанная  до  неузнаваемости,  на  липком  полу?
В  репликах  пассажирки  дребезжали  боль  и  возмущение:  такая  обида!  От  этой  неспаведливости  вот-вот  рухнет  мир,  и  пусть  рухнет,  невелика  потеря,  раз  он  такой  несправедливый!  Может  быть,  ей,  как  и  мне,  снился  в  эту  ночь  конец  девяностых,  мучили  до  утра  сны-воспоминания  о  попытках  заработать  хоть  где-нибудь,  хоть  сколько-то,  пока  родное  предприятие  наскребёт  на  четверть  зарплаты  за  пред-пред-педыдущий  месяц?  Или  -  огорчило  то,  что  посторонний  человек  так  легко  оскорбил  её  правоту?  Что  вот  так  ни  с  того  ни  с  сего  тот,  кто  рядом  -  может  оказаться  врагом,  посягающим  воткрытую  на  денежку,  на  спокойствие,  на  достоинство?
И  тут  мужчина  лет  тридцати  достал  из  кармана  купюру,  равнозначную  той  злосчастной,  которую  вот  уже  несколько  пролётов  делили  женщины,  и  дал  её  пассажирке:  «Пожалуйста,  вот,  возьмите,  и  не  волнуйтесь.  Правда,  это  не  так  важно».  Женщина  ещё  догорала  пламенем  обиды.  «Пожалуйста,  возьмите  ещё!»  –  предложил  мужчина,  спокойно  и  доброжелательно  улыбаясь.
Ну  что  такое  –  одна  гривна?  Когда-то  раньше  (и,  может  быть,  ещё  впереди,  не  будем  зарекаться)  это  –  целый  обед,  но  ведь  сегодня  –  и  правда  мелочь.  Улыбка  мужчины  напоминала:  мы  можем  себе  позволить  эту  потерю,  да  и  не  потеря  это  вовсе  –  так,  не  стоящая  огорчения  мелкая  трата,  а  мы  переживали  не  такое,  но  ведь  пережили,  и  переживём  ещё,  если  придётся,  а  сейчас  –  ну  в  самом  деле,  как  прекрасна  жизнь,  если  мы  можем  не  беспокоиться  из-за  одной  гривны!  И  надо  ли  продолжать  с  кем-то  общение  в  формате  "кто-кого",  если  гораздо  ближе  есть  кто-то,  кто  предлагает  совсем  другое:  приветливость,  уважение  и  участие?
Вдумайтесь:  его  поступок  вернул  женщину  из  мира  её  кошмаров  –  в  мир  спокойствия  и  достоинства,  вернул  красоту  на  её  лицо,  и  –  только  ли  её?  Ведь  он  всем,  кто  ехал  в  этой  маршрутке,  напомнил:  мы  достойны  большего,  мы  можем  радоваться  и  дышать  свободно,  и  когда  нам  трудно,  когда  мы,  может  быть,  даже  теряем  лицо  –  нам  улыбнётся  мудрая  жизнь,  и  рядом  окажется  тот,  кто  спасёт  нас  от  наших  страхов,  поможет  нам  устоять  по-мужски  лаконичным,  лёгким  и  простым  движением:  ведь  правда,  ну  что  такое  –  одна  гривна?  Так  немного,  в  общем-то.