III Третий сын. Гл. 7. Тайны тайного полицейского

    ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
   
    ЧАСТЬ III. ТРЕТИЙ СЫН.

    ГЛАВА 7. ТАЙНЫ ТАЙНОГО ПОЛИЦЕЙСКОГО.

   Рынок начинался прямо сразу за пределами порта. Очень удобно. Главное, не надо далеко ходить. Перед нами с Чудилой несколько раз мелькнули взявшиеся за руки Хрот и Терезка. Они разок промахнулись мимо входа в аптеку, потому что глаз друг с друга не сводили. Мы посмеялись над ними, а Чудила сказал:
   - Нет, до чего же все у нас чуднЫе! Лёка с Аней с каждой минутой всё больше похожи делаются на Мальковых родителей, ты заметил? Те тоже всё что–то обнимаются, то поцелуют друг друга, то ещё чего.
   - А вы с Мадинкой? - спросил я, отлично зная, что говорить сейчас нужно о другом.
   - А мы нормальные. Да. Влюблённые, но нормальные.
   Это он произнёс с гордостью и никак не понимал, чего я усмехаюсь. А я только вчера видел, как он больше часа перематывал Мадинке шерстяные клубочки с совершенно счастливой физиономией, а когда я рявкнул над его ухом: «Ужин!» - он сказал: «Да – да», - и они оба ещё ниже склонились над корзиночкой с рукодельем.
   - А ты! А ты сам!.. – раскипятился Чудила. Он припомнил мне мои чудачества, ну да это так, ерунда. Когда он малость выпустил пар, я сказал:
   - Надо побыстрей обернуться, Петрик. Есть разговор. Давай, не торгуясь, купим самое необходимое – да и назад. Я вообще не понимаю, как можно о пустяках болтать, когда такие дела творятся.
   - Да, - кивнул Чудила. – Давай–ка купим Лалиному защитнику чего–нибудь интересненького за его такую самоотверженность. Это ж надо, вызваться охранять девчонок вместо того, чтобы прогуляться по рынку. Давай купим Лале куколку. А потом я в город сбегаю. У меня тут дела. Ты, Миче, уж сам закажи все продукты.
   Пока я раздумывал, стоит ли задать Чудилке вопрос о том, что это за дела у него в городе, где не планировали остановку, мы свернули туда, где торгуют игрушками. Нет, я не собираюсь вас интриговать таким образом. Мне даже в голову не могло прийти, что Петрика можно заподозрить в чём-либо неблаговидном. Я начал опять:
   - Я, Петрик, вот о чём. Неспроста Малёк затеял эту возню с банкой.
   - Нет, деточки, мальков в банке нет. Это вам туда, где живность продают.
   Мы поморгали глазами на женщину, торгующую мячиками на резинке, и снова углубились в свои проблемы.
   - Малёк не любит Воки, - сказал я. – Он подозревает, что дело нечисто. Я тоже очень сильно подозреваю.
   - Выражайся яснее. Подозреваешь Воки?
   - Ну да. Мы не хотели здесь причаливать, так?
   - Да.
   - Но кому–то надо было.
   - Например, Ловкачу. Он услышал, как ты сказал про болезнь – и его осенило.
   Я разозлился.
   - Нет. Сначала его осенило, потому я и нагадал. А действовать надо было быстро – Идена остаётся за кормой. Он подсыпал яд в банку с огурцами: авось, кто-нибудь решит перекусить. Скорей всего, конечно, Терезка - кто у нас ещё способен молотить солёное в любое время суток?
   И я со страшной скоростью выложил Петрику бОльшую часть наших с Лёкой наблюдений и подозрений и вернулся к тому, с чего начал:
   - Понятно, мы помчимся туда, где есть врачи. Где много хороших врачей.
   - Сладкие орешки! Орешки в сахаре! – голосила рядом торговка. – У меня только сладкие орешки, а за солёными, ребятки, это туда.
  Я дёрнул Чудилку за рукав:
   - А потом насыпал отраву в горшочек и оставил на виду. Повезло бы – и всем нам конец. Повезло бы – так на полном ходу. «Комарик» опять понесёт по течению, он разобьется – и всё.    
   - Отойдите, грубияны! Солё–оные орешки! Где вы видите отраву? А ну, брысь.
   Мы шарахнулись от тощего деда с лотком. Я сказал:
   - Петрик, ты понимаешь, это не наша компания творит такие дела. Может, тебе удасться представить Хрота, который подсыпает яд своей жене? Или Мадинку?
   - Мадинку?! С ума сошёл, Миче!
   - Петрик, мы все знаем Кохи. Бесполезно сваливать на него. Он будет скорее махать саблей и кулаками и стрелять из пушки. Петрик, - я взял его за пуговицу, чтобы лучше дошло. – Кохи любит Хрота и ничего не имеет против Терезки. Он любит Лалу. Я вообще не понимаю, почему её опекуном назначили тебя а не его. А Воки глядит на Терезку ненавидяще очень. Он отвратителен. Как я раньше не замечал?! 
   - Да. Про пушку ты прав, – попытался отбрыкаться от меня мой дружок, в результате чего его пуговица осталась у меня в руке.
   - Тебе очень дорог Воки? – спросил я его.
   - Ну… Не знаю. Очень много вранья нагромоздил вокруг себя наш Ловкач. 
    - Да! – обрадовался я разумным Чудилкиным словам. - Он врёт насчёт того, где живёт, насчёт того, как зовут его отца, говорит тебе, что отец его умер. Он лжёт насчёт того, что тогда в парке у него хотели вытащить кошелёк. Он сам выбросил его из кармана, чтобы его в чём – нибудь не заподозрили. Да, я это понял.
   - Миче, «в чём – нибудь» - это очень расплывчато.
   - Но я по каждому пункту целое расследование провёл. Чудик, это Ловкач устроил так, что Рики чуть не разбился на роликах. Мы с Лёкой не говорили тебе, потому что ты чувствительный очень.
   Тут Чудила тяжело вздохнул:
   - Ну всё, ладно. Хватит придуриваться.
   - Ты что?!! Я не придуриваюсь!!!
   - Я о себе. Как о тайном полицейском, - сказал Петрик и огорошил меня сообщением, что всё, что я ему сейчас наговорил для него не новость, что он сам провёл целый ряд расследований, что он, за время нашего путешествия, обменивался телеграммами с «некоторыми людьми», но и до этого знал: Ловкач связан с пиратством. Да, Петрик помогал ему. Да, помогал, прикидываясь добреньким для пользы дела. Всё, сказал он мне, хватит дурака валять, пора ему, Петрику, рассказать всем, что он узнал о Ловкаче Воки, как тайный полицейский. А то, сказал он, мы с Мальком, чего доброго, глупостей наделаем.
    - Но, Миче, кто такой Ловкач Воки? Есть более крупные птицы, которые как раз уже арестованы. Спроси меня, почему? Потому что дружок твой из тайной полиции, которого вы с Лёкой обвиняли в слепоте и дурости, наблюдал, следил и выяснял. Целую шайку арестовали в Някке после нашего отъезда, Миче. Занимались они контрабандой и хитрыми грабежами. А те, кто покруче – такие афёры проворачивали, что хоть книгу пиши. Помнишь, ограбили ювелирный магазин Кренстов, конкурентов вашей семьи?
   - Ещё бы не помнить! Говорили, что никаких следов, никаких зацепок. Сторожевая собака не гавкнула, охрана ничего не видела. Не заметили даже люди на бульваре, хотя был выходной и народу полно.
   - Охрана не видела ничего потому, что оказывала помощь бедной преследуемой красавице незнакомке, которой стало плохо прямо у дверей, - хихикнул Петрик. – А сторожевой пёс занимался её собачкой. Наверное, такой же несчастной и прекрасной.
   - А! Вот как…
   - А помнишь, писали, как один из помещиков, вернувшийся из поездки, отдал вымогателям всё своё состояние? За жизнь жены и сына, которых якобы похитили? Потом оказалось, что те просто гостили у дальней родни, куда были вызваны тревожным письмом. Остались почти без средств.
   - Да, я помню. Когда всё разъяснилось, имение оказалось уже дважды продано, и концов не найдёшь.
   - Я нашёл. Нашёл, просто поболтав по душам, - похвастался Чудилка. – Оказывается, в своё время этот помещик обидел Воки. В какой-то таверне прилюдно посмеялся над ним лет шесть назад. Представляешь, какой мстительный наш Ловкач? Совсем мальчишкой был – и сколько помнил!
    - Лет шесть назад… - потрясённо повторил я.
    Если кто меня обидит, я разозлюсь, конечно. Я могу сразу же ответить: презрительным взглядом, хорошим ударом, да и за словом в карман не полезу. Но попроси меня кто-нибудь сейчас припомнить все обиды, или хоть часть, или хоть недавние, я и не вспомню, наверное. А ведь, знаете, мне, как анчу, доставалось здорово: и насмешки были, и плевки, и тычки, и оскорбления, и драки. Было и прошло, и нынче вспоминается несколько теоретически. Кто что когда-то сказал или ещё скажет – не всё ли равно? Мой организм защищается именно так: я не помню. Да, дрался с Кохи. Но для этого моего рассказа мы с ним вместе, с трудом и со смехом, воспроизводили подробности наших ссор. Сам я не справился бы.
   - Петрик, скажи, - попросил я, - ювелиры Кренсты тоже когда-то обидели Воки?
   - Да, - ответил мой дружок. – Это стало известно случайно. Тогда-то моё начальство и велело мне следить за этим человеком. Несколько потерпевших в расстройстве чувств плакали, каялись в грехах и вспоминали в числе прочего, что словом или делом обидели Ловкача. И знаешь, Миче, это такие смешные обиды! Ты, или Ната, или Лёка - вы вообще не обратили бы внимания на эту ерунду. Злопамятный характер и мстительность выдали Воки. Теперь арестован главарь и прочие шишки. И знаешь, некоторые маскировались под богатеньких мирных обывателей. А Ловкач имел большой авторитет в этой шайке. Мало ему было пиратства. Скажу тебе так. Воки не нравится море. Он избрал другой путь. На берегу, в Някке, с аферистами и убийцами. Думаю я, что он связан с Корками - вспомни - ка случай с падением Рики. Они ему платят, не иначе, и следует это доказать. И ещё ты знать должен, что если бы не характер Воки, он сделал бы хорошую карьеру в своей области, и был бы богат. У него есть дом за городом – очень хороший дом. Но это и всё. Воки спускает все деньги, он играет в азартные игры и вечно проигрывает. И веселящий порошок удовольствие дорогое. Эти пороки мешают Воки. Помнишь, напали на твой дом?
    - Ещё бы не помнить!
    - Так вот, совершенно точно известно, что среди напавших был Воки. Что ещё тебе сказать? Я видел, кто скинул меня в море во время последнего боя. Лицо пирата было закрыто шарфом, на голове – шапка, но я узнал руки и глаза. Почему руки? По двум перстням. Воки не расстаётся с ними. И, что удивительно, ещё ни разу их не заложил. Представляешь, каково мне было сдерживаться и вести себя вежливо с этим типом. В то время, когда наши корабли были в море, Воки тоже был в море – на пиратском флагмане.
    - Ого!
    Представляете силу воли тайного полицейского? Я бы разорвал Воки на клочки.
    - Ты спросишь, Миче, как он успел там нарисоваться, если попался вам с Лёкой у ворот в день, когда вы отправились в горы за Добрым Сердцем Эи? Даже больше того. Он вышел на яхте в море в тот день, когда вы вернулись, незадолго до отхода кораблей флота. Всё это стало известно не сразу – ты же понимаешь. Но, когда мы подошли к острову Куа, пиратские суда были готовы покинуть бухту. Поднимали паруса и продвигались к выходу, несмотря на шторм. Воки предупредил. Просто герой. Яхту он угнал, конечно.
   - На яхте ему было не успеть. Невозможно опередить военный флот, выйдя в тот же день, пусть даже и раньше. Даже если учесть, что в первую ночь вы уйму времени потратили на суету вокруг разведки.
   - Так ты спроси меня, Миче, у кого он эту яхту украл. Ну! Спроси!
   Я спросил. Оказалось, Ловкач угнал плавсредство у любимца города, изобретателя Ныка Аныка. На самом деле, это даже не то, чтобы яхта, а маленькое быстроходное судно, вроде «Комарика» - с двигателем, придуманным лично Ныком. Двигатель этот не чадит и не воняет, и даже работает почти бесшумно, но пока ещё не внедрён в производство. Только недавно был изобретён. Нык – он соратник Петрика в борьбе за чистоту окружающей среды и обожаемый нынешней и выросшей ребятнёй старичок. Яхту вернули ему чуть поцарапанной, обнаружив в бухте после боя. Оставить её там посчитали нехорошим поступком.
   - Пора переоборудовать военные корабли, - вздохнул Петрик. – Будущее, конечно, не за парусами. Но скажу тебе больше, Анчутка. Где, ты думаешь, Воки болтался с того момента, как встретился вам у ворот и до того, как вышел в море?
   - Где?
   - Почему он вдруг бросился предупреждать Длинного Когтя?
   - Почему?
   - Откуда он узнал, что планы Корков раскрыты?
   - Откуда?
   - И ещё. С какой стати убийца Кар-Кар кинулся избивать сына, а не кого-нибудь другого, кто под руку подвернулся?
   - С какой? – заворожено прошептал я, уже всё понимая. – Следил за нами в пещерах анчу - мне показалось, я видел там человека. Следил, но не понял, что мы там делаем – наверное, не знал, где спрятан амулет. Зато потом подслушал и подсмотрел – нашу ссору с Кохи. Понятно, старый Корк посчитал сына виновным во всём. Возможно, Ловкач так и представил дело. По их мнению, Кохи должен был вырвать у меня Доброе Сердце Эи любой ценой. Но почему сам Воки не вырвал? Даже не попытался?
   Мой дружок усмехнулся:
   - Этому пока нет объяснения. Может, потому, что ты волшебник, и был там не один? Другое дело, почему он не напал на тебя на обратном пути, ночью.
   - Почему не напал? - эхом отозвался я.
   Чудилка засмеялся:
   - Слишком высоко оставил своего коня, и его украли. Вроде, пустынная местность, а коня свели. Когда Воки добрался до города, то решил, что ты уже во дворце. Тогда он постарался хотя бы предупредить своих. - А попробуй скажи вам с Лёкой, - жалобно продолжил Петрик. – Вы же сдерживаться не умеете. Некоторое время Ловкач не должен был догадываться, что он разоблачён. Но ты теперь понимаешь, почему Воки такой злой? Пока он здесь, его дружков в Някке схватили, и они назвали его имя. Возможно, ему сообщили об этом. Только, скорей всего, он пишет и пишет, но никто не отзывается. Он потому не уходит с «Комарика», что ему хочется быть подальше от Някки. Думаю, сегодня, отравив Терезку или хоть кого-нибудь, он собирался удрать от нас – сколько можно испытывать судьбу. Он, наверное, задумывается, почему на «Комарик» ещё не наведались соответствующие службы – ведь есть же почта и полиция в каждом городе, и самому королю известно, где искать Воки. Но мы нашли отраву в горшочке из-под соли, и потому он может вернуться или организовать нападение.
   - А почему ещё не наведались, Чудик?
   - Потому что арестовали шайку грабителей недавно совсем. Дело тайное, в газеты пока не попало. Официального распоряжения схватить Воки у меня ещё нет. Возможно, так надо, Миче. Например, там, где Воки постарается удрать с «Комарика», может находиться часть его сообщников. Я подчиняюсь приказам.
   - Приказы? Ха! Да ты нарочно настоял, чтобы преступник отправился с нами: чтобы посмотреть, где его сообщники. Так?
   - Нет, Миче. Только в пути я задумался об этом. Видишь, ему надо было в Идену. Но он не против был сойти и в Неа - оттуда досюда рукой подать.
   - Ясно.
   Чудилушка покраснел и принялся оправдываться:
   - Я ведь тоже, как ты, следил, чтобы никто не пострадал! Ну да, не всегда удачно, но следил же! А здесь поймают Ловкача всё равно. И докажут, что он не только бандит из Някки, но и пират. То ли его настоящий отец, то ли дядя где-то на Лийских островах обретается. Тёмное происхождение у нашего Ловкача.
    - Всё это объясняет, почему Корки ещё не напали на нас, паля из пушки. А зачем, если у них есть свой убийца на «Комарике». Он должен сделать дело, да ему как-то всё не везёт.
    - Благодаря тебе, Миче. Тебе и Рики. Вы начеку. Я, между прочим, тоже. Но хочу тебе сказать, что тогда, когда он повредил рулевой канат, он наверняка подсыпал нам снотворного в чай, а мы все, и ты, и я, и Рики, ушами прохлопали от потрясений и падения в речку. Убить нас хотел Воки. Ты сам только что говорил, что у каждого из нас есть причина быть убитым.
    - Да мы…
    - Во-первых, утром на палубе обнаружились только те, кто чай не пил вообще, а ещё - вся никакая Лала, которая только глоток сделала. Все прочие никак проснуться не могли. Помнишь, Анчутка?
    - Лучше не напоминай. Кстати, в то утро Воки сам мыл посуду. Вернее, что от неё осталось. Заварной чайник. Плохо! Можно было сдать заварку на анализ. Ловкач вызвался наводить порядок на палубе, а сам уничтожил улики.
   - Не совсем, - хитро прищурился Петрик. – Я успел. И сдал. В Неа.
   - Ого! И где результат?
   - Я попросил, чтобы мне прислали его в следующий город, в Дештоту – ведь мы уже тогда сомневались, что остановимся в Идене. Но я уверен, что снотворное обнаружили.
   Я теперь тоже был уверен.
    - Ну, ты даёшь, Чудила! И молчал! Почему? Надо было всё-таки запереть негодяя. Как раз успели бы поговорить с ребятами до получения такого важного доказательства.
    - Я думал, как вам сказать всё это. Думал, запру на замок Воки, когда он в каюту уйдёт, вас соберу – и расскажу. Но не успел – Лала заболела.
   Я всплеснул руками:
   - Мы с Малёчком тоже не успели! Зачем мы так тянули?!
   - У меня есть письмо от отца. Отец написал мне, чтобы я остерегался Воки Тэрю, напавшего на твой дом. Не думаю, что Ловкач нынче пустится в бега, но на всякий случай сейчас в полицию пойду. С тобой поговорить хотел сначала. Я – в полицию, а ты должен обо всём рассказать ребятам. Я пойду, потому что в других городах за «Комариком» и Воки следили, а в Идену я из Неа дал телеграмму, что здесь мы останавливаться не будем.
    Вот такие дела у Чудилки в городе. Вот такие сведения вывалил на мою голову человек, которого я считал полным обалдуем в отношении этого Воки. Тот, наверное, тоже считал и потешался над добреньким дурачком.
    - Тебе написал отец, мне Назика, - вспомнил я не к месту. – Написала: «Бойся Якова Рэютри». Что за Яков такой?
    - Как ты сказал? - всполошился Петрик. – Почему раньше мне не сказал?
    Ну а как ему было сказать, если мы с Лёкой всё секретничали, оберегая его же душевный покой?
   Мне пришлось ждать, пока Чудила просмеётся. Честное слово, я не видел ничего смешного. Он досмеялся до того, что его едва не унесло от меня толкающимся и возмущающимся людским потоком.
   - Ой, - выдал он, когда я его выловил и привёл в чувство, - ой, не могу. Как ты говоришь? Какой там Яков?
  - Рэютри.
   - Это Воки Тэрю и есть. Чуть сократить оба слова, чуть изменить, переставив буквы… Эх ты, Миче, а ещё специалист.
   - Какой ещё специалист? – не понял я.
   - Ну, Миче, вспомни, кто у нас всегда выигрывает в игру «сделай много слов из одного».
   - Я.
   - Да. Ты специалист. Но и я тоже. Кохи сказал, у меня потрясающее чувство языка. Кстати, ты знаешь, кто автор «Запретной гавани»?
   - Знаю.
   - Откуда?
   - Оттуда, откуда и ты. Это же большой секрет, вот все и знают. Только это всё не объясняет, кто такой Воки и кто такой Яков.
   - Да, - поддакнул Чудила, - не объясняет. Может, они пираты?
   - Оба?!!
   Петрик посмотрел на меня странно и сказал, что он мне битый час толкует, что Яков Рэютри – это Воки Тэрю, а вот кто такой Воки, понять невозможно из-за его тёмного происхождения и множества самых разных гнусных дел в невероятном количестве сфер. Кажется, он берётся за всё, что может его развлечь и принести доход. И послужить его мести тем, кто когда-либо его обидел.
   Невозможно было не высказать Петрику своё восхищение. Я так и сказал:
   - Ну, Петрик, ты и даёшь! Тебе положено повышение, награда или денежная премия. Хотя, я же тебя знаю. Ты сейчас скажешь, что арест шайки грабителей – это заслуга многих людей, а ты всего лишь так, один из них. Делать вид, что дружен с такой личностью…
   - Для пользы дела. Не сердись.
   - Я понимаю, зачем ты его привлёк к нашей компании – чтобы было проще. Но как тебе это удалось?
   Чудилка улыбнулся:
   - Нет ничего легче, Миче. В одном трактирчике, где Воки мирно перекусывал, я и мои коллеги сделали вид, что здорово напились. Я взял, да и пошутил над ним. Так, почти безобидно, но его зацепило: мы уже знали, что он ненормально злопамятен. Но я тут же дал ему понять, что я не последний человек у нас в Някке. Э-э-э… Ну… В силу своего происхождения. Что я, хоть и молоденький такой, а работаю в ведомстве, которое привлечёт любого грабителя уровня Воки. Мои товарищи здорово мне подыгрывали. Воки заинтересовался мной. Затолкал свою обиду поглубже и теперь искал случая свести нормальное знакомство. А я называл тогда имя Лёки Мале, который служит в таможне, там же, где и Ловкач. Вот Воки и попросил Лёку взять его с собой на одну из наших пирушек. Помнишь, Малёчек удивлялся, что Ловкача после увольнения приняли обратно? Я просто открыл дяде Туме, что за Воки следят и что его отсутствие в рядах таможенников сорвёт важную операцию.
   - Ах, вот в чём дело! А я думал, как же ты живым от дяди Тумы ушёл? Ну и как операция? Успешно?
  - А то! Воки, однако, спасло от ареста то, что он исчез вовремя. Уволился с таможни, сказал, что поступил на флот, хочет воевать с пиратами. А сам просто к своим подался. Дальше ты знаешь. Он скинул меня в море. А мне потом пришлось терпеть его общество, чтобы не спугнуть главарей и дать другим нашим людям спокойно выяснить кое-что о новых делах его шайки.
    - Ну, Чудила! – с уважением воскликнул я. - Но почему тебя не оградили от общения с ним, почему подвергали опасности? Ты убил атамана, и Воки - орудие мести!
    - Я сам настоял. Надо было закончить начатое. И я был осторожен. Король с королевой ничего не знали. Не говорил им про это дело, иначе они с ума бы сошли от волнения за меня. Решили, что сделали хорошо - отправили нашего товарища с нами. Думали, веселей будет. Мой начальник возмутился и всё рассказал после нашего отъезда.
    - Да уж. Сплошное веселье.
    - Не переживай. Первое время в Някке Ловкачу не было резона убивать меня, у него свой интерес. Это он сейчас разбушевался. 
    Всё это очень серьёзно. Если Воки и впрямь такой закоренелый преступник и такой мстительный человек, надо срочно вернуться на «Комарик» и увести его из Идены: мало ли что. Думаю, Ловкач понял уже, что он на грани разоблачения и ареста, и действительно сбежит. Кажется, он добрался уже туда, куда стремился, оттого и насыпал вместо соли крысиной отравы для всех.
    Петрик был согласен со мной, а женщина, торгующая игрушками – нет.
   - И долго вы будете стоять, закрываючи мой товар? – разоралась она. – Берёте чего – так берите, нет – валите отседова.
   Мы трясущимися руками выбрали подарки для Лалы и Рики и повернули назад. Я напрочь забыл про соль, сахар и крупы. Чудилушка направлялся прямо в дом начальника полиции Идены, что у самого порта, а я шёл за ним, как бычок на верёвочке.
   - Почему мы не схватили негодяя? – сам себе удивлялся я. – Почему ты, зная всё это, не встал у него на пути?
   - Ну, во-первых, на меня какое-то затмение нашло. А во-вторых, - уверенно произнёс Петрик, - он обязательно вернётся.
   - Как это? Почему?
   - Ну подумай сам, Миче.
   - Месть? – ахнул я. – Мстить нам до конца? Мстить тебе? Не смотря ни на что?
   - Ну да, - пожал плечами Петрик. – Он же ещё не выполнил поручения старого злыдня Корка. Не прикончил нас.
   - Ужас! Ой, мама!
   - Но почему ты, Анчутка, отправился на рынок, когда должен был оставаться на судне и охранять его и ребят?
   А ведь и правда. Что это я себе позволяю?!
   - Даже не пойму, - залопотал я. - Знаешь, тоже затмение. Туман в голове. Погода меняется, что ли? Знаешь, я иногда слышу такое: «ышшш»… А может, поблизости бродит пиратский волшебник? Помог Ловкачу улизнуть, смешав наши мысли. Хотя как? Я не почувствовал вмешательства магии. Давай-ка прибавим ходу.
   - Мне плевать, вернётся Воки на судно или нет. Если вернётся при мне – я его стреножу и сдам полиции, и никакой пиратский волшебник не помешает. Но если он уже вернулся… Хорошо, что там Лёка остался, - бормотал на бегу Чудила. – Вот тебе и неприятности, и недоверие, и прочие страсти. Гадания твои сбываются со страшной скоростью, Анчутка. Я просто пугаюсь.
   Между тем, какая-то мысль шевельнулась в моей голове всвязи с воспоминанием о послании принцессы Назики, выращенной пиратами…
   Помню, открыл я, было, рот, да так и замер, а Чудила не замер, он продолжал быстро бежать и скрылся от меня в толпе. Отчего я замер, хотите знать? Оттого, что в моей голове раздался голос, эта ключевая фраза:
   - Миче Аги, я знаю твоё имя.
   Вот так мы влипли.
   Я оказался прав. Пиратский волшебник, очень, очень сильный волшебник, подельник Воки Тэрю, стоял за моей спиной.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2010/04/03/1006