Хохол и Запорожец

 В комнате  стоял  уже накрытый стол, орал телевизор, повсюду горел свет, я стояла перед зеркалом и укладывала волосы. Моя  восьмилетняя  дочь Танюшка сидела перед телевизором на высоком стуле и качала ногами в нежно-розовых гипюровых колготках.  В её темно-русых косах были вплетены такие же нежно-розовые ленты. Была она дивно хороша -  губки бантиком, огромные карие миндалевидные глаза опушены длинными ресницами; белый воротничок серого платья оттенял приятную смуглость нежной кожи. Царевна  Будур, да и только! Она нетерпеливо переводила взгляд с экрана на меня, не в силах больше сидеть и ждать, когда же мы, наконец, сядем за стол.
  Наш папа был в пятидесяти километрах от нас - судно пришло с морей и стояло на рейде Балтийска. По графику приход был 1 января, но капитан поторопился и привел теплоход в порт почти на сутки раньше. Сергей звонил до обеда раз пять, сообщая оперативную обстановку. Но вот уже несколько часов молчал. А диспетчерская порта уже сообщала, что судно идет в порт по каналу,  когда подойдёт - неизвестно. Лоцманов не было, так как не ждали в этот день ни одного судна, и капитан самостоятельно вел теплоход по узкому каналу в порт Калининград. Если они придут хотя бы в 23 часа, то муж будет   встречать Новый год с нами.
  Часы шли медленнее, чем обычно, минуты казались вечностью. Но звонка   от мужа всё не было. В половине двенадцатого я пригласила к столу дочку, положила на тарелки закуски и,  взяв  шампанское, собралась пойти к соседям, чтобы открыли нам бутылку.   Уже вышла из квартиры, когда зазвонил телефон...
  - Ленця,  мы в порту,собирай кулмаки, Танюху, я жду вас на судне. Где нас поставят - не знаю, но ты у меня умница, найдёшь.У вахтенного механика жена в роддоме, кэп его отпустил, а я остался на вахте, ты прости меня, что так вышло. Короче, я жду вас. До полуночи вы ещё можете успеть. Водку-шампанское не забудь! И еды побольше, нас трое, а камбуз закрыли. Жэ-Дэ-У!
   Я стала лихорадочно перекладывать всё, что было на столе в судочки и кастрюльки, Танюшка помогала мне, чем могла -  убирала пустые тарелки со стола, заворачивала в бумагу хлеб, засовывала в огромную сумку шуршащие пакеты с конфетами, полотенца и салфетки.
  Наскоро собрав сумку, на ходу застегивая пальто, я выскочила из дома, волоча за руку ребёнка.
  На перекрёстке, куда мы выбежали без двадцати двенадцать не было ни души. Машины уже стояли  на приколе, город ждал наступления Нового  года...
  Мы стояли и громко молили Господа, чтобы  прислал нам какую-нибудь машинку, хоть мотоцикл с коляской, но ни с одной из четырёх сторон не было видно никакого транспорта.
   - Ну что, доча, пойдём домой или будем ждать машину до победного конца? Так ведь и Новый год встретим на улице...
   - Будем стоять до победного конца, лучше мы приедем позже,чем не приедем совсем, папа же ждёт нас, а по Калининграду Новый год будет только через час после Москвы, - резонно заявила Таня.
  -  А что, это даже интересно, ждать Новый год на улице. Люди выйдут из домов пускать ракеты и петарды, а мы тут стоим, как два тополя на Зелёной! Добро, что хоть тепло!
   В ту ночь температура воздуха была + 9С...

   За девятнадцить лет брака я достаточно помоталась по разным городам и  судам, на которых ходил мой супруг. В юности он был кочегаром, потом донкерманом, потом, закончив мореходку - судомехаником, а уже позже и стармехом. В разных портах Советского Союза пропускные режимы были разными. Кое-где жён с детьми пропускали по судовым ролям безукоснительно, кое-где нужен был выписанный в морслужбе пропуск, что гораздо  усложняло наше проникновение на территорию портов, а где-то и вовсе не пропускали, пока не выйдет приглашающий с документами, оформленными в особом порядке.
В Калининграде тоже пропускали просто по судовым ролям, но именно сегодня судовой роли и не было. В предновогодней спешке капитан попросту не подал её на проходную, и поэтому наше ночное путешествие могло закончиться прямо на проходной. Я, как всегда,  надеялась на чудо...

   Я уже смирилась, что  мы не успеем к курантам, как вдруг из двора выскочил прямо на нас желтенький облезлый "Запорожец". Он хрюкал и тяжело вздыхал, но на наши сигналы остановился. Из него на дорогу выдавилась огромная пьяная тётка с причёской "Бобетта идёт на войну" и,  ни о чём не спросив, громогласно приказала:
   - Залезайте быстрее, мы опаздываем! Уже без восемнадцати! Она откинула спинку сидения и втолкнула на заднее сиденье сначала Танюшку, а потом и меня с сумкой.
   За рулём сидел парень и нервно нажимал на сцепление, машинка дергалась и ревела. Тётка, усевшись передо мной, провозгласила:
  - Мы едем на Шпандин, а вы куда?
  -  А нам в порт надо.
  - Четвертной даёшь - и поехали.
  - Даю, даю! Скорее, надо успеть до курантов на судно!
  - Успеем, - заверила женщина и приказала, - ну, давай, зятёк, жми на газ. Успеют люди - четвертак твой, не успеют, будешь мою машину за свои бабки ремонтировать! Понял?
   - Ой, тёщенька, дай,Бог, тебе здоровья - в миг домчу до порта.
   "Запорожчик" хрюкнул и рванул вперёд, да так быстро и лихо, что я удивилась...
 Сидя в машине я ощупывала сумку и её содержимое. Всё было, как-будто, в порядке, только бутылка с шампанским никак не укладывалась на бок - всё занимали посудинки с едой. Золотистая обертка предательски выглядывала из угла сумки. Ничего лучше не придумав, а надела на горлышко Танину варежку. Выглядело это смешно, но всё-таки маскировало запрещённые к вносу на территорию порта предметы и продукты.
  Вздохнув от этих мелочных забот, я придумывала текст, который мне предстояло произнести на проходной, в случае, если будут проблемы с дежурными милиционерами. Но мне могло и сильно повезти, если на проходной будет в эту ночь некий Хохол - добрейшей души дежурный майор, о котором ходили в городе легенды. Одна из них гласила, что он сам когда-то был моряком, его беременная жена, которую на проходной не пропустили к нему на судно после рейса, от расстройства начала рожать прежде срока прямо на проходной. С ребёнком, якобы, случилось что-то, от чего он на всю жизнь остался хромым. Был ли это мальчик или девочка - слухи умалчивали...
   ...Через восемь минут мы въехали на Портовую, в конце которой была точка Б, в которую мы ехали из точки А. Неудивительно, город был непривычно пуст и тих. Звезды безразлично поблёскивали свысока, а машинка мчалась, как хотела, минуя запрещающие знаки и красный свет на перекрестках. Вот уже показалась портовая площадь, мы с Таней переглянулись, радостно улыбаясь, а подлый "Запор" снова хрюкнул и затих. Проехав по инерции ещё метров пять он остановился.
   - Ну, давайте, ещё поближе, - попросила я.
   - Всё, приехали, гони деньги!  - нахмурилась тётка, - а то не выпущу из машины!.
   Мы молча выгрузились на краю площади, паренёк крикнул нам вдогонку "С Новым годом", и мы побежали к проходной.
   Дверь  проходной была открыта настежь, мы забежали внутрь, на посту никого не было. Я осмелела и тронула турникет, он со страшным скрипом провернулся, пропустив меня и Татку. Из боковой двери показался румяный милиционер.
  - Так, дамочка, куда спешим? Документики предъявите!
  - На "Прегольский", вот паспорт...
  - А в сумочке мы что несём? Давайте сумочку на досмотр, -  лениво протянул он руку ко мне.
   Я  нудно затянула:
  - Товарищ лейтенант, пожалуйста,  не задерживайте нас, мы опаздываем,   уже  без восьми двенадцать, мы до судна не добежим.
  Из дежурки показалась  добродушная  конопатая физиономия:
  - Палыч, пусти жинку с дытыной, нехай бегуть, вже ж пъять хвылынок застаецця, - полноватый майор-хохол  поднял перекладину в двери, ведущей к причалам, - Бежить швыдче, дивчата, воны на першому причале чэтвэртым корпусом стоять. Ось туды! - он махнул рукой в направлении темневшего метрах в тридцати судна.
  От радости, что мы нарвались именно на того самого Хохла, мы метнулись к причалу, не поблагодарив и  не попрощавшись.Стало стыдно, и я,  обернувшись на полпути, на весь порт громко заорала:
  - Спасибо! С наступающим, товарищи милиционеры!  Дай, Бог, вам счастья в Новом году!
 Конопатый майор приветливо помахал нам рукой, как своим знакомым...
   Мой крик услышал вахтенный на здоровенной плавбазе, которая стояла первой у причала, и быстро опустил трап,  спотыкаясь,  мы  с "Царевной Будур " полезли наверх по железным ступеням, гремя кастрюлями.
  - Эй, на втором борту, принимайте гостей! - закричал в темноту морячок, помогая нам спуститься на второе судно. Там уже встречали нас крепкие руки других вахтенных, а с третьего борта уже светили прожектором на сходни, чтобы нам было видно, куда идти. Как только мы поднялись на борт третьего судна, навстречу нам, широко улыбаясь,  уже летел наш папа...
   Мы пересекли три борта  всего за пару минут. Нас ждали, нам помогали, нас приняли надежные люди - моряки.
   Я  и   уставшая от ночной гонки Танечка  расставляли на столе в кают-компании посуду с едой, вахтенный матрос гремел стаканами и вилками,  наш папуля откупоривал шампанское, штурман пытался всунуть вилку в розетку, чтобы включить лампочки на елке, а на  Красной площади уже начали отсчёт последних секунд уходящего года кремлёвские куранты...
    Ёлка, наконец, зажглась, шампанское пузырилось в  кружках, мы поздравляли друг друга с Новым, 1992-м, годом!..